Состояние материальной части 2-го механизированного корпуса на 20 июля 1941 г. 27 страница

Поскольку контрудар 21 июля существенных результатов не дал, следующим шагом стало перемещение свежего соединения с наиболее спокойного участка построения армии. Было принято решение взять из Приморской армии 150-ю стрелковую дивизию и

«в срочном порядке переправить на восточный берег р. Днестр и форсированным маршем, используя весь имеющийся автотранспорт 9 А*рмии** и Приморской армии, срочно перебросить в район Котовск»{439}.

С утра 24 июля эта дивизия уже находилась на марше.

Общая идея действий войск фронта была отражена 23 июля в боевом приказе № 0028 командующего 9-й армией Я.Т. Че-ревиченко:

«9 армия, в целях разгрома группировки противника, проникшего на стыке с 18 А*рмией**, оставляя часть сил для прочного удержания р. Днестр, главными силами сосредотачивается в район Евтодия, Слободзея, Гонорада с задачей наступления в общем направлении на Кодыма»{440}.

То есть, пользуясь возможностью разреженными боевыми порядками оборонять реку Днестр, Я.Т. Черевиченко создавал ударный кулак на правом фланге 9-й армии. Ее ударная группировка должна была закрыть образовавшийся прорыв и сомкнуть фланги с 18-й армией. В целом можно сказать, что на Южном фронте разразился кризис, равного которому не было с момента начала боевых действий.

Единственным спокойным участком Юго-Западного направления оставался левый фланг Южного фронта. К исходу 24 июля войска Приморской армии в составе двух стрелковых дивизий и Дунайской флотилии благополучно отошли за Днестр на фронт Тирасполь, Днестровский Лиман; Дунайская флотилия перешла в Одессу.

Второй контрудар 26-й армии. С прибытием 23 июля переброшенных с Южного фронта соединений (196-й и 227-й стрелковых дивизий) на левый фланг 26-й армии в район Богуслава наступление армии Ф.Я. Костенко получило новый импульс. Обстановка для продолжения контрудара на Ставище с целью содействия 6-й и 12-й армиям стала более благоприятной.

21 июля 26-я армия получила приказ командующего фронтом за № 00102, в котором ставились следующие задачи: [388]

«26 армия. 64 с*стрелковому** к*орпусу**: обеспечив прочную оборону рубежа Жерновка, Мостище. Перевоз, овладеть вновь рубежом Б. Снетинка, Пинчуки. Введя в бои резервы армии (196 и 227 с*трелковые** д*ивизии**), уничтожить группу противника, засевшую *в** Тараща, овладеть рубежом Тараща, Медвин. В дальнейшем наступать с целью овладения Белая Церковь, Острая Могила, Ставище»{441}.

Таким образом, 26-й армии ставилась задача сместить свой фронт на запад и занять шоссе, идущее с севера на юг от Белой Церкви до Умани на участке Белая Церковь — Ставище. Достижение этой цели по решению Ф.Я. Костенко предполагалось тремя параллельными ударами на различную глубину. Наступление было разделено командармом-26 на два этапа. На первом этапе на левом фланге армии должны были наступать свежие 196-я и 227-я стрелковые дивизии. На них возлагалась самая сложная задача. Они должны были продвинуться на 30–50 км и создать предпосылки для смыкания флангов 26-й и 6-й армий. Конечной целью этого продвижения было восстановление целостности Юго-Западного фронта. 227-я стрелковая дивизия без одного полка (выделенного Ф.Я. Костенко в свой резерв) утром 23 июля получила приказ с боями пройти 30 км и выйти на шоссе Белая Церковь — Умань в районе Острой Могилы (чуть больше 30 км южнее Белой Церкви). 196-я стрелковая дивизия получила задачу продвинуться на глубину 50 км и должна была к концу дня 24 июля добраться до Ставище (45 км южнее Белой Церкви), сократив разрыв с правым флангом 6-й армии до 30 км. Напомню, что армия И.Н. Музыченко в те же дни вела наступление на восток, навстречу войскам 12-й армии. Остальные соединения 26-й армии Ф.Я. Костенко на первой фазе наступления получали оборонительные задачи.

На втором этапе контрудара с утра 24 июля переходили в наступление все остальные соединения армии. 6-й стрелковый корпус должен был преодолеть несколько километров до Белой Церкви. 64-й стрелковый корпус — прикрывать правый фланг армии по реке Ирпень и одновременно наступать на фастовском направлении. 5-й кавалерийский корпус должен был выйти на шоссе между Белой Церковью и Острой Могилой. [388]

Однако наступление развивалось не так, как хотелось бы Ф.Я. Костенко и командованию фронта. Свежие, необстрелянные стрелковые дивизии показали невысокие боевые качества, не выдержали удара мотомехчастей и авиации противника и отступили в первый же день. Состояние 227-й стрелковой дивизии после боя 23 июля было охарактеризовано штабом 26-й армии так:

«227 с*трелковая** д*ивизия** в результате боя, окончательно расстроенная, неорганизованными остатками откатилась в восточном направлении. Командир дивизии ранен, управление дивизией выпущено, в результате чего два полка разбрелись, а ее обозы очутились в Каневе...»{442}

С утра 24 июля удалось собрать часть сил этой дивизии и вместе с 196-й стрелковой дивизией занять оборону на фронте Богуслав — Медвин, отказавшись от наступательных действий. В дальнейшем наступление продолжала только 196-я стрелковая дивизия. Продвинувшись всего на несколько километров, она решила только задачу первого дня наступления. Тем временем в район Белой Церкви начали прибывать соединения III моторизованного корпуса, смененные под Киевом пехотными частями 23 июля. Уже 24 июля немецкие войска переходили в контратаки, а 25 июля перешли в масштабное контрнаступление. Под давлением 14 танковой дивизии Фридриха Кюна 5-й кавалерийский корпус был отведен из лесов в районе Таращи на восток, на рубеж реки Рось. На белоцерковском направлении, на фронте 6-го стрелкового корпуса, наступала 13 танковая дивизия корпуса Э. фон Маккензена, которая вынудила наши войска отойти на 30 км к Днепру, к Мироновке.

Оценивая решение командующего 26-й армией на контрудар, необходимо заметить следующие его достоинства и недостатки. Конечно, более логичным представляется концентрация сил армии Ф.Я. Костенко на правом фланге, с целью оказания помощи стоящим на грани окружения войскам 6-й и 12-й армий. Но удар одним «кулаком» на Ставище ставил наступательную группировку армии в рискованное положение. Концентрация сил позволила бы энергичнее продвигаться вперед, но отрыв фронта ударной группировки от построения войск армии в целом угрожал фланговым контрударом, изоляцией и последующим уничтожением наступавших соединений. Равномерный сдвиг всего фронта армии, напротив, ставил возможный фланговый контрудар немцев под нажим центра или правого крыла армии. [390] Но все замыслы Ф.Я. Костенко были опрокинуты смещением в полосу армии всего III моторизованного корпуса немцев, который перешел в наступление на второй фазе советского контрудара.

Замыслом контрудара 26-й армии было создание предпосылок для восстановления целостности фронта. Объективным значением ее действий было сковывание находившихся в районе Белой Церкви подвижных соединений противника. Вместо глубоких рейдов на окружение танковые дивизии корпуса Э. фон Маккензена осуществляли фронтальный нажим на советские дивизии на западном берегу Днепра. Этим была разрушена надежда на смыкание флангов 26-й и 6-й армий, но это событие и так было маловероятным.

Передача 6-й и 12-й армий в подчинение Южного фронта. Причины передачи армий И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина в состав Южного фронта подробно изложил И.Х. Баграмян:

«А положение войск нашего левого крыла все ухудшалось. Они откатывались все дальше на юг. Попытки установить с ними связь по обходным направлениям не дали ощутимых результатов. Представители штаба фронта с трудом добирались туда на самолетах через широкую полосу, занятую противником. Штабу фронта с каждым днем становилось труднее управлять действиями этих войск. Но еще хуже было то, что мы не могли снабжать 6-ю и 12-ю армии с наших баз. Все чаще приходилось просить командование Южного фронта доставлять хоть сколько-нибудь боеприпасов и горючего этим армиям. Ненормальность создавшегося положения вынудила С.М. Буденного утром 25 июля послать начальнику Генштаба телеграмму:

«Все попытки 6-й и 12-й армий пробиться на восток и северо-восток успеха не имели. Обстановка требует возможно быстрейшего вывода этих армий в юго-восточном направлении. С этой целью считаю необходимым 6-ю и 12-ю армии переподчинить командующему Южным фронтом и потребовать от него вывода их в район Тальное, Христиновка, Умань. Помимо необходимости организации более тесного взаимодействия 6-й и 12-й армий с правым флангом Южного фронта, это мероприятие вызывается потребностями улучшения управления и материального обеспечения. Прошу Ставку санкционировать это решение».

Ответ Ставки, как это обычно случалось, когда решение вопроса попадало в руки Г.К. Жукова, последовал немедленно: передать 6-ю и 12-ю армии в Южный фронт»{443}. [391]

Заметим, что помимо обычной для Жукова оперативности ответа, в нем наблюдалась и еще одна черта — он потребовал конкретных действий для обеспечения этого решения. Директива Ставки ВГК № 00509, санкционировавшая передачу 6-й и 12-й армий в подчинение И.В. Тюленева, содержала такие слова:

«Одновременно необходимо приказать командующему ЮЗФ левым флангом 26-й армии развить наступление на фронт Жашков, Тальное с целью установления непосредственной связи между смежными флангами обоих фронтов»{444}.

Тем самым с М.П. Кирпоноса не снималась полностью ответственность за судьбу 6-й и 12-й армий. Юго-Западный фронт должен был активными действиями 26-й армии обеспечить смыкание флангов с ними.

В соответствии с указаниями Ставки командование Юго-Западного направления в лице С.М. Буденного и А.П. Покровского поставило задачи Юго-Западному фронту:

«Ваше решение на 25.7 получил. Из него заключаю, что вы ограничились только подтверждением ранее поставленных задач. Между тем обстановка требует более решительных действий.

Прежде всего, это касается группы Понеделина и Музыченко. Надо прекратить их топтание на месте. Усилия войск 6 и 12 армий должны быть сосредоточены на одном направлении; по-моему, таким направлением является Жашков.

В этом же направлении наносит удар 2 м*еханизированный** корпус. Заслон, оставленный для прикрытия с запада, необходимо оттянуть ближе к главным силам.

25.7 Понеделин и Музыченко обязаны добиться решительных результатов.

Костенко надо приказать нанести удар на узком фронте силами 227, 196 с*трелковых** д*ивизий** на Федюковка.

Кавкорпус рокировать к югу на левый фланг 196 стрелковой** д*ивизии** для действий по противнику, прорывающемуся на Звенигородка. [392]

Авиация все усилия должна сосредоточить на уничтожении противника районе Володарка, Пятигоры, Вузовка, Зве-нигородка, Ставище.

Прикажите Костенко из состава 116 с*трелковой** д*ивизии** выделить подвижные отряды направлении Звенигородка, Шпола»{445}.

Задачу на смыкание флангов получил от С.М. Буденного и штаб Южного фронта:

«С 20 часов 25 июля 6 и 12 армии передать из Юго-Западного фронта в состав Южного фронта.

Командующему войсками Южного фронта с наступлением темноты 25.7 приступить к выводу частей 6 и 12 армии из окружения на рубеж Звенигородка, Тальное, Христиновка для организации прочной обороны. Соответственно 18 армию после выхода 6 и 12 армий отвести на фронт Христиновка, Кодыма, Рашков»{446}.

Заметим, что населенные пункты Кодыма и Рашков в тот момент уже находились в руках немцев. Решение командующего Юго-Западного направления снова предусматривало отвод армий с построением их уступом на запад. Этот уступ требовался для смыкания флангов 18-й армии, оторвавшейся от Днестра, и 9-й армии, продолжавшей удерживать этот водный рубеж. С другой стороны, требовалось сомкнуть фланги 6-й и 26-й армий. Последняя находилась примерно на меридиане Богуслава. Этот рубеж задал крайнюю левую точку фронта 6-й и 12-й армий. В итоге они получили широкую полосу, обращенную фронтом на северо-запад. Это само по себе было скользким решением, но ситуацию еще больше обострил командующий Южным фронтом И.В. Тюленев. Его решение на отвод вверенных ему двух армий, сформулированное в директиве № 0024 от 25 июля, выглядело следующим образом:

«Первое. Решением Ставки Верховного Командования 6 и 12 армии переданы в состав Южного фронта. ПРИКАЗЫВАЮ:

Второе. 12 армию вывести из боя и сосредоточить в районе Рассоховатка, Поташ, Павловка, где занять для обороны рубеж ст. Звенигородка, Соколовочка, (иск.) ст. Поташ, Зеленков, Павловка и отсечную, заранее подготовленную позицию по восточному берегу р. Синюха.

Штарм 12 — Нв. Архангельск.

Граница слева — (иск.) Монастырище, Поташ, (иск.) Нв. Архангельск, Нв. Миргород.

Третье. 6 армию вывести в район Умань, Христиновка, где занять для обороны рубеж (иск.) Поташ, Добра. Христиновка, Умань, сменив части Новосельского.

Штарм 6 — Умань.

Граница слева — (иск.) Китай-Город, Ивангород, Краснополье, Ново-Украинка.

Четвертое. 2 механизированный** к*орпус** по смене его частями 6 армии, сосредоточить районе Нв. Архангельск, Подвысокое, Тишковка, где поступить в резерв фронта»{447}.

Если наложить это решение на карту, то 6-я и 12-я армии должны были проскользнуть между остановленным у Оратова, Монастырище (16 танковая дивизия) и севернее Умани (11 танковая дивизия) танковым клином XXXXVIII моторизованного корпуса Вернера Кемпфа и XXXXIX горно-стрелковым корпусом Кюблера, находившимся уже на фронте Дашев — Гайсин, то есть восточнее центра построения двух армий. Кроме того, не нужно было забывать сдерживать нажим с северо-востока IV армейского корпуса 17 армии. Конечной задачей было построить оборону фронтом на север и на запад. Северный фас дуги от станции Звенигородка до Умани должна была занять 12-я армия, а с запада ее построение должна была прикрыть 6-я армия. Из несомненных минусов этого решения следует называть решение на вывод в резерв корпуса Ю.В. Новосельского. И.В. Тюленев попросту проигнорировал рекомендации командования Юго-Западного направления. Вместо нажима на острие немецкого танкового клина, перед которым предстояло проскочить на восток 6-й и 12-й армиям, 2-й механизированный корпус получает приказ на выход в резерв. Тем самым ослабляется северный фас дуги, которую занимали войска И.Н. Музыченко, П.Г. Понеделина и 2-й механизированный корпус. [394]

Положение войск ЮЗФ и ЮФ на 25 июля. В какой же обстановке происходила передача 6-й и 12-й армий в состав Южного фронта? Решительные контрудары 5-й, 26-й армий и 27-го стрелкового корпуса позволили советскому командованию эффективно использовать допущенные противником ошибки. 24 июля Ф. Гальдер записывает в дневнике:

«Силы 6 армии по-прежнему разбросаны на большой территории. Массирование сил на направлении главного удара отсутствует!»{448}

Распыления сил 6 армии удалось добиться нажимом с разных направлений. Контрудары сковывали немецкие соединения и не позволяли командованию группы армий «Юг» свободно ими маневрировать. Вместе с тем общая обстановка на Юго-Западном направлении принципиально не изменилась и складывалась не в пользу РККА. Если в полосе 5-й и 26-й армий удалось построить сравнительно прочный фронт, то на левом крыле фронта силы советских войск были раздроблены и сплошной фронт разорван. Особенно тяжелое положение создалось на стыке Южного и Юго-Западного фронтов. Угроза окружения войск 6-й и 12-й армий контрударом у Оратова и Животова и действиями 2-го механизированного корпуса ликвидирована не была. Советскому командованию удалось лишь на время уйти от катастрофы. Резервы были растрачены, свободных свежих сил в распоряжении И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина не было. Дивизии Крювеля и Хубе понесли потери, на время сели в окопы, но следующий ход был все равно за ними. Парировать продолжение наступления XXXXVIII моторизованного корпуса было нечем. Помимо уже существующего пролома между 6-й и 12-й армиями, появился и еще один разрыв — прорыв фронта на стыке 9-й и 18-й армий Южного фронта. Он грозил большими осложнениями для Южного фронта, хотя среди противостоящих старым армиям И.В. Тюленева немецких корпусов не было ни одного моторизованного.

К 25 июля войска Юго-Западного направления занимали следующее положение. Начнем с Юго-Западного фронта.

На фронте 5-й армии подвижные соединения III моторизованного корпуса были сменены пехотными дивизиями 6 армии. Теперь вместо растянутых на широком фронте танковых и моторизованных дивизий Э. фон Маккензена на северном фланге немецкого наступления выстроились вязкие, тяжеловесные пехотные дивизии. [395] Армия М.И. Потапова (Коростеньский УР, 31-й, 15-й стрелковые корпуса, 9, 22, 19-й механизированные корпуса, 228-я стрелковая дивизия) вела оборонительные бои на фронте Усово — Белокоровичи — Бонда-ревка — Турчинка — Малин. 5-й армии противостояли 62, 56, 79, 298, 113, 98, 262, 296 пехотные дивизии противника. Ближайшими планами командарма-5 был контрудар против 262 и 296 пехотных дивизий в районе Малина.

Аналогичные события происходили на фронте 27-го стрелкового корпуса. Вслед за прорвавшимися к Киеву танковыми соединениями выдвинулись пехотные дивизии. Стрелковый корпус П.Д. Артеменко (87, 171-я стрелковые, 28-я горно-стрелковая дивизии) вел бои с переменным успехом на фронте Макалевичи — Майдановка — Бородянка против 296, 71, 111 пехотных дивизий.

На фронте Киевского УР (части 147-й, 206-й стрелковых дивизий, соединения НКВД и десантники) активных боевых действий не велось. Как и на других участках фронта, происходила смена пехотными дивизиями танковых соединений. В районе Киева 168-я и 75-я пехотные дивизии сменяли части 13-й танковой дивизии, которая, в свою очередь, смещалась в южном направлении.

26-я армия к 25 июля перешла к обороне. Соединения Ф.Я. Костенко (64-й, 6-й стрелковые корпуса, 5-й кавалерийский корпус, 227-я, 196-я стрелковые дивизии) оборонялись на фронте Новоселки — Плесецкое — Ксаверовка — Красное — Ольшаница — Тараща — Медвин против частей 75 пехотной дивизии и переместившихся с киевского направления 60 моторизованной, 13 и 14 танковых дивизий, моторизованной дивизии СС «Викинг», частей 9 танковой дивизии.

Кроме того, в полосе армии Ф.Я. Костенко находились 116-я стрелковая и остатки 212-й моторизованной дивизии. Задачей соединений было прикрытие переправ через Днепр в районе Черкасс.

Далее в построении Юго-Западного фронта был разрыв, заполненный только частями 11 и 9 немецких танковых дивизий, отделявший войска в районе Киева и Черкасс от 6-й и 12-й армий. Обе армии, объединенные под командованием П.Г. Понеделина (остатки 8, 37, 49 и 13-го стрелковых корпусов, сводных отрядов 4-го и 15-го механизированных корпусов, а также 2-й механизированный корпус Южного фронта), продолжали выходить в юго-восточном направлении из мышеловки, которую удерживало от закрытия наступление 2-го механизированного корпуса. 6-я и 12-я армии были охвачены с трех сторон войсками 1 танковой группы и 17 армии Штюльпнагеля. [396] Подчиненные И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделину части оборонялись на фронте Монастырище — Лукашевка — Животов — Скоморошки — Россоша — Жорнище — Ситковцы.

В резерве Юго-Западного фронта находились 1-я противотанковая артиллерийская бригада — на прикрытии переправ через реки Припять и Днепр в районе Неданичи — Чапаевка, исключенная из состава 8-го механизированного корпуса 7-я моторизованная дивизия в районе Процев — Рудяков; 4-я воздушно-десантная бригада прикрывала переправы в районе Канева, 3-й воздушно-десантный корпус — в районе Требухово, 146-я стрелковая дивизия — Ржищева.

Основной проблемой Южного фронта был наметившийся разрыв между 9-й и 18-й армиями.

18-я армия (18-й механизированный корпус, 17-й и 55-й стрелковые корпуса) оборонялась на фронте Гайсин — Ладыжин — Тростянец — Ободовка — Чечельник — Ольгополь. Армии А.К. Смирнова противостояли 125 пехотная дивизия, 100, 101 легкопехотные дивизии, 1 горно-стрелковая дивизия, венгерский подвижный корпус, части 257 пехотной дивизии, 76, 239 пехотные дивизии, румынский горно-стрелковый корпус.

9-я армия (2-й кавалерийский корпус, 48-й стрелковый корпус, 95-я стрелковая дивизия) опиралась на УРы по Днестру на фронте Балта — Слободка — Крутые — Плоть — Рыбница — Дубоссары — Григориополь — Тирасполь. Армии Я.Т.Чере-виченко противостояли 198, 170, 6, 22 пехотные дивизии, 8, 14, 5 румынские пехотные дивизии, 50, 72 пехотные дивизии, румынская танковая бригада, 15 румынская пехотная дивизия. Между фронтом 9-й армии на УРах вдоль Днестра и оторвавшейся от УРов 18-й армией был разрыв шириной примерно 30 км между частями 2-го кавалерийского корпуса в районе Балты до 169-й стрелковой дивизии, занимавшей позиции у Ольгополя. Перебрасываемая для парирования этого разрыва 150-я стрелковая дивизия 25 июля совершала марш в район Балты, головой подходила к линии Цебриково — Великая Михайловка. [397]

Появившаяся в результате реорганизации фронта Приморская армия в составе 14-го стрелкового корпуса (51-я и 25-я стрелковые дивизии) и Дунайской флотилии отошла и закрепилась на восточном берегу Днестра на фронте Тирасполь — Паланка — Овидиополь.

Одновременно происходили события, которые не принимали в расчет ни в штабе группы армий «Юг», ни тем более в Берлине. Дивизии 6-й и 12-й армий отступали навстречу тискам окружения, но одновременно на Украине формировались дивизии им на замену. Ставка ВГК сообщала командованию Юго-Западного направления:

«1. Формируемые в Харьковском военном округе 9 стрелковых дивизий и 2 кавалерийские дивизии и в Одесском военном округе 10 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии передать в распоряжение главнокомандующего Юго-Западным направлением Маршала Советского Союза т. Буденного СМ.

Сроки готовности дивизий и пункты дислокации следующие:

Харьковский военный округ — 223 с*трелковая** дивизия** — Харьков, готовность 24.07; 264 с*трелковая** д*ивизия** — Полтава, готовность 24.07; 289 с*трелковая** д*иви-зия** — Лубны, готовность 24.07; 301 с*трелковая** д*ивизия** — Миргород, готовность 24.07; 284 с*трелковая** д*ивизия** — Ромны, готовность 30.07; 297 стрелковая** д*ивизия** — Ромодан, готовность 30.07; 295 с*трелковая** д*ивизия** — Чугуев, готовность 1.08; 300 с*трелковая** д*ивизия** — Красноград, готовность 8.08; 293 с*трелковая** д*ивизия** — Сумы, готовность 16.08; 34 к*авалерийская** д*ивизия** — Прилуки, готовность 26.07; 37 к*авалерийская** д*ивизия** — Ахтырка, готовность 30.07.

Одесский военный округ — 253 с*трелковая** д*ивизия** — Никополь, готовность 1.08; 273 с*трелковая** д*ивизия** — Дзержинск, готовность 1.08; 296 с*трелковая** д*ивизия** — Гени-ческ, готовность 4.08; 275 с*трелковая** д*ивизия** — Новомосковск, готовность 8.08; 274 с*трелковая** д*ивизия** — Запорожье, готовность 8.08; 226 с*трелковая** д*ивизия** — Орехов, готовность 8.08; 261 — Бердянск, готовность 16.08; 270 стрелковая** д*ивизия** — Мелитополь, готовность 16.08; 230 стрелковая** д*ивизия** — Днепропетровск, готовность 20.08; 255 с*трелковая** д*ивизия** — Павлоград, готовность 20.08; 26 кавалерийская** д*ивизия** — Верхнеднепровск, готовность 24.08;

28 к*авалерийская** д*ивизия** — Павлоград, готовность 24.08;

30 к*авалерийская** д*ивизия** — В. Токмак, готовность 26.08»{449}. [398]

Помимо создания новых стрелковых дивизий с нуля, шел запущенный директивой Ставки от 15 июля процесс переформирования в стрелковые моторизованных дивизий механизированных корпусов. Вся артиллерия этих соединений, кроме дивизиона 152-мм гаубиц, переводилась на конную тягу. Переформирование происходило по довоенным штатам № 04/400.

Параллельно формированию новых дивизий создавались и средства управления для них. Источником для создания управленческих структур стали все те же умершие механизированные корпуса. На Юго-Западном фронте формировались на базе управлений механизированных корпусов пять армейских управлений: 37, 38, 39, 40 и 41-е. Основой для управления 37-й армией стало управление 4-го механизированного корпуса A.A. Власова. Соответственно A.A. Власов стал командующим 37-й армией. Командующим 38-й армией стал Д.И. Рябышев, командир 8-го механизированного корпуса, и т.д.

Пока немцы готовились окружить отступавшие от границ советские армии в районе Умани, им на замену формировались новые соединения. Советская сторона реализовывала «стратегию дракона» — на месте срубаемых немцами «голов» вырастали новые.

Действия авиации. На 17 июля ВВС ЮЗФ насчитывали 278 (210 исправных) истребителей, 29 (из них 21 исправный) штурмовиков и 154 (77 исправных) бомбардировщика разных типов (см. табл. 4.2). Количество экипажей значительно превосходило количество исправных самолетов. Помимо авиаполков, подчиненных командованию фронта, в полосе Юго-Западного фронта действовали 2-й и 4-й авиационные корпуса РГК (бомбардировщики ДБ-3). Эти соединения периодически совершали боевые вылеты в интересах операций Юго-Западного направления.

Согласно сложившейся на тот момент практике, 62-я авиадивизия была непосредственно подчинена командующему 5-й армией М.И. Потапову, а 44-я и 64-я авиадивизии — командующему 6-й армией И.Н. Музыченко. Но практически только 5-я армия имела подчиненные авиационные силы. [399] Оказавшиеся на грани окружения 6-я и 12-я армии своей авиации не имели и обслуживались по заявкам через штаб фронта. Проще говоря, заявки передавались полковнику С.В. Слюсареву, заместителю командующего Военно-воздушными силами Юго-Западного фронта, а уж штаб ВВС фронта ставил задачи авиадивизиям. К чему это привело, показывает запрос И.Н. Музыченко в штаб фронта, датированный 23 июля:

Таблица 4.2. Боевой и численный состав ВВС ЮЗФ на 17 июля 1941 г.

«Начиная с 19.00 20.7.41 г., штаб 6 армии никакой связи с полковником Слюсаревым не имеет и не знает пункта его базирования.