Глава 40

Лучше сделать объявление здесь, внизу, подумал Роф, заходя в столовую вместе с Джорджем.

Занимая свое место во главе тридцатифутового стола, он ждал, когда все соберутся. Ни за что на свете он не станет проводить такого рода собрание, усадив задницу на трон своего отца. Этому не бывать. И нет причин исключать кого-то из домочадцев. Это касалось всех.

И никаких предварительных встреч. Он не нуждался в совещании тет-а-тет с Ривом и Сэкстоном, на котором он бы узнал подробности, чтобы потом сидеть и выслушивать, как новости сообщат всем остальным. Ему нечего скрывать от своей семьи, и ничто не сможет облегчить услышанное.

Сняв очки, он потер глаза и подумал о другой причине, почему был рад, что он не наверху… слишком близко к Бэт. Фритц заверил его, что она в кровати и обедает, но одно он знал точно о своей шеллан: даже по окончании жажды, она вполне могла спуститься вниз, чтобы увидеть его и воссоединиться с внешним миром.

А если выходка Глимеры непосредственно касалась его шеллан? Ей незачем слышать об этом прямо сейчас. Видит Бог, он сможет сообщить ей позднее…

– Присаживайтесь, – пробурчал Роф, возвращая очки на место. – Ты тоже, Зи.

Он почувствовал колебания Фьюри, стоящего на пороге комнаты вместе со своим близнецом, и в последовавшем неловком молчании покачал головой. – И не нужно целовать кольцо, хорошо? Просто дайте мне немного пространства.

– Конечно, – пробормотал Фьюри, – Как скажешь.

Значит, их предупредили. Либо так, либо выглядел Роф на столько же плохо, как и чувствовал себя.

Пока остальные постепенно подтягивались, друг за другом или небольшими группами, он по запаху мог определить, кто и в каком порядке вошел. Никто не произнес ни слова, и Роф представил, как Фьюри жестами говорит им «заткнитесь и держитесь подальше».

– Я справа от тебя, – сообщил Рив. – Сэкстон рядом со мной.

Роф кивнул в их направлении.

– Все в сборе, – через некоторое время объявил Тор.

Роф постучал пальцами по столу, голова гудела от печальных, тревожных запахов… и тишины.

– Рив, говори, – потребовал он.

Послышался тихий звук отодвигаемого по ковру стула, а затем Король симпатов и глава Совета Глимеры завозился с чем-то… хлопок… сопровождался усиливающимся напряжением.

Затем пергамент, большой кусок… развернули. Что-то многочисленное коснулось стола.

Фамильные ленты, подумал Роф.

– Я не собираюсь читать это дерьмо, – проворчал Рив. – Это не стоит моего времени. В заключении лишь добавлю, что они все поставили на этом свои печати. Для них Роф больше не Король.

Неиссякаемый источник гнева вырвался из глоток домочадцев, голоса перемешивались и поднимались к потолку, но мнение у всех было одинаковое.

И как ни странно, именно шеллан Бутча, Марисса, которая была, несомненно, самой утонченной женщиной в доме, подвела итог лучше всех:

– Чертовы сукины дети.

При любых других обстоятельствах Роф рассмеялся бы. Черт, он никогда не слышал, чтобы она ругалась. Не знал, что она может произнести такое своими безупречными губами.

– Каковы основания? – спросил кто-то.

Роф прорезал болтовню двумя словами:

– Моя жена.

Последовала абсолютная тишина.

– Женитьба была совершенно законной, – заметил Тор.

– Но Бэт не чистокровная вампирша. – Роф потер виски и подумал о том, чем они с Бэт занимались последние восемнадцать часов. – И, значит, таковыми не будут и наши дети.

Господи Иисусе, что за бардак. Настоящий гребаный бардак. Шанс мог быть при отсутствии у него детей… а затем трон перешел бы к его ближайшему родственнику. Например, к Бутчу. Или к ребенку, который родился бы у Брата и его жены.

Однако в настоящий момент… расклад был иным, не так ли?

– Никто не чистокровен…

– …сейчас не Средние Века…

– …мы должны вытащить их всех…

– Это чертовски нелепые…

– …почему они впустую тратят время…

Роф прекратил хаос, ударив кулаком по столу.

– Сделанного не воротишь. – Боже, а это больно. – Вопрос в том, что дальше. Каков будет наш ответ, и кто, по их чертову мнению, будет править?

Рив громко произнес:

– Позволю Сэксону заняться правовым аспектом первой части твоего вопроса, но могу ответить на вторую часть. Парня зовут Икан, сын Энока. Здесь указано, – послышался шорох, – что он твой кузен?

– Черт его знает, – Роф пошевелился на стуле. – Я никогда его не встречал. Вопрос в том, где Шайка Ублюдков. Они наверняка в этом замешаны.

– Я не знаю, – ответил Рив, скручивая декларацию. – Выглядит слишком изысканно для Кора. Пулю в голову – вот его стиль.

– За этим стоит он, – Роф покачал головой. – Полагаю, он дождется, пока уляжется пыль, а затем устранит этого гребаного Икана и сам займет его место.

– А ты не можешь просто переписать Древнее Право? Будучи Королем, ты вправе делать все, что пожелаешь, разве нет? – спросил Тор.

Когда Роф кивнул в направлении Сэкстона, юрист поднялся, и его стул тихонько скрипнул.

– Вотум недоверия, с юридической точки зрения, лишает Короля полномочий отдавать приказы и править. Любые попытки внести сейчас изменения не будут иметь законной силы. Вы все еще Король, в том смысле, что имеете трон и кольцо, но фактически у Вас нет никакой власти.

– То есть они могут назначить кого-то еще? – Спросил Роф. – Вот так просто?

– Боюсь, что так. Я обнаружил скрытую процессуальную статью о том, что в отсутствие Короля Совет вправе избрать де-факто правителя сверхквалифицированным большинством голосов, что они и сделали. Статья была задумана для использования в военное время в случае гибели всей Первой семьи, не имеющей прямых наследников.

Плавали – знаем, подумал Роф.

Сэкстон продолжил:

– Они инициировали данное положение, и, к сожалению, с юридической точки зрения это правомерно, даже несмотря на то, что оно используется не в соответствии с исходным замыслом составителей закона.

– Как мы умудрились это пропустить? – спросил кто-то.

– Это моя вина, – резко ответил Сэкстон. – И, поэтому, перед всеми вами я подаю в отставку и увольняюсь с должности юриста. Непростительно, что я упустил…

– К черту, – в изнеможении сказал Роф. – Я не принимаю твою…

– Мой собственный отец сделал это. К тому же я должен был это предвидеть, я должен был…

– Достаточно, – резко произнес Роф. – Следуя твоему доводу, я обязан был все знать, потому что именно мои подданные придумали это дерьмо. Твоя отставка не принята, так что захлопнись и сядь, черт возьми. Мне понадобится твоя помощь.

Блин, у него просто потрясающие навыки межличностных отношений.

Роф выругался еще раз и пробормотал:

– Таким образом, если я все правильно понял, нет ничего, что я мог бы предпринять.

– С юридической точки зрения, – уклонился от прямого ответа Сэкстон, – все верно.

В последовавшей за этим длинной паузой, Роф удивлялся сам себе. Чувствуя себя таким несчастным не по поводу тех веков, предшествующих его решению быть достойным отцовского наследия, но за те ночи, что он провел за работой, он, казалось бы, должен вздохнуть с облегчением. Вся эта бумажная работа угнетала его, требования аристократии, все устаревшее… о, еще добавьте «застрял-в-доме» и «спарринги-только-с-Пэйн», атрофию боевой руки и так далее по списку.

Настолько, что он чувствовал себя фарфоровой статуэткой.

Поэтому да, освободившись от этого дерьма, ему полагалось испытывать облегчение.

Вместо этого, он ощущал лишь безысходность.

Он словно снова потерял своих родителей.

***

В конечном счете, Роф должен был увидеть тайную комнату своими глазами. Накинув на себя простую мантию, дабы сохранить инкогнито, он проследовал через весь замок вместе с Агони, Торчером и Абалоном, который снова надел капюшон.

Быстро пересекая каменные коридоры, они шествовали мимо домочадцев, додженов, придворных, солдат. Освободившись ото всех поклонов и традиционных приветствий, которые были неотъемлемой частью его королевского статуса, они задали хороший темп. Внутренняя отделка замка становилась все скуднее по мере того, как они оставляли позади двор и спускались на территорию слуг.

Запахи здесь были другими. Ни свежего тростника, ни цветов, ни свисающих связок со специями, ни благоухающих женщин. В громадных помещениях было темно и сыро, камины чистились довольно редко, поэтому при каждом вдохе ощущался привкус сажи. Как бы то ни было, когда они зашли в кухню, восхитительные ароматы жареного лука и выпекаемого хлеба вознеслись надо всем.

Строго говоря, они не зашли на кухонную территорию. Вместо этого они направились вниз по узким каменным ступенькам, вглубь подземелья. В самом низу один из Братьев снял горящий факел со стены, принеся с собой мерцающий желтый свет.

Тени следовали за ними, разбегаясь в стороны по слежавшемуся грязному полу, путаясь под ногами словно крысы.

Роф никогда сюда не спускался. Как Король, он всегда находился только в украшенных частях замка.

Это подходящее место, чтобы творить зло, подумал Роф, когда Абалон остановился напротив участка стены, который, казалось, ничем не отличался от других.

– Здесь, – прошептал мужчина. – Но я не знаю, каким образом они заходят.

Агони и Торчер начали прощупывать все вокруг, используя для поисков свет.

– Что это? – сказал Агонии. – Здесь выступ.

В действительности эта «стена» оказалась фальшивкой, некачественная подделка, выкрашенная, чтобы казаться частью каменной кладки. А за ней…

– Нет, мой господин, – сказал Агони, прежде чем Роф даже подумал ступить внутрь. – Первым пойду я.

Подняв вверх факел, Брат пронзил темноту, и пламя осветило то, что оказалось тесным рабочим пространством: свободное с одной стороны, грубый стол на тяжеловесных ножках, заставленный стеклянными банками, накрытыми тяжелыми металлическими крышками; ступка и пестик; колода для рубки мяса; множество ножей. А в центре квадратной комнаты – котел над костровой ямой.

Роф перешагнул его чугунное нутро.

– Посветите мне.

Агони направил свет внутрь.

Отвратительная смесь, уже остывшая, но, несомненно, кем-то приготовленная, напоминала остатки сточных вод.

Окунув палец, Роф извлек немного коричневатой жижи. Понюхав ее, Роф обнаружил, что, несмотря на ее консистенцию и интенсивность цвета, она почти не имела запаха.

– Не пробуйте, мой лорд, – вмешался Торчер. – Если это так необходимо, позвольте мне.

Роф вытер руку о свою мантию и вернулся к стеклянным банкам. Он не узнал ни всевозможные скрученные коренья, содержащиеся в коллекции, ни ряды листьев, ни черные порошки. Здесь также не было ни рецепта, ни кусочка пергамента с записями для изготовителя.

Значит, они знали ингредиенты наизусть.

И они пользовались этим местом уже какое-то время, подумал он, проводя пальцами по покрытой углублениями столешнице, а затем направился обследовать грубо сделанное вентиляционное отверстие.

Он повернулся к собравшимся и обратился к Абалону:

– Ты оказал честь своей кровной линии. Этой ночью ты доказал, чего стоишь. Ступай с миром и знай, чтобы ни случилось в дальнейшем, твоей вины в этом не будет.

Абалон низко поклонился.

– Мой господин, тем не менее, я не достоин.

– Это мне решать, и я высказался. Теперь ступай. И ни слова о том, что здесь произошло.

– У вас есть мое слово. Это все, что я могу предложить, оно ваше и ничье больше.

Абалон дотянулся до черного бриллианта и поцеловал камень и пошел прочь Его шаркающие шаги затихали по мере того, как он удалялся по коридору.

Роф дождался, пока даже его чуткое ухо не уловило ни единого звука. А затем приглушенным тоном произнес:

– Я хочу, чтобы за этим молодым мужчиной присмотрели. Из сокровищницы обеспечьте его богатством, достаточным, чтобы даже его потомки ни в чем не нуждались.

– Как пожелаете, мой господин.

– А сейчас закрой дверь.

Тихо. Плавно. Дверь закрылась без единого звука.

Долгое время Роф мерил шагами тесное до клаустрофобии пространство, представляя, как горевшее пламя выделяло тепло и разрушало при этом свойства растительных материалов, кореньев, порошков, превращая дар природы в яд.

– Почему ее? – спросил Роф. – Если они убили моего отца и хотят получить трон, почему не меня?

Агони покачал головой:

– Я задавал себе тот же вопрос. Может, они не хотят наследника. Кто наследует трон после вас? Кто стоит следующим в очереди, если у вас не будет ребенка?

– Есть кузены. Дальние.

Обычно у королевских семей ограниченное количество отпрысков. Если королева пережила одни роды, без надобности ею не рисковали, особенно если первенец оказался мальчиком.

– Подумайте, мой господин, – настаивал Агони. – Кто стоит в очереди на трон? Быть может, кто-то только должен родиться? Они могли бы выждать рождения ребенка, после чего нацелились бы на вас.

Подтянув рукава мантии, Роф посмотрел на свои предплечья. После превращения ему чернилами набили семейную родословную, и он проследил пальцем то, что постоянно было на его коже, читая, кто жив, кто мертв, у кого были дети, а кто ждал ребенка…

Он закрыл глаза, решение напрашивалось само.

– Да. Ну конечно.

– Мой господин?

Роф позволил рукавам опуститься на место.

– Я знаю, кого они имеют в виду. Это мой кузен. Его жена сейчас в положении. Прошлым вечером они сказали, что молят Деву-Летописецу о сыне.

– О ком вы говорите?

– Энок.

– Действительно, – сурово произнес Торчер. – Мне следовало догадаться.

Да, подумал Роф. Его главный советник. Добиваясь трона для сына, который перенесет семейное богатство в будущее – мужчина собственноручно расположит на своей же голове корону на века.

В тишине он подумал о своем кабинете, о столе, каждый дюйм которого устилали пергаменты, гусиные перья и чернильницы, списки дел, которыми ему необходимо заняться. Он обожал все это: переговоры, судебные разбирательства, успокаивающий процесс вдумчивого принятия решений.

А затем он представил мертвое тело своего отца с надетыми на руки перчатками и синеватые ногти своей шеллан.

– С этим нужно разобраться, – объявил он.

Торчер кивнул.

– Братство найдет и казнит…

– Нет.

Оба Брата впились в него взглядами.

– Они покусились на мою кровь. В ответ я пролью их – собственноручно.

Лица обоих тренированных и обученных воинов ничего не выражали… и он знал, о чем те подумали. Но это ничего не значило. Он должен отомстить за свой род и свою возлюбленную.

Роф выдвинул маленькую, грубую скамью, стоящую под столом. Присел и наклонился над котелком.

– Агони, иди и возноси хвалу жизненной силе моей жены. Убедись, что новость о том, что моя жена выжила, распространилась далеко. Торчер, останься здесь, со мной, будем ждать возвращения убийц. Как только они услышат новость, то снова придут сюда, чтобы повторить попытку… а я их поприветствую.

– Мой господин, могу я предложить вам услуги иного характера? – Агони посмотрел на своего Брата. – Позвольте сопроводить вас обратно, к вашей супруге, и самим позаботиться о тех, кто сюда придет.

Роф скрестил руки на груди и прислонился к стене.

– Забери с собой факел.