Глава 7. После того как перевозчик уехал, я снова забралась в кабину желтого грузовика Horizons, чтобы переждать ночь

После того как перевозчик уехал, я снова забралась в кабину желтого грузовика Horizons, чтобы переждать ночь. Чейз настороженно наблюдал за мной, но больше мы не разговаривали. У нас были более веские причины для беспокойства, например, как вернуться в гостиницу " Веланд" или сумел ли Шон пересечь город и найти рекрута. И все же я ненавидела отстраненность между мной и Чейзом. Она вывела меня из душевного равновесия, я чувствовала себя неуверенно. Будто хорошее во мне таяло.

Я пожалела, что не могу поговорить с Бет. Я скучала по ней, скучала по дому — такому, каким он был раньше. Теперь казалось, что все это существовало давным-давно, в другой жизни. Но все равно мысль о моей рыжеволосой подруге заставила меня улыбнуться. МН может уничтожить многое, но не мои воспоминания о ней. Пока Бет сидит тихо, она в безопасности. Ведь, в конце концов, ее семья соответствует нормам.

К рассвету буря окончилась, и в гараже стало зловеще тихо. Я содрогнулась от прохладного воздуха, а когда подтянула колени к груди, то на коврик упала подвеска со святым Михаилом.

Я встала, чтобы поднять ее, слепо шаря рукой под сиденьем, и нашла кое-что, кроме медальона. Патрон. Я повертела его в ладони, задаваясь вопросом, откуда он мог взяться в автомобиле для доставки еды. Я не слышала, чтобы во время захвата этого грузовика сопротивлением случилась перестрелка.

С этим патроном что-то было не так. Он был заостренным на конце, медным, а не серебристым, и в длину почти три дюйма (7, 6 см). Патроны, которыми заряжали девятимиллиметровый, размерами были не больше дюйма и скругленными на конце. Меня нельзя было назвать экспертом по оружию, но я проводила инвентаризацию нашего склада в " Веланде", и не требовалось много опыта, чтобы понять, что этот патрон предназначался для более крупного оружия, чем обычные пистолеты, которыми пользовалось сопротивление.

— Мы уходим, — позвал Чейз снаружи грузовика. Я засунула находку в карман и, вздохнув, неохотно повесила медальон на шею.

— Не помешает, — вслух сказала я, вспоминая, что говорил мне о защите Чейз.

* * *

Пока мы неслись на запад, к убежищу сопротивления, Чейз был рядом со мной. И его, и моя формы были упрятаны в черный мешок для мусора, перекинутый через его спину, но я знала, что пистолет все еще был заткнут за пояс его штанов под дырявым свитером. Впереди Риггинс разведывал путь, проверяя, не поджидала ли нас встреча с солдатами, но я все равно старалась сохранять бдительность. Я была совершенно уверена, что моя безопасность не являлась его приоритетом, несмотря на то что он поддержал меня в гараже.

На улицах валялся наломанный бурей мусор. Ветки деревьев, блестевшее в утреннем солнце битое стекло, промокшие листовки со Статутом. Линии электропередач, которые в этом районе, вероятно, в любом случае не работали. Я могла только гадать, во что превратился палаточный городок и лагерь Красного Креста в парке, и снова меня охватила тревога за Шона. Воздух пах землей и влагой, дождь наконец очистил его от густого белого дыма из крематория, который, будто смерть, висел над городом.

Я пыталась не думать о том месте.

Мой пульс замедлился только тогда, когда мы переступили порог гостиницы " Веланд". Фойе было заполнено горьким сигаретным дымом, исходящим от мужчины, что сидел на табурете за стойкой. Его рыжие волосы, яркие, как пламя, торчали во все стороны, а глаза были красными от слишком поздних игр с нашими ребятами.

Мужчину звали Джон, и он был владельцем " Веланда". За прошлый месяц я видела его только пару раз, так как редко покидала четвертый этаж.

— Твоя арендная плата за месяц, дорогуша. Ты не сможешь прятаться вечно. — В его голосе звучал легкий ирландский акцент.

Я вздрогнула. Хоть другим постояльцам приходилось платить за проживание в мотеле, сопротивление играло на никотиновой зависимости хозяина, а мы появились здесь без очередного блока сигарет Horizons.

— В следующий раз, — сказал Чейз. Он перекинул пакет с одеждой на другое плечо.

— Я согласился бы на поцелуй, — сказал Джон с дьявольским блеском в глазах.

— Ты не в моем вкусе, — ответил Чейз.

Джон рассмеялся.

— Ты еще передумаешь. — Он так трогательно подмигнул Чейзу, что я тоже не смогла сдержать смех.

Мы прошли мимо охраняющего лестницу Си Джея — будто бы пьяного бездомного мужчины с дредами — и поднялись по ступеням на четвертый этаж. С каждым шагом, приближающим нас к штабу сопротивления, мое облегчение росло. Я не могла дождаться той минуты, когда расскажу Уоллису и Билли о нашем успехе. Я надеялась, что это отвлечет внимание от того факта, что Табмен и Кара уехали без приказа нашего лидера. Сейчас я не представляла, как сообщить ему об этом, но предчувствовала, что сцена будет не из приятных.

Я толкнула дверь, отделяющую лестницу от этажа, и оказалась в длинном коридоре со старыми бежевыми обоями и грязной красной ковровой дорожкой. Чейз шел сразу за мной. О мою ногу приветственно потерлась плешивая черная кошка Билли.

Дом. Не тот, который мне постоянно снился, но атмосфера была такой же, и я улыбнулась, потому что, наконец, заслужила право быть здесь.

Мое внимание привлекли громкие голоса в коридоре. Не одни мы вернулись. Чейз завернул в комнату наблюдения посмотреть, нет ли в системе новых данных, но я не была готова к плохим новостям, только не после завершения своего первого задания. Я быстрее зашагала в сторону кладовой и оживилась, завидев толпу, собравшуюся на пороге.

У самой двери стоял Шон, закинув руки за голову и прогнув спину. Он выглядел уставшим и грязным, и когда я протолкалась мимо остальных, то почувствовала запах пота и грязи. Но это не имело значения; я была рада, что он цел. Не раздумывая ни секунды, я обхватила его за талию.

— Ты вернулся, — с облегчением сказала я. — Боже, от тебя воняет!

Он крепко обнял меня, взъерошив мои волосы.

— Можно подумать, ты пахнешь лучше.

Встречающие образовали в коридоре тесный круг, и когда Шон попытался уклониться от моего удара, то врезался в Линкольна, который при виде меня сказал: " Эй, ты живая" — и хлопнул меня по спине. Стоявший сразу за ним Хьюстон тоже меня поздравил.

Шон потянул меня в сторону. Впервые за много недель он выглядел по-настоящему счастливым.

— Новенький помнит, что Ребекку провозили через эту базу по пути в Чикаго, — сказал он. — Он ни разу ее не видел, но припомнил ее имя из списка заключенных.

Мое лицо озарилось улыбкой. Наконец-то у нас появилась ниточка.

В следующую секунду путь в кладовую освободился, позволяя разглядеть находившегося внутри рекрута. Я видела только его профиль: грязное лицо, жирные светлые волосы, сгорбленные широкие плечи. Одежда явно из благотворительной корзины: черные брюки и серая футболка с длинными рукавами, закатанными до локтей, так что на одной руке был виден наполовину ободранный гипс. Со своего места я сумела рассмотреть бледные розовые шрамы — три параллельные линии, процарапанные от уха до воротника.

Эти царапины — следы от ногтей.

Моих ногтей.

Такер Моррис.

На мгновение мной завладел страх. Абсолютный, непреодолимый страх, от которого у меня застыла кровь и заледенело дыхание. Мгновение, когда меня ошеломили лихорадочные видения. Арест. Ненависть в его глазах. Ощущение его дыхания. Слова, которые я слышала снова и снова: " Я чертовски хороший солдат. Я сделал то, что было нужно".

А потом меня охватила ярость, и я, не задумываясь, бросилась в атаку. Он пришел за мной. Пришел закончить работу. Вот только я собиралась закончить ее первой. Я хотела разорвать его на куски. Но Шон схватил меня за плечи. Я отбивалась, как загнанный в угол зверь, больше не видя перед собой друга — только опасность. Я двинула локтем назад и попала Шону в челюсть, вызвав поток ругательств.

Мои легкие горели.

— Бегите!

Уоллис вломился в дверь, но на моем пути стоял другой человек. Риггинс. Я дернулась в сторону. Его пальцы зацепились за мою одежду, но, полагаю, это произошло не случайно. Скорее всего, он специально удерживал меня.

— Эмбер! Где она?

Сначала я увидела его черные волосы, а секунду спустя — отблеск на серебристом стволе. Стоявшие рядом поспешили увернуться, и проход освободился. Билли прыгнул на вытянутую руку Чейза, но слишком поздно. Чейз уже нажал на курок.

Звук выстрела заставил меня инстинктивно упасть на пол. Мелькнула красная ткань футболки, и чей-то ботинок наступил на мои пальцы. Следующее, что я осознала, — кулак Шона, вцепившийся в мой воротник и прижимающий меня к полу.

Хаос. Крики. Топот бегущих ног, отдающийся в ушах.

— Чейз! — заорала я.

Я вырвалась из хватки Шона. Метнулась мимо Риггинса. Такер отступил в кладовую, и на мгновение я запаниковала, осознав, что там у него будет доступ к куче оружия. Но сначала мне нужно было найти Чейза, все остальное — потом.

Я едва его видела. На него навалились по крайней мере четверо. Один из них, Хьюстон, снова и снова бил руку Чейза об пол, чтобы заставить его отпустить пистолет.

— Прекратите!

Я запрыгнула на спину Линкольна, и он стремительно вскочил, впечатав меня в стену. От удара из меня выбило весь воздух. Но я не разжала рук и крепко держалась за его шею.

Кто-то схватил меня за талию, потянул вниз и вынудил подчиниться, вывернув мою руку за спину.

— Хватит! — приказал Шон. — Я не хочу делать тебе больно, слышишь?

— Тогда пусти!

Он отпустил мою руку, но крепко-накрепко прижал меня к себе, а я продолжила вырываться, пока он не зажал мои брыкающиеся ноги между коленями.

— Эмбер! — услышала я крик Чейза.

— Я здесь!

— Прекратить!!! — проревел Уоллис.

Хьюстон и Линкольн вздернули Чейза на ноги, и я быстро осмотрела его, проверяя, не ранен ли он. На него направили пистолеты. Как будто это он был опасен.

Только теперь я почувствовала запах. Запах пороха. Как в доме на Руди-лэйн. Куда попала пуля? Куда-то в пол. Все мои мышцы напряглись до предела, как истрепанная, готовая порваться веревка.

— Ты и твоя чертова вспыльчивость! — кричал Уоллис. — У тебя был шанс, Дженнингс. Был, а ты швырнул его псу под хвост. Чтоб тебя!

Он стоял нос к носу с Чейзом, и неожиданно мне представился сержант по строевой подготовке, орущий на новобранцев.

Чейз сплюнул кровь на бордовый ковер. Его белые зубы окрасились красным, и почему-то именно это напугало меня сильнее всего, что произошло.

— У нас с Такером незаконченное дело, — сказал Чейз.

— Не здесь, — отрезал Уоллис. — Ты приходишь сюда, в семью, и угрожаешь одному из своих братьев? Проваливай, Дженнигс. Забирай свои вещи и убирайся с глаз моих.

Тишина.

— Что? Подождите, — первым заговорил Шон. Он всего на мгновение ослабил свою хватку, и я тотчас бросилась к Чейзу, загораживая его от слов Уоллиса.

— Хочешь банду — иди и найди, — резко сказал Уоллис Чейзу поверх моей головы. — Там, на улице, их полно. Можешь застрелить любого, кого захочешь.

— Я не хочу застрелить любого, — ответил Чейз.

— Причина, — неуверенно произнес Билли. — У тебя ведь есть причина, да, Чейз?

Чейз не ответил.

— Их более чем достаточно.

Толпа расступилась, и показался Такер, одну руку он держал в кармане, другая бессильно свисала вдоль тела. Я сразу же внимательно оглядела его в поисках оружия, но ничего не заметила. Хотя это не значило, что он не спрятал что-нибудь сзади за поясом.

— Но самая главная, думаю, одна, — безразлично закончил он.

— Хочешь рассказать всем? — бросил ему вызов Чейз.

— Не очень, — сказал Такер. И опустил голову, как будто ему было стыдно. Можно подумать, он способен на такое человеческое чувство. — Но во избежание недоразумений считаю нужным заметить, что она меня целовала.

Меня словно током ударило.

— Ах ты... — начала я, готовая снова обрушиться на него. Выцарапать глаза и задушить голыми руками. Он говорил так, будто какой-то дурацкий притворный поцелуй имеет такое же значение, как и убийство моей мамы! Как будто любое из этих событий могло стать причиной, по которой Чейз захотел бы его убить.

— Стой, — прошептал мне Чейз. Я почувствовала, как что-то оборвалось у меня внутри, под защитным слоем ярости. Тот поцелуй был секретом, который я собиралась унести в могилу.

Я выпрямилась во весь рост, спиной ощущая теплое и надежное присутствие Чейза. Уоллис стоял в нескольких дюймах передо мной. Я уперлась руками прямо в его узкую грудь и толкнула.

— Нам надо выбираться отсюда, — прошипела я Уоллису, приготовившись защищаться. — Он привел других!

— Он никого не привел, — сказал Уоллис.

— Меня выгнали, — произнес Такер. — Из-за тебя.

Его голос был более хриплым, чем в нашу последнюю встречу, но от этого звука меня по-прежнему охватывал ужас. Полные ненависти зеленые глаза встретились с моими.

— Эй, парень, полегче, — сказал Шон, ощупывая челюсть и в упор глядя на своего рекрута.

Уоллис положил ладонь на мое дрожащее плечо и медленно провел вниз, словно тисками сжал. Потом обернулся к Такеру и властно сказал:

— Мы здесь играем по правилам. Или не играем вообще.

Такер усмехнулся и уставился на стену перед собой, как будто мог обжечься, если посмотрит на меня еще секунду. Воздух звенел от напряжения.

— Я не знаю, что он вам наговорил, — сказала я дрожащим от притока адреналина голосом. — Но он наврал. Это все, на что он способен. Он здесь, чтобы уничтожить нас.

— Не устраивай трагедию, — сказал Такер. — Ты мне больше нравилась, когда думала, что умрешь. — Он повернулся к Шону, который оскалился, готовый заступиться за меня. — Если они с Дженнигсом здесь — забудь про уговор. Я пас.

Мои нервы искрились, как оголенные провода. В коридоре собиралось все больше зрителей, но я не могла отвести взгляд от Такера. Я должна следить за ним, должна быть готовой ко всему.

— Остыньте, — громко сказал Уоллис. Я попыталась вырваться, но он не ослабил свою руку на моей. — Мы знали, что он придет, помнишь? Рекрут с базы Ноксвилла. Когда он на прошлой неделе вышел на Шона, Билли нашел в системе данные о его увольнении.

Я перенесла вес тела ниже, приготовившись бить, пинать, кусаться — все что угодно, на случай если Такер бросится на меня.

— Он нам нужен, Миллер. Чтобы проникнуть на базу. У него есть сведения, которых нет больше ни у кого. А ты теперь можешь подтвердить, верны ли они. Это должно сработать.

Через секунду до меня дошло, о чем он говорил. Он имел в виду, что Чейз уйдет, а я останусь. С Такером Моррисом.

— Без меня, — сказала я.

— Не глупи, — произнес Риггинс с мрачным видом. — Ты же знаешь, что творится в городе. Тебя разыскивают в связи со снайперскими атаками. — Он казался искренне обеспокоенным.

— Меня разыскивают только потому, что он меня сдал, — ответила я, мотнув головой в сторону Такера.

— Вообще-то, — отметил Такер, — это не правда.

— Так я тебе и поверила!

— Я виновен почти во всем, в чем она меня обвиняет, — сказал Такер, обращаясь ко всем. — Но не в этом. Меня арестовали до того, как я вернулся в свой кабинет. Ты же помнишь Далилу, Эмбер? Должна помнить. Ты связала ее и заперла в камере.

Передо мной возник образ немолодой женщины с седыми волосами и прозрачно-голубыми глазами.

— Её ты тоже убил? — спросила я. — Ты говорил, что сделаешь это, если она кому-нибудь проболтается.

— Я никогда такого не говорил.

Он смотрел себе под ноги. Я не могла не признать, что он выглядел подавленным. Пришлось напомнить себе, что все это — часть задуманной им ловушки.

— Ее обнаружил охранник во время обхода. К счастью для тебя, она отказалась говорить, но, когда я вернулся, меня поджидала целая группа с вопросами. Я сказал, что ты мертва, " отработана", как Дженнигс. — Его лицо потемнело. — Охранник на воротах с этим не согласился.

Охранник, дежуривший у ворот позади комплекса, разрешил мне выйти, чтобы я отвезла тело — тело Чейза — в крематорий, как в предыдущие дни. Он должен был видеть, что Такер вышел следом за мной, а потом вернулся один.

— И тебя решили выгнать, но не объявляли о моём побеге целый месяц? Дай-ка подумать, решили дать мне фору? — сказала я.

Такер презрительно усмехнулся:

— Думаешь, им хотелось, чтобы весь регион узнал, что кто-то — простая девчонка — сбежал из камеры заключения? Как бы они при этом выглядели? По крайней мере сейчас тебя можно представить как соучастницу серийного убийцы.

Я не нашлась с ответом. На самом деле все могло быть так, как сказал Такер. И теперь становилось понятно, почему меня внесли в список вместе с остальными подозреваемыми. В МН желали моей смерти, а моя связь со снайпером делала меня опасной, отчаянной. Способной на побег. Представив меня закоренелой преступницей, было проще признать, что я сумела их перехитрить.

— Но... он же убийца, — пробормотала я.

— Думаешь, он здесь первый, кого так называют? — Уоллис был уже на пределе, его трясло. — Думаешь, я другой?

Все разговоры прекратились. Все взгляды устремились на Уоллиса. Даже мой, оторвавшись от так раздражавшего меня Такера.

Уоллис убивал людей. Возможно, нарушителей Статей. Людей таких же, как моя мама. И остальные: Риггинс, Хьюстон, Линкольн — они тоже могли. Шон не убивал, так сказала Ребекка, но в школе реформации он забирал девочек в барак. Девочек вроде Розы Монтойи, которая ехала рядом со мной в автобусе. Которая превратилась в пустую оболочку после мучений, которым ее подвергли Шон и другие охранники.

Я прожила здесь несколько недель, чувствуя себя в большей безопасности, чем где-либо с момента маминого ареста, и закрывая глаза на очевидный факт: о своем прошлом не рассказывала не только я, но и они тоже.

" Все не так уж плохо", — говорила я себе, несмотря на то что это новое осознание заставляло меня дрожать. Они поступали плохо, но не были плохими людьми. Разве не был и Чейз в дюйме от этой пропасти? Но он вернулся ко мне, он искупил свои поступки. Так же, как и Уоллис, и все остальные тоже.

Но не Такер. Такеру Моррису никогда не стать хорошим.

Сейчас он хмурился, но все это было лишь притворством. Он старался вызвать мое сочувствие своей оборванной уличной одеждой и испачканным лицом. Своим липовым увольнением, которое Билли якобы видел в системе ФБР, и своим гневом, как будто я разрушила его драгоценную карьеру. Я на это не клюну.

— Или он, или мы. Мы оба, Уоллис. Выбирайте, — твердо произнесла я, хотя мысленно умоляла его быть благоразумным, поверить нашим словам о Такере и начать полную эвакуацию.

— Я лучше пойду, — сказал Такер. — Пойду... Не знаю. Куда-нибудь.

— Ты остаешься, — ответил ему Уоллис.

В первый раз я почувствовала, как мои колени задрожали.

Уоллис сделал выбор. " Ради сопротивления, — уговаривала я себя, — ничего личного". Но воспринималось это как личное. Тот разговор про семью, он меня зацепил, и я, как дурочка, купилась. Как будто он мог заполнить эту пустоту внутри. Мне пришлось три раза приказать себе идти, прежде чем я наконец сдвинулась с места.

— Могу я забрать наши вещи?

Уоллис скривился:

— Кто-нибудь, принесите их сумку. Только то, с чем они пришли.
Он отвернулся и скрылся в кладовой.

Через минуту пришел Билли с нашим рюкзаком в руке. Он не смотрел мне в глаза. Так было лучше. Ненавижу терять друзей.

Шон не переставал ругаться, но он не мог уйти, пока на кону была информация о Ребекке. Риггинс попытался переубедить Уоллиса. В конце концов Линкольн и Хьюстон проводили нас вниз по лестнице и через заполненное дымом фойе. Мимо Джона, который, не имея понятия о случившемся наверху, напомнил нам принести блок сигарет. А потом мы оказались на улице, в неприветливом утреннем свете, на виду у любого, кто пожелает бросить нам вызов, лишенные единственного места, которое впервые за долгое время было домом.