Глава 73

На следующий день Роф впервые за триста тридцать лет увидел свою мамэн.

На каком-то уровне он понимал, что это наверняка сон. Он ослеп слишком давно, чтобы обмануться мыслью, что реальность внезапным образом изменилась.

К тому же, алло, она мертва уже несколько веков.

И, тем не менее, она пришла к нему сквозь тьму, непринужденно двигаясь в красном старомодном платье, и была такой живой, какой он хотел ее видеть.

– Мамэн? – удивленно позвал Роф.

Подняв голову, он с шоком осознал, что лежит на подушке. И, черт, он был в своей комнате… судя по еле заметному мерцанию стен.

Его охватил инстинкт перевернуться в поисках…

Бэт лежала рядом с ним, в безопасности, под покрывалами, повернувшись к нему лицом. Ее темные волосы разметались по подушке, такой же, как у него. И судя по форме ее живота, да, она по-прежнему беременна…

Господи Иисусе, он же видел ее.

– Бэт, – хрипло сказал он. – Бэт! Я вижу тебя, лилан, очнись я тебя вижу…

– Роф.

Он повернулся на голос своей мамэн. Сейчас она была возле кровати, стояла, скрестив руки и спрятав ладони в объемных рукавах платья.

– Мамен?

– Я не знаю, помнишь ли ты, но ты приходил ко мне однажды.

Боже, ее голос был таким же нежным, как и в его воспоминаниях… и Роф чуть не закрыл глаза, только чтобы запомнить звук. Но нет, он не упустит ни секунды прозрения.

Стойте, что она сказала?

– Разве?

– Я умирала. И ты пришел ко мне из тумана Забвения. И ты сказал мне, чтобы я следовала за тобой. Ты заставил меня остановиться и вернуться с тобой.

– Я не помню…

– Этот долг за мной уже давно. – Ее улыбка была умиротворяющей, как у Моны Лизы. – А сейчас я отплачу тебе. Потому что я так сильно тебя люблю…

– Отплатишь? О чем ты говоришь?

– Проснись, Роф. Просыпайся, без промедления. – Ее голос резко изменился, в нем появилось нетерпение. – Позови целителя… ты должен позвать целителя, если хочешь спасти ее жизнь.

– Спасти ее… жизнь Бэт?

– Роф, проснись. Прямо сейчас, позови целителя. Немедленно позови целителя.

– Что ты…

– Роф, просыпайся!

Он резко покинул фазу глубокого сна, подскакивая.

– Бэт! – закричал он.

– Что что что, что такое…?

Он повернулся к жене и выругался в темноту. Гребаный проклятый сон, дразнил его тем, чего он не мог получить.

– Что? – закричала Бэт.

– Черт, прости, прости. – Он протянул руку, успокаивая ее, успокаивая себя. – Прости, просто дурной сон.

– Ты меня перепугал. – Она рассмеялась, и он услышал, как Бэт опустилась на подушки, будто бы позволила себе рухнуть. – Хорошо, что мы спим, оставляя свет в ванной включенным.

Нахмурившись, он перевернулся на бок, к той стороне, где стояла его мать и… – Нет, на самом деле, ее там не было.

– Кого?

– Прости. – Размяв шею, он спустил ногу с кровати. – Я сейчас вернусь.

Он хорошенько потянулся, и когда его спина ответила хрустом, подумал о разговоре с Пэйн после его возвращения домой. Они вернутся к спаррингам… и не потому, что она была женщиной.

А потому, что она была чертовски хорошим бойцом, и он хотел вернуться в игру.

В ванной он погладил Джорджа, свернувшегося на собачей лежанке «Орвис», которую ему подарил Бутч на Рождество… потом справил нужду и сполоснул лицо.

Снова устроившись на кровати, он собирался вернуться в земли Морфея. Но когда лег, опять нахмурился…

– Эм, слушай… ты хорошо себя чувствуешь?

Бэт зевнула.

– Да, конечно. Но я рада, что вовремя вернулась домой… от сна мне стало лучше. И в лежачем положении я чувствую себя комфортней…. У меня все еще напряжена спина от долгого шоппинга.

Придавая голосу будничный тон, он спросил:

– Когда у тебя следующий прием у врача?

– Не раньше пятницы. Сейчас мы встречаемся каждую неделю. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так.

Он замолчал, и Бэт, свернувшись рядом с ним, издала вздох, словно приготовилась провалиться в сон.

Он вытерпел не больше минуты.

– Давай позвоним доктору, что скажешь?

– Позвоним, то есть… подожди, что, прямо сейчас?

– Ну да.

Он почувствовал, как Бэт шарахнулась.

– Но зачем?

Да, будто он мог рассказать ей что-то в духе «Мне так сказала моя мертвая мама».

– Роф, это не прилично. Особенно с учетом того, что все в порядке. – Он почувствовал, как она перебирает его волосы. – Это из-за того гражданского? Который потерял жену и ребенка?

– Это произошло не при родах.

– Ой. Но я думала…

– Может, мы просто позвоним ей?

– В этом нет необходимости.

– Какой у нее номер? – он потянулся за своим телефоном. – Я позвоню ей.

– Роф, ты с ума сошел?

К черту, он наберет 4-1-1.

Бэт продолжала говорить, а он все ждал, когда оператор возьмет трубку. – Да, здравствуйте, это Колдвелл, Нью-Йорк. Мне нужен номер Доктора Сэм… какая у нее фамилия?

Ты с ума сошел.

– Я заплачу за вызов на дом… нет, Оператор, я не вам. – Вспомнив фамилию, он произнес ее дважды. – Да, соедините с кабинетом. Спасибо.

– Роф, что…

Когда пошли гудки, Бэт замолкла.

– Бэт? – спросил он, нахмурившись.

– Прости, – сказала она, – скрутило спину. Знаешь что? В следующий такой поход я надену кроссовки, обещаю. А сейчас, прошу, положи…

– Да, здравствуйте, это экстренно. Мне нужно, чтобы Доктор Сэм приехала ко мне на дом, моя жена наблюдается у нее… тридцать шесть недель… Симптомы? Она беременна, сколько вам нужно времени?

– Роф? – позвала Бэт слабо.

– Что вы имеете в виду, как не можете…

– Роф.

Когда он замолчал, то понял… что его мамэн была права. Повернув голову к Бэт, он с ужасом спросил:

– Что?

– У меня кровотечение.

***

Слово «ужас» мгновенно меняет свой смысл, когда перестает касаться тебя одного. И меньше всего ты думаешь о своей шкуре, на тридцать шестой неделе внезапно почувствовав влагу между ног… и это не воды отошли.

Поначалу, Бэт подумала, что это недержание, но когда она откинула простыни и сдвинулась, то увидела что-то на них.

Она никогда раньше не видела такой яркой крови.

И, черт, поясница заболела очень сильно и резко.

– Что происходит?

– У меня кровь, – повторила она.

После все развивалось с бешеной скоростью. Она словно сидела на заднем сидении гоночного автомобиля, и все крутилось слишком быстро для человеческого взгляда: Роф закричал в трубку, набрал другой номер, в спешке появились Ви и Джейн. А потом все завертелось, быстрее и быстрее, окружающие суетились, но она в это время была на удивление неподвижна.

Когда ее переложили на каталку, Бэт посмотрела на кровать, и ее затрясло при виде яркого пятна. Оно было огромным, словно под ней вылили галлон краски.

– С ребенком все будет в порядке? – пробормотала она, шок завладел ею. – Он… Роф будет в порядке?

Окружающие старались ее утешить, но так и не ответили на вопрос.

Но Роф-старший был рядом с ней, держал за руку, в качестве ориентира используя боковую стойку каталки.

Джон появился, когда они спустились на второй этаж. На нем были только боксеры, волосы взлохмачены, а в глазах плескалась тревога. Он взял ее за другую ладонь.

Она не особо помнила, как они в спешке пересекали туннель… кроме того, что боль становилась все сильнее. О, а еще мелькающие лампы проносились над головой, она словно попала в «Звездные войны» и вошла в сверхсветовую скорость.

Почему она ничего не слышала?

Она посмотрела на толпу вокруг, их рты открывались, глаза встречались поверх ее тела.

– С Рофом-младшим все будет нормально? – Даже свой голос она слышала приглушенно, звук был выключен. Она попыталась говорить громче. – С ним все будет в порядке?

А потом они пронеслись через вход в учебный центр, и быстро прошли дальше… к двери в неотложку, которую создали специально для нее, как раз для такой ситуации.

Но это не входило в ее план родов. Она должна была поехать в человеческую клинику, где бы люди позаботились о ней и Рофе-младшем, осмотрели его на случай возможных проблем, были бы рядом с ней и айЭмом в дневное время, или Рофом-старшим и Джоном – в ночь.

Роф-младший, подумала она.

Похоже, она только что дала имя их сыну.

Когда она прибыла в клинику, то все думала, что не должна здесь находиться. Особенно посмотрев на круглую лампу в главной операционной.

Не ясно почему, но Бэт вспомнила все те разы, что бывала здесь, поддерживая раненных в бою Братьев, или приходя на осмотр с Лейлой, или…

Лицо Дока Джейн показалось в поле ее зрения. Ее губы медленно шевелились.

– …эт? Бэт. Ты меня слышишь?

О, хорошо, кто-то прибавил звук в мире.

Но она не расслышала своего ответа. Она не могла услышать собственный голос.

– Окей, хорошо. – Джейн говорила, акцентируя каждое слово. – Я хочу сделать ультразвук, чтобы исключить предлежание плаценты… это осложнение, когда плацента заканчивается в нижней части матки. Но я боюсь, что у тебя выкидыш.

– Что… это? – пробормотала она.

– Где болит?

– Поясница.

Док Джейн кивнула и положила руки на живот Бэт. – Если я надавлю…

Бэт застонала. – Просто убедись, что Роф будет в порядке.

Они подкатили к ней ультразвуковой аппарат и срезали с нее ночнушку. Когда на ее живот вылили гель, и приглушили свет, она не захотела смотреть на монитор. Она смотрела в лицо мужу.

Это чудесное, мужественное лицо сейчас было до жути напуганным.

На нем не было очков от сына… то есть от солнца. А его бледно-зеленые расфокусированные глаза бродили по комнате, будто он отчаянно пытался увидеть что-нибудь, что угодно.

– Откуда ты узнал? – прошептала она. – Что я в беде…

Он посмотрел в ее сторону.

– Моя мамэн сказала мне. Во сне.

Странно, но Бэт заплакала от его слов, образ ее мужа стал расплывчатым, когда неподвластная суть жизни показала себя в самом плохом свете: больше всего ее волновал ребенок, но она не могла повлиять на исход. Ее тело и малыш были во власти судьбы.

Ее разум, ее воля, ее душа? Все ее мечты и стремления, чаяния и надежды?

Это никого не волновало.

Снова появилось лицо Джейн.

– …эт? Бэт? Ты со мной?

Она подняла руку, чтобы смахнуть волосы с лица, и поняла, что они надели на нее манжету для измерения давления и вставили катетер. И это были не волосы… ей мешали слезы.

– Бэт, ультразвук не подтвердил мои надежды. Сердцебиение малыша замедляется, и у тебя по-прежнему сильное кровотечение. Мы должны достать его, хорошо? Я уверена, что у тебя выкидыш, вы с ним в опасности. Ты согласна?

Она смогла лишь посмотреть на Рофа.

– Что мы сделаем?

Хриплым, едва понятным голосом он сказал:

– Позволь ей и Мэнни провести операцию, хорошо?

– Хорошо.

Док Джейн снова показалась в поле зрения.

– Мы усыпим тебя… я не хочу делать эпидуральную анестезию, у нас нет на это времени.

– Хорошо. Я люблю тебя, – сказала она Рофу. – О, Господи… ребенок…