Компания гражданского неповиновения в Индии.

1 Первая кампания массового гражданского неповиновения

гражданский неповиновение национальный индийский

Главными причинами начала первой Кампании гражданского неповиновения послужили, прежде всего, перечисленные выше условия, сложившееся в Индии в послевоенное время. Но был и ряд других причин, во многом вытекавших из главных.

К началу 20-х годов произошло расширение спектра политической активности индийского общества за счет усиления деятельности мелкобуржуазных экстремистских групп (в том числе и террористических, в которые вступала, в основном, молодежь) и появления организаций коммунистического типа. Эти, большей частью нелегальные, национально-революционные группы, после нескольких провалов вновь активизировались. Многие коммунистические организации, созданные индийцами-эммигрантами за пределами своей родины (сначала вдали, в Европе и США, а затем и в азиатском регионе, например, в Советском Туркестане и Закавказье, в Афганистане), в послевоенные годы стали перемещаться в Индию. Они несли с собой вести о революционных событиях и борьбе, происходивших в то время во всем мире. Главной такой вестью можно назвать весть о победной Революции 1917 г. в России.

Исследователи, по-разному относятся к вопросу о влиянии Октябрьской революции на Индию. В советской историографии ей придается огромная роль в пробуждении политического сознания индийских народных масс. «Великая Октябрьская социалистическая революция в России ускорила процесс социально-политического развития Индии и содействовала изменению направления национально-освободительной борьбы». В настоящее время исследователи умаляют ее заслуги и вообще значение революционного фактора в воздействии его на индийский народ: «Революционные события в России в 1917 г. были с энтузиазмом восприняты индийскими революционерами [и только ими]…Следует, однако, сразу же заметить, что революционная струя в индийском национально-освободительном движении не была ни основной, ни даже имевшей значительное влияние на массы». Нам кажется, что в данном случае под словом массы должно подразумеваться, в основном, крестьянство. Не следует забывать о том факте, что англичане прилагали усилия для того, чтобы в Индию просочилось как можно меньше информации о Российской революции, т.е. они все-таки учитывали фактор значительного влияния ее на индийцев. Не придавая революции слишком большой роли, надо согласиться с тем, что она породила среди индийцев нечто большее, чем просто энтузиазм. Ее значение можно охарактеризовать так: «…воздействие мировых событий, прежде всего Великой Октябрьской социалистической революции, дали мощный стимул поискам путей национального освобождения, …революция встретила живой отклик в Индии. Под ее воздействием индийские борцы за свободу стали гораздо активнее, чем прежде, обращаться к массам». То есть это событие содействовало исторически нарастающей революционизации важнейших политических процессов в Индии.

В связи с этим хотелось бы, забегая вперед, показать интересное соотношение революционных идей и идей Ганди: «Ганди в 1919 г. считал гражданское сопротивление колониальной власти противоядием против большевизма и писал, что «тот, кто пытается подавить дух гражданского сопротивления, только подливает масла в огонь большевизма. Надо сказать, что именно тогда Ганди, начав кампанию несотрудничества, приходил к руководству Национальным конгрессом вопреки сопротивлению либералов, или умеренных. Они же вслед за некоторыми колониальными чиновниками готовы были обвинить в большевизме самого Ганди». Исходя из этого, можно заключить, что Октябрьская революция, с одной стороны, еще более радикализировала левое течение в Конгрессе, но с другой стороны, напугав либеральное течение, сделала его еще более лояльным к британским властям.

По-настоящему «первым признаком начала подъема национально-освободительного движения с 1918 года явился рост стачечного движения…В 1919 году усилилось также движение отдельных народов Индии за самоопределение». По стране покатилась волна забастовок и крестьянских восстаний. По поводу этих выступлений народа нельзя сказать, были ли они причиной начала кампании гражданского неповиновения или являлись ее следствием - начавшись до проведения кампании и закончившись через некоторое время после ее завершения, они были одновременно и ее причиной, и ее следствием. Следует отметить, что уже «в начале 1917 года Ганди проводит сатьяграхи в Чампаране, на северо-западе Бихара, где крестьяне-арендаторы страдали от притеснений со стороны англичан - владельцев плантаций индиго, а затем в одном из районов Гуджарата Кхеде, земледельцы которого, опасаясь голода из-за неурожая, отказались платить налоги властям…Первые кампании неповиновения в Индии закончились успешно».

Поводом к началу обострения национально-освободительного движения в эти годы послужили реформы Монтегю-Челмсфорда (которые хотя и расширили значение выборных Законодательных собраний при вице-короле и губернаторах провинций, а также предоставили индийцам право занимать второстепенные министерские посты в системе колониальной администрации, но являлись уступкой, уже недостаточной для Индии того времени), и принятый почти одновременно Закон Роулетта, направленный против «антиправительственной деятельности», т.е. против участников национально-освободительной борьбы.

По поводу реформы Монтегю-Челмсфорда «английское правительство знало, что единственная хорошо организованная партия в Индии - Национальный конгресс - была «непримирима». Вообще, данная реформа имела немалое значение в истории развития ИНК. После того, как 12 июля 1918 г. был опубликован проект этих реформ, умеренные, собравшиеся в Калькутте, поспешили заявить, что реформы станут «первым определенным и реальным шагом в создании ответственного правительства» в Индии. Крайние осудили позицию умеренных. В конце августа - начале сентября 1918 г. в Бомбее проходит чрезвычайная сессия Конгресса, на которой реформы оцениваются как «совершенно неприемлемые для Индии». Тогда умеренные выходят из Конгресса и образуют либеральную партию. «Вновь расколота самая крупная политическая сила страны - партия Индийский национальный конгресс. Реформы, разработанные хитроумными лондонскими политиками, оказались дарами данайцев…».

Однако в это время к руководству ИНК пришел М.К. Ганди. На фоне его необыкновенной философии и еще более необыкновенной деятельности прения среди членов Конгресса были практически незаметны и казались второстепенными.

марта 1919 г. был принят закон Роулетта. Ганди был одним из наиболее резких и непримиримых противников этого закона; руководство Конгресса (за это особенно выступало молодое поколение) согласилось с его предложением провести в знак протеста всеобщий мирный хартал (полное прекращение деловой активности, в том числе закрытие лавок, магазинов, учебных заведений, прекращение работы на фабриках и заводах). «Больной, прикованный к постели [Ганди]…умолял вице-короля не давать своего согласия на законопроекты Роулетта. Однако это обращение оставили без внимания, как и все остальные. Тогда Гандиджи, почти против своей воли, взял на себя руководство своей первой общеиндийской политической компанией. Он организовал Сатьяграха сабху, члены которой обязались не повиноваться закону Роулетта, если он будет применен к ним, а в дальнейшем также и другим законам, которые союз признает неприемлемыми».

Датой проведения кампании (это была сатьяграха, но еще не массовая кампания гражданского неповиновения) Ганди назначил 30 марта, он призывал всех индийцев, и индусов и мусульман, оставить свои занятия и посвятить этот день молитвам и постам. Затем эта дата была перенесена на 6 апреля. Однако 30 марта в Дели, Лахоре, Мултане, Аллахабаде, Амритсаре и других городах прошли массовые движения против английского правительства. При этом «многие предпочли молитвам и постам, к которым призывал Ганди, демонстрации и митинги, начинавшиеся с осуждения закона Роулетта, а заканчивавшиеся требованием к англичанам уйти из Индии». Через неделю же, т.е. 6 апреля, харталом были охвачены практически все провинции Индии (Пенджаб, Соединенные провинции, Бихар, Бенгалия, Бомбей, Мадрас). В этих демонстрациях приняли участие мелкая буржуазия, рабочие, служащие, как индусы, так и мусульмане (последние были особенно активны, т.к. хартал совпадал с халифатским движением). Причем во многих городах дело дошло до столкновения демонстрантов с полицией.

апреля власти запретили Ганди въезжать в Пенджаб, а также выслали из провинции двух крупных лидеров национально-освободительного движения - Китчлу и Сатьяпала. В ответ на это 10-13 апреля в г. Амритсаре состоялись демонстрации протеста, которые вылились в столкновение с полицией и войсками. Над демонстрантами была учинена кровавая расправа, в провинции на несколько месяцев было введено военное положение и Пенджаб превратился практически в тюрьму. Конгресс потребовал от властей немедленного расследования событий в Пенджабе, с этой целью власти создали комиссию Хантера. Однако т.к. ни один конгрессист не был включен в состав этой комиссии и было очевидно что индийский народ ей не доверяет, руководство ИНК, заявив об отказе сотрудничать с комиссией Хантера, создало собственную организацию, задачей которой, помимо расследования событий в Пенджабе, было и оказание помощи пострадавшим жителям деньгами и продовольствием. «Как только в главных районах провинции было отменно военное положение и туда был разрешен доступ посторонним, в Пенджаб устремились видные члены Национального конгресса…, предлагая свои услуги для организации помощи жителям или для проведения расследования». В эту комиссию вошли М. Неру, М. Ганди, некоторые юристы, не бывшие членами ИНК и, в качестве помощников, ряд молодых конгрессистов, в том числе и Дж. Неру. Отчет о проведенном ими расследовании, опубликованный в 1920 году, составил несколько томов и содержал множество свидетельских показаний.

Вместе с тем события в Пенджабе всколыхнули всю страну.

И вот 1 августа 1920 г. (кстати, в этот день умер Б.Г. Тилак) была начата первая в истории страны общеиндийская кампания гражданского неповиновения (или, как ее называют, ненасильственного несотрудничества). Она проходила в форме митингов, демонстраций, харталов под лозунгом «свараджа» (независимости), массового бойкота всего английского на фоне разворачивания крестьянского движения и стачечной борьбы. Руководил этой кампанией Ганди. Вообще, «Гандиджи установил 1 августа днем начала кампании гражданского несотрудничества, хотя Национальный конгресс еще не рассмотрел и не принял его предложения». Примерно в это время английское правительство пригласило членов ИНК участвовать в конференции «круглого стола». Однако Конгресс бойкотировал это предложение, на своем сентябрьском съезде принял программу Ганди, а на декабрьском утвердил ее (хотя она к этому времени уже со всей полнотой претворялась в жизнь).

Наибольшего размаха рабочее движение в рамках кампании достигло в 1921 г. Широкое распространение получили стачки солидарности. Приезд принца Уэльского в Индию 17 ноября послужил поводом для проведения в ноябре 1921 г. «первой общенациональной политической забастовки». В ходе стачечного движения возникли первые профсоюзы; в профсоюзном движении практически сразу сформировались два течения - национал-реформизм (связанный с ИНК) и социал-реформизм (связанный с английскими лейбористами, т.е. возникший под влиянием реформистских профсоюзов Англии).

Кампания несотрудничества вовлекла в активные антиколониальные действия огромное число людей, преимущественно горожан. Активизировались также и крестьяне. «К середине 1921 года вся Индия была охвачена крестьянским движением. Вместе с провозглашенной Ганди массовой кампанией несотрудничества, проводимой Конгрессом, движение кисанов, хотя и стихийное, носившее в ряде случаев религиозный характер, создало угрозу для британского владычества в Индии». В Пенджабе возродилась деятельность секты акали среди крестьян-сикхов (конечно, их требования во многом носили религиозный характер, но тем не менее Конгресс направлял и контролировал это движение). Началось движение и на юге Индии - в Малабарском округе Мадрасской провинции, среди местных мусульман (мопла); это движение хотя и носило антиимпериалистический характер, но также было по своей сути религиозным, т.е. британцы рассматривались восставшими не столько как колонизаторы, сколько как те, кто оскорбляет ислам. И только крестьяне, выступавшие в Соединенных провинциях, действительно в значительной мере участвовали в кампании гражданского неповиновения. Вообще, «конгрессисты создавали крестьянские организации, пытались придать стихийному движению в деревне какую-то организованную форму и направить его в общее русло несотрудничества». Интересен тот факт, что слово «халиф» (часто употреблявшееся в связи с проходившим одновременно и даже в единых рамках с кампанией гражданского неповиновения «халифатским движением») в сознании необразованных крестьянских масс ассоциировалось со словом «хилаф» - «против» и означало, поэтому, движение «против колонизаторов».

Таким образом, «программа несотрудничества охватывала важные стороны…тактики пассивного сопротивления и предусматривала организацию активного и широкого общенародного процесса, но в строгих границах мирного, ненасильственного подхода».

Во избежание нарушения идеологии кампании в 1921 г. во многих провинциях в соответствии с директивой Всеиндийского Комитета Конгресса было начато формирование корпуса волонтеров, выступавших организаторами массовых действий в связи с программой несотрудничества и действовавших согласно инструкции руководящих органов ИНК.

Однако и эти меры не смогли остановить перерастание движения за рамки ненасильственных действий. В то время, как наиболее радикальные конгрессисты настаивали на дальнейшем расширении движения, Ганди, ставший к этому времени общепризнанным вождем ИНК, уже весной 1921 г. предпринимал меры к свертыванию кампании. Дело в том, что ненасильственное несотрудничество приняло в некоторых местах очень острый характер. Безусловно, сразу остановить движение, принявшее столь широкий размах, без каких-либо конкретных причин было невозможно. Тем более, что оно, казалось, было уже недалеко от поставленной цели. На сессии ИНК в Ахмадабаде решено было предоставить Ганди чрезвычайные полномочия по руководству движением (и кроме того, было принято дополнение к уставу партии, согласно которому вступающий в нее должен был давать клятву-обещание бороться с «неприкасаемость»). 1 февраля 1922 года Ганди направил вице-королю лорду Ридингу ультиматум, требуя освободить политических заключенных и отменить контроль над прессой - в противном случае он угрожал начать кампанию неплатежа налогов. Но в 4 февраля 1922 г. произошел знаменитый инцидент в местечке Чаури-Чаура, показавший, что движение вышло из-под контроля Конгресса с его принципом ненасильственных действий. 11-12 февраля 1922 г. в Бардоли Национальный конгресс по настоянию Ганди объявил о решении прекратить кампанию гражданского неповиновения. Вслед за этим в стране начался период реакции и репрессий, а затем наступила относительная политическая стабильность.

Вторая кампания массового гражданского неповиновения. Последующие кампании

Уже к концу 1927 года в Индии стал намечаться новый подъем массового движения. В ИНК к этому времени выделяются две основные группы, получившие название «противники перемен» и «сторонники перемен». Первые (Ганди, Раджагополочари, Раджендра Прасад и др.) выступили за проведение политики, основанной на несотрудничестве с колониальными властями во всех сферах общественно-политической жизни, включая бойкот законодательных органов. Стратегию национально-освободительного движения они видели в последовательном чередовании периодов массовых «сатьяграх» с периодами осуществления «конструктивной программы». Вторые (М. Неру, Ч.Р. Дас), не отрицая значимости методов ненасильственного несотрудничества, были против бойкота законодательных органов и продолжали считать конституционную борьбу за увеличение в них индийского представительства наиболее значимой формой национально-освободительного движения. Они предлагали вхождение в законодательные органы и бойкот их изнутри с целью видоизменения этих органов. Были, безусловно, и такие, кто считал и тот, и другой методы неэффективными и призывал к постоянной решительной борьбе. В 1923 году «сторонники перемен» провозгласили создание Свараджистской партии, которая намеревалась выставить своих кандидатов на выборах в Законодательные собрания Индии и ее отдельных провинций. Выборы для них прошли успешно - они завоевали 45 мест из 105 в центральном Законодательном собрании и обрели серьезные позиции в Собраниях Бенгалии, Бомбея, Соединенных провинций и Центральных провинций. В то же время свараджисты решили не покидать Конгресс, а вести борьбу внутри него за принятие своей программы. В 1924 году был заключен «Пакт Ганди-Дас», согласно которому Свараджистская партия уполномочивалась осуществлять свою деятельность в Законодательных органах от имени Конгресса и в качестве его составной части. Кроме того, ИНК принял предложенную Ганди так называемую «Конструктивную программу» (популяризация ручного ткачества и прядения; борьба за ликвидацию неприкасаемости; укрепление единства индусов и мусульман; развитие образования на индийских языках). Эта Программа ориентировала Конгресс на работу в массах. Сам Ганди в 1924-1928 гг. уходит от непосредственной политической деятельности и сосредоточивается на выполнении своей Программы, особенно ее первого пункта, в котором он видел залог экономического освобождения Индии.

В Законодательных собраниях свараджисты добились определенных успехов, провалив ряд антинародных законопроектов (правда, все эти законопроекты были потом введены в действие указами вице-короля). В 1924-1925 гг. свараджисты внесли проекты резолюции о «национальных требованиях», которые не были приняты, но в ходе их обсуждения свараджисты имели возможность активно пропагандировать идеи независимости. Однако на выборах 1926 г. партия потеряла много мест и свараджисты стали проявлять гораздо меньший интерес к парламентской деятельности.

В то же время на протяжении 20-х годов при явном поощрении колониальных властей оживилась деятельность Мусульманской лиги, а в качестве противостоящей ей организации активизировалась Хинду махасабха. Религиозный раскол, грозивший превратиться в конфликт, вызвал озабоченность руководителей Конгресса. В 1925 г. состоялась Конференция индусско-мусульманского единства, в которой участвовали и Ганди, и М.А. Джинна. Было решено устраивать митинги индусско-мусульманского единства. Но несмотря на это Мусульманская лига все же передвинулась в сторону от задач общенационального движения к чисто конфессиональным целям, провозгласив теорию «двух наций».

«Попытка преодолеть фактический раскол освободительного движения была предпринята в 1928 г. на всепартийной конференции, созванной по инициативе Конгресса с целью выработки проекта конституции Индии. Острые разногласия между представителями Мусульманской лиги и Хинду махасабхи…не позволили выработать общий подход. Тем не менее был создан всепартийный комитет под председательством М. Неру по подготовке проекта конституции. [В дальнейшем], во время обсуждения доклада Неру (декабрь 1928 г.) М.А. Джинна и его сторонники предложили ряд поправок, но все они были отвергнуты большинством голосов, и мусульмане покинули конференцию».

Это сказалось на дальнейшем развитии событий. Сказался на нем также временный спад деятельности ИНК, возвращение ее к методам конституционной борьбы. Однако данное затишье позволило в спокойной обстановке перегруппироваться силам внутри партии и вывести ее на новый этап национально-освободительного движения.

февраля 1928 г. в Индию прибыла Комиссия Саймона для выработки рекомендаций относительно будущего конституционного устройства Индии. Еще до ее прибытия на сессии в Мадрасе в 1927 г. Конгресс, генеральными секретарями которого были избраны два знаменитых радикала - Дж. Неру и С.Ч. Бос (само их избрание показывало соответствующий настрой партии), принял решение бойкотировать комиссию. Одновременно была принята резолюция о главной цели национально-освободительного движения в Индии - достижении полной независимости. «В такой ситуации Ганди занимал центристскую позицию. Недовольство своих соотечественников Комиссией Саймона он использовал для укрепления ИНК изнутри». Комиссию встретил массовый бойкот, вдохновляемый Конгрессом. С ней не захотели сотрудничать ни Законодательное собрание, ни даже столь умеренные Хинду махасабха и Мусульманская лига.

В июле 1928 г. был опубликован доклад Комиссии М. Неру, получивший название «Конституция Неру». Этот документ предусматривал предоставление Индии статуса доминиона, в котором выборные органы осуществляли бы внутреннюю политику при сохранении контроля британского правительства над внешней политикой и обороной. Англичане отказались принять во внимание этот проект. Политические предпосылки нового обострения борьбы за независимость Индии к 1929 г. созрели.

«Съезд ИНК в Лахоре в декабре 1929 г. был переломным в его истории. По представлению Ганди конгрессисты утвердили лозунг «пурна сварадж» и план общенациональной кампании ненасильственного сопротивления колонизаторам». 26 января 1930 г. был отмечен по всей стране как День независимости. В основу этой кампании были положены «11 пунктов Ганди», содержащие экономические и политические требования к английским властям. Отказ вице-короля принять их и был формальным поводом начала второй кампании массового гражданского неповиновения.

Кампания началась в марте 1930 г. с нарушения закона о соляной монополии. «Слово «соль» внезапно приобрело некое мистическое и могущественное значение». Ганди отправился из Ахмадабада к местечку Данди на берегу Аравийского моря, где в знак протеста против английского колониального господства демонстративно нарушил государственную соляную монополию, выпаривая соль из морской воды. «Ганди считал, что такая форма неповиновения не вызовет активного выступления масс, однако соляной поход всколыхнул не только сельское, но и городское население. В промышленных центрах начались антиимпериалистические демонстрации и забастовки». Сатьяграха Ганди широко освещалась индийской прессой. В апреле кампания получила огромный размах; она объединила представителей всех слоев индийского общества. Были созданы отряды волонтеров, которые пикетировали магазины, торгующие английскими товарами и т.п. Кстати, во многом руководство этими действиями взяли на себя матери, жены и сестры деятелей ИНК. Повсеместно проводились демонстрации, митинги, харталы, переходившие в ряде районов в вооруженные восстания (например, беспорядки 7-16 мая в Шолапуре, 18 апреля - в Читтагонге, восстание «краснорубашечников» с 20 апреля в Пешаваре). Восстания перекинулись даже на княжества! Правда, среди восставших сократилось количество мусульман.

Конгресс вновь, как и в 1919-1922 гг. стал массовой партией. «Исполнительному комитету Конгресса поручили разработать план нашей кампании и взять на себя руководство ею». «Перед началом кампании гражданского неповиновения 1930 г. был установлен режим, при котором действовали так называемые «диктаторы», руководившие борьбой от имени Конгресса. Государственные секретари по делам Индии, вице-короли и губернаторы в ужасе воздели руки к небу и стали говорить о том, как низко пал Конгресс, если он признает диктатуру…Пост «диктатора» в Конгрессе в действительности был подготовительной ступенью к тюрьме». Сам арест того или иного конгрессиста зачастую способствовал началу либо усилению кампании гражданского неповиновения в том или ином регионе. Еще до начала проведения кампании конгрессисты отказались от занимаемых постов и от участия в Законодательном собрании. «В условиях проведения массовой сатьяграхи по всей Индии Конгресс отверг…предложения вице-короля Индии Ирвина [об участии ИНК в конференции круглого стола]». Тогда правительство приняло жестокие меры. Конгресс был объявлен вне закона, в мае 1930 г. Ганди и его сторонники были арестованы. Но это не ослабило движения. Вслед за арестом его лидеров массовые выступления начались уже по всей стране, в том числе и среди пограничных племен. В мае были проведены рабочие забастовки солидарности с повстанцами Шолапура и Пешавара во многих промышленных центрах Индии. Напряженное положение создалось на железных дорогах. В сельских местностях проходили кампании неуплаты налогов и арендной платы.

Однако к концу 1930 г. в движении несотрудничества наметился спад. Тогда, не дожидаясь полного затухания и, следовательно, провала кампании, Ганди вступил в переговоры с лордом Ирвином, пытаясь добиться хотя бы минимальных уступок. 5 марта 1931 г. был опубликован «Пакт Ганди-Ирвина», согласно которому англичане должны были прекратить репрессии, объявить амнистию политическим заключенным, возвратить земли, конфискованные у их собственников в процессе кампании неуплаты налогов и снизить ряд налогов. Ганди же обязался прекратить кампанию и принять участие во второй конференции «круглого стола», которая состоялась в сентябре 1931 г. Между тем на мартовской сессии в Карачи Национальный конгресс обозначил свою позицию: продолжать усилия по достижению самоуправления и выработки программы социально-экономических преобразований на период, когда Индия станет независимой. Таким образом, ИНК намерен был продолжать борьбу «до победного конца». На конференции «круглого стола» в Лондоне Ганди решительно потребовал независимости, либо хотя бы статуса доминиона. Неудача переговоров была использована им как повод для начала в январе 1932 г. новой кампании гражданского неповиновения, на сей раз в форме гражданского несотрудничества преимущественно индивидуального характера, которая предусматривала принципиальное неисполнение своих обязанностей чиновниками и служащими. В ответ английское правительство, боясь, что такая индивидуальная сатьяграха легко может перерасти в массовую, арестовало всех делегатов Делийской сессии ИНК. Однако данная кампания несотрудничества все-таки имела место на протяжении почти полугода(до мая 1933 г.). Основное внимание ее участников было сосредоточено на главных решениях Конгресса: урегулировании общинной проблемы и борьбе с «неприкасаемостью», что должно было, по мнению Ганди, привести к единству сил в решающем всплеске национально-освободительного движения.

В августе 1935 г. английский парламент принял новый Закон об управлении Индией, в котором ничего не было сказано о будущем статусе Индии. Тем не менее Конгресс участвовал в проведенных на ее основе выборов в правительства провинций с целью разворачивания огромной политической работы среди населения страны. «Исполнительный комитет Конгресса хотел.., чтобы правительства провинций проводили общую политику по всем основным политическим вопросам и чтобы программа Конгресса, изложенная в избирательном манифесте, претворялась в жизнь постольку, поскольку это было возможно».