Печального утешить

«Плакати с плачущими» (Рим.12, 15). Кто это печальные, которых утешить значить сотворить богоугодную милостыню? Это те дома, где оплакивают смерть или отца или мужа или кого либо из детей. Это те люди, которых преследуют за­висть, ненависть и злоба человеческая, которые незаслуженно понесли столь тяжкое огорчение, что и опомниться не могут, в судьбе которых в высшей степени торжествует, неправда над правдою. Это семья, скучающая о разлуке со своим отцом, особенно в годовой праздник. Это люди, пострадавшие и от потерь вещественных, например от гра­бежа. Словом—люди, у которых печаль благородная, ко­торых слезы и вздохи только от обстоятельств или от посещения Божия, а не собственно или единственно от их вины. Сколь дорого утешение ближнему в подобной печали, можем судить по собственному чувству. Когда постигнет нас горе, когда каждый день мы ходим с поникшею го­ловою: тогда все люди кажутся нам немилосердыми. Это с одной стороны потому, что мы слишком заняты своим горьким положением, а с другой—и от действительной холодности ближних к нашему положению: «ждах соскорбящаго и не бе, и утешающих и не обретох» (Пс.68, 21). Посему великая это милостыня: «утешить печального». С этою милостынею уже надобно идти, а не оставаться дома в ожидании, когда придут за ней: «благо есть ходити в дом плача, нежели ходити в дом пира» (Ек.7, 3). Убитому горем не до того, чтоб расхаживать и просить утешения: ему жела­тельно уединение. Но он ждет, только часто не дождется того, чтоб кто либо пришел к нему и разделил с ним бремя его душевной печали. Например как прекрасно посетить тот дом, гд умер кто либо, и именно в тот день (вечером), когда совершилось погребение!

Чтоб лучше исполнить это дело милосердия, надобно поступать так. С первого раза нужно выразить сердечное поболение человеку в его печали: если он плачет, и—мы хорошо сделаем, если покажем у себя слезу; если он вздыхает, и мы должны бы испускать вздохи: «с сетую­щими сетуй» (Сир.7, 37). Не всегда нужно входить в подробности того дела, которое подавляет печалью душу человека; например если кто терпит обиды, тогда как своим обидчикам не сделал никакого оскорбления, то наши расспросы, а его рассказы нам по этому предмету, еще более могут возмутить его душу. Между тем иные из нас вот с того и начинают свои утешения печальному, что «не стоит ему совсем задумываться, что печаль его пустая и что он только малодушествует». Прямо сказано: «утешайте и малодушныя» (1Сол.5, 14). Как же горько человеку, когда мы еще не верим его печали! или как ему прискорбно, когда вместо утешения мы начинаем упрекать его в неосторожности или же только говорим о собственной какой печали, счи­тая свою печаль гораздо большею.—Когда же мы выразим свое искреннее сострадание к печальному, когда расположим его иметь к нам доверие: тогда-то можем предла­гать ему самые утешения. Эти утешения должны мы заим­ствовать из слова Божия и направлять так, чтоб печаль­ный сознал свое страдание только малою частицею или за тень того, что претерпел Господь Иисус Христос и по­несли святые Божии.—О, добрый христианин! по любви христианской, которая милосердствует, пусть горе твоего ближнего будет собственным твоим горем. Пусть глубо­кая печаль твоего брата отзывается и во глубине твоей души. И не успокаивайся сам дотоле, пока не утешишь печального. Хоть бы и весь современный век охладел к ближ­нему, хоть бы во всем нынешнем свете было «только каждому до себя»: ты не охладевай в своем сочувствии к печальным. Жалей каждого в его горе и печали, как бы родного брата или сестру, и выражай эту жалость в сострадательном взгляде, в ласковом слове, в утешении, ка­кое в силах подать. И—вот за свое милосердие ты по­лучишь царство небесное!