Андромеда

На двухэтажный домик в маленькой, но уютной уэльской деревушке родители Теда отдали сыну все накопления. Он сам успел год прослужить в министерстве, но отложил мало – отдал все за кольцо. Последних галеонов хватило на то, чтобы сделать веранду с видом на озеро и купить туда два плетеных кресла. Для него и для жены. Конечно, это не совсем походило на то, к чему Андромеда привыкла в своем особняке, но Тонкс был уверен: он сможет это компенсировать.

Меда не взяла ни сикля из родительского дома, и Тед уважал возлюбленную за это – они ничего не будут должны этой чокнутой семейке.

В новый дом Андромеду в подвенечном платье внесли на руках. По дороге Тонкс успел покачнуться и удариться головой о низкий дверной косяк – фата хохочущей невесты упала жениху на глаза вместо челки.

Когда Тед поставил супругу на ноги в центр гостиной украшенной луговыми цветами, она увидела, что дом полон друзей. Друзей Теда, конечно. Её собственные от нее отвернулись. Одни накрывают на стол, другие разливают по бокалам напитки, третьи – играют музыку в четыре руки на старом фортепьяно. Юноша в несуразном колпаке, без слуха и голоса горланит песни, сидя на каминной полке, болтая ногами у самой жаровни. Совершенно незнакомые ей люди, ко многим из которых в школьном прошлом она относилась с недолжной холодностью.

Гости подхватывают её за руки, как старую подругу, со всех сторон поздравляют, ведут к столу. Свистом и аплодисментами публика снова и снова вынуждает Теда целовать молодую жену, тот особо не сопротивляется. Каждый раз под всеобщее улюлюканье он подхватывает её за талию, кружит в воздухе и с юношеской пылкостью целует в губы, откидывая с лица распустившиеся пряди кудрявых волос. Его это кажется, совсем не коробит, а Меда все острее чувствует неловкость.

– Довольно, ребят, – вздыхая, Тед простит друзей прекратить, и ей не нравится виноватый тон в его интонациях. Муж Андромеды Тонкс не должен извиняться за соблюдение правил приличия.

До захода солнца дом сотрясается от танцев и смеха гостей, проверяя свежий фундамент на прочность, пока Эдвард под грозным взглядом новоиспеченной супруги деликатно не намекает приятелям, что молодоженам пора уединиться.

Под заговорщицкие смешки они остаются в доме вдвоем, и Андромеда наконец-то может рассмотреть невысокие потолки, уютные клетчатые пледы на диванах и криво повешенные самим Тедом гардины. Комнаты нового дома полностью выкрашены в её любимые цвета. Пусть здесь и немного тесновато: первый этаж едва больше одних родительских покоев, главное, чтобы нашлось, куда поставить детскую кроватку.

– Я специально оставил место на стенах для твоих картин. Ты ведь их пишешь, я видел краски на твоих руках, а здесь такие места... Местные говорят, что видели единорогов прямо у деревни, веришь?

– Верю, - голос Меды теплеет, и она вновь становится похожа не на свою старшую сестру, а на самую прекрасную из женщин королевства.

Вечером в спальне она впервые заставит леди Друэллу внутри себя промолчать и не скажет Теду, что на подушку следует прежде наволочки одеть накрахмаленный наперник на два тона светлее постельного белья.

Не сомкнув глаз до рассвета, Андромеда Тонкс будет прислушиваться к скрипу новеньких половиц и вздрагивать от шума листвы за окном. Каждую ночь под крышей двухэтажного особнячка она будет ждать, что кто-то нарушит их покой.