Глава 42

Шерис, конечно, заперла дверь, но ему достаточно было приналечь на нее плечом.

– Что ты сделал с моим отцом? – обвиняюще спросила она. – Почему он не остановил тебя? Ты мне не нужен.

– Он достаточно умен, чтобы понять: ты принадлежишь мне. И тебе следует с этим смириться. – В два шага он преодолел разделявшее их расстояние и схватил ее за плечи, – Так ты выйдешь отсюда, сохраняя достоинство, или мне унести тебя?

– Нет!

Он поднял ее на руки.

– Отпусти меня, Слэйд! Я не вынесу такого! – Он молча шел. – Ты можешь заставить меня жить с тобой в одном доме, но я все равно не позволю тебе прикоснуться ко мне. Я люблю Лукаса! Ты слышишь меня? – Он продолжал идти. – Я тебя ненавижу!

Он вынес ее из дома, посадил в экипаж, и она забилась в дальний угол.

– А как насчет моих вещей? – напомнила она.

– Мы пошлем за ними.

– Надеюсь, ты понимаешь, насколько ты мне отвратителен?

– Пожалуй, да. – Он имел наглость улыбнуться. – Мы подъедем к отелю через несколько минут. Советую тебе успокоиться и подумать о том, как ты туда попадешь. Я, например, вовсе не возражаю против того, чтобы внести тебя на руках.

Она вошла в отель сама, но его пальцы крепко сжимали ее локоть. Она не стала устраивать сцен, проходя через роскошные холлы к лифту.

Номер Слэйда находился на пятом этаже и отличался богатой обстановкой. Когда Шерис переступила порог, то вырвала локоть и села с намерением остаться на этом стуле навсегда. Он встал перед ней, расставив ноги и скрестив руки на груди.

Шерис подняла на него полный возмущения взгляд.

– Не думай, что сможешь запугать меня, Слэйд. Тебе это не удастся.

Он оглядел номер.

– Эти комнаты довольно удобные и подойдут нам, пока не закончат отделку дома. На это, вероятно, уйдет еще неделя.

– Не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берешь?

Он улыбнулся:

– У тебя все еще есть какие-то сомнения насчет моих прав? Твой друг Роберт прекрасно понял, когда я объяснил ему, что в его услугах больше нет необходимости. А тебя все еще нужно убеждать?

– Так вот почему Роберт… О! Что ты делаешь здесь, в Нью-Йорке, Слэйд? Тебе здесь не место. Ты стрелок, дитя Дикого Запада. А здесь совсем другие нравы.

– Мне казалось, ты поняла, что я могу жить где угодно.

– Надеюсь, ты не собираешься обосноваться здесь надолго?

– Почему бы и нет? Мне всегда хотелось посмотреть мир, и я удовлетворил свое желание. К сожалению, это оказалось не слишком интересно, может быть, потому, что я никак не мог выбросить тебя из головы. Нам следует когда-нибудь вместе посетить Европу.

– Европу? Так ты ездил с Лукасом в Европу?

– Можно сказать и так, – усмехнулся он. – Между прочим, Лукас встретил во Франции твоего знакомого, отвратительного маленького павлина, который заключает пари на любовь наивных девственниц.

– Антуана? – выдохнула она.

– Кажется, Лукасу не понравились забавы молодого человека. Он как следует разукрасил физиономию Готье, и теперь тот уже не так хорош собой.

В ее глазах промелькнуло изумление и явное удовольствие.

– Лукас сделал это ради меня?

– Я сделал, – тихо ответил Слэйд.

– Ты? Но ты же сказал…

– Когда же ты поймешь, Шерис? Неужели ты не видишь? Существует только один человек. Она побледнела.

– Это… это невозможно, – сказала она дрожащим голосом.

Он встал на колени, так что его глаза оказались на одном уровне с ее глазами, и сказал так мягко, как только мог;

– Ты не боишься меня. Ты боялась раньше, а теперь – нет. Как ты думаешь, почему?

Она пристально всмотрелась в его лицо. Это правда. Он больше не казался опасным. Если бы она не была так рассержена, то заметила бы это раньше.

– Значит, ты Лукас, – закончила она. Он вздохнул и встал. Лицо изменилось и стало суровым, вся мягкость исчезла. Перемена была резкой, пугающей и не оставляла никаких сомнений в том, что перед ней Слэйд.

– Шерис, Лукас умер. – В его голосе прозвучала горечь. – Ферал Слоан убил Лукаса в тот же день, когда убил нашего отца, Я не знал об этом. Почти десять лет я считал, что Лукас убежал, что он живет где-то и я когда-нибудь смогу найти его. Я выбросил его смерть из памяти, хотя видел, как это произошло, прежде чем потерял сознание.

Слэйд отвернулся, чтобы Шерис не увидела его лица.

– Лукас не стал убегать, когда я упал с лошади и скатился на дно ущелья. Мой брат остановился, чтобы попытаться помочь мне. Наверное, я сделал бы то же самое. Мы близнецы и были как бы одним целым. Это-то и дало возможность Слоану догнать нас и всадить пулю Люку в спину. Я был весь залит кровью, и Слоан, по-видимому, решил, что я умер. Он счел достаточным привезти назад одно тело и двух лошадей в доказательство того, что в живых не осталось ни одного Холта и никто не предъявит права на прииск. Он забрал с собой тело Лукаса. – Последовала долгая пауза. – Мне исполнилось девятнадцать, когда я разыскал могилу брата рядом с могилой отца в Тусоне.

Шерис не отводила от него взгляда, волна боли захлестнула ее.

– Ты застрелил Слоана. Почему же ты не убил и Ньюкомба? Я убила бы!

Он повернулся к ней, потрясенный яростью в ее голосе.

– Я уже говорил тебе. Он принял слишком большие меры предосторожности. За мной охотились бы всю оставшуюся жизнь, а уж я-то знаю, каково быть дичью. Оставался только один способ отомстить Ньюкомбу: отобрать у него то, что он ценил больше всего, – его богатство.

– Но тебе пришлось так долго ждать!

– Да, долго, и нужно было все тщательно обдумать. Кроме того, я не смог бы справиться в одиночку. Ты же видела, как жители Ньюкомба смотрели на меня. Я и у тебя вызывал страх.

– Ты вел себя грубо, Слэйд. Он усмехнулся.

– Милая, я вел себя, как святой, по сравнению с тем, каким я был восемь лет назад. Проведя полжизни с единственными спутниками – страхом и ненавистью, я разучился испытывать иные чувства. А как бы я смог заставить Сэма доверять мне, если бы он знал меня как убийцу? Я должен был полностью перемениться, создать совершенно новый образ.

И я направился на восток, чтобы стать цивилизованным. Это было нелегко. Я по натуре необщителен, и мне пришлось приучать себя быть более открытым и дружелюбным. Мне очень помогло знакомство с одним французским игроком. Анри Андреви – полная моя противоположность: беззаботный шалопай, обаятельный мошенник, у него великолепное чувство юмора, в общем, как раз тот тип мужчин, в которых вы обычно влюбляетесь.

Шерис вспыхнула.

– Стоило ли тратить столько времени на то, чтобы изменить себя? Не легче ли было нанять кого-нибудь, кто позаботился бы о Ньюкомбе? У тебя имелись деньги. Возможно, так было бы проще?

– Да, но это бы меня не удовлетворило. Я не люблю, когда кто-то делает за меня мою работу. Тем более это я должен был сделать сам. Прошло пять лет, прежде чем я почувствовал, что готов.

Но когда я вернулся в Ньюкомб совершенно другим человеком, проще не стало. Люди помнили меня. Мне бы не удалось убедить Сэмюэла Ньюкомба в том, что я совершенно изменился. Тогда я решил превратиться в своего собственного брата-близнеца, чтобы одурачить Ньюкомба. – Он сел напротив Шерис; исходившее от него напряжение понемногу ослабевало. – Никто не сомневался в существовании двух братьев. Очень помогало то, что я время от времени показывался в городе под своим именем, а мы были такими разными.

– И никто не знал? Ни один человек?

– Только Билли.

– Конечно. – Она понимающе кивнула. – Когда я только приехала на ранчо, он стал рассказывать мне истории о том, как вы втроем – он, Лукас и ты – ловили вместе лошадей. – Слэйд усмехнулся, а она заметила:

– Меня только удивляет, что он ни разу не оговорился и не назвал тебя Слайдом.

– Я настаивал, чтобы он не смешивал меня с Лукасом, даже когда мы были наедине.

– Так все эти истории о тебе или, вернее, о Лукасе, жившем у тетки в Сент-Луисе, были выдумкой?

– О, у нас действительно была тетка, но такая стерва, что мы с Лукасом ненавидели ее так же, как и наш отец. У меня и мысли никогда не возникало о том, чтобы вернуться к ней.

– Ты мог бы рассказать мне все это раньше, – сказала Шерис, пытаясь осознать услышанное.

– Нет, не мог. В твоей истории было слишком много неувязок, чтобы я мог довериться тебе.

– Но ты позволил мне считать себя замужней, в то время как моего мужа просто не существовало. Как ты мог поступить так беспечно?

– Ты же все равно собиралась аннулировать брак. Помнишь?

– А какая была необходимость в том, чтобы мы со Слэйдом встречались? – поинтересовалась она. – Ты же знал, в какой ужас приводят меня эти встречи.

– Боюсь, это был чистейший эгоизм с моей стороны. Я так хотел тебя, что не мог ни о чем другом думать. Поэтому и выпустил на сцену Слайда, надеясь, что тогда ты побежишь в поисках защиты к Лукасу. Это сработало.

– Ну конечно, сработало, – кивнула она. – Лукас казался просто ангелом по сравнению со Слайдом. Да и кто бы не показался?

– Вот так это и случилось, – продолжал он. – Я не мог понять причины твоего страха, так как считал тебя вдовой, и то, как ты отвечала на поцелуи Лукаса, противоречило твоим словам. Ты отталкивала меня, но я чувствовал в тебе желание.

Шерис вспыхнула и отвернулась. Неужели необходимо все произносить вслух?

– Только позже я понял, что ты просто охраняла свою девственность. Тебе действительно следовало мне сказать, что ты девушка.

– Так что той ночью в горах братья добились своего? Конечно, Билли здорово тебе подыграл, заставив меня поверить, что вас двое. – Воспоминания потоком нахлынули на нее, и вмиг пришло озарение. – Неудивительно, что Слэйд с такой легкостью отпустил меня, когда мы добрались до места. Ты просто решил, что уложишь меня в постель чуть позже, но уже в качестве Лукаса!

– Верно. Ты не станешь отрицать, что я облегчил всем нам жизнь. Ты хотела обоих и выбрала Лукаса, но и грубый Слэйд, которого ты так боялась, тоже мог заняться с тобой любовью.

О, как бы ей хотелось отрицать услышанное, но она не могла. И он знал об этом. Это привело ее в ярость.

– Чистейший эгоизм – еще недостаточно сильно сказано о твоих поступках, – с горечью произнесла она.

– Я все равно не чувствую угрызений совести за то, что занимался с тобой любовью! Я мог бы поехать в город, в заведение Розы, и охладить свой пыл, но я хотел только тебя. Черт побери, желание пришло еще до твоего приезда, как только я увидел эту проклятую фотографию. Можешь себе представить, до чего я был счастлив, когда вместо твоей сестры появилась ты?

Ей было на удивление приятно слышать эти слова. И, по правде говоря, она нисколько не жалела, что согрешила. Но то был не он, а Лукас. Она любила Лукаса, а перед ней был другой.

– О, у меня в голове все перепуталось! Он молчал, предоставив ей возможность все как следует обдумать.

– Зачем ты явился на ранчо во второй раз? Я и без того была в ужасе, когда поняла, что ты имеешь надо мной такую же власть, как и Лукас. Ты хотел заставить меня мучиться еще сильнее?

Губы его сжались.

– Наоборот. Мне не слишком нравилось, что ты хотела обоих. Я думал. После той ночи с Лукасом ты забудешь обо мне. Но ты не забыла!

Она поразилась его резкому тону.

– Ты не можешь ревновать к самому себе, Слэйд.

– Но ты же не знала этого, Шерис. Для тебя мы были совершенно разными людьми.

– В моем сознании ты стал продолжением Лукаса, опасным и непредсказуемым… – Она помедлила, а он опять усмехнулся. – Что в этом смешного?

– Ты только что призналась, что любишь меня, голубушка.

– Вовсе нет! – с возмущением сказала она. – Я влюбилась в Лукаса, а не в тебя. – Его холодный взгляд привел ее в смятение. – О, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!

– А почему ты считаешь, что я не тот человек, которого ты полюбила?

– Ты ведешь себя по-другому. Ты не такой хороший, как он.

– Существует только один человек, Шерис, – я. Теперь я могу быть самим собой. Никакой игры, никаких предосторожностей каждый раз, когда я хочу что-то сделать.

– Но ты всегда пугал меня в облике Слайда.

– Это было намеренно, милая. Я просто не хотел, чтобы ты уступила нам обоим, понимаешь?

Она припомнила первые две встречи, когда она едва устояла перед ним: в первый раз на ранчо, а затем в горах. Да, она чуть не уступила, и она помнила свое замешательство, когда он оба раза отпускал ее. Она помнила также выражение триумфа, возникшего в его глазах, когда она попросила оставить ее в покое. Тогда она подумала, что Слайду доставляет удовольствие унижать ее, но теперь она поняла: он радовался тому, что она сделала выбор.

– Но почему ты появился на ранчо снова? – спросила она. – Ты уже добился своего. Мы с Лукасом…

– Тогда это произошло случайно, Шерис. Я в этот день направлялся домой рано, после нашего столь бурного прощания я не мог ждать так долго встречи с тобой. Но затем я встретил апачей и понял, что не могу показаться с ними перед тобой в качестве Лукаса. У тебя вызовет недоумение подобное знакомство.

– Но тебе не следовало снова нападать на меня.

– Знаю, но когда я приехал туда, я вспомнил твой спор с Лукасом и решил раз и навсегда внести ясность. И ты сделала свой выбор. Но тебе, безусловно, нравилось подчеркивать это, не так ли?

Она не могла заставить себя посмотреть в его все понимающие глаза, когда вспоминала охватившее ее мстительное чувство. Она тогда уверилась, что он наконец оставит ее в покое.

– А если бы я не заплакала? Что бы ты сделал? Он покачал головой.

– Я нашел бы иной способ оставить тебя в покое. Тебе никогда не угрожало насилие с моей стороны, красотка.

– Жаль, что я тогда не знала об этом, – зло сказала она.

– Вспомни, я всегда отпускал тебя. Это было нелегко. Каждый раз, когда я оказывался рядом с тобой, я испытывал одно и то же, независимо от того, какую роль играл. А это были роли, Шерис. Я не тот Слэйд, которого ты встретила в Аризоне, но и не Лукас тоже.

Она нахмурилась. Он сочетал их обоих и не был ни одним из них. Но не желала ли она однажды, чтобы они оказались одним человеком? Кем бы он ни был, она знала только одно: в этого мужчину она влюбилась, несмотря на свое твердое решение никогда и никому больше не отдавать свое сердце.

Но что чувствовал он? Она привыкнет к нему, какой бы он ни был. Но какие чувства он испытывал к ней?

Шерис долго смотрела на него, затем спросила:

– Почему ты поехал за мной на станцию в тот день?

– Я видел, как ты уехала с ранчо, и понял, что ты попытаешься покинуть город.

– Но почему ты пришел как Слэйд?

– Если ты решилась оставить Лукаса, я подумал, что, может быть, ты не захочешь его видеть.

– Но ты мог догнать меня, прежде чем я доехала до Ньюкомба. Почему ты позволил мне добраться до станции?

– Я и так причинил тебе слишком много боли, Шерис. Раз уж ты решилась уехать, я не собирался останавливать тебя. Это было бы непорядочно. Но мне хотелось проститься с тобой и хоть что-то сказать. Сделать это я мог только как Слэйд. Я не мог просто отпустить тебя, не простившись.

– Почему?

– Ради Бога, женщина, неужели ты до сих пор не поняла, что я люблю тебя? Иначе какого черта я притащился бы сюда? И зачем стою здесь, отвечая на все эти глупые вопросы, когда единственное, чего я хочу, – заключить тебя в объятия и показать, как сильно я тебя люблю?

– Что же тогда тебя останавливает? – тихо спросила Шерис.

Слэйд с изумлением посмотрел на нес, затем разразился смехом:

– Вы действительно изумительны, миссис Холт. Значит, этого достаточно, чтобы расположить вас к себе? Улыбаясь, она бросилась в его объятия.

– Я люблю тебя, красотка, – пробормотал он. – Я хочу тебя, ты нужна мне. А теперь позволь доказать тебе это.