Глава 51. Роф позволил направлять себя в фойе, как обычно, в сопровождении Джорджа.

Роф позволил направлять себя в фойе, как обычно, в сопровождении Джорджа.

Но, положа руку на сердце, даже если бы он был зрячим, его пришлось бы вести под руку.

Он все ждал, когда его внутренний голос завопит «ни-за-что-на-свете». Но Бэт конкретным образом загнала его в угол… и была права: если ее культура была не менее важна для их пары? Ну... в таком случае они поженятся согласно человеческим традициям, и, тем самым, останутся супругами. И точка.

И все же, он не был уверен в том, что на самом деле чувствует по этому поводу. С другой стороны, с самого начала они сделали все согласно традициям его расы… и, хотя на ней это никоим образом не отразилось, она приняла такое положение вещей.

Наверное, будет справедливо, если он сделает тоже самое и для нее.

– Готов? – мягко спросил его Лэсситер.

Вокруг было полно народу, они сновали туда-сюда в огромном пространстве фойе.

– Что они делают? – шепотом спросил Роф.

– Выстраиваются в два ряда, формируя проход, который начинается в столовой и тянется прямо до нас. Мы в пяти метах от бильярдной. Она ушла… они закрыли двери, чтобы мы ее не видели.

Роф вспомнил момент их бракосочетания. Тогда с ними рядом стояла Дева-Летописеца. На Бэт было красное платье Велси… и он чуть не потерял сознание, когда его братья вырезали восемь букв ее имени у него на спине. С ними не было тогда Джона Мэттью, Блэя и Куина, Не было Рива и Хекс, Пейн, Мэнни, братьев-Теней. Многих других.

В то время не было Кора и его Ублюдков.

Именно тогда они потеряли Велси. Но это была единственная потеря.

Внезапно, фойе заполнила музыка, классический мотив, который он слышал прежде, как правило, в мелодрамах, в сюжете которых присутствовала... естественно, свадьба.

– Готовы? – спросил Лэсситер.

– Да.

Господи, такого он не ожидал.

– Я только что кивнул Фритцу, – прошептал Ангел. – И он открывает двери.

Роф прокашлялся и подался вперед.

– Что… что на ней надето?

– Белое платье. Длиной до щиколоток. Свободное. Брат ведет ее под руку, она несет розовую розу, которую Рейдж вытащил из букета на столе. – Пауза. – Она не сводит с тебя глаз, а ее улыбка? Сшибает с ног, дружище. Наповал.

И сразу все то дерьмо с престолом и тысяча вопросов из серии «зачем они это делают» исчезли бесследно: почувствовав запах своей лилан, он мог думать лишь о том, что Бэт была для него всем, и не только потому, что она, вполне возможно, спасала его трон, прямо здесь и прямо сейчас.

О, срань господня, она же могла быть беременной.

– Дорогие возлюбленные, – начал Лэсситер, – Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать вступление в законный брак Элизабет, дочери Дариуса, и Рофа, сына Рофа.

То есть они оставили формальные имена вампиров. Отлично. Так все выглядело более по-человечески.

– Кто отдает эту вамп… ээ, женщину замуж?

Роф ждал, что кто-то из братьев переведет речь Джона. Но парень дал ответ громко и ясно: засвистел, заявляя, что имено он представляет свою сестру перед алтарем.

Инстинктивно, ведь он понятия не имел, что из себя представляла церемония, Роф протянул руку. И ее сразу же обхватила ладонь Джона Мэтью, их рукопожатие было крепким, в нем была дана и принята клятва: «я обещаю о ней позаботиться» – «да, попробуй только этого не сделать».

Послышались покашливание. Кто-то из братьев расчувствовался, не иначе.

Лэсситер тоже окашлялся и раздался шелест переворачиваемых страниц.

– Ах... Ладно, послушайте, я буду импровизировать, хорошо? Есть ли причина, которая может помешать вам обоим сделать это? Нет? Прекрасно.

Бэт рассмеялась:

– Я думала, ты должен дождаться нашего ответа.

– Тогда давайте все вместе. И вы, ребята с галерки, – у вас есть возражения против этого брака?

И все вокруг, включая Бэт и его самого, прокричали громко:

– Нет!

– Боже, все просто замечательно. – Снова звук переворачиваемых страниц. – Тогда двигаемся дальше. Роф?

По какой-то дурацкой причине он начал улыбаться.

– Да?

– Берешь ли ты эту невероятную женщину, которая только что спасла твою задницу, в жены? Будешь ли ты любить и утешать ее, уважать и быть с ней в болезни и в здравии, и не думая ни о ком больше, хранить ей верность, пока смерть не разлучит вас – черт, я должен был сначала спросить об этом тебя, Бэт. Ответишь?

– Нет, – Роф расплылся в широченной улыбке. – Я первый. Да, я согласен.

В толпе послышался всхлип. А потом Рэйдж прошипел:

– Что? Да пошли вы к черту. Это красиво, понял?

– Ну а ты, Бэт, берешь ли ты в мужья этого вспыльчивого сукиного сына? Будешь ли ты любить и утешать его, чтить и быть с ним в болезни и здравии, и не думая ни о ком больше, хранить ему верность, пока смерть не разлучит вас?

– Да, – сказала Бэт. – Безусловно.

– Хорошооооо. – Лэсситер пролистал еще несколько страниц. – Окей, теперь кольца? Парни, у нас есть кольца?

– Надень ей на большой палец мое кольцо, – сказал Роф, снимая массивный черный бриллиант, когда-то принадлежащий его отцу.

– Вот.

– А он может взять мое, – сказала Бэт. – Когда-то оно принадлежало его матери.

– Ой, какая прелесть. – Лэсситер взял кольцо Рофа.– Хорошо, а теперь оторвемся, как следует. Я благословляю эти кольца. Бэт, возьми свое кольцо и одень на любой палец, какой пожелаешь. Или на пол пальца, как пойдет. Окей, повторяй за мной. Дерь… в смысле, блин, я должен был сначала предложить это Рофу, кажется.

– Нет, – сказала Бэт снова смеясь, – Правда, все идеально.

– Идеально, – согласился с ней Роф.

Все это было настолько... правильно. Естественно и реально, и отсутствие формальностей было абсолютно в тему, особенно в свете нелепой системы ценностей аристократии.

Черт, Лэсситер был ходячим и дышащим противоядием.

– Итак, Бэт, повторяй за мной. Я, Бэт, невероятно клевая цыпочка...

Бэт захихикала.

– Я, Бэт…

– А куда делись слова «клевая цыпочка»? Что? Да ладно, у меня лицензия из сети, я знаю, что делаю.

Роф кивнул своей лилан.

– Он прав. Ты на самом деле клевая. Я думаю, мы все должны это услышать.

– Я хочу услышать ваше «аминь»! – закричал Лэсситер.

– Амиииинь, – прокатилось многоголосое эхо по всему дому.

– Хорошо, хорошо, хорошо, – сказала она. – Я, Бэт, невероятно клевая цыпочка...

–... беру этого болвана, Рофа...

–... беру этого болвана, Рофа...

–... в мужья, чтобы быть с ним с этого дня и навсегда...

–... в мужья, чтобы быть с ним с этого дня и навсегда...

–... в горе и радости, в богатстве и бедности...

И вдруг все перестало быть шуткой. Чем больше она говорила, тем серьезнее становился Лэсситер, тем сильнее дрожала его шеллан, словно ее слова были наполнены великой ценностью и смыслом.

Это ее традиции, вдруг осознал он.

Бэт продолжила дрожащим голосом:

–... в болезни и здравии...

–...любить и почитать, пока смерть не разлучит нас. Торжественно клянусь.

Лэсситер перевернул страницу.

– Я даю тебе это кольцо как символ моей клятвы, и всем, что я есть, и всем, что есть у меня, я чту тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Роф вдруг стиснул зубы, чтобы сдержать свои эмоции под контролем, пока она повторяла эти слова и надевала рубин на его мизинец.

– А теперь, мой Гоподин, – учтиво произнес Лэсситер. – Повторяйте за мной...

***

Бэт никогда не принадлжела к девонкам, которые представляли свою свадьбу. Проигрывали ее своими куклами. Покупали журнал «Невеста», как только стукнуло двадцать.

И она была уверена, что даже будь оно иначе, то все равно ни одна мечта не смогла бы сравниться с реальностью: в окружении вампиров и падшего ангела в костюме Элвиса она, возможно, беременная, коверкает церемониальные слова из Книги общих молитв.

И все же, смотря на своего без пяти минут мужа, Бэт не могда представить себе зрелища прекраснее. Опять же, что происходит, когда ты стоишь рядом с нужным тебе человеком? Ничего из того, что так рекламируют по телевизору, платье от Веры Вонг, водопад из шампанского, ди-джей, столовые приборы и подарки для гостей… все это не имело никакого значения.

– Я, Роф, беру тебя, Бэт, – начал Лэсситер.

– Я понял, – сказал ее муж своим громовым голосом. – Я, Роф, беру тебя, Бэт, в жены, чтобы быть с тобой с этого дня и навсегда, в горе и радости, в богатстве и бедности, любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас. Торжественно клянусь.

Вот вам и слезы.

Бэт всхлипнула и одновременно улыбнулась, а Роф надел гигантское королевское кольцо ей на большой палец. Он сказал серьезно и искренне:

– Я даю тебе это кольцо как символ моей клятвы, и со всем, что я есть, и со всем, что есть у меня, я чту тебя во имя Отца вашего, и вашего Сына, и вашего Святого Духа.

Прогремели громкие и продолжительные аплодисменты. И Лэсситеру пришлось кричать, чтобы его услышали:

– Властью, данной мне Гуглом, объявляю вас мужем и женой! Жених может поцеловать свою невесту!

Аплодисменты стали громче, когда Роф обнял ее и наклонил назад так сильно, что только его сила удерживала ее от падения.

Он постоянно так делал – безсознательный способ подтверждения, доказательства своей физической способности позаботиться о ней.

– Сними с меня очки, – прошептал он, когда их скрыл занавес его распущенных волос. – Я хочу, чтобы ты видела мои глаза, даже если они не могут видеть тебя.

Руки Бэт дрожали, когда она потянулась к его лицу. Снятые очки явили его необыкновенный взгляд, и Бэт подумала о том, как впервые увидела его когда-то в подвальной гостевой дома своего отца.

Они ни капли не изменились. Блестящий светло-зеленый взгляд светился изнутри так ярко, что она даже моргнула, и не только от подступивших слез.

– Красивые, – выдохнула она.

– Бесполезные, – возразил он с улыбкой – как будто бы вспоминая тот же самый обмен словами.

– Нет, они показывают мне всю глубину твоей любви, – она коснулась его лица, – они не бесполезные.

Роф коснулся ее губ своими, еще раз и еще. А затем медленно и глубоко поцеловал ее.

Когда он, наконец, вернул ее в вертикальное положение, Бэт надела на него солнечные очки, и, встав перед всеми, покраснела. Сколько же любви было вокруг.

Отчего она чувствовала себя непобедимой.

Лэсситер пытался перекричать шум:

– Спасиба, бальшое спасибааааа!

Роф шагнул в сторону, и, потрепав Джорджа за уши, взял в руки его поводок, а затем они втроем пошли по проходу в столовую.

Так или иначе, Фрицу удалось приготовить банкет практически из воздуха, и каким-то волшебным образом во время церемонии был накрыт простой, но в то же время богатый стол.

Но сначала о деле.

Рив вошел в арку, кивнул Бэт, и она прижалась к мужу.

– Время ставить подпись, – сказала она.

И с болью смотрела на то, как напрягся ее счастливый супруг.

– Все по-прежнему, ведь так? – прошептала она. – Мы женаты. Мы защищены.

– Да... – последовала длинная пауза. – Да, мы можем сделать это.

Но вот только он не торопился идти туда, где стоял сейчас Рив и разворачивал пергамент, перевязанный красной и черной лентами.

– У меня есть ручка с синими чернилами, – сказал Рив, вынимая вещицу из кармана своей норковой шубы. – Этот документ был подготовлен Сэкстоном три недели назад. Он заверил меня, что формулировка является неоспоримой, то есть подписанное невозможно будет оспорить ни при каких обстоятельствах.

– Неоспоримой, – прошептал Роф.

Рив протянул ему ручку.

– Подпиши, и я позабочусь о доставке – с превеликим удовольствием.

Бэт отпустила его руку, словно давая своему мужчине свободу – но ему это было не нужно. Снова взяв ее ладонь, он встал над пергаментом.

– Что в нем написано? – спросил он хриплым голосом.

Бэт посмотрела на символы и увидела лишь завитки синих чернил.

– Здесь говорится, – Рив наклонился над бумагой. – Что союз аннулирован.

– Словно его и не было никогда? – прошептал Роф.

Рив постучал по пергаменту.

– Это политическое заявление. Политическая функция. Это не касается вас двоих.

– В документе должна быть моя подпись. И ее имя тоже там есть. Значит, это касается нас.

Рив отступил. Теперь Роф был один на один с документом, который он даже видеть не мог.

Все братья и жители дома затихни.

Он не сделает этого, подумала она. Он просто этого не сделает...