Достоевский.

Программы по порабощению людей основаны на том факте, что человек может меняться как в лучшую, так и в худшую сторону с помощью постепенных последовательных информационных воздействий. В ХIX веке технологии по изменению сознания общественных масс были описаны в «Протоколах сионских мудрецов». В конце ХХ века старший вице-президент центра общественной политики «Mackinac Center» Джозеф П. Овертон подробно описал эту технологию, с помощью которой сегодня совершенно чуждые обществу идеи поднимаются из помойного бака общественного презрения, отмываются и закрепляются на законодательном уровне. В честь него эта технология названа «Окном Овертона».

Овертон объясняет, что для каждой идеи или проблемы в обществе существует так называемое «окно возможностей». В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимое», то есть, совершенно чуждое общественной морали, полностью отвергаемое до стадии «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённое, принятое массовым сознанием и закреплённое в законах.

Это не промывание мозгов как таковое, а технологии более тонкие. Эффективными их делает последовательное, системное применение и незаметность для общества-жертвы самого факта воздействия. Ниже мы на примере разберём, как шаг за шагом общество начинает сперва обсуждать нечто неприемлемое, затем считать это уместным, а в конце концов смиряется с новым законом, закрепляющим и защищающим некогда немыслимое.

Давайте возьмём для примера что-то совершенно невообразимое. Допустим, каннибализм, то есть, идею легализовать право граждан на поедание друг друга. Достаточно жёсткий пример?

Но всем очевидно, что прямо сейчас (2014г.) нет возможности развернуть пропаганду каннибализма — общество встанет на дыбы. Такая ситуация означает, что проблема легализации каннибализма находится в нулевой стадии окна возможностей. Эта стадия, согласно теории Овертона, называется «Немыслимое». Смоделируем теперь, как это немыслимое будет реализовано, пройдя все стадии окна возможностей.

ТЕХНОЛОГИЯ

Ещё раз отметим, Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею. В качестве оружия для уничтожения человеческих сообществ такая технология может быть эффективнее термоядерного заряда.

КАК ЭТО СМЕЛО!

Тема каннибализма пока ещё отвратительна и совершенно не приемлема в обществе. Рассуждать на эту тему нежелательно ни в прессе, ни, тем более, в приличной компании. Пока это немыслимое, абсурдное, запретное явление. Соответственно, первое движение Окна Овертона — перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального.

У нас ведь есть свобода слова. Ну, так почему бы не поговорить о каннибализме? Учёным вообще положено говорить обо всём подряд — для учёных нет запретных тем, им положено всё изучать. А раз такое дело, соберём этнологический симпозиум по теме «Экзотические обряды племён Полинезии». Обсудим на нём историю предмета, введём её в научный оборот и получим факт авторитетного высказывания о каннибализме.

Видите, о людоедстве, оказывается, можно предметно поговорить и как бы остаться в пределах научной респектабельности. Окно Овертона уже двинулось. То есть, уже обозначен пересмотр позиций. Тем самым обеспечен переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному. Одновременно с околонаучной дискуссией непременно должно появиться какое-нибудь «Общество радикальных каннибалов». И пусть оно будет представлено лишь в интернете — радикальных каннибалов непременно заметят и процитируют во всех нужных СМИ.

Во-первых, это ещё один факт высказывания. А во-вторых, эпатирующие отморозки такого специального генезиса нужны для создания образа радикального пугала. Это будут «плохие каннибалы» в противовес другому пугалу — «фашистам, призывающим сжигать на кострах не таких, как они». Но о пугалах чуть ниже. Для начала достаточно публиковать рассказы о том, что думают про поедание человечины британские учёные и какие-нибудь радикальные отморозки иной природы. Результат первого движения Окна Овертона: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого».

ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?

Следующим шагом Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного. На этой стадии продолжаем цитировать «учёных». Ведь нельзя же отворачиваться от знания? О каннибализме. Любой, кто откажется это обсуждать, должен быть заклеймён как ханжа и лицемер. Осуждая ханжество, обязательно нужно придумать каннибализму элегантное название. Чтобы всякие фашисты не смели навешивать на инакомыслящих ярлыки со словом на букву «Ка».

Внимание! Создание эвфемизма — это очень важный момент. Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить её подлинное название.

Например, педерастам не нравилось, что медики их так называют. Поэтому они придумали себе аббревиатуру «Гей», что означает «такой же хороший, как ты» (gay: good as you) — хотя это определение оскорбительно для нормального человека, который половых извращенцев отнюдь не считает такими же хорошими, как душевно здоровые люди.

По аналогии с этим — каннибализма больше нет. Теперь это называется, например, антропофагия. Но и этот термин совсем скоро заменят ещё раз, признав и это определение оскорбительным.

Цель выдумывания новых названий — увести суть проблемы от её обозначения, оторвать форму слова от его содержания, лишить своих идеологических противников языка. Каннибализм превращается в антропофагию, а затем в антропофилию, подобно тому, как преступник меняет фамилии и паспорта.

Параллельно с игрой в имена происходит создание опорного прецедента — исторического, мифологического, актуального или просто выдуманного, но главное — легитимированного. Его найдут или придумают как «доказательство» того, что антропофилия может быть в принципе узаконена: «Помните легенду о самоотверженной матери, напоившей своей кровью умирающих от жажды детей?»

«А истории античных богов, поедавших вообще всех подряд — у римлян это было в порядке вещей!»

«Ну, а у более близких нам христиан, тем более, с антропофилией всё в полном порядке! Они до сих пор ритуально пьют кровь и едят плоть своего бога. Вы же ни в чём не обвиняете христианскую церковь?»

Главная задача вакханалии этого этапа — хотя бы частично вывести поедание людей из-под уголовного преследования. Хоть раз, хоть в какой-то исторический момент.

ТАК И НАДО.

После того как предоставлен легитимирующий прецендент, появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального. Это третий этап. На нём завершается дробление единой проблемы.

«Желание есть людей генетически заложено, это в природе человека»

«Иногда съесть человека необходимо, существуют непреодолимые обстоятельства»

«Есть люди, желающие, чтобы их съели»

«Антропофилов спровоцировали!»

«Запретный плод всегда сладок»

«Свободный человек имеет право решать, что ему есть»

«Не скрывайте информацию, и пусть каждый поймёт, кто он — антропофил или антропофоб»

«А есть ли в антропофилии вред? Неизбежность его не доказана»

В общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. На крайних флангах размещают пугала — специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства. Реальных противников — то есть, нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабуирования людоедства — стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал — активно создавать образ сумасшедших психопатов — агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации.

При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей». «Учёные» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше.

В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ.

Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать её поп-контентом, сопрягая с историческими и мифологическими личностями, а по возможности и с современными медиаперсонами. Антропофилия массово проникает в новости и токшоу. Людей едят в кино широкого проката, в текстах песен и видеоклипах. Один из приёмов популяризации называется «Оглянитесь по сторонам!»

«Разве вы не знали, что один известный композитор — того… антропофил!?»

«А один всем известный польский сценарист — всю жизнь был антропофилом, его даже преследовали»

«А сколько их по психушкам сидело! Сколько миллионов выслали, лишили гражданства!.. Кстати, как вам новый клип Леди Гаги «Eat me, baby»?

На этом этапе разрабатываемую тему выводят на уровень ТОП-рейтингов, и она начинает автономно самовоспроизводиться в массмедиа, шоубизнесе и политике.

Другой эффективный приём: суть проблемы активно забалтывают на уровне операторов информации (журналистов, ведущих телепередач, общественников и т.д.), отсекая от дискуссии специалистов. Затем, в момент, когда уже всем стало скучно и обсуждение проблемы зашло в тупик, приходит специальным образом подобранный профессионал и говорит: «Господа, на самом деле всё совсем не так. И дело не в том, а вот в этом. И делать надо то-то и то-то!» — и даёт тем временем весьма определённое направление, тенденциозность которого задана движением «Окна».

Для оправдания сторонников легализации используют очеловечивание преступников посредством создания им положительного образа через не сопряжённые с преступлением характеристики: «Это же творческие люди. Ну, съел жену, и что?», «Они искренне любят своих жертв. Ест, значит любит!», «У антропофилов повышенный IQ и в остальном они придерживаются строгой морали», «Антропофилы сами жертвы, их жизнь заставила», «Их так воспитали» и т.д.

Такого рода выкрутасы — соль популярных ток-шоу: «Мы расскажем вам трагическую историю любви! Он хотел её съесть! А она лишь хотела быть съеденной! Кто мы, чтобы судить их? Быть может, это — любовь? Кто вы такие, чтобы вставать на пути у любви?!»

МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ! К пятому этапу движения Окна Овертона переходят, когда тема разогрета до возможности перевести её из категории популярного в сферу актуальной политики. Начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают катать пробные шары публичных высказываний на тему законодательного закрепления этой темы. В общественное сознание вводят новую догму — «запрещение поедания людей запрещено».

Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений. Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» самая живая часть общества ещё будет как-то сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей, но в целом оно уже сломлено. Оно уже смирилось со своим поражением.

Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования, далее отголоски этой темы неизбежно докатятся до школ и детских садов, а значит, следующее поколение вырастет уже без шанса узнать, что это такое – быть Человеком; их будут растить как двуногих животных. У некоторых не будет шансов даже на выживание. Сейчас именно

таким образом Европа собирается легализовать инцест и детскую эвтаназию. Именно так уже практически легализована педерастия. Подменяя понятия, педофилов по их просьбе уже начинают называть «привлекаемые детьми» («Не виноватый я!.. Он меня сам привлек! Ходил тут такой привлекательный!») Зоофилию тоже уже обозначают возвышенным понятием: «любовь к животным»! Благодаря подмене понятий любое пристрастие, похоть, в том числе извращения, сейчас называют «любовью». Поэтому не удивляйтесь, если однажды услышите о «любви к убийствам».

Благодаря подмене понятий убийства младенцев во чреве уже не называют убийствами. Это называется просто «прерыванием беременности». Ребёнка во чреве ребёнком уже называют – теперь это не ребенок, а «плод» – ведь так – без «лишних» эмоций – намного легче уговорить маму от этого «плода» избавиться.

НА ЧЁМ ОСНОВАНА ТЕХНОЛОГИЯ?

Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла. Описанная выше технология опирается на вседозволенность, когда нет табу, нет ничего святого, нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?

Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие общество от самоуничтожения. Эти рамки были закреплены в нравственных и моральных законах, в священных писаниях. Теперь этого нет. «Если Бога нет, то всё дозволено!» – как сказал Достоевский. Так либералы-атеисты сегодня открывают человечеству дорогу в бездну.