Единственная девушка в мире

Значит, ничего если выпить вот это? - Спросил Оливер, указывая на коктейли, стоящие перед ними. Один из них выглядел так, словно в его составе была горячая лава, у него был ярко-красный оттенок, внутри серебряной чаши все булькало, и валил дым. Второй отливал зеленым, пах мятой и издавал шипение. Он никогда не видел подобныхи, несмотря на то, что в нем затаился страх перед всем на свете, он жаждал узнать, какие они на вкус. С самого прибытия они не пили и не ели, а он все также был беззаботен и голоден.

- Не знаю. Мне, в общем-то, все равно, - отрезала Мими, оглядывая ночной клуб в поисках Кингсли.

Оливер сделал первый глоток. Похожая на лаву смесь была теплой и маслянистой, вкусной, но приторной. Зеленый коктейль по вкусу напоминал мякоть дыни, исключая то, что дыня казалась переспевшей, но не гнилой. Эту особенность он стал замечать в Тартаре, то, что все может быть очень хорошо, но не совсем верно. В клубе было слишком жарко или слишком холодно, никто здесь не чувствовал себя комфортно. Это было так, будто идеальной температуры, идеального состояния чего-нибудь, реально, не существовало. Не было ничего среднего, либо в одну, либо в другую сторону. Это может свести человека с ума, подумал он, если все съесть, то оно или слишком вкусное или слишком безвкусное, слишком соленое или слишком сладкое, слишком хрустящее или слишком мягкое, не было ничего в самый раз. Хорошо, где же он был... верно? Оливер упрекал себя за шутки, но он не мог, не позабавиться. Это было все, что у него было на данный момент.

Он не был уверен, что делать с Кингсли. Он не знал его достаточно близко, когда они учились в Дачезне, но он никак не ожидал такого холодного отношения с его стороны. Оливер не знал, на самом ли деле, Кингсли равнодушен, а может он так долго побывал в преисподней, что уже и не чувствует к Мими ничего. Бедная девочка. Она ожидала не этого. Она выглядела растерянной и несчастной, осматриваясь вокруг. Ее лицо скривилось, ее хрупкая броня была треснута, и Оливер сочувствовал ей. Она не заслужила все это после всей тяжело проделанной работы, чтобы прийти сюда. Он захотел развеселить ее, утешить ее в некотором роде. Когда ди-джей заиграл что-то новенькое, что-то, что не было таким пробивающим или призванным для раздражения, песня, которая в самом деле была мелодичной, Оливер увидел возможность.

- Пошли, - сказал он. - Потанцуем.

Мими не могла устоять, чтобы не потанцевать и отказать Оливеру, она забыла о разочаровании и раздражении. Если Кингсли хочет сыграть в эту глупую игру и притвориться, будто его чувства к ней угасли, она больше ничего не сможет сделать. Она начала сомневаться в ее воспоминаниях о так называемой любви. Что-то есть между ними, так или иначе? Они связывались несколько раз, и конечно, он вернулся в Нью-Йорк, что бы убедить ее разорвать узы; и конечно, он принес себя в жертву, что бы спасти ее, спасти всех их, но Кингсли никогда ничего не обещал. Никогда не говорил, что он чувствует к ней. Что если она ошибалась? Что она делает здесь? Мими глубоко вздохнула. Она не хотела думать о том, что это значит и, взяв за руку Оливера, они вступили на танцпол меж вращающихся тел. Она сделает так, чтобы эти демоны запомнили ее.

Оливер был хорошим партнером по танцам. В отличие от других парней, он понимал, что делает. Он чувствовал ритм, вместе они двигались элегантно, он положил свои руки на ее талию, и Мими стала покачиваться из стороны в сторону.

Она вертелась, чувствуя музыку в своих жилах, чувство свободы, которое пришло вместе с движением, звуками и ударами, постепенно становясь единой с музыкой. Ее лицо покраснело, грудь вздымалась, внутри нее зажегся свет и за первое время, что они находились в преисподней, ее лицо расслабилось, и она улыбнулась. Оливер усмехнулся и стал хлопать ей.

Это было весело, подумала Мими. Она уже давно ничего не делала просто ради удовольствия, на какой-то миг она снова стала подростком и забыла о спасении мира. Закрыв глаза, она представила, будто вернулась в город. Там был ночной клуб, похожий на этот. Забавно, что ландшафт Нью-Йорка подстроился под этот. Хотя сами здания остались прежними, синагоги XIX века превратились в горячие места модных показов. В банках и соборах сейчас находятся коктейль-бары и дискотеки.

Танцы становились более неистовыми, толпа плотно сжималась, так, что Мими отделили от Оливера, толкнув его. Когда она обернулась, чтобы извиниться, она увидела его вернувшимся за столик и потягивавшим свой дьявольский коктейль.(Она, наверное, должна была его предупредить о них, но было уже слишком поздно).Он пожал плечами, будто бы не знал, как это произошло.

Итак, чьи же тогда руки были на ее талии? Кто давил на нее своим телом с притягательностью, знакомым весом? Она медленно обернулась, хотя уже знала ответ. Кингсли улыбнулся своей злой улыбкой, и она смогла почувствовать, как его тело отвечает ей, как они поворачиваются и замедляются в такт музыке. Он наклонился и уперся подбородком в основание ее шеи. Она почувствовала его теплый пот на своей коже. Его руки блуждали, снижаясь с талии на бедра, притягивая ее ближе к нему. Она чувствовала, что ее сердце глухо к музыке, но и в ритме с ней, как будто они были вдвоем, тепло танцпола и кокон тьмы окружали их.

- Отлично двигаешься, Форс, - пробормотал он.

Она отстранилась, не желая сдаваться так легко. Он крутился и вращался вокруг нее, наклоняясь так низко, что почти касался носом ее ложбинки. Черт, он был таким проворливым. Но чего она ждет? Она поняла, что в то время, когда они были не вместе, она построила его идеальный образ, лишь вспоминая яркие части его личности, и то, как он смотрел на нее в последний раз, прежде чем скрылся в Белой Тьме. Это было всем, на что она возложила свои надежды и на сердце, тот последний взгляд. Она забыла, что ему по-настоящему нравилось. Непредсказуемый. Дерзкий. Хитрый. В конце концов, он никогда не говорил, что любит ее.Она только предполагала...

Но он притянул ее к себе, и они были лицом к лицу. Она положила голову ему на плечо, а он положил свою руку ей на спину. Она узнала песню. Это была " Let’s Get It On" Марвина Гэя. Слишком многим ее фамильярам нравилось слушать её перед Священным Целованием. Классическая песня, ставшая клише, как " Танцы на Луне" Вана Моррисона. Кингсли тихо пел ей на ухо своим низким, прокуренным голосом, тем самым, который она полюбила с самого начала. «Отдавшись мне, ты не посчитаешь это ошибкой, если любовь твоя правдива...»

Мими пыталась не засмеяться. Это действительно было по его части. Он что, черт возьми, серьезно? Он думает только об одном? И это все? Он действительно верит в то, что она прошла весь путь только ради того, чтобы переспать с ним? Она старалась не показывать то, насколько она оскорблена.

Музыка остановилась, и она отстранилась от его объятий. Поняв ее сигнал, Кинсгли также поплелся прочь. Он все еще ухмылялся. Ему не нужно говорить это: она знала, он думает, что ей глупо делать вид, что они не собираются в конечном итоге переспать.

Или я не прав? Его голос громко и ясно отдавался в ее голове, она могла распознать в нем уверенность.

Но Мими проигнорировала его. Она не хотела отступать от их старых правил, при этом притворяясь, что они не заботятся друг о друге и они всего лишь Венаторы с привилегиями, будто он не пожертвовал многим ради нее или она находится здесь не потому что хочет вытащить его отсюда. Фальшивая свадьба Оливера, предложение Мамона, путешествие в Тартар и встреча с Кингсли - все эти события внезапно подавили ее. Ее голова закружилась, и она была готова вот-вот расплакаться. Это было слишком, ей показалось, что ее колени начали трястись. Она чуть не упала в обморок.

- Эй, - воскликнул Кингсли, обеспокоенно глядя на нее.

Он по-дружески обнял ее за плечи и притянул к себе.

- Ну же. Я просто шутил. Ты в порядке?

Она кивнула.

- Мне просто нужен свежий воздух. Здесь жарко.

- Без шуток.

Кингсли шел за ней к ее столу.

- Где вы остановились в городе?

Мими пожала плечами.

- Я не знаю.

Она не загадывала вперед.

- Идите к моему человеку в " Доспехи Герцога".

Он даст вам ребята, хорошие комнаты.

- Убедись, что Хазард-Перри больше не станет мишенью для троллей или еще хуже, для адских псов, - сказал Кингсли, написал адрес на обратной стороне визитки и передал ей.

- Что он сказал? - спросил Оливер, когда Кингсли ушел.

- Остановиться в отеле, - сказала Мими, опять почувствовала абсурдность нынешней ситуации.

Она рисковала всем ради него...

- Так что же мы будем делать, босс? - спросил Оливер.

Мими перебирала карточку. Ее голова болела. Она отправила в низ. Она не собиралась сдаваться. Она должна была выяснить, что Кингсли чувствует к ней. Если бы он хотел ее так, как она хотела его и не только на одну ночь или бессмысленно, то это лишено любви. Это стоящее дело. Любовь, ускользнувшая от нее, была всю ее бессмертную жизнь в ее годы с Джеком. Если бы Кингсли, не хотел, чтобы она была рядом, он бы не просил ее остаться, не так ли? Ох, уж эти парни. Даже в преисподней было трудно расшифровать их намерения. Она думала о том, каково им было вместе. Там должно было быть больше, чем просто физическое влечение между ними. Он что-то имел в виду, не так ли? Она думала о том, как насмехалась над девочками, которые считали, если парень спит с ней, то он ее любит. Теперь она была одной из тех нуждающихся, настырных девочек. Как смешно, что ее сердце было гораздо более уязвимое, чем она могла когда-либо представить. Как, черт возьми, она позволила себе влюбиться в такого человека, как Кингсли Мартин? Она была в ярости. Он был как падающая звезда, которую пытаешься поймать руками. Она только сгорит. Но она была сделана из материи, сильнее этого.

Мими будет играть в игру. Она останется, пока он не скажет, что она должна уйти. Пока он не скажет ей правду, о том, что в его сердце. Она отметила адрес и положила карточку в сумку.

- Я думаю, мы должны устроиться. Похоже, что мы остановимся на некоторое время.