Действие 4. Сцена изображает кабинет Ковалева

Сцена 1.

Сцена изображает кабинет Ковалева. Директор подходит к столу, открывает нижний ящичек, достает фляжку водки и пластиковый стакан. Но он не успевает налить: за дверью слышен цокот каблуков, женский голос: «Владимир Владимирович у себя?». Ковалев судорожно бросает бутылку я ящик, захлопывает его, а стакан, смяв, сует в карман. Когда в кабинет без стука входят Коломенская и Шуртис, он кашляет и с серьезным лицом поправляет галстук.

К о л о м е н с к а я: (с «американской» улыбкой на лице, напевно-ласково) Владимир Владимирович, еще раз здравствуйте, и простите что без стука…

Ковалев кивает.

К о л о м е н с к а я: …и без приглашения. Тут у нас некоторым образом Че-Пэ. Вы, кстати, мой меморандум не прочитали еще?

К о в а л е в: (роясь в бумагах) Э-э-м… нет, Зинаида Владимировна, работы было…

К о л о м е н с к а я: (уверенно садясь на стул перед столом Ковалева) Ну, ничего, это подождет. Так вот, проблема в том, что вчера произошел просто безобразный инцидент с этой новенькой… практиканткой. Как ее, я забыла?

К о в а л е в: (угрюмо) Чичуа. Юлия Фирузовна.

К о л о м е н с к а я: (улыбаясь) Да, точно. Чичуа. Вот Стелла Матвеевна сама все видела…

Ш у р т и с: (буквально срываясь с дивана, куда она присела) Нет, вы поймите, это просто беспредел какой-то! Обхамили меня, понимаешь, пожилого человека и чуть ли, извиняюся, не матом…

К о л о м е н с к а я: (делая гримаску Шуртис) Секундочку, Владимир Владимирович, я внесу ясность, позвольте. Итак, вчера с шестого урока, с литературы, самовольно ушли учащиеся Нуметов, Презе, Петрова и…

Ш у р т и с: (перебивает, кричит) И Барбаш! Ну, Соньку-то подбили, я точно знаю! Запугали девчонку! Презе, одна чего стоит, потаскушка такая…

К о л о м е н с к а я: (строго-укоризненно) Стелла Матвеевна, прекратите! У Юлии Презе такая мама хорошая, она так много для школы делает. Все-таки председатель попечительского совета… (поворачивается к Ковалеву) Так вот, Владимир Владимирович, суть инцидента в том, что данные учащиеся пробрались в актовый зал и устроили там бедлам. А наша с вами Чи-Чуа (произносит по складам и с брезгливой гримасой) не только учащихся не остановила и не призвала к порядку, но и сама, мягко говоря, приняла участие в их неделикатных развлечениях…

Ш у р т и с: (срывается с дивана, подскакивает к столу, начинает бурно жестикулировать) Да вы себе просто не представляете, Владимвладимч! Голые, бОсые там прыгают, пятками сверкают, я зашла, они как на меня кричать начали! И эта с ними! Чича которая…

К о л о м е н с к а я: (негромко, с усмешкой поправляет) Чичуа.

Ш у р т и с: Да! Чучуя эта! Хосподи, нам еще чучмечек не хватало тута! Прыгает вместе с ними, орет… Меня, заслуженного работника, помоями облили!

Коломенская наблюдает за этим с довольной улыбкой. Манерно поправляет волосы, потом достает пилочку для ногтей и начинает с отсутствующим видом подравнивать ногти.

К о в а л ё в: (в замешательстве) Погодите, погодите… (стучит карандашиком по столу) Я ничего не понимаю! Ну, может, она не знала, что они сбежали – она второй день в школе! (бросает карандаш, снимает очки, начинает протирать их) И то, что она играла… Ну, босиком – так я думаю, это странновато, конечно, но отнюдь не криминал. Вон, у Матильды Дебенгоф на соревнованиях некоторые…

Ш у р т и с: (кричит) Вы нам за соревнования эти не говорите, Владимвладимч! Не надо нам этих соревнований… Вы смотрите: сёдня она бОсая там гарцует, значит, в зале, а завтра чечетку голышом на партах плясать будут! Все одно к одному! Распустим школу-то, не соберем! Все с малого начинается…

К о в а л ё в: (умоляюще) Стелла Матвеевна, ну успокойтесь же вы… Еще раз: она их, значит, э-э… не прогнала, да, стала с ними, значит… м-да, в мяч… А кто вас обхамил, простите? Она?!

Ш у р т и с: (нервно, отскакивая от стола) Да не помню я! Все!!! У меня давление даже поднялося, я так разволновалася… Что вы тут – кто да кто?! Все орали! Я чуть со стыда не сгорела, какие слова они говорили!

К о л о м е н с к а я: (быстро пряча пилочку) Секундочку… Я понимаю, Стелла Матвеевна немного преувеличивает. Но вы поймите, это недопустимо. Я вам говорила, что она еще будет ходить на занятия в этой своей джинсовой униформе. И вот (разводит руками) Пожалуйста! А как же приказ Министерства образования Российской Федерации об едином деловом стиле одежды? Мы, простите, учащихся за джинсы гоняем, а тут…

К о в а л ё в: (мрачно, уткнувшись глазами в стол) Ну, не очень-то мы их гоняем…

К о л о м е н с к а я: (хлопает ладонью по столу, легонько) Правильно! Потому, что вы не даете, с вашим либерализмом!

К о в а л ё в: (жалко) Зинаида Владимировна, но ведь все-таки у нас провозглашен курс на гуманизацию образования…

К о л о м е н с к а я: (с отвращением) Да перестаньте!!! Гуманизацию… это пусть вон чиновники в свои бирюльки играют. А школа есть школа. Железный порядок и дисциплина. И она всегда будет такой, всегда! Понимаете?! Это пусть они думают, что они учиться приходят! А мы-то с вами знаем, зачем они приходят.

К о в а л ё в: (затравленно) …и зачем?

К о л о м е н с к а я: Чтобы ЛЮДЕЙ из них делать! Нормальных лю-дей. А не разболтанных хипстеров! И тот, кто против системы пойдет, вы прекрасно знаете – погибнет. В порошок сотрут…

Ш у р т и с: (сидит на диване, нервно теребит флакончик с лекарствами; роняет его и кричит пронзительно) Да!!! И бошки им поотрывают, бошки! Потому как нельзя так! Не положено!!! Меня, старую женщину… Босячат, хамят… Ужас!

Ковалев резко выскакивает из-за стола. Зачем-то подходит к книжкой полке, проводит пальцем по корешкам, отвернувшись. Коломенская, холодно усмехаясь, говорит ему в спину.

К о л о м е н с к а я: Ну, я полагаю, что с Юлией Ираклиевной вы сами разберетесь… это не мой функционал. Вон, Стелла Матвеевна написала подробно, а я подкорректировала. Вы мне лучше скажите, Владимир Владимирович, там какой-то театр эта наша новенькая фокусница затевает?

К о в а л ё в: (оборачиваясь) Да… а вы уже знаете?

К о л о м е н с к а я: (криво усмехаясь) Слухами земля, знаете… Так вот, мне кажется, это серьезно помешает учебному процессу, Владимир Владимирович. В нормальной школе никаких театров не может быть. Только по согласованию с районным департаментом образования. А там ничего не знают, я звонила.

К о в а л ё в: (всплескивает руками) Так что делать теперь мне?! Запретить?! Я разрешил…

К о л о м е н с к а я: (холодно) Ну, запрещать не надо, а то вы теперь лицо потеряете, как говорят… я вас понимаю. Просто давайте договоримся: это будет под нашим жестким контролем.

К о в а л ё в: Под вашим?

К о л о м е н с к а я: Ну, моим и Елены Владимировны. Стеллу Матвеевну (оборачивается на Шуртис) мы затруднять не будем. Договорились?

К о в а л ё в: (устало, побежденно, рывком ослабляя узел галстука) Ой, господи… делайте, что хотите, Зинаида Владимировна. Честное слово… вы чаю хотите?

К о л о м е н с к а я: Нет, благодарю.

К о в а л ё в: Ну, а я тогда в столовую схожу, хорошо… С утра не емши. Прошу меня простить.

Ковалев буквально пулей вылетает из кабинета. Слышен его топот по коридору – гулким эхом.

Коломенская встает. Потягивается свои сытым телом, как львица. Откидывает светлые волосы. Шуртис, посасывая какую-то таблетку, со скорбным и выжидательным лицом следит за ней. Коломенская подходит к Шуртис, останавливается; та пытается встать.

К о л о м е н с к а я: (холодно и повелительно) Сидите пока. Заявление свое сегодня перепишите… То, что я вам подправила. Своей рукой!

Ш у р т и с: (бормочет) Да, да… конечно…

К о л о м е н с к а я: (морщась) И без самодеятельности, я вас прошу… Вы поспешно очень действуете. Нам надо эту операцию подгадать к концу года, а вы тут…

Ш у р т и с: (вскидывается) Но я…

К о л о м е н с к а я: (отрезает) Забудьте. И делайте, что я вам говорю! Вам ясно?!

Не слушая ее ответа-бормотания, Коломенская идет к двери, покачивая бедрами и там, в дверях, сталкивается с Соней Барбаш. Девочка в верхней одежде, растеряна.

Б а р б а ш: А, здрасьте… а Владимир Владимирыч?

К о л о м е н с к а я: (моментально расплываясь в ласковой улыбке) Сейчас придет…Совещание у нас. А что такое, Сонечка?!

Б а р б а ш: А-а… эта… я тут ему хотела сказать… такое дело… ну я эта, завтра…

Коломенская берет ее за плечо: видно, что хватка у ее руки железная. И, улыбаясь, буквально тащит Барбаш к столу.

К о л о м е н с к а я: (обращаясь к Шуртис) Стелла Матвеевна, не могли бы вас на немного оставить? Видимо, София Барбаш хочет мне что-то сказать… так? Ну, вот и хорошо… Так что, девочка, ты хотела рассказать?

Барбаш робко склоняется к уху Коломенской и шепчет. Шуртис, оглядываясь на них, на цыпочках покидает кабинет.

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Голос диктора:

В городском Дворце работников образования прошло чествование работников образовательной сферы и ветеранов педагогического труда. В числе нынешних юбиляров – Зинаида Леонидовна Коломенская, педагог высшей категории, учитель английского языка. Зинаида Леонидовна известна в Советском районе города, она отдала педагогической стезе без малого двадцать лет, хотя и пришла туда из аспирантуры. Со сцены звучали слова благодарности в адрес Зинаиды Леонидовны за ее неустанный труд, за искреннюю любовь к своим ученикам. Заместитель начальника районного департамента образования, Анастасия Кулешова характеризует Зинаиду Леонидовну, как одного из самых больших профессионалов в своей области, на которых держится школьный порядок и дисциплина. По словам Анастасии Кулешовой, Зинаиде Леонидовне чужд дешевый популизм и заигрывания с ребятами, но они исправно платят ей любовью и уважением. Мы присоединяемся к теплым словам в адрес Зинаиды Леонидовны Коломенской и по просьбам радиослушателей передаем для нее песню «Ой, мороз, мороз!»

Сцена 2.

Сцена представляет собой кабинет замдиректора по воспитательной работе, Зинаиды Коломенской. Он точно такой же, как и директора Ковалева, но только в стандартном шкафу стоят не книги, а папки-регистираторы с документами и пыльные спортивные кубки. На стене вместо портрета Че Гевары висит Герб РФ.

За приоткрытой в коридор дверью слышны голоса: визгливый голос Раевских «Не, я ваще не пОняла, че за фигня? Да мы ваще не при делах, я вам говорю!» и твердый, полный холодной вежливости голос Коломенской: «Вот мы сейчас и разберемся, кто при делах… проходите, проходите, девочки, не стесняйтесь! Проходите, говорю!».

Первой в кабинет входит Мульпямяну: идет тяжело, лениво, нехотя, но идет; следом Коломенская вталкивает вихляющуюся Раевских, явно слегка нетрезвую. Завуч в темно-кремовом костюме, юбка с жакетом, в колготках телесного цвета, в туфлях на высоком каблуке. Коломенская трогает за плечо Мульпямяну – коротким осторожным жестом, показывает ей на диван: «Садись!», а Раевских, в той же алой куртке и «леопардовых колготках» под сапоги садит на вертящийся стул у своего стола.

Р а е в с к и х: (нервно, возбужденно) Не, чо за беспредел-то?! Я типа, я чо сказала-то? Че она орать-то начала, я не пОняла?

К о л о м е н с к а я: (холодно) Ну, это мы и выясняем, что же такого вы, Виталина, сказали учащейся Софии Барбаш, что она вынуждена была позвать на помощь школьную охрану?

Р а е в с к и х: Во, ба-алин!!! А я знаю?!

К о л о м е н с к а я: А кто знает?

Р а е в с к и х: Да мне пох, кто, понимаете?! Я-то чо?! Я ваще стояла спокойно…

К о л о м е н с к а я: (кивает на Мульпямяну) А Варвара рядом была в этот момент?

Р а е в с к и х: Да я ваще не знаю! Мож-чо мимо проходила, че за нафиг?!

Мульпямяну хочет что-то сказать, сидя на краешке дивана, но Коломенская, как раз оказавшаяся рядом, резко бросает ей «Молчать! Тебя не спрашивают!» - Мульпямяну угрюмо втягивает голову в плечи.

Р а е в с к и х: Не, если чо эта каза Барбашка наговорила, я чо, отвечаю, что ли? Да я по понятиям не при делах, врубаетесь-нет?!

Коломенская слушает ее с томной улыбкой на лице. Остановившись у двери, уверенным жестом запирает ее на ригельный замок. Потом ленивым жестом скидывает с ног туфли.

К о л о м е н с к а я: Ох, устала я, девчонки, за день…

Р а е в с к и х: Не, а мы-то че?! Чем тут будем долго сидеть, или чо? Муля, блин! Ты чего молчишь, блин?!

К о л о м е н с к а я: (ласково) Виталина, вы выпейте водички, успокойтесь…

Р а е в с к и х: Да вы чо, гоните? На хера вода эта?! Ну, Барбашка, сука драная! Ну, сучка… я её порву, как… Порву!

Коломенская уже налила из графина в шкафу стакан воды, несет Раевских, с улыбкой. Подходит к столу и протягивает левой рукой. Раевских, бормочущая: «Порву, сучку!», поднимает глаза – и в этот момент Коломенская отвешивает ей правой рукой сильную, хорошую оплеуху. От этой затрещины косметичка, которую Раевских вертит в руках, вылетает на пол и раскрывается.

Р а е в с к и х: (широко открыв глаза и замерев, тихо) Ай…

К о л о м е н с к а я: (тем же ласковым тоном, разгибаясь) Вот, а теперь попей водички. Я же говорила: надо успокоиться. Вкусно?

Раевских пьет воду, ее зубы стучат о края стакана. Она икает.

К о л о м е н с к а я: Так! А теперь ОБЕ (оборачивается на сидящую Мульпямяну) слушайте меня ушами. Внимательно. Вот здесь… сейчас…

Ступая бесшумно ногами в колготках, Коломенская подходит к двери, прислушивается на секунду, затем делает шаг к шкафу и вытаскивает довольно толстый регистратор красного цвета. Несет к столу.

К о л о м е н с к а я: (спокойно, расслабленно) …вот тут все ваши косяки. За все три года, которые вы учитесь в этой школе. Все докладные на вас. Заявления на вас, анонимки на вас – все. Объяснительные – все! Некоторых еще никто, кроме меня, не видел. И о некоторых вы вообще не подозреваете… Стоит мне передать эту папочку… (усмехается) …папочку эту в отдел по делам несовершеннолетних, то все. Виталина, тебя даже папа-полковник не отмажет. Железно.

Коломенская подходит к глотающей воду и икающей Раевских, берет ее двумя пальцами за подбородок.

К о л о м е н с к а я: А ты еще в нетрезвом виде… хочешь, у тебя завтра на выходе из школы, наркоту в сумочке найдут? (отпускает подбородок) Проще простого. Как вы телефоны воруете, так и мастера вам подбросить найдутся. А свидетельские (хлопает по папке на столе) вот они! И собирать не надо. Ясно-понятно, девочки?

Р а е в с к и х: (громко икает) Ик!

К о л о м е н с к а я: (оборачиваясь, поигрывая папкой) Варвара?!

М у л ь п я м я н у: Типа да.

К о л о м е н с к а я: Но этого может и не случиться… (снова подходит к двери, снова слушает, потом кладет папку в шкаф) Мне нужна от вас одна услуга. Виталина, ты меня слышишь?

Р а е в с к и х: Ик… ага… ик!!!

К о л о м е н с к а я: Так вот… у нас тут готовят театральную постановку. Что-то по Шекспиру, «Гамлет», кажется. Слышали?

М у л ь п я м я н у: (угрюмо) Ну…

К о л о м е н с к а я: (резко, облокачиваясь на стол перед Раевских и разминая затекшие от туфель ступни) Постановки не должно состояться. Ни под каким видом. Делайте, что хотите. Там у них Игорь Иванов помощником режиссера, изолируйте его…

Мульпямяну поводит широкими плечами; Коломенская несколько секунд, прищурившись, смотрит на нее.

К о л о м е н с к а я: (резко, повелительно) Только без мордобоя, ясно? Очень тихо и аккуратно. На репетицию не пускайте. Попугайте его… это вы умеете. Ну, и остальных. Еще раз повторяю, все ясно?

Р а е в с к и х: (икая) А бар… баш… че… она?

К о л о м е н с к а я: (молниеносно оборачиваясь, смотря в глаза) Барбаш – не трогать! Никак. Забудьте о ней. Она свое дело сделала. В-общем, если вы это сделаете, доучитесь до конца года. И получите папочку в подарок…

Коломенская ногой в колготках отодвигает от себя рассыпанную косметику, морщится.

К о л о м е н с к а я: Соберите. Насорили тут… Так, если что нужно, вот мой мобильный телефон (берет со стола белую бумажку и бросает ее на диван, Мульпямяну). Звоните, помогу. Но только в самых крайних случаях, ясно?

М у л ь п я м я н у: (угрюмо) Угу…

Раевских собирает косметику, торопливо. Собрав, смотрит на Коломенскую снизу вверх, сидя.

Р а е в с к и х: А эта… у вас закурить не будет? А то я чо-то сёдня вся на нервах…

Коломенская молча берет откуда-то со стола купюру, сворачивает в трубочку и резким жестом сует в декольте кофточки Раевских, между грудями.

Р а е в с к и х: (взвизгивает, хватается за грудь) Ой, мля… Больно же!

К о л о м е н с к а я: (холодно) Это вам на курево. Думаю, хватит… (с брезгливой гримасой) А теперь пошли вон. Обе!

Раевских и Мульпямяну торопливо покидают кабинет, возясь с замками. Коломенская еще стоит, задумчиво глядя на свои ступни в колготках и шевеля затекшими пальцами. Потом запрокидывает голову назад и шумно выдыхает.

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Голос диктора:

Член Общественного Совета при Президенте России, Алексей Муромов, выразил обеспокоенность в связи с кампанией «охоты на педофилов», развернувшей в прессе и подхваченной средствами массовой информации. В условиях этой истерии, как считает Муромов, под удар попадает любой педагог, причем необязательного мужского пола, который посвящает личное время общению с учениками. Администрации школ склонны трактовать любые внеклассные мероприятия, не согласованные бюрократическим образом, как опасную и даже преступную инициативу. Российская школа, констатирует Муромов, понемногу возвращается к советским временам, когда шаг вправо или влево от генеральной линии и директивы вышестоящих органов считается преступлением. Директора и учителя попадают в жесткую зависимость от самодурства педагогических чиновников разных уровней… Алексей Муромов готовит своё обращение в Министерство образования Российской Федерации. А сейчас на волнах «Радио-Дача» очередная информация о погоде. Синоптики предсказывают, что в течение этой недели столбик термометра может подняться и до тридцати градусов, что является одной из самых загадочных атмосферных аномалий последних лет…