Глава 7 Доказать недоказуемое

— Грейнджер!

Сегодня была среда, уже перевалило за полдень, я усиленно боролась со сном, но безнадежно проигрывала. А всё из-за того, что в обед объелась огромным сэндвичем с курицей. Поэтому когда Питер Мозли практически прокричал мое имя, я резко открыла глаза и вскочила на ноги, с грохотом опрокинув стул к стене.

— Да, сэр, мистер Мозли, сэр! — откликнулась я.

— Так точно, капитан! — поддразнил меня Филлип, вызвав смешки по всему офису.

— Иди сюда, — позвал мистер Мозли, стоя в дверях своего кабинета. Стараясь не краснеть от чрезмерного усердия, я, расправив плечи, пошла к нему. — И ты тоже, Малфой!

Я замерла на месте, как игрушка, у которой кончился завод.

С самого пикника в Майский день я пыталась избегать Малфоя, и до сих пор мне это удавалось. Чем реже я его вижу, тем меньше у него возможностей «выиграть», что бы он там ни задумал в отношении меня. Увы, в очередной раз вмешалось провидение.

Я почувствовала, как кто-то сжал мои плечи и слегка подтолкнул вперед.

— Пойдем, Грейнджер, — сказал Малфой, — мы же не хотим заставлять начальство ждать.

— Отпусти меня, Малфой!

Конечно же, он меня не послушал.

— Боже, почему бы им просто не переспать друг с другом уже? — прошептала Мередит Филлипу, когда мы проходили мимо.

Филлип фыркнул:

— Брось. День, когда Грейнджер раздвинет ноги перед…

Даже я удивилась скорости своей реакции, когда резко выхватила палочку и наложила на Филлипа Суидус — заклинание, которое превращает речь жертвы в поросячий визг. Дальнейшие свои оскорбления он уже провизжал, хрюкнув напоследок. Мередит косо посмотрела на меня и повернулась к Филлипу, а Малфой за моей спиной расхохотался.

— Кто же знал, что ты и так можешь, а, Грейнджер? — сказал он. — Очень мило.

Вопреки всему, я улыбнулась, польщенная одобрением Малфоя.

Внутри кабинета Питера Малфой наконец отпустил меня. Его прикосновений не хватало, но я старалась не замечать потери. Питер смотрел на нас, и его крошечные черные глазки, словно маленькие жучки, бегали влево-вправо от меня к Драко.

— Так вы, значит, сделали это, наконец?

У меня отвисла челюсть от возмущения. Это вообще-то вмешательство в личную жизнь сотрудников! Почему всем так интересно, что происходит в моей спальне… особенно, если это касается Драко Малфоя? Мерлин его знает, наверное, они заключили какое-нибудь дурацкое пари…

— Вот облом! Думаю, Олсон был прав. Я поставил на субботу — это слишком поздно, — продолжил Питер с разочарованием в голосе.

«Мне нужен дорогой адвокат. Нет смысла нанимать дешевого, если я хочу выиграть это дело. Клевета и безосновательные, не имеющие никакого оправдания обвинения от коллег-порнолюбителей, возмутительное вмешательство работодателей в личную жизнь, нежеланные (но восхитительно приятные) сексуальные поползновения от красавчиков-коллег… Полагаю, что получу не меньше трехсот тысяч галлеонов за такое…»

— На самом деле, сэр, — встрял Малфой, — еще нет. Пока нет.

«…или, возможно, шестьсот тысяч, потому что я буду иметь дело с Малфоем и его деньгами…»

— Но дело идет к успеху, да? — ответил Питер, подмигнув Малфою.

— Конечно, сэр, — кивнул Малфой, ухмыльнувшись.

Я уже собралась озвучить всё, что накипело, когда Питер начал:

— Так, у меня есть два приглашения в тот новый ресторан, открывшийся в Хайденсо на прошлой неделе. Хозяин ресторана готов отвалить бешеные деньги за обзор в «Bewitched». Понимаете, к чему я клоню? — вопрос был риторическим. — Отлично. Итак, я хочу, чтобы вы оба побывали там в субботу, написали что-нибудь миленькое и отдали это мне в следующий вторник. Хорошо?

Он достал два конверта из ящика стола и протянул их нам.

— Как называется ресторан? — недовольно спросила я.

— Всё в конверте, Грейнджер. Всё, что вам нужно знать, в конверте. Просто будьте там в субботу в восемь.

Питер махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена. Малфой вышел первым, я — за ним. Уже на выходе из кабинета я услышала, как Питер бросил мне вслед:

— И, Грейнджер, сделай что-нибудь со своими волосами.

***

Как хорошая журналистка, я включила ноутбук и немедленно начала искать информацию о «La Bouchee» — ресторане, по которому Питер просил написать обзор. Я не нашла практически ничего о его истории или хотя бы о владельце, зато узнала, что блюда французской кухни там подают по астрономическим ценам, которые по карману либо невероятно богатым, либо невероятно глупым людям.

Но это не беспокоило меня, так как к приглашению прилагалось письменное — и подписанное — заверение, что мой заказ будет полностью за счет заведения. Меня терзали смутные подозрения, отнесутся ли они с пониманием к трем дополнительным порциям еды и двум бутылкам вина, заказанным на вынос…

Остаток дня прошел без происшествий, так же, как и четверг, и пятница. Я совсем не видела Малфоя: он, наконец, начал делать то, для чего, собственно, и был нанят — работать. Кроме того, невероятно важные проекты, вроде выигрыша в онлайн-турнире по «Скрэббл» или оттачивания художественных способностей в «Paint», не оставили мне ни единой свободной минутки. Я даже не заметила его отсутствия. Честно. На самом деле не заметила.

Ладно. Возможно, я скучала по нему. Совсем чуть-чуть.

Но я, по крайней мере, не поглядывала на него тайком, когда он что-то без остановки печатал на своем компьютере. И не беспокоилась, заметил ли он мои новые духи. Ну и тем более не хотела с ним поговорить. Я совершенно точно ничего такого не делала!

Ладно. Возможно, кое-что из этого и делала.

Но это не имеет значения, потому что сегодня суббота, а вечером у меня ужин с Малфоем. И нет, я не ждала его с нетерпением, честное слово. Это последнее, чего я могла бы ожидать с нетерпением. Сейчас мои мысли занимают гораздо более важные вещи! И я настолько не озаботилась подготовкой к сегодняшнему вечеру, что даже мысленно не перебрала свой гардероб в поиске подходящей одежды. Ну и кому есть дело до моих волос, в конце концов? Только не мне, конечно!

Но я должна произвести хорошее впечатление на владельца ресторана, так? Сегодня вечером мы с Малфоем будем представлять «Bewitched», и я не могу позволить себе одеться как попало. Честно говоря, мне плевать, что обо мне подумают, но презентабельный внешний вид не помешает. Не говоря уже о том, что Питер приказал мне сделать что-нибудь с волосами. Я не должна забывать о «Bewitched»!

Так что, в самом деле, надеть восхитительное облегающее бирюзовое платье — не такая уж плохая идея. И новые туфли на шпильке, которые я купила на распродаже. И бриллиантовые серьги-гвоздики в комплекте с ожерельем, которое Джинни подарила мне на день рождения, вряд ли будут лишними. Все ради компании! Я должна выглядеть как можно лучше ради «Bewitched»!

Поэтому пройти через семь кругов ада в попытке выпрямить волосы — для меня вообще не проблема, в самом деле-то! Я не получу никакой личной выгоды от этого! Никаких корыстных мотивов! Я не наряжаюсь ради кого-то особенного! Ну и что, что я собираюсь на ужин с Малфоем? Это не значит, что он непременно оценит мои старания и сделает мне комплимент или хотя бы бросит на меня одобрительный взгляд. Этого мне совсем не нужно!

Честное слово!

Это все только ради «Bewitched»!

***

С начала ужина прошел уже час, и, очевидно, мои шестичасовые усилия по превращению в головокружительную красотку были напрасны.

Малфой даже не сделал мне банального дежурного комплимента по поводу моей внешности, не говоря уже о том, чтобы удостоить взглядом.

Я была полностью уничтожена. Я хотела вскочить со своего места и убежать домой в слезах, как последняя истеричка.

Я чувствовала себя такой дурой! С чего я вообще взяла, что Малфой обратит на меня внимание? Уверена — все мои усилия, даже умноженные на десять, не приравняли бы меня к женщинам, с которыми привык общаться Малфой. Что с того, что я решилась накраситься, слушая инструкцию Лаванды по телефону? Что с того, что я героически терпела эти туфли на шпильке толщиной с зубочистку? Что с того, что я слишком легко оделась для холодной весенней погоды? Я никогда не смогу по-настоящему увлечь его.

Не то чтобы мне это было нужно.

«Ох, кого я пытаюсь обмануть? Саму себя только».

Я хочу, чтобы Малфой захотел меня. По-настоящему, а не ради какой-то игры. Я хочу, чтобы он заметил меня. Оценил. Хочу, чтобы он увидел, что я его стою, хотя моя гордость каждый день твердила мне, что это он не стоит меня. И я не хочу, чтобы он интересовался только моей внешностью. Я хочу, чтобы он оценил именно то, что делает меня мной.

Это немного пугало. И чуточку раздражало. До сих пор я беззаботно шла по жизни, уверенная в своих убеждениях насчет всякого рода романтики. И вот, за несколько недель Драко Малфой перевернул всё с ног на голову, полностью разрушив мои представления о любви.

То есть, не то чтобы я влюбилась в Малфоя.

В самом деле. Это… просто смешно!

— Брокколи сама себя не съест, Грейнджер, — сказал Малфой, наслаждаясь своей телятиной. — Она не исчезнет, даже если ты будешь долго возить ею по тарелке.

— Не лезь не в свое дело, Малфой, — угрюмо ответила я. — Ты мне не мамочка.

— Ну и слава Мерлину. Воспитать такую занудную мелкую соплячку, как ты — та еще задачка.

Я нахмурилась:

— Кто бы говорил.

Он прекратил жевать и откинулся на спинку стула, внимательно глядя на меня.

— Какая муха укусила тебя за задницу, Грейнджер?

— С каких пор тебя интересует моя задница, Малфой?

— Это фигура речи. — Он наклонился вперед, ухмыляясь. — Ну, разве что ты сама хочешь, чтобы я заинтересовался твоей задницей?

Я резко встала. Ярость накрыла меня с головой моментально, будто ею был пропитан воздух вокруг. Ни слова не сказав Малфою, я схватила свои вещи и направилась к выходу, не без гордости за свою твердую походку на шатких каблуках.

Снаружи было по-прежнему холодно. Я рылась в сумочке в поисках своей волшебной палочки, когда услышала шаги Малфоя позади. Он ничем не обнаружил себя, я просто знала, что это он. Я начала копаться в сумочке с удвоенной скоростью.

— Я могу проводить тебя, — тихо сказал он, когда стало ясно, что мне не найти палочку.

Я недоверчиво фыркнула:

— Конечно можешь. И после того, как проводишь меня до дома, ты найдешь какой-нибудь повод пристроиться мне между ног, — я развернулась к нему. — И что дальше, Малфой? Что будет, когда ты выиграешь? Расскажешь своим слизеринским приятелям? Или «Ежедневному Пророку», чтобы они напечатали это на первой полосе? А может сразу всему волшебному миру расскажешь, что переспал с Гермионой Грейнджер?

Он нахмурился, а улыбка растаяла без следа.

— Какая ирония, Грейнджер. А разве ты не так же хотела поступить со мной?

Напоминание о собственном лицемерии свело вспыхнувшую злость на нет. Когда я выходила из ресторана, то была чрезвычайно зла на Малфоя, которому, как мне казалось, от меня нужен был только секс. Но я совершенно забыла, что сама изначально заинтересовалась им по той же причине. Думаю, больше всего раздражало, что в моей личной игре Малфой как-то умудрялся диктовать свои правила, чтобы постоянно быть на шаг впереди.

Я сама все испортила, разозлившись, что проигрываю.

А может, волновало то, что для меня это больше не игра…

Но дальнейшие размышления в этом направлении опасны.

— Знаешь что, Малфой? Да, — ответила я, чувствуя странную решимость, — именно этого я и хотела всё это время. Я должна была найти тебя, подружиться, накормить тебя, переспать с тобой, а затем забыть тебя. Но, думаю, для нас обоих будет лучше, если я пропущу четвертый шаг и перейду прямо к пятому.

Малфой шагнул ближе.

— Вот как? И, полагаю, ты считаешь это правильным? Так будет лучше для всех, верно, Грейнджер? Нет. Как по мне, это больше похоже на трусость. Ты слабачка.

Я ощетинилась:

— Я не слабачка. Просто по горло сыта тем, что между нами происходит. Это нужно прекратить.

— Это нужно прекратить, потому что всё пошло не так, как ты хотела? Слабачка и эгоистка. Почему бы тебе просто не закончить то, что начала, Грейнджер? Или ты совсем за свои слова не отвечаешь?

Он провоцировал меня. Я знала это. Но никак не могла перестать злиться. Не могла унять чувство, что я должна что-то доказать. Доказать ему и заткнуть его поганый рот. Я не из робкого десятка. Гермиона Грейнджер никогда не была трусихой. Я не знала, чего добивался Малфой, но вдруг я пришла к согласию сама с собой: так же легко, как пересплю с Малфоем, я смогу — обязательно смогу — забыть его. И, следовательно, моя работа будет окончена.

Я сократила расстояние между нами и поцеловала его.

***

Я не знаю, как мы попали ко мне в гостиную, но уверена, что без трансгрессии не обошлось. Зная, что сама здесь ни при чем, я была впечатлена, как Малфой сумел мастерски сконцентрироваться для совместной трансгрессии, да еще во время страстных поцелуев.

Он начал легко подталкивать меня назад, в направлении спальни, но ближайшая стена оказалась непреодолимым препятствием, так что мы предпочли опереться на неё. Одну руку он положил мне на бедро, а другой поддерживал за шею, целуя. Он не был так же нежен или мягок, как тогда, когда первый раз целовал меня в комнате с электроникой. В его поцелуе была злость; я могла её чувствовать в каждом движении его языка и в том, как сжимались и разжимались его пальцы на моей шее.

Но я не была против, просто потому, что тоже была в ярости. Если он думает, что сможет запугать меня или намеревается «преподать мне урок», он жестоко разочаруется. Его грубость меня не остановит. Он кусал мои губы, я кусала его в ответ. Он сжимал мою шею, я отвечала тем же.

— Ни шагу назад, Грейнджер? — прошептал он мне в губы.

Я ответила:

— Что я слышу, Малфой? Ну и кто из нас теперь слабак…

Очередным поцелуем он заставил меня замолчать и переместил свои руки мне на плечи, чтобы спустить вниз бретели платья. Секунду я колебалась, позволить ли одежде упасть, обнажая грудь, но собственная гордость и малфоевская ухмылка развеяли все сомнения, и платье мягко соскользнуло на пол, к моим ногам.

Он чуть отодвинулся, разглядывая мое тело. Мне вдруг захотелось наклониться, поднять платье и прикрыться от его пристального взгляда. Запас храбрости на сегодня был исчерпан. В душе я понимала, что Драко Малфой, скорее всего, привык к стройным, гибким женщинам, и я никогда не смогу с ними сравниться.

— Что? — сказала я, боясь очередных колкостей, готовых сорваться с его языка.

Но он промолчал. Просто потянулся ко мне за еще одним поцелуем. Уже не грубо, а нежно, мягко он коснулся своими губами моих, прежде чем разомкнуть их. Исследуя, дразня и заводя до предела своей неспешностью, он целовал меня, скользя правой рукой от бедра к талии, лаская грудь.

Сама того не сознавая, я застонала. Я прерывисто дышала, когда Малфой, лаская мою грудь, сжимал сосок большим и указательным пальцами. Поддаваясь, я наклонила голову назад, выдохнув, когда он начал покрывать мою шею легкими, как перышко, поцелуями, двигаясь все ниже и ниже.

Когда он коснулся губами моей груди, я запустила руки ему в волосы, снова застонав. Казалось, мое тело движется само по себе. Я больше себя не контролировала. Малфой нежно, но настойчиво ласкал губами мою грудь, и я чувствовала каждое движение его языка вокруг своих сосков.

Между ног слегка покалывало, а тело все быстрее охватывал жар. С каждой секундой я становилась все менее нерешительной и все более возбужденной от такого медленного темпа. Больше терпеть я не могла. Я схватила лацканы его смокинга в попытке снять его.

Он оторвался от моей груди и поцеловал в губы.

— Кто-то слишком торопится, — хрипло сказал он. — Ты так сильно меня хочешь, Грейнджер?

Я пыталась говорить надменно, несмотря на сбитое дыхание:

— Просто считаю нечестным, что на мне только трусики, а ты все еще полностью одет.

— А я считаю нечестным, что ты еще не полностью голая, Грейнджер. Но, полагаю, терпение — добродетель, м-м?

— Выражение, придуманное любителями постоянно все откладывать на потом, чтобы оправдать себя.

Он тихо засмеялся.

— Так что, я зря теряю время? — ответил он, освобождаясь от смокинга и скидывая его на пол. Он вытащил рубашку из брюк и начал её расстегивать. С несвойственной мне наглостью я отстранила его руки, расстегивая оставшиеся пуговицы самостоятельно.

— Думаю, это первое, в чем мы смогли договориться.

Распахнув рубашку, я воспользовалась возможностью и провела руками по его животу, наслаждаясь мягкостью и упругостью кожи. Какая-то часть меня до сих пор не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Что прямо сейчас я стою практически голая рядом с Драко Малфоем, в своей собственной гостиной, и мы собираемся заняться сексом.

Я же должна чувствовать неуверенность, так? Еще тогда, когда мы с Драко сбросили обувь, здравый смысл должен был очнуться от спячки и напомнить мне, что это не просто плохая, а катастрофически плохая идея. Хотя бы сейчас, когда он целовал меня и подталкивал в направлении спальни, в моей голове должны были зазвучать тревожные звонки и появиться мерцающие неоновые знаки «Стой! Остановись! Прекрати!»

Но ничего подобного. Никаких сомнений и колебаний, когда мы упали на кровать. Никакого предостерегающего голоса разума, когда мы избавились от остатков одежды. И, конечно же, никаких предупреждающих знаков, когда наши губы и руки исследовали друг друга, а тела слились в ритме, древнем как время.

Вообще ничего подобного. Вместо этого — к моему большому удивлению — было только чувство правильности, отчетливости происходящего, когда Драко занимался со мной любовью. И да, именно этим мы и занимались. Несмотря на нашу поспешность и грубость вначале, все замедлилось и стало нежным и спокойным. Мы не трахались, прошло мое стремление что-то ему доказать.

Вместо этого я молча доказала сама себе: я нашла его, подружилась с ним, накормила его и занялась с ним любовью…

Но не думаю, что когда-нибудь смогу забыть о Драко Малфое.

Твою ж мать!