Живопись

• франция XVIII век

В том же направлении, что и архитектура, эволюционировала французская живопись: традиция парадного строго академического стиля постепенно утрачивала значение. В Академию проникали новые течения. С конца 17 в. распространялась чисто декоративная нарядная живопись, возник интерес к колориту, в нем заметно влияние венецианцев, Рубенса, а также голландских мастеров. Живопись рококо, тесно связанная с интерьером отеля, получила развитие в декоративных и станковых камерных формах. В росписях плафонов, стен, наддверных панно (дессюдепорт), в гобеленах преобладали пейзажи, мифологические и современные галантные темы, рисовавшие интимный быт аристократии, пасторальный жанр (пастушеские сцены), идеализированный портрет, изображающий модель в образе мифологического героя. Образ человека утрачивал самостоятельное значение, фигура превращалась в деталь орнаментального убранства интерьера. Художникам рококо были присущи тонкая культура цвета, умение строить композицию слитными декоративными пятнами, достижение общей легкости, подчеркнутой светлой палитрой, предпочтение блеклых, серебристо-голубоватых, золотистых и розовых оттенков.
Одновременно с развитием живописи рококо усиливалась роль реалистического направления; достигли расцвета портрет, натюрморт, бытовой жанр, пейзаж.

Ватто. Начало 18 в. отмечено творчеством Антуана Ватто (1684—1721)—создателя галантного жанра, интимной живописи настроения, певца тонких душевных движений и чувств. Творчество Ватто, сложное и противоречивое, расцветало в годы перелома, на перепутье двух дорог, по которым следовало затем французское искусство 18 в. Лучшие его произведения знаменовали завоевания реалистической живописи, однако искусство Ватто оставалось в стороне от оппозиционных аристократии кругов. От искусства Ватто, утвердившего роль современной ему темы в искусстве, тянутся нити не только к реализму Перронно, Шардена, Фрагонара, но и к бездумной гедонистической живописи рококо — Кийяру, Патеру, Ланкре, Буше. Искусство Ватто, тонкого наблюдателя жизни, часто принимало романтическую окраску, окрылялось мечтой о прекрасном, вместе с тем в нем звучали то скептические, иронические, то пессимистические интонации.

В картинах и в многочисленных, полных неповторимой прелести рисунках Ватто проходит широкий круг характерных типов, наблюденных в жизни. Это пестрое бродячее население Франции, босые крестьяне, ремесленники («Точильщик», Париж, Лувр; «Баскский крестьянин», Музей Шантильи — оба в технике сангины), странствующие музыканты, солдаты, нищие, актеры и как контраст им — светские дамы и кавалеры, чернокожие слуги. В пестрой толпе Ватто открывал неистощимый материал для тонких психологических эскизов, он был способен находить в любом мотиве неповторимое очарование. Его влекли неуловимая изменчивость облика героя, мимолетно схваченные, сменяющиеся ситуации, область неопределенных, меланхолически-мечтательных и иронических чувств. Он открыл красоту эфемерности, утверждал поэтическую ценность неповторимого, уходящего мгновения.

Ватто родился в Валансьене, городке на границе Фландрии, в семье кровельщика. Восемнадцати лет он отправился в Париж, где прошел тяжелую школу жизни, затем путешествовал и побывал в Лондоне. Болезненный, замкнутый, склонный к меланхолии, Ватто постоянно был не удовлетворен своими работами.
Творческий путь художника начался с изображения небольших жанровых сцен, навеянных жизнью разоренного войной Валансьена. Развивая жанровую линию Калло, Луи Ленена, фламандцев — Тенирса, Рубенса, Ватто проявил свое понимание темы в картинах «Бивуак» (ок. 1710 г., Москва, ГМИИ), «Тягости войны» (ок. 1716 г., Ленинград, Эрмитаж), написанных с убедительностью правдивого рассказа, изящного и поэтичного. В «Савояре» (ок. 1709 г., Ленинград, Эрмитаж) лиричность образа странствующего деревенского мальчика с волынкой и ящиком с сурком оттенена чертами простодушного юмора. Эмоционально трактованный осенний пейзаж с холодным голубым небом, желтеющим лугом и уходящими вдаль остроконечными крышами деревушки соответствует настроению грустного одиночества подростка. В дальнейшем близкая человеку естественная и опоэтизированная природа будет постоянной эмоциональной средой героев Ватто.

Творческая зрелость Ватто наступила в 1710—1717 гг. К. Жилло, учитель Ватто, пробудил в нем интерес к театру, к театральным темам, связывавшим его с демократической линией театральной культуры и ярмарочных театров, ставших выразителями живой мысли времени. Театр для Ватто был не меньшей школой, чем живопись Рубенса, которую он изучал в Люксембургской галерее, куда доступ ему был открыт К. Одраном — вторым его учителем. Человеческие страсти, типические характеры в театре более обнажены и очищены от случайного. Раскрывая театральную тему сопоставлением характеров и чувств, Ватто нашел путь к исследованию человеческой души. Он изображал парады и выходы актеров к публике, подчас превращая свои картины в своеобразные групповые портреты. В масках итальянской комедии (Пьеро, Арлекин и др.) Ватто дал яркие портретные образы («Актеры итальянской комедии», ок. 1712 г., Ленинград, Эрмитаж). В картине «Любовь на итальянской сцене» (ок. 1717—1718 гг., Берлин, Государственные музеи) актеры не объединены внешним действием, но тонкий анализ состояния героев, их жесты, асимметричная композиция и живая группировка персонажей, исполняющих ночную серенаду, неравномерное освещение фигур факелами и луной дают почувствовать своеобразие импровизации. Светская сдержанность, непринужденность, прекрасные манеры и изящество, медленный ритм движений отличают актеров французского театра в картине «Любовь на французской сцене» (ок. 1717—1718 гг., Берлин, Государственные музеи).
С театральными темами соприкасаются самые поэтические произведения Ватто— «Галантные празднества», современные сюжеты которых могли быть навеяны романами того времени, а также живыми наблюдениями. Посещая дом мецената Кроза, Ватто видел театральные постановки на лоне природы, в тихих уютных уголках парка, в уединенных местах, окруженных деревьями, наблюдал модные в то время в Париже галантные празднества — развлечения вельмож: концерты, пантомимы, маскарады. «Галантные празднества» Ватто проникнуты скрытым, едва ощутимым душевным движением, противоречивыми настроениями, в них звучат то нежные, то лукаво-иронические, то печальные интонации, то поэтическая мечта о недосягаемом прекрасном, то неверие в искренность героев. Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой. На нее переносится ощущение быстротечности жизни, непрочности ее счастливых мгновений, свойственное и его героям, среди которых нет волевых натур.

В картине «Общество в парке» (Париж, Лувр) нарядные девушки и юноши мирно беседуют, точно зачарованные поэтической красотой природы, созвучной их настроению. В пейзаже царит задумчивая тишина, и персонажам Ватто не свойственны бурные проявления чувств. Сосредоточенные в себе, они движутся в замедленном ритме, по едва заметным полуулыбкам, взглядам, незавершенным движениям можно лишь догадываться об их переживаниях. Ватто подмечает присущую им внутреннюю грацию и деликатность, изображая тихие беседы, объяснения, прогулки, танцы. Смена скрытых, нег осознанных, неустойчивых, разноречивых оттенков чувств, едва заметных намеков — средства раскрытия замысла, обнаружения внутреннего драматизма, лишенного кульминации.
Часто художник превращается в стороннего иронического наблюдателя. Любуясь живописностью раскрывающегося перед ним праздничного зрелища, он подмечает пустую суетность и тщеславие светской жизни («Общество к парке», ок. 1717 — 1718 г., Дрезден, Картинная галерея).
Все, что невозможно выразить языком жеста, взгляда, позы, поворота, движения, ракурса, раскрывается средствами живописи, легкимвибрирующим движением мазка, колорита, трепетного, мерцающего, зыбкого.

Ватто писал светлыми нежными полупрозрачными красками, достигая созвучия блеклых розовых, голубых, золотистых, зеленоватых оттенков и тончайших переливов, усиливал глубину тонов отдельными энергичными красочными ударами черных и сине-черных пятен. Цвета то рождаются один из другого, то контрастируют, то ярко вспыхивают, то замирают, гаснутЗнаменитое «Паломничество на остров Ки-феру» (1717, Париж, Лувр) завершает искания предшествующих лет. Как обычно в картинах Ватто, действие, лишенное узловых моментов и главных героев, располагается как на сценической площадке. В этом действии нет ни завязки, ни кульминации, ни развязки, обладающих самостоятельным значением, отдельные фигуры и группы объединены общим настроением и плавным ритмом. На фоне пронизанного предвечерним светом романтического пейзажа с прозрачными кронами деревьев следуют одна за другой изящные пары; их легкие, начинающиеся и незавершающиеся грациозные движения, останавливающиеся как бы на мгновение, образуют волнообразную линию, уводящую взор от переднего плана вглубь — в туманную, окутанную дымкой мечты даль, из которой вырисовываются неясные очертания воображаемого острова счастья. С чисто французской зоркостью художник запечатлел тончайшую игру изменчивых чувств, начиная с нерешительного зарождения взаимной симпатии. Композиция пронизана трепетно пульсирующим ритмом, в колорите доминируют золотистые оттенки, мягко объединяющие вспыхивающие яркие пятна. Зритель улавливает настроение ожидания, безотчетной тоски, томления, ощущение несбыточности романтической мечты, созвучные угасающей осенней природе.

Ватто часто обращался к образу одинокого героя, то сочувствуя ему, то иронизируя над ним, но неизменно раскрывая в нем под театральной маской как бы совпадающий с ней реальный человеческий характер, наивные или сложные человеческие чувства. Таков Пьеро («Жиль», 1720, Париж, Лувр) —одинокий, печальный мечтатель и неудачник, не оскорбляющий, однако, зрителя слишком прямым обнажением души, скрывающий под внешней сдержанностью внутреннюю смятенность. Иногда в картинах Ватто любовь — лишь капризная игра, кокетство или притворство («Капризница», ок. 1718 г., Ленинград, Эрмитаж; «Мецетен», ок. 1719 г., Нью-Йорк, Метрополитен-музей). Грани между театром и жизнью почти стираются. Последнее крупное произведение Ватто «Вывеска для антикварной лавки Жерсена» (ок. 1721 г., Берлин, замок Шарлоттенбург), исполненное для антикварной лавки друга Это панель улицы и интерьер лавки, в которой знатоки и любители искусства, покупатели — светские дамы и кавалеры — выбирают и рассматривают картины различных эпох и стилей, стоящие на прилавке и развешанные на стенах. Находящиеся на улице слуги упаковывают покупки, среди них портрет «короля-солнца», как бы символизирующий уходящую в прошлое эпоху. Психологические характеристики покупателей и слуг, то восхищенных, то иронически настроенных, раскрывают различное отношение присутствующих лиц к искусству и современного и прошлого века. Вереница характеров завершается образом прекрасной дамы, самозабвенно созерцающей шедевр, который является для нее предметом высокого эстетического наслаждения. Ватто как бы разрушает грань между возвышенным миром искусства, изысканным обществом светских салонов и повседневной жизнью улицы, между утонченно-интеллектуальной личностью и простолюдином. Композиция отличается пластическим богатством движений, ритмическим чередованием мизансцен и пространственных пауз. Колорит зачаровывает сиянием жемчужных тонов, переливающихся во множестве золотистых, черных, коричневых, сиренево-серых и белых оттенков. «Вывеска для антикварной лавки Жерсена» — не только своеобразная хроника Парижа 18 в., она раскрывает неиссякаемую любовь художника к искусству, к красоте, которую он умел подметить в повседневной жизни.

Буше. В 20—30-е гг. 18 в. складывается стиль рококо, достигающий расцвета в 40-е гг. Ярким представителем его зрелой поры был Франсуа Буше (1703—1770). Талантливый декоратор создатель искусства бездумно-праздничного, основанного не столько на наблюдении жизни, сколько на импровизации. «Первый художник» короля Людовика XV, любимец аристократии, директор Академии, Буше оформлял книги, исполнял декоративные панно для интерьеров, картины для шпалер, возглавлял ткацкие мануфактуры, создавал декорации и костюмы для Парижской оперы и т. д. В своих живописных работах Буше обращался к мифологии, аллегории и пасторали, в трактовке которых подчас проявлялись черты сентиментальности, слащавости. Кокетливые Венера и нимфы, беспечно-шаловливые амуры, пасторальные персонажи, предающиеся утехам любви, — герои его нарядных картин. Художник запечатлевал их нежно-розовые тела с голубыми и жемчужными переходами теней и полутонов, пикантные лица, грациозные движения, часто впадая в манерность. Он строил композиции на сложном переплетении вьющихся линий и фигур, блестяще владел ракурсами, эффектно использовал драпировки, гирлянды, цветы, клубящиеся облака, окружая ими героев. Связывая композиции с решением интерьеров рококо, художник предпочитал светлый колорит, строившийся на розово-красных, белых и нежно-голубых тонах. Не лишенный наблюдательности, о чем говорят его рисунки и жанровые картины, Буше не стремился к правдивости образов, обычно в его трактовке чувственно-идеализированных и однообразных.
Ко времени расцвета творчества Буше относится «Туалет Венеры» (Ленинград, Эрмитаж), композиция, проникнутая волнообразным ритмом, в ней царят жизнерадостность и безмятежность. «Пастушеская сцена» (Ленинград, Эрмитаж) дает представление о пасторалях Буше, занимательных и игривых, исполненных иронии. Лирические черты дарования Буше проявились в его декоративных пейзажах с мотивом сельской природы, с интимными уголками у полуразрушенных мельниц и хижин.
Во второй половине 50-х гг. 18 в. творчество Буше стало холодным, живопись жесткой, в композициях проявился ложный пафос. Творческий кризис Буше отражает деградацию стиля рококо, вызванную общим упадком аристократической культуры.

Шарден. Реалистическое направление, развивавшееся параллельно с искусством рококо, в основном выражало идеалы третьего сословия и было различным в своих проявлениях. Великий реалист 18 в. Жан-Батист Симеон Шарден (1699—1779) своим происхождением, образом жизни и искусством был связан с ремесленной средой, с патриархальным бытом и традициями цехового строя. В скромных жилищах ремесленников художник находил темы для бытовых картин, натюрмортов и портретов. Шарден не получил академического образования. Работа с натуры была основой его творчества. Он находил поэзию в мелочах домашнего обихода, в изображение которых вкладывал теплоту чувств. В «низких», с точки зрения Академии художеств, жанрах Шарден достиг такого совершенства, что был принят в ее члены (1728).

Центральная тема Шардена — натюрморт. Отталкиваясь от голландцев, Шарден обрел в этом жанре полную творческую самостоятельность, достиг той значительности и содержательности, которых не знали его предшественники. Натюрморт Шардена — это мир домашних, обжитых человеком вещей, ставших частью интимной сферы чувств и мыслей. Мертвая натура превращалась под его кистью в живую одухотворенную материю, сотканную из тончайших красочных оттенков и рефлексов, окруженную воздухом. Совершенной валерной живописью, отличающейся, по словам Дидро, чисто музыкальной гармонией тона и цвета, художник открыл качественное многообразие вещей, красоту обыденного. В ранних натюрмортах Шарден увлекался декоративными эффектами («Скат», 1728, Париж, Лувр). В пору зрелости он достиг классической ясности композиции; скупо отбирал предметы, стремился в каждом выявить существенное — его структуру, форму, материальную характерность («Натюрморт с зайцем», до 1741 г., Стокгольм, Национальный музей). На его полотнах появились корзинки, кринки, чаны, кувшины, бутылки, овощи, фрукты, битая дичь. Чаще всего композиции натюрмортов Шардена, развернутые по горизонтали (что позволяет расположить предметы параллельно плоскости картины), непринужденно свободны, но в них чувствуется строгая внутренняя закономерность, построенность. Массы и цветовые пятна уравновешены, ритмично упорядочены. Мир окружающих человека предметов полон гармонии, торжественности, поражает целостностью живописного видения художника. В «Атрибутах искусства» (1766, Ленинград, Эрмитаж) в расставленных на столе предметах Шарден нашел то величие, которое царит в пейзажах Пуссена. В добротности простых, бывших в употреблении вещей проступает культ домашнего очага («Медный бак», ок. 1733 г., Париж, Лувр). Через систему световых рефлексов предметы связываются друг с другом и окружающей средой в живописное единство. Написанные мелкими мазками то плотных, то жидких красок различной светосилы, вещи кажутся окруженными воздушной средой, пронизанными светом. Часто Шарден, не смешивая краски на палитре, накладывал их раздельными мазками на холст. Он учитывал их воздействие друг на друга при рассмотрении с некоторого расстояния.

1740-е гг.— время расцвета жанровой живописи Шардена. Тонко ощущая поэзию домашнего очага с его тихими радостями, наивной непосредственностью, повседневными заботами и мирным трудом, художник впервые в искусстве 18 в. воссоздал строй жизни третьего сословия. Здесь царят здоровые нравственные устои. В понимании морали и семьи Шарден сближается с Руссо, противопоставлявшим испорченным нравам аристократического общества чистоту совести и сердца, искренность интимных чувств и добродетельность, сохранившиеся в среде простолюдинов. В уютных интерьерах художник изображает скромных матерей, исполненных забот о детях и хозяйстве, усердных деловых служанок, сосредоточенно-тихих детей, готовящих уроки, собирающихся в школу, играющих («Карточный домик», 1735, Флоренция, Уффици). Шарден раскрывает образы своих героев, их жизнь не в событиях, а в типичных состояниях, положениях, привычных позах, в сосредоточенных лицах, взглядах, в окружающей их тишине, порядке. В повседневной жизни простых людей он обретает гармонию («Прачка», ок. 1737 г.; «Молитва перед обедом», 1744, обе — Ленинград, Эрмитаж). Шарден строит композиции в неглубоком пространстве, скупо дает выразительные детали, метко характеризующие обитателей.

Композиция картины «Прачка» проста и размеренна в ритме, колористическая гамма сдержанная, мягкая. Отдельные красочные пятна — голубые, розово-красные — даны в тональных переходах, смягчены тончайшей нюансировкой притушенных тонов. Влажный воздух смягчает контуры, связывает формы с окружающей средой. Взор зрителя последовательно переходит от предмета к предмету, от прачки к малышу, пускающему пузыри, к женщине, развешивающей во дворе белье, обнаруживая всюду поэтическую прелесть обыденного.

В 1770-х гг. Шарден обратился к портрету, он заложил основу нового его понимания; его привлекали, говоря словами Руссо, «люди сердца», он раскрывал интимный мир человека, создал тип представителя третьего сословия. В «Автопортрете с зеленым козырьком» (1775, Париж, Лувр) художник изображен в своем рабочем костюме, в живо схваченном повороте. Тень от зеленого козырька усиливает сосредоточенность проницательного и решительного взгляда, обращенного к зрителю. Тесное обрамление рождает впечатление уютного интерьера и вместе с тем подчеркивает объем фигуры, ее монументальность. Старческое лицо исполнено строгости, чистоты, сердечности. «Автопортрет» — шедевр пастельной техники, в которой предпочитал работать Шарден к концу жизни.

Латур. Углубление реализма в середине столетия выражено в возросшем интересе к портрету, одному из ведущих жанров этого века. Пробуждавшееся чувство личности, рост индивидуализма нашли отражение в раскрытии неповторимых черт характера и внешности. Многие портретисты обращались к технике пастели, получившей широкое распространение во французском искусстве 18 в. Среди них выделялся Морис Кантен де Латур (1704—1788), в использовании возможностей пастели, в разнообразии психологического рисунка он не имел себе равных. За исполненный им портрет королевского секретаря Дюваля де л'Эпине (ок. 1745 г., Париж, собрание Ротшильда) был прозван «королем пастели». Естественные по композиции, свободные по исполнению, изысканные в колорите, то сдержанном, то звучном, гармоническом, его пастели высоко ценил Дидро; за полное проявление жизненных сил ничем не скованной индивидуальности только Латура из живописцев века уважал Жан-Жак Руссо.

Друг энциклопедистов, человек независимого и острого критического ума, Латур не льстил своим моделям. Бесстрастно анализируя портретируемого, он стремился передать его профессию и социальное положение, обнажить внутренний мир. Всего более художника интересовала живая мимика лица, мгновенно отражающая мимолетное движение человеческих страстей и мыслей. Лучшее в наследии Латура—его «подготовки», исполненные в технике карандаша, сангины или пастели динамичным нервным живописным штрихом и световыми контрастами, подчеркивающими изменчивость выражений лиц.
Латур ввел близкую точку зрения, усиливающую возможность общения с портретируемым; он акцентировал живость и остроту взгляда, ловил мимолетные оттенки его выражения. Герои Латура внутренне активные натуры с напряженной интеллектуальной жизнью. Их характеры раскрываются в задорных, возбужденных от разговора лицах, в улыбках насмешливых, скептически-философских. Таков Вольтер (1730-е гг., Париж, частное собрание) с ироническим взглядом, нервным подвижным ртом, исполненные сарказма многочисленные автопортреты Латура.

Один из наиболее острых, экспрессивных «Автопортрет в берете» (ок. 1741 г., Сен-Кантен, Музей Латура). Обаятелен образ актрисы мадемуазель Мари Фель (экспонирован в Салоне, 1755, Сен-Кантен, Музей Латура). Среди законченных пастелей выделяется «Портрет аббата Юбера» (экспонирован в Салоне, 1742, Женева, Музей искусства и истории). Динамичная жанрово трактованная композиция раскрывает характер человека живого, жизнелюбивого, вольнодумного, чувственного. В парадном портрете в рост мадам Помпадур (1755, Париж, Лувр) образ решен в соответствии с интеллектуальными гуманистическими идеалами Просвещения. Всесильная фаворитка окружена томами энциклопедии и произведениями искусства. Персонажи Латура далеки от патриархальной гармонии, в окружении которой жили скромные, исполненные прямодушия, трудолюбия и нравственного здоровья герои Шардена, им не свойственны душевная цельность, наивная искренность и теплота его образов, но духовно они богаче — их отличают живость проницательной, часто иронической мысли, тонкость нервной организации и психологическая сложность; чаще всего это люди светских салонов Парижа, представители блестящей культуры французского Просвещения, ее мыслители, философы, ученые, актеры.

Грёз. Третьему сословию, его семейным добродетелям посвятил свое творчество Жан Батист Грёз (1725—1805).Созерцательность Шардена уступает место в его искусстве сентиментальному мелодраматизму, заостренной морализации. В центре внимания художника образ чувствительного человека, навеянный модной тогда «слезливой комедией» и идеями Руссо, однако далекий от воплощения этих идеалов В проповеди идеализированной патриархальной морали и благородных чувств, скромной добродетели и высоких нравственных поступков простолюдинов, в желании пробудить в зрителе гнев против зла и внушить симпатии к добру Грёз впадал в риторику, прибегал к нарочитости, театральности, часто используя для этого приемы академической композиции. Культ чувствительности превращался у него сплошь и рядом в чувствительную жеманность, ярко проявлявшуюся в изображении головок миловидных девушек. Характерные черты творчества Грёза обнаружились в многофигурных сюжетно развернутых жанровых композициях, среди которых он особенно любил идиллические семейные драмы — домашние трагедии «Деревенская невеста» (1761, Париж, Лувр), «Паралитик» (1763, Ленинград, Эрмитаж). В последней — преувеличенная аффектация чувств, слащавая мимика, нарочитая трогательность поз, искусственность мизансцены лишают произведение убедительности и подлинной художественности. Примитивное понимание воспитательной роли искусства привело Грёза к наивности, условности. Однако публицистические тенденции его творчества были известным откликом на требования времени. Сильные стороны творчества Грёза проявились в рисунках и великолепных по живописи портретах («Портрет молодого человека», 1750-е гг., Ленинград, Эрмитаж). Образ гравера Билля (1763, Париж, Музей Жакемар Апдре) исполнен той энергии и гражданственного самосознания личности, в которых предугадываются черты человека революционных лет. Завоевания в области портрета получат дальнейшее развитие в творчестве Давида, жанр Грёза найдет поклонников в 19 в. лишь среди певцов мещанского быта.

Фрагонар. Блестящим мастером рисунка и тонким колористом второй половины 18 в. был Жан Оноре Фрагонар (1732—1806). Ученик Буше и Шардена, последователь осветленной палитры Тьеполо, он сочетал богатство фантазии, декоративное изящество исполнения с поэтическим восприятием мира, с наблюдательностью реалиста. Жизнеутверждающий гедонизм его искусства преображен живым насмешливым умом.
Связь с рококо проявляется в заостренно-пикантных и вместе с тем иронических ситуациях («Качели», 1767, Лондон, собрание Уоллес). Художник стремился передать интенсивную красочность реального мира, любил теплую золотистую гамму, игру света. Стиль и манера Фрагонара разнообразны, они менялись, эволюционировали от декоративного решения то к классическому, с характерным для него точным, упругим рисунком и локальным сдержанным цветом, данным в границах формы («Поцелуй украдкой», 1780-е гг., Ленинград, Эрмитаж), то к романтическому, с типичной для него экспрессивностью мазка, живописностью (серия портретов 1760-х гг.), тонкостью световоздушных эффектов.

Он мастер мимолетного наброска с натуры. Вместе с Гюбером Робером Фрагонар написал ряд этюдов на вилле Д'Эсте и участвовал в издании, посвященном Неаполю и Сицилии, исполняя рисунки для гравюр.
В портретах Фрагонар стремился запечатлеть творческую импульсивность, душевную взволнованность, страстность переживаний, которые должны неизбежно перейти в действие, вывести за пределы обыденности, из интимной сферы жизни. Художник смело разрушал каноны аристократического портрета 18 в. В «Портрете Дидро» (Париж, частное собрание) он запечатлел философа в мгновение внутреннего озарения, оторвавшегося от чтения, с устремленным вдаль вдохновенным взглядом. Экспрессивная роль света, динамика композиционного и живописного решения рождают впечатление изменчивости натуры. За пределы портретного жанра несколько выходит образ «Вдохновения» (1769, Париж, Лувр), подчиненный одной страсти — патетическому взлету мысли, мечты. В интимно-лирических портретах Фрагонара наметились тенденции, ставшие характерными для романтизма 19 в. Скульптура

• франция XVIII век

С начала века скульптура в значительной мере развивалась в зависимости от принципов убранства интерьера рококо, она часто утрачивала монументальность, приобретая более камерный и декоративный характер. Так же как и в живописи, в ней изменились характер тематики и художественные приемы, совершался переход к светской непринужденности и' утонченной грации, динамичности и легкости формы, к интимной трактовке образа. Пластическое начало в ней уступило место живописному. Моделировка становилась мягкой, использовались все возможности передачи тончайших переходов светотени. Но с середины 18 в. появилось тяготение к простоте, строгости и лаконизму. Поворот к реализму сопровождался поисками героических образов, обращением к античности; однако французские скульпторы не были склонны канонизировать ее, они стремились, по словам Фальконе, «совлечь маску, увидеть и познать природу и выразить прекрасное независимо от какой бы то ни было моды».

Фальконе. Высокие достижения французской монументальной пластики второй половины 18 в. принадлежат в первую очередь Этьену-Морису Фальконе (1716—1791) — другу Дидро, вольнодумцу-демократу, кипучая деятельность которого отмечена печатью неутомимых исканий, стремлением философски осмыслить художественный труд. Мастер лирико-идиллического жанра во Франции, он прославил себя созданием монументальной бронзовой статуи Петра I в Петербурге — знаменитым «Медным всадником» (1766—1782).
Общественный подъем, который переживала Россия в это время, критика абсолютизма великими русскими просветителями, их мечты о коренном изменении общественного уклада и жизни русского народа вдохновили Фальконе. Образ Петра трактуется им в самом широком плане как воплощение смелого дерзания человеческой мысли и действия, как волевой порыв в светлое будущее. Петр Великий представлен верхом на вздыбленном коне, внезапно остановившимся у края обрыва крутой скалы. В направляющем жесте его протянутой руки — выражение устремленности вперед и всепокоряющей воли; гордо вскинута голова, лицо озарено светом высокой мысли. Монументальная сила сочетается здесь с естественностью и свободой, стремительное движение — с позой величественности и покоя. Силуэт могучего всадника, покоряющего стихию, господствует над площадью и вместе с тем включается в панораму города. Пластическое богатство образа раскрывается по мере обозрения с различных точек зрения.
В «Медном всаднике» Фальконе создал образ идеальной личности, законодателя страны, о котором мечтали просветители 18 в.

Гудон. Непосредственно с революционной эпохой связано публицистическое творчество Жана-Антуана Гудона (1741—1828), создателя французского гражданственного портрета. Многогранность характеристик, психологизм, суровая правда и вера в человека отличают созданные им скульптурные портреты выдающихся людей времени, «составляющих славу или счастье своего отечества»: философов, ученых, критиков, борцов революции, политических деятелей. Точно воспроизводя внешний облик модели, общественное положение, улавливая изменчивость настроений, мгновенность выражений, улыбку, быстрый, живой взгляд, скульптор не забывал о сохранении устойчивой целостности образа. Он воплощал в своих работах богатство духовной жизни, склад ума, характер, чувство самосознания личности. Герои Гудона действенны, целеустремленны, живут напряженной жизнью. Хмурый, с лихорадочным испытующим взглядом предстает Руссо (1778, Орлеан, Городской музей); точно прислушивается, готовый вступить в беседу Дидро (1771, Париж, Лувр); трибун 1789 г. Мирабо (1790-е гг., Версаль), с надменным взглядом, словно парит над толпой, обращаясь к ней с речью; мужественный борец за независимость североамериканских колоний Англии Джордж Вашингтон в статуе в рост (США, Ричмонд, Виргиния, 1787—1792) — весь воплощение гражданственности, самодисциплины и самоотречения. Дыханием великой эпохи овеян поэтически-приподнятый образ композитора Глюка (1775, Веймар, Библиотека). Полон непосредственности и женского обаяния образ жены художника (ок. 1787 г., Париж, Лувр), редкий пример пластически законченной трактовки смеха.
Шедевр Гудона — мраморная статуя восьмидесятичетырехлетнего Вольтера (1781, Ленинград, Эрмитаж). Философ изображен сидящим в кресле, чуть подавшись вперед. Пирамидальное построение композиции придает ей монументальную уравновешенность. Подобие античной тоги с широкими складками драпирует его немощное тело и вносит оттенок гражданственной героизации в трактовку образа. Издали Вольтер кажется погруженным в глубокое раздумье. В чертах лица следы усталости, старческой хрупкости. При приближении к нему образ философа-мудреца резко меняется — Вольтер полон напряженной экспрессии. За складками одежды, в нервных руках, впившихся в кресло, чувствуется порывистое движение. Лицо полно внутреннего огня и полемического задора, озарено иронической улыбкой. Поражает сила острого взгляда, его проницательность. Образ Вольтера, гиганта человеческой мысли, вырастает до обобщения эпохи.
Накануне революции в искусство классицизма входят новые образы. В них усиливается монументальная и героическая патетика. В произведениях исторического жанра все чаще обозначаются параллели между событиями античной истории и современности.

№12