Глава 25. Выкрикнув его имя, Бэт резко села на кровати и мгновение не могла понять, где находится

– Роф!

Выкрикнув его имя, Бэт резко села на кровати и мгновение не могла понять, где находится. Каменные стены и массивная бархатная кровать были не...

Дом Дариуса. Это была не комната ее отца, в этой спал Роф, когда нужно было переночевать где-нибудь. Здесь она спала, когда мучилась бессонницей.

Должно быть, она вырубилась на покрывалах...

Она услышала отдаленный звон телефона.

Смахнув волосы с лица, она обнаружила на ногах покрывало, о котором совсем не помнила... в комнате возле двери стоял ее чемодан... и серебряный поднос на прикроватной тумбочке.

Фритц. Похоже, дворецкий приезжал днем.

Потирая грудь, она посмотрела на холодную подушку рядом с собой, на не помятые простыни, отсутствие Рофа... и почувствовала себя еще хуже, чем вчера.

А казалось, что хуже не бывает. Что это место поможет...

– Черт. Роф? – позвала она, соскочив с кровати.

Подбежав к двери, она резко распахнула ее, быстро пересекла узкий холл и, влетев в спальню отца, кинулась к телефону на прикроватной тумбочке.

– Алло! Алло? Алло…?

– Привет.

Услышав низкий голос, Бэт рухнула на кровать, стиснув телефон в кулаке и прижимая его к уху так сильно, будто могла стать ближе к своему мужчине.

– Привет. – Закрывая глаза, она не стала бороться со слезами. Она позволила им литься по щекам. – Привет.

Его голос был таким же хриплым, как и ее.

– Привет.

Повисла длинная пауза, но это ничего: хотя он был дома, а она здесь, казалось, будто они обнимали друг друга.

– Прости, – сказал Роф. – Мне так жаль.

У нее вырвалось рыдание.

– Спасибо...

– Прости. – Он коротко рассмеялся. – У меня туго со словарным запасом, да?

– Все нормально. Я тоже нехорошо себя чувствую... кажется, ты снился мне.

– Ночной кошмар?

– Нет. Я скучаю.

– Я этого не заслуживаю. Я боялся звонить на твой сотовый, вдруг ты не ответишь. Я решил, что если ты с кем-то, то они поднимут трубку и... да, мне жаль.

Бэт сделала долгий выдох и откинулась на подушки. Скрестив ноги в лодыжках, она окинула взглядом свои фотографии. – Я в его спальне.

– Да?

– В твоей спальне нет телефона.

– Боже, давно я не бывал в том доме.

– Я знаю. Этот особняк навевает столько воспоминаний.

– Вот уж точно.

– Как Джордж?

– Скучает по тебе. – Раздались приглушенные удары... словно он похлопывал пса по бокам. – Он рядом со мной.

Хорошие новости: нейтральные темы идеальны для того, чтобы аккуратно подступить к вопросу отношений. Но большой разговор все равно нависал над ними.

– Голова Джона в порядке, – сказала она, теребя низ своей кофты. – Но ты, наверное, и так знаешь, как все прошло в медицинском центре?

– Ну, на самом деле, нет. Я... ну, не в теме.

– Я звонила.

– Да?

– Да. Тор сказал, что ты спал. Тебе, наконец, удалось отдохнуть?

– Эм... да.

Когда он опять замолчал, второй этап тишины стал словно подготовительным, отсчетом до настоящего разговора. И она не знала, как поднять тему, что сказать, как...

– Не думаю, что рассказывал тебе о своих родителях, – сказал Роф. – Кроме того, что они были...

Убиты, закончила она мысленно.

– Они были парой, подобранной на небесах, пользуясь человеческой терминологией. Я про то, что хотя был маленьким, я помню их вместе, и честно говоря, когда они погибли, я думал, что это ушло вместе с ними. В смысле, такая любовь бывает раз в тысячелетие. Но потом я встретил тебя.

Горячие слезы продолжили стекать по щекам, некоторые тихо падали на подушку, другие скатывались к уху. Протянув руку, она вытащила «Клинекс» и бесшумно промокнула слезы.

Но он знал, что она плакала. Точно знал.

Голос Рофа стал тихим, будто он с трудом сдерживал себя.

– Когда меня ранили пару месяцев назад, и мы с Тором удирали из дома Эссейла, я не боялся умереть. Я знал, что рана была серьезной, но я бывал во многих передрягах раньше... и знал, что выживу... потому что никто и ничто не разлучит нас.

Прижав телефон плечом, она свернула влажный платочек в аккуратный квадратик.

– О, Роф...

– Когда дело касается тебя и ребенка... – Его голос сорвался. – Я... я... я.... о, ради всего святого, я пытаюсь найти нужные слова, но, Бэт, кажется, их просто нет. Я знаю, что ты хочешь попытаться, я понимаю это. Но не ты провела четыре столетия, слушая и наблюдая, как женщины умирают на родильном ложе. Я не могу... понимаешь, я не могу выкинуть это из головы. И проблема в том, что я связанный мужчина, и с одной стороны, я хочу исполнять все твои желания. Но, другая часть меня, не слушает разумных доводов. Просто не слушает... когда речь касается угрозы твоей жизни. Хотел бы я быть другим, потому что это убивает меня, но я не могу изменить себя.

Наклонившись в бок, она вытянула еще один платочек из коробки.

– Но есть же современная медицина. У нас есть Док Джейн и...

– А если ребенок родится слепым? Что, если у него будет мое зрение?

– Мы будем любить его или ее не меньше, будь уверен.

– Спроси себя, на что мы обречем детей в генетическом плане. Я справляюсь с этим, да. Но если ты думаешь, что я не скучаю по зрению каждый день своей жизни? Я просыпаюсь рядом с любимой женщиной и не могу видеть ее глаза по вечерам. Я не знаю, как ты выглядишь, когда наряжаешься для меня. Не могу наблюдать за твоим телом, когда вхожу в тебя...

– Роф, ты делаешь так много....

– И знаешь, что хуже всего? Я не могу защитить тебя. Я даже из дома не выхожу... и дело не только в гребаной работе, скорее в слепоте... и не надо обманывать себя. По законам, если родится мальчик, он станет моим наследником. У него не будет выбора... как и у меня, и я ненавижу это. Ненавижу каждую ночь своей жизни... Господи Иисусе, Бэт, я ненавижу вставать с кровати, ненавижу садиться за тот стол, ненавижу прокламации и всю чепуху, что я привязан к дому. Ненавижу это.

Боже, она знала, что он был несчастлив, но даже не представляла, насколько.

С другой стороны, когда в последний раз они говорили по душам? Нудная работа, а также стресс из-за Шайки Ублюдков и их дерьма...

– Я не знала, – она вздохнула. – В смысле, я понимала, что ты несчастлив, но...

– Я не люблю говорить об этом. Я не хочу, чтобы ты переживала из-за меня.

– Я в любом случае буду. Я знала, что ты в стрессе... жаль, что я ничем не могу помочь.

– В этом вся соль, Бэт. Тут ничем не поможешь. Никто ничего не сможет сделать... и даже если бы у меня было стопроцентное зрение, а риски беременности ничтожны? Я все равно не хочу обречь следующее поколение на это королевское дерьмо. Такой жестокости я и врагу не пожелаю, и тем более – собственному ребенку, черт возьми.

Он резко рассмеялся.

– Блин, надо бы отдать трон Кору. И поделом ему.

Бэт покачала головой. – Все, что я хочу – чтобы ты был счастлив. – Ну, не совсем правда. – Не стану лгать. Я люблю тебя, но все равно...

Блин, она понимала, как он чувствовал себя, не в силах подобрать слова.

Но он смог заговорить.

– Я с трудом могу объяснить это. – Она сжала кулак возле сердца. – Словно в центре груди у меня пустота. Она не связана с тобой или моими чувствами к тебе. Она внутри меня... понимаешь, словно щелкнули выключателем? Я хотела бы выражаться точнее, но это сложно описать. Я даже не знала, в чем дело... пока в одну из ночей Зи не отвез Бэллу в свою квартиру на Манхэттене, и я не осталась нянчить Наллу. Я сидела в их комнатах, Налла заснула на моих коленях, а я все смотрела на вещи в их комнате. Пеленальный стол, колыбелька... салфетки и бутылочки. И я просто подумала... что хочу этого. Всего. «Дайпер Джини»[100], резиновых уточек, не спать допоздна. Какашки и запах детских шампуней, плач и воркованье, розовый цвет-клише и бледно-голубой... любой, неважно. И я долго размышляла. Правда. Странно, что я подумала... это просто настроение, период, окрашенные в розовый цвет фантазии, которых я вскоре лишусь.

– Когда ты... – Он прокашлялся. – Как давно это продолжается?

– Почти год.

– Черт...

– Как я уже говорила, я давно это чувствую. И я надеялась, что ты передумаешь. Я знала, что ребенок не в числе твоих приоритетов. – Она пыталась вести себя как дипломат. – Я думала... ну, сейчас озвучивая свои мысли, я понимаю, что никогда серьезно не говорила с тобой об этом. Просто не было времени.

– Прости. Знаю, я уже извинялся, но... черт возьми.

– Все нормально. – Она закрыла глаза. – Я понимаю твои мотивы. Я же каждую ночь вижу, что ты хочешь находиться где угодно, но не на троне.

Еще одна длинная пауза.

– Кое-что еще, – сказал он спустя какое-то время.

– Что?

– Я думаю, что у тебя будет жажда. Скоро.

Ее подбородок отвис, а на задворках разума что-то замаячило.

– Я... откуда ты знаешь?

Перепады настроения. Поглощение шоколада. Прибавление в весе...

– Черт, – выдохнула она. – Я... ой, блин.

Ииииии, вот и подвели итог, подумал Роф, откидываясь на спинку кресла возле стола.

Джордж у его ног вытянулся на ковре, его огромная квадратная голова лежала на ботинке Рофа в качестве подпорки.

– Я не знаю наверняка, – сказал он, потирая виски. – Но будучи твоим мужчиной, я тут же попаду под действие твоих гормонов, когда те начнут бушевать... моя кровь уже стала горячее, эмоции стали сильнее, терпение на пределе. Например, сейчас, когда тебя нет дома, я чувствую себя больше в своей тарелке, чем за последние две недели. Но во время того спора я буквально с катушек слетел.

– Две недели... примерно тогда я начала проводить время с Лейлой. И да, тогда ты, правда, переборщил.

– Сейчас... – он поднял палец, словно акцентируя свои слова, хоть Бэт и не было рядом, – это не извиняет моего поведения. Просто контекст. Я могу с тобой вполне адекватно разговаривать по телефону, привести свои доводы. Но когда ты рядом? Опять же, это не объясняет мое поведение, и это не твоя вина, но я гадаю, не виновата ли отчасти жажда?

Он наклонился в бок и положил руку на пса, и Джордж поднял голову, вынюхивая, даже лизнул его. Поглаживая его надутую грудь, Роф вытягивал шерстку, а потом приглаживал к лапам пса.

– Боже, Роф, когда я только что проснулась без тебя...

– Это ужасно. Я знаю. Я чувствую тоже самое... или даже хуже. Я не знал, вдруг я запорол все настолько, что пути назад нет.

– Нет же. – Послышался шорох, будто она меняла положение на кровати. – Кажется, я знала, что мы с тобой работали в параллельных режимах в последнее время. Я просто не понимала, сколько времени мы упустили... и всего остального. Поездка на Манхэттен, когда мы сбежали вместе, смогли поговорить. Такого давно не было.

– Честно говоря, это еще одна причина, почему я не хочу ребенка. В настоящий момент у меня едва получается поддерживать контакт с тобой. Мне нечего предложить ребенку.

– Неправда. Ты стал бы замечательным отцом.

– В параллельной вселенной, может быть.

– Так, как мы поступим? – спросила она спустя мгновение.

Роф потер глаза. Блин, его мучило адское похмелье.

– Не знаю. Правда, не знаю.

Они высказались так, как должны были в самом начале. Благоразумно. Спокойно.

На самом деле, проблемы с этим были у него, а не у Бэт.

– Мне так жаль, – сказал он снова. – Мы не далеко продвинулись, по стольким направлениям. Но я не могу ничего... блин, мне чертовски надоело чувствовать себя импотентом.

– Ты не импотент, – сказала она сухо. – Это мы давно доказали.

В ответ он мог лишь стиснуть зубы.

– Когда ты возвращаешься домой?

– Сейчас. Думаю, сяду за руль... уверена, здесь найдется машина.

– Подожди до темноты.

– Роф, мы уже проходили через это. Я прекрасно переношу солнечный свет. К тому же, сейчас почти пол пятого. Осталось совсем чуть-чуть.

Когда он представил ее под ярким дневным светом, его желудок замутило... и он вспомнил, как Пэйн назвала его скрытым шовинистом. По сравнению с беспокойством о своей шеллан, было намного легче накладывать свое вето. Проблема в том, что это причиняло Бэт.

Он серьезно не мог запереть ее в золотой клетке, только чтобы не сходить с ума из-за ее безопасности.

И, может, эта проблема с беременностью для него – просто более глубокий оттенок трусости...

– Хорошо, – услышал он себя. – Все нормально. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю... Роф, подожди. Прежде чем положить трубку.

– Ага? – Когда повисло молчание, он нахмурился. – Бэт? Что такое?

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

– Что угодно.

Она заговорила не сразу. И когда закончила, он закрыл глаза, откинув назад голову.

– Роф? ты слышал меня?

Каждое слово. К несчастью.

И он собирался выдать что-то в духе «ни за что на свете», но потом вспомнил, как проснулся без нее.

– Хорошо, – выдавил он. – Конечно. Я сделаю это.