Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Двадцать один. Дмитрий не стал ничего разъяснять






Дмитрий не стал ничего разъяснять. Я была слишком напугана его словами и остальными событиями этой ночи, чтобы отреагировать на них. Он провел меня мимо стригоя, дежурившего у входа, и поднял вверх по лестнице, в мою комнату. Натана рядом с ней не оказалось.

Сердитый голос в голове заговорил достаточно громко, чтобы прорваться сквозь окутывавший меня дурман. Сейчас в коридоре нет охраны; если Инна придет достаточно скоро, у меня есть возможность запугать ее и выбраться отсюда. Правда, это означало, что мне придется иметь дело с бог знает сколькими стригоями в доме, и все же, окажись я за пределами своей комнаты, шансы сбежать увеличатся.

Потом эти мысли растаяли так же быстро, как возникли. Дмитрий обхватил меня рукой и притянул к себе. Я замерзла снаружи, и хотя его тело было холодным, одежда давала немного тепла. Я прижалась к нему, думая, что он собирается укусить меня, но вместо этого его губы прижались к моим, сильно и страстно. Запустив руки в его волосы, я попыталась притянуть его еще ближе к себе. Его пальцы заскользили по моей обнаженной ноге, задрав юбку почти до бедер. Предвкушение блаженства и желание охватили все тело. Я так мечтала о той сторожке, вспоминая все подробности и сгорая от желания! Долгое время мне казалось, что такое никогда больше не повторится, но теперь это стало возможно, и я была потрясена, как сильно хотела этого.

Скользя руками по его рубашке, я расстегивала пуговицу за пуговицей. Его кожа была холодна как лед — пугающий контраст с бушующим во мне пламенем. Его губы скользили по моей шее и плечу, бретелька упала, когда он покрывал мое тело жадными поцелуями. Его рука замерла на моем обнаженном бедре, а я неистово сдирала с него рубашку.

Внезапно, неожиданно резко, он отодвинулся и толкнул меня вниз. Сначала я подумала, что это продолжение любовной игры, но потом поняла: нет, он сознательно оттолкнул меня.

— Нет, — решительно заявил он. — Пока нет. Пока ты не пробудишься.

— Почему? — В отчаянии спросила я, у меня на уме были только его ласки и еще один укус. — Какое это имеет значение? Существует какая-то причина, почему нельзя?

Может, секс со стригоем просто невозможен? Он наклонился к самому моему уху.

— Нет, после твоего пробуждения наши отношения наполнятся новыми ощущениями, более яркими. Позволь мне сделать это… позволь, и все станет для нас возможным…

Вот и «козырь в кармане». Он хотел меня — факт неоспоримый, — но использовал секс как приманку, чтобы заставить меня сдаться. И если честно? Я была на грани того, чтобы согласиться. Тело возобладало над разумом… почти.

— Нет, — захныкала я. — Я… Я боюсь…

Угрожающее выражение его лица смягчилось. Нет, он не стал прежним Дмитрием, но сейчас в нем меньше чувствовался стригой.

— Роза, неужели ты думаешь, будто я могу причинить тебе вред?

Выходит, сейчас вопрос не стоял, каким будет мой выбор — быть обращенной или умереть? Последний вариант вряд ли не причинит мне вреда, но в тот момент я не стала упоминать об этом.

— Укус… Обращение, возможно, причинит боль…

— Я уже говорил тебе: это очень похоже на то, что мы уже делали. Тебе понравится. И клянусь, никакой боли.

Я отвела взгляд. Проклятье! Лучше бы он выглядел злобным и пугающим. Тогда мне было бы гораздо легче воспротивиться. Даже в пылу страсти я не утратила способности сопротивляться. Но видеть его таким, спокойным и благоразумным… слишком похоже на того Дмитрия, которого я любила. А не пойти навстречу такому Дмитрию было ох как трудно. Впервые за все время превращение в стригоя показалось мне… не таким уж скверным.

— Не знаю… — жалобно сказала я.

Он сел, разочарованно взглянув на меня. Я почти испытала облегчение.

— Терпение Галины на исходе. И мое тоже.

— Ты сказал, что время еще есть… мне нужно подумать…

Сколько я смогу протянуть под этим предлогом? Его сощуренные глаза говорили, что недолго.

— Мне нужно идти, — сказал он резко. Больше никаких ласк и поцелуев, это уж точно. — У меня есть дела.

— Прости.

Я была смущена, испугана и не знала, какого Дмитрия хотела: наводящего ужас, сексуального или почти — но все же не совсем — нежного.

Он ничего не ответил, просто наклонился и прокусил нежную кожу моего горла. Все жалкие стратегии бегства растаяли, словно дым. Я закрыла глаза и чуть не упала, только его рука, крепко обнимающая меня, помогла удержаться на ногах. Как и во время поцелуев, его рот казался теплым; от ощущения его языка и зубов меня словно прошил электрический разряд.

И, словно электрический разряд, все мгновенно закончилось. Он отодвинулся, облизывая губы и по-прежнему обнимая меня. Блаженный туман вернулся. Мир снова стал удивительным и прекрасным, все мои волнения растаяли, в том числе и те, которые были связаны с Натаном и Галиной. Страх, владевший мной несколько мгновений назад, досада из-за несостоявшегося секса, смятение. Зачем беспокоиться, если жизнь прекрасна, а я так сильно люблю Дмитрия? Я улыбнулась ему, попыталась обнять, но он уже вел меня к кушетке.

— Увидимся позже.

Миг — и он стоял на пороге. Это опечалило меня. Хотелось, чтобы он остался. Остался навсегда.

— Помни — я хочу тебя. И никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой. Я защищу тебя от всего. Но больше я не могу ждать.

С этими словами он ушел. Я расплылась в улыбке, Дмитрий хочет меня. Смутно припомнилось, что во время прогулки я спросила его, почему он хочет меня. Почему, во имя всего святого, я задала этот вопрос? Какой ответ хотела услышать? Почему это имело значение? Он хочет меня — вот что важно.

От этих мыслей и чудесного кайфа под воздействием эндорфинов меня развезло и потянуло вздремнуть. Добрести до постели казалось слишком трудным, так что я осталась на кушетке, где и заснула.

И, совершенно неожиданно, встретила во сне Адриана.

Я уже, можно сказать, махнула на него рукой, убедив себя, что Адриан больше не вернется, что мне удалось избавиться от него. И вот он снова здесь, стоит прямо передо мной — ну, по крайней мере, его образ из сна. Часто мы оказывались в лесу или в саду, но сегодня стояли там, где встретились впервые, на веранде лыжной базы в Айдахо. Сияло солнце, над нами возвышались горы.

Я расплылась в улыбке.

— Адриан!

Не думаю, что когда-нибудь видела его таким удивленным. Учитывая, как скверно я обычно с ним обращалась, его можно было понять.

— Привет, Роза.

Он сказал это неуверенно, как будто опасался, что я могу подшутить над ним.

— Ты отлично выглядишь, — ответила я.

И не соврала. На нем были темные джинсы и ситцевая рубашка на пуговицах темно-синего и бирюзового оттенков, которая фантастически сочеталась с его темно-зелеными глазами. Сами глаза, однако, выглядели до предела усталыми. Это было немного странно. В своих снах он мог без труда формировать мир и даже наш внешний облик в соответствии с собственными желаниями. Мог выглядеть идеально, а вместо этого сегодня его облик нес на себе отражение усталости, полученной в реальном мире.

— И ты тоже. — Голос тоже звучал устало. Он осмотрел меня с головы до ног. Я была все еще в том же обтягивающем сарафане, волосы распущены, на шее сапфиры. — Ты одета так, как мне всегда хотелось. Ты спишь в этом?

— Да. — Я пригладила юбку. Сарафан и впрямь хорошо выглядел. Интересно, Дмитрию он понравился? Конкретно о нем он ничего не говорил, просто продолжал повторять, что я прекрасна. — Я не думала, что ты вернешься. — Я перевела на него взгляд. Он сам на себя был не похож. — Снова пытаешься вычислить, где я?

— Нет, меня это больше не волнует. — Он вздохнул. — Меня волнует одно — что ты не здесь. Ты должна вернуться, Роза.

Я уселась на перила веранды, скрестив на груди руки.

— Адриан, я не склонна к романтическим…

— Не ради меня! — Воскликнул он. — Ради нее. Ты должна вернуться ради Лиссы. Вот почему я здесь.

— Лисса…

Мое бодрствующее «я» даже здесь оставалось под эндорфинами. Я попыталась вспомнить, почему меня должна волновать Лисса.

Адриан сделал шаг вперед, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Ты помнишь? Лисса, твоя лучшая подруга? С которой ты связана и которую поклялась защищать?

Я сидела на перилах, качая ногами.

— Я никогда не давала никаких клятв.

— Что с тобой, черт побери?

Мне не нравился его взволнованный тон — от него мое хорошее настроение портилось.

— Что с тобой, хотела бы я знать?

— Ты сама на себя не похожа… Твоя аура…

Я засмеялась.

— Ох! Начинается. Магическая, мистическая аура. Дай-ка я угадаю. Она черная?

— Нет… Она… — Он разглядывал меня еще несколько тягостных мгновений. — Я едва могу сосредоточить на ней взгляд. Она все время меняется. Что происходит, Роза? Что происходит наяву?

— Ничего не происходит, — ответила я. — За исключением того, что впервые в жизни я счастлива. Почему ты ведешь себя так странно? Раньше ты всегда был забавным. В кои-то веки мне хорошо, а ты все портишь своими скучными разговорами.

Он опустился перед мной на колени, без намека на юмор на лице.

— Что-то очень, очень скверно с тобой. Не могу сказать, что…

— Говорю же, я в полном порядке. Зачем ты снова пришел и пытаешься все испортить?

Не так давно я отчаянно хотела, чтобы он пришел. А сейчас это было совсем не важно. Мне хорошо здесь с Дмитрием, хотя и не безоблачно. Надо просто разобраться с этим, вот и все.

— Я уже объяснил — я здесь не ради себя. Я здесь ради Лиссы. — Он устремил на меня серьезный взгляд широко распахнутых глаз. — Роза, умоляю тебя, возвращайся домой. Ты нужна Лиссе. Я не знаю, что с ней происходит и как помочь ей. И никто не знает. Думаю, только ты сможешь. Может, разлука с тобой причиняет ей вред. Может, поэтому и ты ведешь себя так неестественно. Возвращайся домой. Пожалуйста. Мы исцелим вас обеих. Вместе мы сумеем во всем разобраться. Она ведет себя так странно. Безответственно, как будто ей на все наплевать.

Я покачала головой.

— Наша разлука не означает, что со мной что-то не так. Скорее всего, и на ней это не сказывается. Если у нее проблемы с духом, нужно обратиться к врачам.

— Проблема в том, что ее это не волнует! Проклятье! — Он поднялся и принялся расхаживать. — Что с вами обеими такое? Почему ни она, ни ты не в состоянии осознать важность своих проблем?

— Может, дело не в нас? Может, ты все это вообразил?

Адриан резко обернулся ко мне.

— Нет, я тут ни при чем.

Мне не нравилось все это — его тон, выражение лица, слова. Я обрадовалась при виде его, но сейчас была недовольна тем, что он портит мне настроение. Не хотелось думать обо всех этих вещах. Слишком трудно.

— Послушай, — заговорила я, — мне было приятно повидаться с тобой, но теперь хватит, в особенности если ты собираешься сидеть здесь, обвинять меня и выдвигать какие-то требования.

— Я ничего такого не делаю. — Теперь его голос звучал мягко — гнев ушел. — Меньше всего на свете мне хочется тебя огорчать. Я беспокоюсь о тебе. И о Лиссе тоже. Я хочу, чтобы вы были счастливы и жили той жизнью, какая вам нравится… но не так, как сейчас, когда вы обе встали на путь саморазрушения.

Его слова имели смысл, казались разумными и искренними. Я покачала головой.

— Не вмешивайся. Я там, где хочу быть, и обратно не вернусь. Пусть Лисса сама выкручивается. — Я спрыгнула с перил. Мир вокруг начал вращаться, и я пошатнулась. Адриан схватил меня за руку, но я выдернула ее. — Со мной все прекрасно.

— Вовсе нет. Иисус! Я готов поклясться, что ты пьяна, вот только… по ауре этого не видно. Что с тобой?

Он провел руками по своим темным волосам, что всегда было признаком волнения.

— Все, хватит. — Я старалась говорить как можно вежливее. И с какой стати мне так хотелось снова увидеться с ним? Когда я только оказалась здесь, это почему-то было очень важно. — Отошли меня обратно, пожалуйста.

Он открыл рот, как бы собираясь что-то сказать, и вдруг замер.

— Что с твоей шеей?

Он наклонился вперед, но я, хоть и одурманенная, сумела увернуться. Я понятия не имела, что такое он разглядел у меня на шее, да и не хотела знать.

— Не прикасайся ко мне.

— Роза, это похоже на…

— Отошли меня обратно, Адриан!

Все, хватит с меня вежливости.

— Роза, я хочу помочь…

— Отошли! Меня! Обратно!

Я выкрикнула эти слова и потом, впервые за все время, сумела сама вырваться из сна Адриана и проснулась на кушетке. Тишину в комнате нарушал лишь звук моего частого дыхания. Обычно вскоре после укуса я воспаряла, исполненная ликования, но сейчас, после встречи с Адрианом, в душе зародились беспокойство и печаль.

Я встала и, хотя с трудом, добрела до ванной. Включила свет и вздрогнула, таким ярким он показался по сравнению с освещением большой комнаты. Когда глаза привыкли, я наклонилась к зеркалу, убрала волосы, чтобы не мешали смотреть, и… потрясенно раскрыла рот. Вся шея была в синяках и свежих ранках; вокруг последней запеклась кровь.

Я выглядела как… как «кровавая шлюха».

Почему я не замечала этого прежде? Я намочила мочалку и принялась скрести шею, стараясь смыть кровь. Я терла, терла, пока кожа не покраснела. Все? Или где-то есть еще? Меня волновал вопрос — много ли Адриан успел разглядеть? Тогда волосы у меня были распущены и хорошо прикрывали шею.

Мятежная мысль зародилась в голове. А мне какое дело — много Адриан видел или нет? Какое это имеет значение? Он ничего не понимает. Да и откуда? Я здесь с Дмитрием. Да, он изменился… но не так уж сильно. И я была уверена, что смогу как-то выкрутиться, не становясь стригоем. Просто пока не знаю как.

Я снова и снова уверяла себя в этом, но из зеркала на меня глядели синяки…

Я вернулась на кушетку. Включила телевизор, ничего фактически не видя, и спустя какое-то время счастливый туман вновь окутал меня. Я выключила ТВ и заснула, на этот раз погрузившись в собственные сны, не Адриана.

Дмитрий пришел не скоро. И, говоря «не скоро», я имею в виду почти целый день. К этому времени мне уже было нехорошо — я скучала и по нему, и по укусу. Обычно он заходил дважды в день, так что это был самый долгий срок без эндорфинов. Стремясь как-то занять себя, я постаралась сделать все, чтобы выглядеть как можно лучше.

Я перебрала платья в шкафу и остановилась на длинном шелковом, цвета слоновой кости, изящно расшитом алыми цветами. Мне хотелось зачесать волосы наверх, но, снова взглянув на синяки, я решила оставить их распущенными. Недавно мне доставили щипцы для завивки и косметику, так что я тщательно уложила волосы и слегка подвила кончики. Закончив наводить красоту, я посмотрела в зеркало и осталась в уверенности, что Дмитрий будет очень доволен. Теперь оставалось лишь выбрать одно из подаренных им украшений. Что я и сделала. Однако, собираясь покинуть ванную, я мельком взглянула в зеркало и заметила, что не застегнула застежку на спине. Я потянулась к ней, изогнувшись всем телом, но она находилась вне пределов моей досягаемости.

— Проклятье! — пробормотала я, все еще пытаясь ухватить крючок.

Брешь в моем идеальном облике.

И в этот момент дверь в комнате открылась; послышался легкий стук поставленного на кофейный столик подноса. Повезло!

— Инна! — Позвала я, выходя из ванной. — Мне нужно…

Нахлынула тошнота, и, выйдя в гостиную, я поняла, что источник ее не Дмитрий. Натан.

Челюсть у меня упала. Инна стояла рядом с ним, как обычно, опустив взгляд и дожидаясь, пока можно будет взять поднос. Не обращая на нее внимания, я перевела взгляд на Натана. Наверно, он все еще исполнял обязанности охранника, но раньше он не заходил внутрь. Впервые за все время ожили мои боевые инстинкты, хотя бы отчасти. Я попыталась оценить, какова вероятность сбежать. Страх подталкивал меня отступить, но тогда я оказалась бы заперта в ванной. Нет, лучше оставаться здесь, где, по крайней мере, есть пространство для маневра.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я, удивляясь тому, как спокойно звучит мой голос.

— Решаю одну проблему.

Подтекст сказанного был ясен без всяких подсказок. Этой проблемой была я.

И снова я с трудом сдержалась, чтобы не попятиться.

— Я ничего плохого тебе не сделала.

Ошибочная логика с позиции стригоя. Ни одна из их жертв никогда ничего плохого им не делала.

— Ты находишься здесь. Занимаешь место, впустую расходуешь чужое время. Ты знаешь, как найти ее — девчонку Драгомир, — но не сделаешь ничего хотя бы отдаленно полезного в этом отношении пока Беликов не пошевелится наконец и не пробудит тебя. А тем временем Галина заставляет меня без толку торчать здесь, карауля тебя, и поддерживает его, потому что он убедил ее, что ты станешь для нас исключительно ценным приобретением.

Целый поток жалоб, весьма интересный, если задуматься.

— Ммм… И что ты собираешься делать?

Миг — и он оказался рядом. Перед моим внутренним взором мгновенно возникла та сцена, когда он укусил Дмитрия, а меня при виде этого охватил ужас. Искра гнева вспыхнула в душе — но всего лишь искра.

— Так или иначе, я получу нужную информацию, — прошипел он. — Скажи мне, где она.

— Ты знаешь, где она. В школе.

Зачем спрашивать об этом? Он знал, где Лисса. Он знал, где школа.

Судя по выражению его лица, такой ответ его не устраивал. Протянув руку, он схватил меня за волосы и с силой дернул мою голову назад. Может, распущенные волосы — не всегда такая уж хорошая идея.

— Куда она собирается? Она не все время там. Она хочет поступить в колледж? Поселиться при королевском дворе? У них наверняка насчет нее есть свои планы.

— Мне об этом ничего не известно. Я покинула школу.

— Я тебе не верю! — Рявкнул он. — Она слишком ценна для них. Ее будущее спланировано давным-давно.

— Если это и так, мне никто не докладывал. Я слишком быстро уехала.

Гнев вспыхнул в его глазах, и, клянусь, они стали еще краснее.

— Вы связаны! Ты знаешь! Скажи мне, и я убью тебя быстро. Если же нет, я пробужу тебя, чтобы получить информацию, и потом все равно убью. Подожгу, словно костер.

— Ты убьешь меня, если я стану такой, как вы?

Глупый вопрос. Преданность друг другу у стригоев не в чести.

— Да. Это сломает его, и когда Галина увидит, в каком он смятении, я вернусь на свое законное место рядом с ней — в особенности после того, как прерву род Драгомир.

— Черта с два!

Он улыбнулся, провел пальцами по моему лицу и синякам на шее.

— Так и будет, не сомневайся. Это упростит все — если ты просто скажешь мне сейчас. Умрешь в состоянии экстаза, а не сгоришь заживо. Мы оба получим удовольствие. — Он обхватил рукой мое горло. — Ты определенно представляешь собой проблему, но ты и впрямь прекрасна — в особенности твое горло. Можно понять, почему он хочет тебя…

Внутри играли противоречивые эмоции. Логически я понимала, что это Натан — Натан, которого я ненавидела, прежде всего за то, что он обратил Дмитрия. Тем не менее потребность в стригойских эндорфинах тоже поднимала голову, и с этой точки зрения вряд ли имело значение, кто меня укусит. Имело значение лишь то, что его зубы были совсем рядом с моей шеей, обещая изумительный, изумительный экстаз.

И пока одной рукой он держал меня за горло, другая соскользнула к талии и дальше, к изгибу бедер. В его голосе присутствовал оттенок похоти, он хотел большего, чем просто укусить меня. И после огромного множества сексуально заряженных встреч с Дмитрием — встреч, которые никогда ни к чему не приводили, — тело почти не волновало, кто конкретно ласкает его. Можно закрыть глаза, и станет не важно, чьи зубы кусают или чьи руки раздевают меня. Только последующий кайф — вот что будет важно. Я закрою глаза и притворюсь, что это Дмитрий, а потом забуду обо всем, когда губы Натана станут ласкать мою кожу…

«Одно плохо, — напомнил мне еле слышный голосок разума. — Натан не просто хочет секса и крови. Он хочет в конечном счете убить».

В этом была своего рода ирония. Оказавшись здесь, я до смерти хотела — прошу прощения за невольный каламбур — убить себя, чтобы не стать стригоем. Именно это и предлагал мне Натан. Даже если бы он сначала обратил меня, то потом собирался сразу же убить. В любом случае мне не грозило бы провести вечность в качестве стригоя. По идее, я должна бы радоваться…

Однако именно в самом разгаре того, когда пагубная привычка, овладевшая моим телом, буквально вопила об укусе и последующем блаженстве, я с пугающей ясностью осознала, что не хочу умирать. Может, дело было в том, что целый день прошел без укуса, но во мне пробудился мятежный дух. Я не позволю ему сделать это со мной. Я не позволю ему навредить Дмитрию. И, черт побери, я не позволю ему выследить Лиссу.

Пробившись сквозь эндорфиновое облако, по-прежнему окутывающее меня, я собрала в кулак всю свою силу воли, вспомнила годы обучения и уроки Дмитрия. Добраться до этих воспоминаний было нелегко, и я лишь слегка прикоснулась к ним, но этого хватило, чтобы побудить меня действовать. Я резко устремилась вперед и ударила Натана.

И не добилась ничего.

Он не пошевельнулся. Черт, я даже не была уверена, почувствовал ли он удар. Удивление на его лице быстро сменилось усмешкой, и он расхохотался тем ужасным образом, как это делали стригои, — жестоко и без намека на истинную радость. Потом без малейших усилий он ударил меня, отбросив на другой конец комнаты. Дмитрий поступил точно так же, когда я впервые очнулась здесь и напала на него. Только тогда я не отлетела так далеко и не ударилась так сильно.

Сейчас я ударилась о спинку кушетки, и, господи, как же мне было больно! Нахлынула волна головокружения, и только тут до меня дошло, какой это идиотизм — сражаться с тем, кто настолько сильнее меня, да еще ослабев от потери крови. Я сумела выпрямиться, лихорадочно соображая, что делать дальше. Натан, казалось, не спешил ответить на мое нападение. Более того — он продолжал хохотать.

Я оглянулась и наткнулась взглядом на то, что давало мне возможность действовать, пусть и весьма жалкую. Рядом со мной стояла Инна. Мучительно медленным движением — однако я и такого от себя не ожидала — я протянула руку и обхватила ее за шею. Она вскрикнула, и я рывком прижала ее к себе.

— Убирайся отсюда, — сказала я Натану. — Убирайся отсюда, или я убью ее.

Он перестал смеяться, удивленно воззрился на меня, а потом расхохотался еще громче.

— Ты серьезно? Ты правда думаешь, будто я не смогу остановить тебя, если захочу? Уверена, что меня это волнует? Давай убей ее. И еще дюжину таких, как она.

На самом деле ничего удивительного, но даже я слегка опешила, поняв, с какой легкостью он готов пожертвовать жизнью верной служанки. Ладно. Пора переходить к плану Б. Или, может, это план К? По правде говоря, я потеряла им счет, и ни один из них не был достаточно хорош…

— Ой!

Внезапно Инна ткнула меня локтем в живот, и я от удивления отпустила ее. Она развернулась с придушенным воплем и ударила меня в лицо. Не так сильно, как Натан, но тем не менее сбила с ног. Я попыталась ухватиться за что-нибудь, но без толку. Я ударилась о пол, врезавшись спиной в дверь. Я ожидала, что Инна продолжит нападать на меня, но вместо этого она метнулась через комнату и — Господь помог! — приготовилась защищать Натана.

Прежде чем я успела побороть оторопь, вызванную ее попыткой защитить того, кто без колебаний жертвовал ею, дверь внезапно распахнулась.

— Ой! — Снова воскликнула я, когда она ударила меня и отбросила в сторону.

Быстро вошел Дмитрий. Скользнул взглядом по нашим лицам и, конечно, заметил на моем результаты ударов и Натана, и Инны. Стиснув кулаки, он повернулся к Натану. Это напомнило мне их стычку в коридоре — гнев, и злобу, и жажду крови. Я съежилась, готовясь к новому ужасному столкновению.

— Не делай этого, — самодовольно заявил Натан. — Ты знаешь, что сказала Галина. Только дотронься до меня, и тебя вышвырнут вон.

Дмитрий широким шагом пересек комнату и остановился перед Натаном, отпихнув Инну, словно тряпичную куклу.

— Оно того стоит — пережить ее гнев, в особенности когда я скажу, что ты напал первым. Лицо Розы подтверждает это.

— Ничего у тебя не получится. — Натан кивнул на Инну, которая так и сидела на полу, куда ее отбросил Дмитрий. — Она скажет правду.

Несмотря на боль во всем теле, я начала подползать к девушке. Хотела выяснить, все ли с ней в порядке.

Теперь на лице Дмитрия возникло выражение самодовольства.

— Ты всерьез думаешь, что Галина поверит человеку? Нет. Когда я скажу ей, что ты из зависти напал на меня и Розу, она простит меня. Ты потерпишь поражение, что станет доказательством твоей слабости. Я отрежу тебе голову и возьму из хранилища кол Розы. Последнее, что ты увидишь, это как она вонзает его тебе в сердце.

Вот дерьмо! Не лучше угрозы Натана сжечь меня… Постойте!

Мой кол?

Лицо Натана все еще выражало высокомерие — по крайней мере, для меня. Но наверно, Дмитрий увидел в нем что-то, удовлетворившее его, что-то, позволяющее думать, будто победа за ним. Он заметно расслабился и расплылся в усмешке.

— Дважды, — негромко заговорил Дмитрий. — Дважды я позволил тебе уйти. В следующий раз… В следующий раз все будет кончено.

Я протянула к Инне руку.

— Ты в порядке? — Пробормотала я.

С выражением ненависти на лице она отпрянула от меня. Не сводя с меня взгляда, Натан попятился к двери.

— Нет, — сказал он. — Дважды я позволил ей жить. В следующий раз она умрет. Я контролирую ситуацию, не ты.

Натан открыл дверь. Инна встала и заковыляла вслед за ним. Я пораженно смотрела, открыв рот и перебирая в уме только происшедшие события. Не знаю, что взволновало меня больше всего. Глядя вверх на Дмитрия, я размышляла, о чем спросить его прежде всего. Что нам делать теперь? Почему Инна защищала Натана? Почему Дмитрий позволил ему уйти? Только вопросы так и не сорвались с моих уст.

Вместо этого я разрыдалась.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.021 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал