Глава 50. Стоя на пороге своей комнаты, Джон Мэтью чувствовал надвигающийся приступ.

Стоя на пороге своей комнаты, Джон Мэтью чувствовал надвигающийся приступ.

Пока его сестра продолжала говорить, он, автоматически кивая головой, разумом отступил туда, где ощутил первые признаки эпилепсии, какой-то клубок электрических импульсов грозился затмить все… но хватит с него, надоело. Как только гул начал расти, он заглушил его силой воли.

Я. Этого. Не. Допущу.

Невероятно, он цитирует Дана Карви[141] из «SNL»[142]. Но ничего не поделаешь.

К тому же, это сработало. Не сразу, постепенно, шипение и жжение начало угасать, обморок отступал.

– Итак… ты «за»? – спросила Бэт, смотря на него широко открытыми глазами. – Примерно через час. Лэсситеру нужно время, чтобы подготовиться.

Сосредотачиваясь, Джон попытался сообразить, о чем она говорила, его мозг судорожно связывал глаголы и существительные, пока…

О, Боже, подумал он.

Блин, впервые он порадовался своей немоте. Потому что, если бы ему пришлось говорить, Бэт бы поняла, что с его эмоциями творится что-то странное. И выяснилось, что его руки были надежнее голоса.

Что-то в ее просьбе оказало на него большое влияние.

«Почту за честь», показал он знаками.

Прежде чем он успел опустить руки, сестра кинулась обнимать его, да так крепко, что чуть не задушила. И когда он закрыл глаза и обнял ее в ответ, время остановилось…

Видение возникло из ниоткуда. Одно мгновение, и он стоял перед их с Хекс спальней. А в следующее?

Он видел только слезы… секунду, нет, это был дождь. Капли дождя на ветровом стекле автомобиля – машины, которую он любил. Он протянул руку, чтобы завести двигатель и…

Бэт подалась назад, и Джон наблюдал, будто бы с большого расстояния, как ее губы шевелятся и она говорит еще что-то. Он кивал головой в нужных местах, и как только Бэт ушла, и он закрыл дверь, признаки приступа исчезли.

Прислонившись лбом к панели, он не понимал, почему его глаза увлажнились, а грудь просто распирало от ощущения гордости и счастья.

– Ты в порядке? – прошептала Хекс за его спиной.

Повернувшись лицом к темноте, он кивнул… и тут же понял, что она не могла его видеть.

– Да, я знаю, – сказала она. – Но иногда я должна спрашивать и вслух.

Она со щелчком зажгла лампу на своей стороне кровати. Щурясь от света, он провел рукой по лицу, делая вид, что потирает его и все такое. Но Хекс была симпатом и прекрасно знала все, что с ним происходило

«Я не понимаю этого», – показал Джон знаками. – «Почему у меня крыша съезжает из-за нее?».

Глаза свинцового цвета встретились с его глазами, и он не стал избегать этого взгляда-лазера. Если он хотел получить больше информации по поводу происходящего, Хекс – лучший вариант.

– У твоей эмоциональной сетки есть тень, – прошептала она, качая головой, – Не встречала раньше ничего похожего. Словно… Не знаю, ты смотришь на жизнь с двух разных ракурсов одновременно? Или это...

«Что?» – потребовал он.

– Вас там двое.

«Именно это я и чувствую». – Он провел рукой по уже растрепанным волосам. – «Особенно рядом с ней…».

– Она твоя сестра.

Но это больше, чем родственные чувства, подумал он. Не романтика или что-то в этом духе. И все же…

– Давай, – сказала Хекс, вылезая из постели. – Мы должны подготовиться. Ее блестящая идея, будь она не ладна.

Когда его женщина подошла к нему, обнаженная, ее стройное, подтянутое тело мгновенно прояснило все сомнения – Джон мог думать только о сексе, отчего стало легче. По крайней мере, с этой проблемой он мог разобраться.

– Давай я помогу тебе принять душ, – сказала Хекс, потянувшись к его внушительно выпирающему из складок халата напряженному члену. – Тебе положено быть очень, очень чистым.

Джон был более чем счастлив, когда его утянули в ванную за руку, и сорок пять минут спустя, он вышел более расслабленным – и был отмыт, мать твою, первоклассно.

– Да, смокинг, – сказала его женщина, стоя перед их гардеробом и рассматривая одежду на вешалках. – Без вариантов.

Кивнув, он потянулся за накрахмаленной белой рубашкой, стащил ее с вешалки и накинул на плечи. Хекс застегнула пуговицы… по неясной причине его руки дрожали, словно он нервничал. Он без проблем надел слаксы, а вот с подтяжками не повезло. Ей пришлось позаботиться и о них. И забудьте про пояс и галстук – он просто стоял на месте, как теленок, пока Хекс быстро завершала свою работу.

Хорошо, что он мог смотреть на нее.

– Теперь смокинг. – Она протянула ему смокинг в мужском жесте, помогая добротной шерстяной ткани сесть на плечах, потом поправила лацканы. – Черт…

«Что?» – он спросил.

Она окинула его сияющим взглядом с головы до пят.

– Костюм на тебе смотрится чертовски сексуально.

Джон расправил грудь от гордости, надуваясь как петух. Это не так уж и сложно, когда твоя женщина пожирает тебя взглядом.

«А ты до сих пор голая», – улыбнулся он. – «Твой костюм «в-чем-мать-родила» – мой любимый».

Не то, чтобы она была полностью без украшений. Потянувшись, Джон потрогал ожерелье, которое подарил Хекс, с большим квадратным бриллиантом в центре.

Хекс была не из чувствительных особ, но она накрыла его руку своей и поднесла ладонь к губам. Поцеловав ее, она прошептала:

– Я знаю. Я тоже тебя люблю. Всегда.

Он наклонился к ней и потерся губами о ее губы.

Пару минут спустя они направились к выходу, на Хекс были брюки и черная шелковая рубашка. Этот наряд, наравне с вышеупомянутым «в-чем-мать-родила», был тоже достаточно неплох. Тем более, она в кои-то веки надела на свои ноги умопомрачительные трахни-меня-шпильки.

Именно это Джон и запланировал, когда им удастся урвать хотя бы минуту наедине.

Остальные тоже выходили из своих комнат: Блэй и Куин, оба в смокингах. Зи и Бэлла с маленькой Наллой в платье, напоминавшем кондитерское изделие из шелка и тюля… оно сделало малышку еще более очаровательной, чем он когда-либо видел.

А ведь он и не особо любил детей.

Вся группа прошла по коридору со статуями и спустилась по лестнице, почти не разговаривая. С тех пор, как Рив положил на обеденный стол ту прокламацию. И напряженное молчание будет с ними еще какое-то время.

Но это должно помочь.

На первом этаже, в фойе, собрались члены большой семьи, но Рофа и Бэт еще не было, и Джон присоединился к толпе… которая была крайне молчаливой. Черт, даже Рейдж прекратил свои обычные выходки, а болтливый падший ангел еще не нарисовался....

– Черт возьми, что происходит?

Услышав голос Ви, Джон повернулся к остальным… и когда он увидел, кто стоит наверху парадной лестницы, моргнул раз… другой. Двенадцать раз.

Лэсситер стоял на верху укрытых ковром ступенек, светлые и черные как смоль волосы были собраны на манер мадам Помпадур[143], тяжелая Библия зажата под мышкой, свет отражался от золотых пирсингов…

Но не только это шокировало.

Падший ангел был одет в сверкающе-белый костюм Элвиса[144]. В комплекте с брюками клеш, рукавами-баллонами, и лацканами таких размеров, что можно было соорудить палатку во весь задний дворик. Ох, и раскрытые радужные крылья, когда он распахнул руки словно проповедник.

– Пора начинать вечеринку, – сказал он, сбежав вниз по лестнице, мерцая блестками. – И где, черт возьми, моя кафедра?

Ви кашлянул, затянувшись:

– Она попросила тебя провести церемонию?

Ангел поставил свой воротник длиною с милю. – Она сказала, что хочет, чтобы самый праведный в этом доме провел обряд.

– Она выбрала блаженного, вот уж точно, – пробормотал кто-то.

– Это Библия Бутча? – спросил Ви.

Ангел помахал томом:

– Ага. И его молитвенник, так он ее называет? Я также сам написал проповедь.

– Господи избави, – донеслось с противоположной стороны.

– Стоп, секунду, – Ви махнул рукой. – Я – сын божества, а она выбрала тебя?

– Можешь называть меня Пастором, и перед тем как Мистер Фанатею-от-Сокс расплачется, я хочу, чтобы все знали, это законно. Я подключился к интернету, прослушал часовой курс священников, и меня посвятили в сан. О да, детка.

Рейдж поднял руку.

– Пастор Ослиная Задница, у меня есть вопрос.

– Да сын мой, ты будешь гореть в аду. – Лэсситер перекрестился, а потом огляделся по сторонам. – И где же наша невеста? Жених? Я готов кого-нибудь поженить.

– Для подобного безобразия у меня с собой мало табака, – заворчал Ви.

Рейдж вздохнул.

– Брат мой, в баре есть «Гусь», … упс, секунду, у нас же теперь нет бара.

– Думаю, я просто введу морфин внутривенно.

– Можно я вствлю? – предложил Лэсситер.

– Именно это она и сказала, – парировал кто-то…

– Ох… ничего себе. Эм, вот это наряд.

Когда Бэт заговорила, все посмотрели через плечо. Она вышла из библиотеки с Сэкстоном, следом шел Ривендж с пергаментом подмышкой и потрясенным выражением на лице.

– Я в курсе, хорошо? – сказал Лэсситер, развернувшись в пируэте. Накидка описала круг.

Но Джон Мэтью не обратил внимания на мужчину. Или на кого-нибудь еще.

Без сознательной мысли, он зашагал вперед, к своей сестре. Она было одета в простое белое платье, прикрывающее плечи и спускающееся ниже колен. И когда он подошел ближе, то вспомнил, что такую одежду выбирали Избранные в доме, когда искали комфорта. Но в отличие от них, ее волосы свободно рассыпались по спине черными волнами.

Она выглядела невинной. И прекрасной. Совершенной.

«Ты очень красива», показал он знаками.

– О, спасибо, – она поправила складки на платье. – Лейла одолжила мне его. Так ты готов провести меня к алтарю?

Прошло много времени, прежде чем Джон заставил свои руки работать. И когда он ответил знаками, то подумал, что, несмотря на все дерьмо, что творила Глимера, напряженность в доме, беспокойство из-за Рофа… казалось, он всю жизнь ждал именно этого дня. Он прошел длинный путь до этого. До цели, которую он хотел достичь, сам не зная, что ждет его в финале.

«Да, готов» – ответил он с гордостью.

***

В этот момент Бэт так сильно любила своего брата. Когда Джон Мэтью встал рядом, она почувствовала, что его уверенность и сила передались ей, а она в них нуждалась.

Хотя она организовала все, Бэт понятия не имела, как на это отреагирует Роф.

Выглянув из-за широких плеч брата, она снова шокировано уставилась на Лэсситера. По крайней мере, ее хеллрену не придется созерцать ангела в подобном виде.

– Тебе нравится, правда? – спросил Лэсситер, высоко поднимая Библию. – В смысле, ты сказала поискать в Интернете. Я так и сделал. И даже распечатал диплом, или как там называется эта штуковина.

Открыв обложку Библии Короля Иакова[145], он достал какую-то бумажку и начал размахивать ею.

– Видишь? Красиво и по закону.

Бэт подалась вперед.

– Ух ты.

– Знаю. Прямо как в Гарварде.

– Впечатляет.

– Я все оформил, ага, – он убрал бумажку подальше. – А после я изучил традиции человеческих свадеб. Я знал, что потребуется церемониальная одежда, и эти шмотки мне понравились больше всего. Я нашел их в «Костюмах Гоулда» – бум! Я – как охотничья собака[146].

Бэт потерла виски. Вишес. Нужно было просить Вишеса.

– Как ты справился с прической?

– «Аква нет»[147]. Заколки. Декабрьский «Космо» с праздничной тематикой. И еще раз спасибо Интернету.

Рейдж покачал головой.

– У тебя вообще есть яйца? Или ангелы рождаются без мошонки?

Лесситер хитро улыбнулся.

– У меня все в порядке. Еще в Старом Свете я перезванивал ими в полдень и в полночь.

Правда… блин, на самом деле, следовало обратиться к Вишесу.

– Ну, я ценю все, что ты…

Когда все замолчали, Бэт перевела взгляд на лестницу. На лестничной площадке гордо возвышался Роф, и Джордж был с ним рядом. В отличие от Джона, он был не в смокинге, но надел костюм, очень хорошо ей знакомый.

Роф надевал его на их первое официальное «свидание» в доме Дариуса.

– К чему толпа? – спросил он.

– Просто спускайся к нам, – ответила Бэт.

Когда он начал спускаться, ее ладони вспотели, а потом, мгновение спустя, ее обдало жаром.

Боже, она не могла дождаться, когда подтвердится ее беременность или же окончательно закончится жаждущий период. Эта внутренняя печка сводила с ума.

Как только ботинки Рофа коснулись мозаичного пола, она подумала, что он просто не мог выглядеть прекрасней, чем сейчас. Его волосы рассыпались по массивным плечам, спускаясь до бедер, и с этим галстуком на шее… он смотрелся как могущественный бизнесмен. Который мог бы убить под настроение.

И от этого ее гормоны снова разбушевались.

– Бэт, что здесь происходит? – потребовал он ответа.

– Мы женимся.

Когда он отпрянул, она не дала ему шанса начать очередную тираду.

– Ты сказал, что человеческие обряды также важны. Значит, мы женимся. Прямо сейчас. По моим правилам.

Он покачал головой.

– Но мы уже связаны. Почему…

– Ты можешь развестись со мной и сохранить трон.

У Рофа отвисла челюсть, а Бэт продолжила:

– Здесь, перед нашей семьей. С настоящим священником.

Лэсситер развел руками.

– Рад услужить. Я также провожу крестины. Это я так, к слову…

Роф снова покачал головой.

– Это…

– Хочешь сказать, моя человеческая сторона имеет меньшее значение?

– Ну, нет. Но…

– Тогда мы ничего не теряем, если проведем церемонию здесь и сейчас. Ты можешь развестись со мной по вампирским законам, но мы останемся парой и сможем сохранить трон. – Она вздернула подбородок, хотя он и не мог увидеть ее. – Неплохое решение, тебе так не кажется?

В фойе стало очень тихо. А потом один из братьев сказал:

– Я обожаю эту женщину. Действительно, полностью, без всяких сомнений обожаю ее.