Дар любви (13-я глава)

Чтобы ещё больше примирить христиан, апостол Павел после того, как указал на равную полезность всех духовных дарований в Церкви, указывает на существование особого дара Духа, превосходнейшего над всеми, – дара любви.[38] Имеющий дар любви, не имея никакого иного харизматического дара, оказывается выше и совершеннее всех, потому что любовь есть «совокупность совершенств» (Кол. 3, 14). У кого же ее нет, тому нет пользы ни от какого дара, он ниже всех. Апостол назвал любовь «путем превосходнейшим» (12, 31) потому что это наиудобнейший, открытый для всех путь к совершенству.

Апостол показывает вначале превосходство любви над дарами языков, пророчества, знания, над верой и милосердием, причем берет их в экстремальном значении:

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. А если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (13, 1-3).

Говорить «языками человеческими» означает владеть языками всех народов мира. Не довольствуясь этим, апостол прибавил: «и ангельскими», т.е. неким мысленным языком, на котором ангелы песнословят Бога; но без любви и этот дар – пустой звук.

Дар пророчества, как ведения сокровеннейших тайн Божиих, дар веры, могущей переставлять горы, – эти дары, обнаруживающиеся внешним образом, еще не удостоверяют о высоте духовной жизни и могут быть преподаны Богом с особой целью, а потому сами по себе, без любви они ничто. Также и величайшие подвиги: раздаяние всего имущества, предание всего себя в жертву Богу вплоть до сожжения без любви не имеют никакой цены перед Богом. Потому что Бог смотрит не только на дело человека, но и на сердце его и по нему оценивает дела его, цена же дел – вся в любви. Златоуст добавляет, что «если мы положим душу свою даже за Бога, и не просто положим, но будем сожжены, то и тогда не будет нам никакой пользы, если мы не любим ближнего».

Далее апостол изображает самые проявления любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозно-сится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (13, 4-7).

Начинает он с самого драгоценного ее проявления: «любовь долготерпит». Долготерпение – это несокрушимое оружие христианина, которым он преодолевает все превратности жизни. Это неподвижный камень и якорь спасения среди испытаний житейского моря. «Любовь... милосердствует», т.е. от других терпит всяческие неприятности, сама же никому не причиняет скорби, наоборот, и чужие скорби считает своими, сочувствует им и старается всячески облегчать их. «Любовь... не завидует», потому что это противно ее природе, ее существу. Любовь всегда ищет блага другому, а не себе. «Любовь... не превозносится, не гордится», – как мать, ухаживая за детьми, сколько бы ни трудилась, никогда не превозносится своими трудами, но исполняет их, как долг, так поступает и любящий. «Не ищет своего», потому что любовь в том и состоит, чтобы творить благо другому. «Сорадуется истине», потому что сама есть от Истины, от Бога. «Всему верит», т. е. что бы ни сказал любимый, она ко всему относится с доверием, потому что сама чиста от неправды и не видит ее в другом. «Все переносит»: все труды доброделания с любовью можно исполнить и все трудное можно преодолеть.

Превосходство любви так же открывается в том, что она постоянна и вечна: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (13, 8).

Ибо все наши добродетели, – как способности младенца (13, 11): с возрастом одни совершенствуются, а другие исчезают. Знание, которым мы гордимся – это знание «отчасти», видение «как бы через тусклое стекло, гадательно» (12, 12), но в будущем мы увидим «лицом к лицу»; в будущей жизни вера и надежда прекратятся, так как вера перейдет в созерцание, а надежда – в обладание, только любовь останется любовью и никогда не прекратится.