Де Блуаз

Бар был целиком отделан деревом, что не часто увидишь в Центре Федерации. В имперские времена в этом зале клуба располагалась таверна, сохранившаяся в первоначальном виде, с той же самой стойкой, на которую триста лет назад облокачивались владельцы, когда заведение еще носило название «Белый олень». На твердом дереве под густым прозрачным сверкающим лаком праздные выпивохи до сих пор различали рисунки и инициалы, нацарапанные на оригинальном покрытии.

Ныне бар принадлежал «Клубу Стражей» — старейшему, наиболее уважаемому, самому эксклюзивному во внешних мирах. Его членами были только мужчины, причем исключительно те, кому удалось достичь определенного статуса в финансовой, политической и художественной сферах. Элсон де Блуаз наслаждался элитарной атмосферой, глубоко понимая смысл и суть заведения. Здесь он на своем месте. В его родном мире не было клубов, где человек с его происхождением и капиталом находился бы среди себе подобных.

Впрочем, в данный момент он не находился среди себе подобных. В ранних сумерках одиноко стоял в пустом баре, склонившись над тонким бокалом с дербийским вином из орхидей. На его вкус зеленоватый напиток слишком сладкий, но, следуя последнему писку моды в Центре Федерации, он его постоянно заказывал. Надо быть современным, идти в ногу со временем, иногда даже вперед забегать. Говорить лишь о завтрашнем дне, никогда о прошедшем.

Потому что никто здесь не видит в прошлом ничего хорошего. Об этом Ла Наг позаботился. Революция изменила не только структуру власти, она проникла в умы и сердца его современников, внушив им совершенно иное представление об обществе, в котором они жили. И сегодня, через несколько поколений, урок той революции отражается на мировоззрении внешних миров. Поэтому надо изо всех сил стараться не прослыть консерватором.

Гораздо предпочтительнее называться Перестройщиком. Звучит в эмоциональном плане нейтрально, имеет прогрессивный оттенок. В конце концов, их цель — перестроить Федерацию. Де Блуаз про себя улыбнулся. Перестроить? Они собираются перевернуть ее вверх дном и вывернуть наизнанку!

Улыбка не исчезала с его лица. В определенном смысле справедливая, можно сказать, ирония судьбы: планируя выкинуть на помойку Устав Ла Нага, он сидит в перестроенной таверне, где, по слухам, почти триста лет назад в этом самом зале, еще называвшемся «Белый олень», часто сиживали по вечерам Питер Ла Наг и Дэн Брунин, задумывая свержение Метепской империи.

Великолепный был заговор! Хотя фактически в публичных выступлениях де Блуаз сводит к минимуму вклад Ла Нага в революцию, хотя фактически движение Перестройщиков давно ведет тайную кампанию по дискредитации нелепого общества, идиотского детища Ла Нага, дискредитируя таким образом его самого, хотя фактически многие поколения Перестройщиков ничего не могут поделать с хитроумными формулировками Устава, Ла Наг у него вызывает угрюмое уважение. Заговор распространился на каждый уровень имперского общества, охватил всю галактику, от самой дальней разведанной точки космоса до старушки Земли. Редкостное мастерство!

Де Блуаз имел полное право гордиться собой. В конце концов, он устроил свой собственный заговор. Правда, не столь широкий и глубокий, далеко не с такими блестящими и драматическими последствиями, но его результаты со временем ознаменуют критический поворот в истории человечества. Ключом к успеху послужат врата Хааса. Когда ключ повернется, кое-где поднимутся яростные протесты, но их усмирят заверения, что чрезвычайная статья Устава вводится в действие только на время. Мы скоро вернемся к нормальному положению дел, как только уладим одну небольшую проблему.

Однако положение дел никогда уже прежним не будет. После первого же насильственного вмешательства Федерации в межпланетную экономику Устав уже не сможет сдерживать Перестройщиков. Через несколько стандартных лет он станет чтимой, но никому не нужной бумажкой, а Федерация перейдет под их полный контроль.

Де Блуаз почти видел себя на высокой президентской трибуне после следующих выборов в Собрание. Он заслужил это место. Заработал его. Долгие годы старательно выбирал подходящее дело — достаточно спорное, чтоб взбудоражить Собрание, и достаточно подконтрольное, чтобы правильно рассчитать время и не выдать своей причастности. Только он разглядел политический потенциал изобретения Хааса, только он со своим авторитетом способен уговорить собратьев Перестройщиков осуществить разработанный план.

Да, он достоин президентского кресла. И как только получит, развернется в полную силу. Вся экономическая — а значит, и человеческая — деятельность внутри Федерации попадет к нему в руки. Овладеть крупными и торговыми корпорациями будет трудно, но можно. Сначала надо вытащить за ушко на солнышко оригинальничающие планеты вроде Флинта и Толивы, которые никогда добровольно не согласятся с Федерацией под руководством Перестройщиков, и выстроить их в шеренгу с помощью торговых санкций. Компании, естественно, возмутятся закрытием рынка у себя перед носом. Тогда он обрушит на них всю мощь федеральных вооруженных сил. А когда его попытаются подкупить — непременно, раньше или позже, — со справедливым негодованием разоблачит истинную суть пиявок-кровососов.

Человечество вскоре сольется в единое целое, между планетами установится гармония, равенство, все будут в равной мере пользоваться одинаковыми благами. Вскоре для человечества наступит золотой век, задуманный и устроенный усилиями Элсона де Блуаза.

Триста лет назад Ла Наг, держа в руках внешние миры, имел возможность пойти таким путем, но отказался стиснуть их в кулаке. Вместо этого даровал им Устав и отпустил на свободу. Подобный поступок лежал за пределами понимания де Блуаза. Человеческой расе необходимо, чтобы кто-то ее направлял и присматривал по пути. Неисчислимые массы достойных идей не имеют. Слишком многие тратят силы на достижение глупых близоруких целей. Всем им требуется руководство, и де Блуаз уверен, что сумеет его обеспечить.

Найдутся, конечно, желающие идти своей дорогой, послав остальное человечество ко всем чертям. Всегда, откуда ни возьмись, выскакивают самостоятельные личности, эгоистично удовлетворяющие свои личные интересы. Их надо приструнить или выполоть с корнем.

Придется также разобраться с другой породой упрямцев, ссылающихся на историю, заявляя, будто руководство сверху экономикой и обществом никогда не приносило успеха, будто общество должно получать импульсы не извне, а изнутри.

Но ни одно в истории общество не возглавлял такой человек, как Элсон де Блуаз. Он преуспеет там, где провалились другие.

Несколько лет назад подобные мысли были бы праздной фантазией, а теперь у него есть реальный способ претворить их в жизнь. Благодаря этому волнующему, почти опьяняющему сознанию не угнетает даже перспектива сегодняшнего отъезда в родной мир. Он взглянул на хронометр на стене: до отправки из космопорта орбитального челнока остается убить еще час.

Де Блуаз махнул скучавшему бармену, приказав вновь наполнить бокал. Тот расторопно исполнил заказ и вернулся на свое место в другом конце зала. Раньше пытался вступить в задушевную беседу — «Клуб Стражей» щедро ему приплачивал за создание дружеской атмосферы, — но каждый раз сталкивался с грубым молчаливым пренебрежением. Поэтому держался подальше от мистера де Блуаза, который со своей стороны внимательно разглядывал собственные ногти, пока наполнялся бокал. Если бы ему хотелось пообщаться с барменами, он выпивал бы в баре космопорта.

Больше пить, наверно, не следовало — он уже принял две порции перед уходом от Анни, но все-таки решился. Следующие три дня предстоит провести на борту федерального лайнера. В списке пассажиров множество представителей элиты, бесспорно интересных людей, в том числе уроженцев его родной планеты. Поэтому надо будет до самого конца играть роль Элсона де Блуаза — секторального представителя, лидера движения Перестройщиков.

Со временем роль становится утомительной. В такие моменты ему нужна Анни. Превосходная любовница, опытная в общении и в постели, с которой можно забыть о вечной осторожности. Да, она ему просто необходима. Не для секса, конечно. С приближением заключительных стадий осуществления плана с вратами Хааса он обнаружил, что не может обходиться без наркотика. План целыми днями занимал его мысли, выкачивал силы, испытывал терпение.

Де Блуаз вновь улыбнулся, гадая, как бы отреагировали окружающие, если бы вдруг открылось, что он держит любовницу в Центре Федерации. Уважаемый секторальный представитель, к тому же семейный мужчина! В космополитической атмосфере Собрания на столь обычное дело никто не обратит особого внимания. А дома провинциальным болванам трудно было бы скушать такое известие. Там все честно верят в безупречную моногамию или, по крайней мере, прикидываются, будто верят. Если адюльтер выйдет наружу, кто-нибудь на местном уровне обязательно попытается заработать политические очки, и его семейная жизнь рухнет. Он, разумеется, будет все отрицать, не пройдет много времени, как скандал заглохнет. Как правило, у избирателей память короткая.

Нет, мало что, кроме жестокого преступления или публичной непристойности, способно существенно поколебать поддерживающих его на родине болванов. Он привел сектор в ряды Перестройщиков, обещая экономическое возрождение. Избиратели надеются на исполнение обещаний… когда-нибудь. До тех пор он останется своим парнем, который делает доброе дело, и они пойдут за ним повсюду.

Впрочем, неизбежно приходится платить по долгам. Жена с детьми, по его желанию, сидят дома. В конце концов, дети должны учиться, нечего им болтаться туда-сюда между мирами. Жена напоминает о муже на родине, пока он занимается федеральными делами. Тем не менее следует регулярно являться. Лопухи ждут визитов. Необходимо бывать среди них, посещать местные учреждения, изображать уполномоченного по делам сектора.

На самом деле дьявольски скучно выслушивать глупые жалобы, тривиальные проблемы, когда перед тобой стоит грандиозная миссия, столько важных задач, в первую очередь врата Хааса. Однако noblesse oblige.[4]

И еще по одной причине не хочется ездить домой: из-за ничтожного коротышки по имени Кандо Проска. Ужасающее чудовище в человеческом облике! Как только в Центре Федерации близятся очередные выборы, непременно является в офис с очередным требованием… Ну, довольно терзать себе душу!

Де Блуаз вновь взглянул на хронометр — пора отправляться. Вытащил из кармана прямоугольный диск, набрал код, увидел лицо секретарши. Приказав ей прислать к «Клубу Стражей» флитер, который доставит его в космопорт, уже собрался выключить монитор, но вдруг обратил внимание, что у нее взволнованный вид.

— Случилось что-нибудь? Дженна пожала плечами:

— Одна девушка со второго этажа свалилась за обедом в приступе белой горячки.

Он пробормотал соболезнования и отключился. Почти начисто забыл о белой горячке. С безумием, поражавшим людей, как чума, эпидемия которого началась до его рождения на свет и продолжалась по сей день, приходилось мириться каждому обитателю освоенного космоса. Редко кто забывал о нем. Ежедневно на каждой планете отмечались новые случаи. Однако план Хааса почти полностью вытеснил эту проблему из головы де Блуаза.

Он поднялся на ноги, быстро допил вино. Одновременная мысль о Хаасе и белой горячке встревожила его. Вдруг Хаас заболеет горячкой? Весь замысел рухнет. Хуже того: вдруг он сам заболеет?

Де Блуаз больше не смел думать об этом, особенно после исчезновения несколько лет назад Целителя, единственного до сих пор человека, способного как-то бороться с горячкой. И по прошествии каждого очередного года все больше убеждался, что сам виноват в поспешном бегстве Целителя.

Произошло это на Толиве. Де Блуаз не поленился проделать долгий путь до штаб-квартиры Межзвездного медицинского корпуса, чтобы поговорить с чудодейственным лекарем, тихонько уговорить его более снисходительно отнестись к Перестройщикам, но был вынужден пригрозить ему. Целитель только улыбнулся — до сих пор живо помнится ледяная усмешка — и улетел. С тех пор его больше никто не видел, не слышал. Возможно, он мертв, хотя до сих пор живо тревожное подозрение…

Над стойкой бара вспыхнула лампочка, оповещая об ожидающем кого-то флитере, и де Блуаз торопливо начал подниматься на крышу, словно спасаясь от мыслей о белой горячке и загадочном человеке, которого не запутаешь и не поставишь в шеренгу. Слава Ядру, таких вокруг немного.

Когда он уселся, пилот флитера передал ему кодовый диск с сообщением. Де Блуаз набрал комбинацию, известную только ему и нескольким ближайшим коллегам, и на черной поверхности стали высвечиваться пять строчек. Текст горел пятнадцать секунд, после чего автоматически стирался навсегда. Восстановить его было невозможно.

Строчки сообщали:

Хаас сегодня принял двух визитеров

Молодую женщину по имени Джозефина Финч

Пожилого мужчину, пока не опознанного

Оба из КАМБа

Какие будут указания?

Т.

Явно произошла утечка, но в данный момент мысли де Блуаза занимало не это, а фамилия Финч. Кажется, что-то знакомое… И вдруг вспомнилось, накатило из прошлого.

Разумеется. Финч! Как можно забыть?

Его охватила тревога, от которой нельзя отмахнуться.

Финч… Но ведь связи не может быть, правда? Конечно. Просто совпадение. Просто жуткое дьявольское совпадение.

ИЗЛИ

Изли сверху вниз пробежался пальцами правой руки по обнаженной спине Джо и лениво задумался, почему она до сих пор его так озадачивает.

Конечно, на людях все ясно. В такие минуты она олицетворяет сплошной холодный профессионализм. У них обоих свои роли, они их мастерски играют — живут в своих ролях. Джозефина Финч — владелица уважаемой консультативной фирмы, Лоренс Изли возглавляет информационное агентство. Встречаются иногда за партией в условные шахматы, потом порой закусывают, если остается свободное время. Два самостоятельных, уверенных в себе человека, живущие каждый своей личной жизнью, которым приятно изредка общаться друг с другом. Вот как обстоит дело на публике. Все нормально, ничего страшного.

А наедине, особенно в постели, как в данный момент, соприкасаясь всей кожей, слившись, задыхаясь от страсти, пылая огнем, чуть слышно перешептываясь, едва шевеля губами, не открывая глаз, — в такие моменты он никак не может понять, откуда взялись те чувственные узы, которые все крепче их связывают.

Никогда не встречал такой женщины, как Джо. И никогда не собирался эмоционально связываться с клиенткой. Впрочем, фактически все его клиенты были мужчинами. До появления Джо.

До появления Джо… Теперь очень многое начинается и заканчивается этой фразой.

Кажется, будто только вчера она предложила встретиться, поговорить насчет возможного заказа. Он нерешительно заколебался, раздумывая, стоит ли брать такую клиентку. Никогда не имел дела с женщинами и, если б она не носила фамилию Финч, вполне мог бы дать от ворот поворот.

Хорошо, что не дал, ибо нашел ее очаровательной. Ожидая степенную матрону средних лет, обнаружил перед собой яркое, живое, буквально искрившееся создание, да еще с быстрым, как лазер, умом, вескими суждениями, прямотой, откровенностью. Вскоре он понял, что с нетерпением ждет следующих встреч, не только ради интригующего задания, как часто бывало, но и ради вдохновляющего общения. Принялся подыскивать предлоги, чтобы чаще видеться и подольше не расставаться.

Со временем они стали встречаться не только по делам, быстро сблизились, стали любовниками. Джо опять изумила его. Замкнутая и хладнокровная за шахматным или обеденным столом, проявляла в постели такую безудержную, неуемную страсть, что у него до сих пор дух захватывает.

Не женщина, а сплошная загадка. Невозможно понять, то ли у нее железный каркас под женским обличьем, то ли под металлической облицовкой прячется ранимая беззащитная девочка. Иногда он склоняется к первому варианту, иногда ко второму. Она его без конца изумляет, но очень приятно.

Одно можно точно сказать: эта женщина — настоящий друг. Она стала его компаньоном, товарищем, дополняла его, довершала. Без нее он себя не чувствует столь полноценной личностью, как с ней рядом. Особенно в такие, как ныне, моменты полнейшего единения.

Да, это друг, а он не привык заводить друзей женского пола. До появления Джо.

Однажды он ей об этом сказал, и она высокомерно обозвала его типичным продуктом внешних миров. Он возмутился, решительно не признавая себя типичным в каком-либо смысле, но в душе вынужден был признать ее правоту. Его отношение к женщинам действительно было типичным и строго стереотипным: хорошие домохозяйки, тепло греют в постели, требуют внимания, защиты, иногда заслуживают крепкого шлепка мимоходом, хрупкие прелестные создания с весьма ограниченной способностью оригинально мыслить и заниматься практическим делом во внешнем мире.

Разумеется, вслух он этого никогда не высказывал, мудро предпочитая держать при себе свое мнение. Однако всякий раз недоверчиво удивлялся, видя, как женщина с чем-то успешно справляется за пределами дома, что превращало его во вполне заслуженного претендента на титул «типичного продукта внешних миров». До появления Джо.

В прошлом у него были с женщинами поверхностные мимолетные связи. Сознательно мимолетные и поверхностные. Приятно с ними повозиться, взаимно удовлетворяя неотложные физические потребности, но они абсолютно не предназначены для серьезного времяпрепровождения. У него были гораздо более важные, интересные, обязательные дела.

До появления Джо.

Изли знал, что никогда не займет в ее жизни главного места, и она в его тоже, если на то пошло. Первостепенный объект их внимания — «бизнес». Эта тема никогда не обсуждалась и, наверно, никогда не будет подниматься. Без того ясно. Ни он, ни она не принадлежат к тому типу людей, которые живут для других.

И все-таки они близки — ближе не бывает. Впрочем, несмотря на эмоциональную близость, чувствуется, что какой-то существенный утолок души Джо закрыт для него. Где-то глубоко находится раскаленное, сжатое до предела ядро… Там таится нечто буйное, жадное, скрытое от всего мира, а может быть, и от нее самой. Бывали минуты в слишком редкие ночи, которые им удавалось провести вместе, когда он просыпался, чувствуя рядом застывшее окаменевшее тело. Она спала с закрытыми глазами, стиснув зубы, впившись пальцами в его руку, напрягшись каждой мышцей, словно борясь с какой-то невидимой силой. Потом вдруг расслаблялась, кожа покрывалась тонкой пленкой холодного пота.

— В чем твоя тайна? — шепнул он.

— М-м-м? — Джо подняла голову и открыла глаза.

Он шутливо встряхнул ее:

— Что за темная тайна живет в твоей душе? Ну-ка, признавайся!

Она перевернулась на спину, прикрыла правой рукой глаза, почти не сознавая своей наготы, и простонала:

— Sacre bleu… Tu est fou! [5]— перейдя на старофранцузский, второй язык Рагны. Помолчав пару секунд, вновь открыла глаза, приподнялась, опираясь на локоть. — Ты что, в самом деле серьезно?

Изли кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Вот наглость! — с негодованием фыркнула Джо. — Ты мне сам никогда не рассказывал, на какой планете родился, и не вздумай утверждать, что на Рагне. Я точно знаю, что это не соответствует истине.

— Откуда такая уверенность?

— Ты не говоришь по-французски.

— Может, просто прикидываюсь, будто не говорю.

— Возможно, ты часто прикидываешься, Ларри. Может быть, у тебя даже имя не настоящее. Поэтому, прежде чем испытывать на мне свои дедуктивные способности, давай лучше немножечко поговорим о тебе!

Изли сел, прислонившись спиной к изголовью кровати, потянулся за сигарой. Он предпочитал вяленые сорта с острым бодрящим вкусом на древний голландский манер. Вытащил из ниши в стене позади маленькую торпеду, срезал кончик, разжег и вскоре от души затягивался. Глядя на белый пепел, заметил:

— Славный аромат. Напоминает мне одну историю. Хочешь выслушать?

— В данный момент я готова на все, — отчеканила Джо. — Перестань валять дурака со зловонным комком сухих листьев и выкладывай.

— Как только поудобней устроюсь. — Он согнул ноги в позу лотоса и откинулся на спину, лениво попыхивая сигарой. — Никак не привыкну к этим вашим надувным кроватям, — проворчал он.

Изли обычно пользовался антигравитационным надувным матрасом последней модели с ламинарной подачей воздуха и прочими приспособлениями, но каждое утро просыпался с затекшей спиной.

— Ну ладно. С чего начать? Может, с названия планеты, на которой случилась история?

— Неплохое начало! — последовало саркастическое замечание.

— Планета называется Кнорр, а история связана со своего рода любовным треугольником. Женщину звали Марси Блейк, мужчину Эдвин Джексон — Эдди. Имена для Кнорра типичные, ибо почти все первые колонисты прибыли туда из Англии. Марси была молода и прекрасна, получила в наследство личный капитал в размере пары миллионов кноррских фунтов, но жила в одиночестве, что может показаться странным при ее внешности и богатстве. Однако каждый, знакомый с ней лично, не видел тут ровно ничего странного: вдобавок к пограничному интеллектуальному уровню она обладала абсолютно невыносимым характером. Эта женщина адски всех раздражала — окружающие только зубами скрипели, слыша ее голос и видя манеры.

Эдди Джексон был столь же симпатичен, как Марси прекрасна, столь же умен, как она глупа, столь же беден, как она богата.

— И поэтому, — перебила Джо, — решил на ней жениться, прикончить и унаследовать состояние. Что еще новенького?

— Потерпи немного, моя дорогая. Ты забегаешь далеко вперед. Эдди действительно ради забавы подумывал на ней жениться, но так и не осмеливался броситься головой в омут, что дает тебе четкое представление о личности Марси. Впрочем, время от времени он с ней общался, просто чтобы не упускать потенциальный шанс. И заметил, что она несколько раз заглядывала в нейрохирургический центр в столичном городе Кнорра. Сунул мелкую взятку тут, мелкую взятку там и выяснил, что Марси страдает уникальным идиопатическим дегенеративным заболеванием центральной нервной системы. Прогноз сулил смерть через пару лет.

Тогда он решил жениться, тем более что принятое на Кнорре законодательство обеспечивает пережившим друг друга супругам определенные преимущества. Эдди рассчитывал как-нибудь перетерпеть два года, превратившись потом в безутешного, но состоятельного вдовца.

Вот на что он рассчитывал. Однако замужество, кажется, благотворно подействовало на состояние Марси. Прошло два года. Потом три. К пятой годовщине брака Эдди стоял на грани нервного срыва. Все пять лет Марси крепко держала кошелек в руках, скупо отмеряя деньги на карманные расходы, и болтала, болтала, болтала. Наконец он отправился к лечащему врачу, который сообщил, что в болезни наблюдается спонтанная ремиссия. Если улучшение дальше пойдет такими же темпами, она проживет ровно столько, сколько полагается нормальному человеку.

— И он решил ее убить, — уверенно заявила Джо, но Изли отрицательно покачал головой:

— Нет. Он решил ее бросить, несмотря ни на какие деньги. Забрал все, что смог сэкономить из карманной мелочи, и поехал в столицу попытать удачи в казино, надеясь на жалкие сбережения выиграть добрую сумму и попрощаться с Марси.

Естественно, проигрался до последнего цента, вынужденный с позором вернуться домой. И тут произошло чудо или нечто на него похожее. Войдя в дом, Эдди почуял очень слабый запах сигарного дыма, особенно в спальне. Сигарный дым! Ни он, ни Марси вообще не курили, равно как и большинство их знакомых, поскольку табак на Кнорре не так легко купить. Он спросил, был ли кто-то в гостях в выходные, на что она невинным тоном ответила «нет». По его мнению, слишком невинным.

Эдди был ошарашен. Несмотря на полнейшую невероятность подобного факта, Марси его обманывает! Супружеская измена, как тебе наверняка известно, скорей правило, чем исключение, на планетах Солнечной системы, но во внешних мирах вроде Кнорра по-прежнему считается скандальной. Не то чтобы это его волновало — вопрос в том, с кем она ему изменяет. Почему любовник на это пошел, вполне ясно. Марси бесспорно красива и предположительно терпима в малых дозах.

Эдди намерился установить личность любовника, пойдя на подкуп новобранца-копа с патрульного флитера, которого уговорил понаблюдать за домом, подмечая входящих и выходящих во время своего отсутствия. Он планировал, получив доказательства, пригрозить Марси разоблачением и бесчестьем, а потом позволить купить его молчание за хороший кусок капитала.

Но патрульный ничего не обнаружил: никто не являлся с визитами в дом Джексонов. На частного детектива карманных денег не хватило, так что Эдди успокоился горестным заключением, что интрижка Марси ограничилась единичным случаем. Видно, за время единственного интимного свидания любовник с ней чересчур хорошо познакомился и больше знать не желает. — Изли сделал паузу, пуская кольца дыма. Потом взглянул на Джо. — Вот тогда он решил ее убить.

— Давно пора, — зевнула она.

— План был очень умный, очень простой… очень действенный. Эдди одолжил у карточного приятеля флитер, изготовил дубликат ключа зажигания (флитеры на Кнорре запускаются с помощью отпечатка большого пальца, но у каждого есть еще запасной ключ на случай, если аппаратом управляет кто-то другой) и договорился вечером встретиться с тем самым приятелем в городе за игровым столом. Вечером он рассчитывал улучить момент, выйти под каким-то предлогом из зала, выскочить на крышу, взлететь в приятельском флитере, приземлиться в темном заднем дворе своего дома с выключенными габаритными огнями, зайти, убить Марси, прихватить несколько ценных вещей и помчаться назад в казино. Алиби обеспечено: он весь вечер сидел в карточном зале, дежурный на крыше честно сказал бы, что флитер Джексона не покидал стоянки. Совершенное преступление было бы признано ограблением, повлекшим за собой убийство.

Замысел не идеальный, но, повторяю, умный, простой, исполнимый.

— Только явно не сработал, — заметила Джо. — Иначе ты бы все это мне не рассказывал.

— Правильно. Хотя почти сработал. Эдди вошел в дом, взял на кухне нож-вибратор, кликнул Марси. Она была на верхнем этаже и оттуда спросила, почему он вернулся так рано. Поднимаясь по надувному желобу, он объяснил, что ему надоело играть, взял и просто поехал домой. Эдди шагнул в спальню — она сидела к нему спиной в одной прозрачной сорочке. Он без колебаний развернул ее к себе лицом, всадил нож прямо в грудь. Вибрирующие лезвия без малейших усилий пропороли одежду, кожу, кость, ребра, сердечную мышцу, и Марси Джексон, урожденная Блейк, умерла с глухим булькающим хрипом.

Пожалуй, только тогда Эдди учуял в комнате посторонний запах. Органы обоняния уже готовились опознать его, как чей-то голос за спиной ошеломленно шепнул: «Ты убил ее!..» Эдди, оглянувшись, увидел вышедшего из-за шторы новобранца-копа, того самого, которого он нанял следить за домом. Полуодетый коп держал в левой руке наполовину выкуренную сигару, а в правой бластер. Последнее, что Эдди видел перед смертью, — белая вспышка на кончике дула.

— Забавно, — равнодушно сказала Джо. — Но не оригинально. Особенно деталь со шторой, за которой он прятался.

— А ты где бы спряталась на его месте? Она пожала плечами:

— Что стало с тем новобранцем?

— Его поджидали крупные неприятности. Сначала он пытался убедить начальство, будто услышал крик Марси и отправился посмотреть, что случилось, но вскоре история о его визитах в дом Джексонов в отсутствие Эдди и о развлечениях во время службы стала постепенно выплывать на свет. В конце концов он полностью раскололся.

Джо вдруг заинтересовалась историей полицейского, села и повернулась лицом к Изли.

— Что сделали с любителем сигар?

— Да ничего особенного. Суд обернулся бы скандалом для полиции, поэтому подумали и решили, что, хотя копу вообще нечего было делать в доме Джексона, он все-таки пристрелил убийцу во время дежурства. В конце концов проблему уладили, предложив полицейскому подать в отставку и поселиться на любой планете, кроме Кнорра. Именно так он и сделал.

— Скажи, пожалуйста, — не унималась Джо, — почему ты назвал только две стороны треугольника? Почему полисмен остался безымянным?

— Имя его не имеет значения. Важен лишь факт, что он был молоденьким неопытным патрульным, глупо позволившим себе вляпаться в компрометирующую историю.

— Откуда тебе о нем столько известно? Ларри пыхнул сигарой.

— Профессиональный интерес.

— А где он теперь?

— Кстати, о профессиональном интересе, — быстро кашлянул Изли, одновременно сменив позу и тему беседы. — Как ты ладишь со стариком Питом?

— Почему ты спрашиваешь?

— Точно вижу — ты ему не доверяешь.

— Правда. Причем с каждым днем верю меньше и меньше. Помнишь, я тебе рассказывала о протоколе вскрытия тела моего отца, о том самом, с пустой графой?

— Конечно, — кивнул он.

— Так вот — я связалась с Регистрационным бюро на Джебинозе, у них тоже неполный экземпляр.

— Может, просто регистратор ошибся. Знаешь, бывает такое. Не опущено ведь ничего существенного, не так ли?

— Так. Отсутствуют только данные об анализе мочеполовой системы. Но я заглянула в архивы компании и нашла там платежные документы, связанные с поездкой старика Пита на Джебинозу после убийства. Он был на планете в момент составления протокола. И когда клянется, будто не знает, откуда взялся пропуск, я ему не верю. Чую — он что-то скрывает.

Изли пожевал кончик сигары.

— Вот что я тебе скажу. Раз у вас ничего не вышло с Хаасом, не послать ли мне кого-нибудь на Джебинозу для ознакомления с прошлым де Блуаза? Заодно он разведает и насчет протокола.

Джо рывком села в постели:

— На Джебинозу? Какое отношение де Блуаз имеет к Джебинозе?

— Он там родился.

— На Джебинозе? — Она стиснула виски ладонями. — Я знаю, что он представитель этого сектора, но никогда не догадывалась, что это его родной мир!

— Я думал, это всем известно.

— Никогда особенно не интересовалась, откуда берутся политики, кто они такие и в какие игры играют. — Она опустила руки, прищурилась на Изли. — До этой самой минуты. Ларри, я хочу, чтобы ты сам отправился на Джебинозу. Покопайся в прошлом де Блуаза, найди все, что сможешь.

И заодно отыщи все, что сможешь, о смерти некоего Джозефа Финча-младшего.

Так Джозефина Финч лично приобщилась к теории заговора старика Пита.

ДЖО

Джо сидела за своим письменным столом и думала о крысах. Верней, пыталась думать. Она только что завершила краткую встречу с Сэмом Оржеховским, тем самым дрессировщиком космических крыс, которого была вынуждена проинформировать, что нашла для него лишь источник частичного финансирования. Он явно огорчился, но выразил готовность ждать дальше. Собственно, выбора у него нет: КАМБ — первое агентство, серьезно его воспринявшее после того, как он много лет назад открыл способ контроля над крысами. В данный момент Джо казалось, что она помогла б ему гораздо успешней, если б сумела выбросить из головы историю с вратами и вернуться к нормальной работе.

С минуты на минуту явится старик Пит. Сообщил, что хочет ее видеть — что-то насчет планирования следующего шага. Прямо зациклился на де Блуазе! Джо пыталась закрыть эту тему, объявив ее идиотскими политиканскими играми, но старик Пит не позволил. Даже если б позволил, она все равно остается.

И все из-за проклятой записи совещания в секретном зале заседаний Перестройщиков! Возникло слишком много вопросов, которые не дают отмахнуться от вставшей досадной проблемы. Кроме того, де Блуаз — уроженец Джебинозы…

Быстрым шагом вошел старик Пит.

— Что новенького? — спросил он, легко опустившись в кресло.

Всегда задает этот самый вопрос, даже если виделся с тобой пару часов назад. Пользуется им вместо приветствия.

— Ничего, — коротко бросила она.

Ее по-прежнему мучил пропуск в протоколе.

— Это я и боялся услышать. Похоже, на нынешнем этапе нам известно не намного больше, чем в самом начале.

— Неправда, — возразила Джо. — Мы теперь знаем, кто такой Хаас, знаем, что его изобретение способно в будущем совершить революцию в межзвездных путешествиях. Знаем также, что Элсон де Блуаз и внутренний крут Перестройщиков вкладывают в Хааса с его вратами гигантские суммы.

Старик Пит мрачно улыбнулся:

— И можем с уверенностью утверждать, что за всеми их действиями кроются чисто политические мотивы. Много лет исследуя жизнь де Блуаза, я до сих пор обнаружил лишь один поступок с его стороны, совершенный не ради дальнейшей политической карьеры и усиления политического влияния. Все его мысли и действия устремлены к единственной цели, он никому не позволит стоять у себя на пути. Никому!

— Тогда мы придем к очевидному заключению о существовании политического заговора, связанного с вратами Хааса.

— И окажемся ровно в том самом месте, откуда начали, — буркнул он.

— Судя по их разговорам, они наверняка понимают, что врата с треском вылетят с рынка, пока Хаас не усовершенствует их и не сделает экономически прибыльными.

— А если Хаас говорит серьезно — я верю, он честно намерен навсегда отозвать врата с рынка в случае коммерческого провала, — человечество лишится величайшего изобретения в сфере межзвездных полетов после создания на старушке Земле первого искривленного поля.

Джо склонилась к столу, уткнувшись подбородком в сложенные руки.

— Знаете, есть у меня нехорошее подозрение, что им хочется коммерческого провала врат. Они уверены, что в таком случае Хаас их снимет с продажи и они для нас будут потеряны, пока не истечет срок действия патентов, или кто-нибудь другой не придумает иной способ с тем же результатом.

— Я тут никакого смысла не вижу.

— Зачем тогда Хааса торопят пустить врата в продажу?

— Не знаю. Может быть, все же не зря было брошено замечание о военных контрактах? Может быть, де Блуаз затевает какую-то пакость заодно с парой высших чинов из федерального Министерства обороны…

— Военный переворот?

— Нет, — вздохнул старик Пит. — Понимаю, смешно даже думать. Впрочем, военные все-таки могут участвовать в деле.

Джо медленно и непреклонно покачала головой:

— Военные не замешаны.

— Пожалуй, — согласился он. — Врата принесли бы огромную пользу во время войны, да никакой войны не предвидится. Я хочу сказать, с кем мы будем воевать? С тарками?

— Никогда точно не угадаешь, — серьезно заметила она.

— Не говори глупостей, Джо, — рассмеялся он. — Возможно, мы не в лучших отношениях с тарками — фактически никогда не поддерживали хороших отношений с этими подлецами, — но войны даже близко не видно, несмотря на стенания самых рьяных паникеров в Федеральном Собрании. И не считай тарков потенциальными покупателями. Купят одни врата в качестве образца, пиратски скопируют и построят свои. Боюсь, тарки — тупиковое предположение.

— Вероятно, вы правы. В любом случае, что касается де Блуаза, я послала Ларри на Джебинозу, чтобы он лично провел необходимые розыски. И заодно занялся смертью моего отца.

При этом она пристально вглядывалась в старика Пита, ожидая реакции. Удивление… и еще что-то… испуг?

— Почему на Джебинозу? — торопливо спросил он. — Я думал, ты послала его в Центр Федерации. Там творятся все махинации де Блуаза.

— Может быть, де Блуаз дома не так осторожен. Старик Пит вдруг заспешил выйти из кабинета.

— Дай мне знать в ту же минуту, как Ларри сообщит что-нибудь.

— О, на это можете рассчитывать, — тихо проговорила Джо, когда дверь за ним закрылась.

Она никогда еще не видела старика Пита в таком волнении. Что за тайна скрывается на Джебинозе, которую он так опасается потревожить?

Ладно, оставим пока. Ларри выяснит. Тут другая проблема, застрявшая в мозгу, громко потребовала внимания. Цепь замкнуло что-то сказанное стариком Питом… насчет войны с тарками, когда речь шла о Хаасе…

Джо вскочила на ноги, забегала по кабинету. План де Блуаза разгадан. Никак не сходившиеся кусочки внезапно сложились в цельную картину. Ключом стали тарки. Когда старик Пит упомянул о них, туманная панорама заговора резко сфокусировалась, поражая своей гениальностью, тонкостью, изобретательностью.

И до ужаса перепугала Джо.

Опасность грозит всему межзвездному свободному рынку.

Она нажала кнопку на письменном столе:

— Разыщите Билла Грейнджа, скажите, пусть все бросит и немедленно зайдет ко мне в кабинет!

Рынок… Для одних это сфера обращения товаров и ценных бумаг, для других — местный продовольственный магазин. Но и то и другое — лишь крошечные составные частички рынка. Рынок — это жизнь, а свободный рынок — свободная жизнь, активное проявление свободной воли. Миллиарды миллиардов ежедневных сделок, покупка булки, продажа горно-проходческой фирмы на астероиде вместе со всем ее оборудованием и арендованными планетоидами, любое взаимодействие и соглашение — общественное, моральное, финансовое — между всеми разумными существами в освоенном космосе вливаются в его бесконечный поток.

Свободный рынок не хорош и не плох, не эгоистичен и не бескорыстен, не морален и не аморален. Здесь встречаются рационально мыслящие практики, свободно обмениваясь товарами, услугами, идеями. Рынок не благоволит фаворитам, не отталкивает противников. Он создает собственную окружающую среду, управляемую нерушимыми законами спроса и предложения, которые, в свою очередь, определяются повседневной деятельностью каждого разумного существа, которое контактирует с другим разумным существом. Как только затухает спрос на тот или иной тип товаров или услуг, этот тип исчезает. Как только спрос возникает, для его удовлетворения немедленно возникают новые типы.

Стремление рынка к равновесию неудержимо. Желающие взять рынок — а значит, и его участников — под контроль могут его деформировать, перекосить, растянуть, сжать, раздуть, обесценить, однако не надолго. Он всегда отыщет свой собственный уровень и на него вернется. Если манипуляторы — обязательно члены правительства — слишком долго будут держать его в узде, пострадают огромные массы народа, когда он все-таки прорвется сквозь барьеры.

Ла Наг преподал внешним мирам этот горький урок. С тех пор минуло триста лет. Вполне возможно, история готовит сцену для повторного представления. Перестройщикам посчастливилось, что их стремлением взять под контроль Федерацию, а вместе с ней и рынок руководит такой замечательный человек, как Элсон де Блуаз.

А на стороне рынка стоит Джозефина Финч. Пока это в ее силах, он неуязвим. Рынок — составная часть существования человечества, и особенно существования Джо. Ее профессиональная жизнь заключается в том, чтоб держать руку на пульсе, прогнозировать течение рыночной деятельности, и она постарается преодолеть любое препятствие на своем пути.

В данный момент есть единственный способ остановить де Блуаза — подорвать «Старуэйз», крупнейший в освоенном космосе межпланетный конгломерат. Вариант довольно нереальный, но больше у нее ничего не имеется.

Опыт и знания Билла Грейнджа — штатного специалиста КАМБа по корпорации «Старуэйз» — играли критически важную роль в планах Джо. Конечно, она сэкономила бы неслыханное количество сил и времени, если б имела возможность отправиться к кому-нибудь из руководства «Старуэйз», объявив, что приводится в действие чудовищный политический заговор, а их компания станет козлом отпущения. Только с конгломератом подобные номера не проходят, с ним с глазу на глаз не побеседуешь. Поэтому придется заставить «Старуэйз» покориться, нанести ей удар, ткнуть ножом, отрезать от дочерних компаний, пока корпорация не запросит пощады и помощи. Придет сладкий миг торжества!..

Ибо между Джозефиной Финч и межпланетными конгломератами ни малейшей любви не осталось. Их деятельность полностью противоречит ее понятиям о честной игре. Нельзя сказать, будто они нарушают законы свободного рынка — продают тем, кто хочет купить, покупают у тех, кто желает продать. Но есть в них что-то глубоко порочное.

Конгломераты — безликие монолиты. Никто ни за что не отвечает. Есть советы директоров, комитеты, куда входят люди, которые нанимают других людей, руководят их работой, выпуском продукции, которая продается опять-таки людям. Каждую функцию конгломерата непосредственно выполняют люди, и все-таки в конечном счете возникает структура, абсолютно лишенная каких-либо человеческих качеств. Слепой безликий левиафан шарашится на рынке, сметая все, что стоит на пути, — не с помощью технического мастерства или рыночного опыта, а просто благодаря своим размерам.

Собственно, Джо возражает не против размеров, хотя это тоже часть проблемы. Несмотря на то что фактически все решения гигантских конгломератов принимают люди, огромные размеры подавляют человечность. Каждая маленькая компания обладает некой собственной личностью. Конгломераты шагают по рынку — пробной почве для всей человеческой деятельности, — как гигантские автоматы.

Да, это гиганты. Колоссальные масштабы и разнообразие деятельности идут им на пользу, спасают от сиюминутных колебаний рыночной конъюнктуры. Но идеальной защиты не обеспечивают. Конгломераты все-таки уязвимы. Пострадавший филиал подпитывается из основного финансового источника. Однако неисчерпаемых источников не бывает. Если неудачи постигнут несколько дочерних компаний…

Нанося удары в разные чувствительные точки, левиафана можно ранить, заставить отступить.

Остается только надеяться, что у «Старуэйз» найдутся слабые места.

Дверь открылась, в кабинет поспешно вошел Билл Грейндж — высокий худой седеющий мужчина пятидесяти четырех лет, частенько с удовольствием напоминавший, что они с КАМБом родились в одном и том же году. К моменту гибели Джо-старшего он прослужил в фирме десять лет и пережил все дальнейшие пертурбации. Не выступал ни за, ни против Джозефины, возглавившей КАМБ, испытывая единственное желание, чтоб хоть какой-нибудь руководитель вновь оживил агентство. Если ей это удастся, он целиком на ее стороне, если нет — попрощается. В данный момент он сделал бы для Джозефины Финч все, что угодно.

— Что-нибудь случилось, Джо? Зачем я вам так срочно понадобился?

— Мне требуется некоторая информация о «Старуэйз», — сказала она, вновь усевшись за письменный стол, — и немедленно.

Грейндж заметно успокоился после такого ответа и тоже сел. Пожалуй, о «Старуэйз» ему было известно больше, чем многим членам ее собственного совета директоров. Он знал корпорацию, ежедневно имея с ней дело на валютном рынке, знал ее в исторической перспективе.

Конгломерат родился несколько столетий назад из маленькой компании на старушке Земле, одну из ячеек которой составляла фирма «Хелен текникал», случайно разработавшая первый коммерческий генератор искривленного поля для межзвездных полетов. Старое название быстренько заменили на более впечатляющее «Старуэйз» — «звездные пути», — и новая компания порвала свои связи с Землей, перебравшись на планету Тарводет, в крошечный мир, предлагавший, однако, неслыханные налоговые льготы.

Она стала гигантской преуспевающей корпорацией. Благодаря изобретательному маркетингу, искусным финансовым маневрам, старой, проверенной, подлинно деловой практике найма самых лучших работников, которых достойное вознаграждение прочно удерживало на месте, «Старуэйз» двинулась в другие сферы, скупая дочерние компании и превращаясь в первый межпланетный конгломерат. С тех пор их возникло немало, но «Старуэйз» по сей день оставалась крупнейшим.

— Что вы хотите узнать? Могу рассказывать до завтрашнего утра.

— Не сомневаюсь. Но меня интересует, как при нынешнем положении дел на валютном рынке причинить «Старуэйз» вред. Если ей вообще можно повредить.

Грейндж поднял брови.

— Повредить «Старуэйз»? В наши дни не так трудно, как раньше, когда вы только вышли на сцену.

— Ох, правда?

— Правда. «Старуэйз» в закладных по завязку и чересчур разрослась во все стороны. Советы директоров нуждаются в притоке свежей крови, а когда публикуются финансовые отчеты, — усмехнулся он, — раздаются негодующие вопли держателей акций.

— Я не знала.

— Широко об этом пока не известно, но нас осведомляют информаторы. Кроме того, я давно наблюдаю за приближением кризиса. Хотя беспокоиться нечего. «Старуэйз» через него успешно пройдет, только сверху свалится пара-тройка трухлявых чурбанов.

Джо переваривала ободряющее известие.

— Назовите, пожалуйста, несколько конкретных слабых мест.

— Прямо из головы могу назвать три: «Дженерал трейдс», «Стардрайв» и «Теблинко». «Дженерал трейдс» всегда получала солидную прибыль от предметов роскоши, а в последнее время столкнулась с ордами конкурентов и частично лишилась своей доли на рынке.

С компанией «Стардрайв» другая история. Это филиал, выпускающий обходные туннельные трубы, собственно говоря, старейшая дочерняя компания «Старуэйз». Приступив к делу, она сумела оснастить корабли для межзвездных перелетов и полетов к дальним звездам и реально начала расти. В соперниках у «Стардрайв, инкорпорейтед» никогда не было недостатка, но с недавних пор маленькая компания под названием «Фэрли тьюбс» по-настоящему заставляет ее попотеть ради денег. — Он усмехнулся. — Знакомое название? Джо кивнула и улыбнулась в ответ:

— Безусловно.

«Фэрли тьюбс» числилась в списке клиентов КАМБа.

— Теперь мы подошли к корпорации «Теблинко», фармацевтической фирме, приобретенной «Старуэйз» несколько лет назад, которая превратилась затем в истинную проблему. Пришлось вбухать в нее кучу денег, и она только сейчас начинает давать отдачу. Как только «Теблинко» станет накапливать прибыль, ее прискорбное влияние на картину полного дохода «Старуэйз» будет не столь критическим, но в данный момент она на волосок от краха. Если требуются дальнейшие примеры, можно…

Джо махнула рукой:

— Думаю, пока достаточно. — Она помолчала. — Наверно, «Опсал фармасьютикалс» самый сильный конкурент «Теблинко»…

Грейндж кивнул:

— В прошлом мы им кое-чем помогали.

— Почему они с нами сейчас не сотрудничают?

— Не нуждаются в помощи. Дела идут прекрасно, поэтому их досье отправлено в архив. — Он опять усмехнулся. — Впрочем, если «Теблинко» выкарабкается, надеюсь скоро о них услышать.

Джо рассеянно кивнула, делая мысленные заметки.

— А в чем, собственно, дело, если можно спросить?

Джо задумалась, надо ли посвящать Грейнджа в план, и отказалась от этого варианта. Если рассказать о замыслах де Блуаза, он запишет ее в параноики, а если объяснить собственный замысел насчет «Старуэйз», окончательно убедится, что она прямой дорожкой движется к шизофрении. Нет, лучше держать при себе это дело.

— Просто работаю над одной теоретической проблемой, — сообщила она. — И вы очень мне помогли. Можно снова к вам обратиться, если понадобится дополнительная информация?

— Конечно. — Грейндж понял намек и поднялся. Безусловно, столь умного и слишком опытного человека не могла ввести в заблуждение неуклюжая отговорка Джо — ради теоретической проблемы никому не приказывают все бросить и стремглав бежать в кабинет главы фирмы, — но он был совершенно уверен, что в нужный момент, если таковой настанет, будет полностью ознакомлен со всеми деталями.

В дверях Грейндж оглянулся:

— Мне вдруг пришло в голову, что, решая теоретическую проблему, вы могли упустить один фактор, потенциально способный продвинуть «Фэрли» на голову вперед «Стардрайв»: Рако. Если сделка когда-нибудь состоится.

Джо вытаращила глаза:

— Рако! Конечно! Знаете, я об этом абсолютно забыла… Спасибо вам, Билл.

После его ухода она заказала полные досье компаний «Фэрли тьюбс» и «Опсал фармасьютикалс».

А также задала главному компьютеру те же вопросы, на которые только что отвечал Билл Грейндж. Выползшая распечатка подтвердила его мнение, что «Дженерал трейдс» и «Теблинко» представляют собой слабые звенья в цепочке дочерних компаний «Старуэйз». Однако сообщенные Грейнджем сведения о «Стардрайв» подозрительно отсутствовали в компьютере.

Впрочем, Джо не удивилась. Билл Грейндж рассматривал рынок с интуитивным чутьем, на которое не запрограммируешь никакую машину, даже самую совершенную.

Из архивного отдела сообщили, что досье «Фэрли» и «Опсал» уже загружены в ее просмотровый аппарат. В течение следующих двух часов можно включить его в любой момент. Такие меры безопасности были приняты в КАМБе. К досье клиентов имел доступ только руководящий персонал по специальным запросам и лишь на строго ограниченный период времени. Во многих файлах содержится важная конфиденциальная информация, бесценная для конкурентов.

Сведения о текущем положении дел в «Опсал», респектабельной фирме с долгой историей производства высококачественных медикаментов, были скудными. «Теблинко», выйдя на рынок, ее потеснила, но старшая компания удерживала лидирующее положение благодаря великолепно налаженной системе поставок.

Не особо полезная информация.

Джо перешла к «Фэрли». Рынок труб для межзвездных туннелей стабилен. Протон-протонная тяга не одно столетие остается лучшим способом преодоления реального пространства, а кристаллы Лисона почти столь же долго служат единственной практичной обшивкой труб. Эммет Лисон, внеземной геолог, впервые обнаружил кристаллы на одной из трех крошечных лун Тандема. Не сумев общепринятыми способами определить точку плавления, он понял, что нашел нечто ценное.

Со временем кто-то выдумал способ изготовления из этих кристаллов покрытия для внутренней поверхности труб для кораблей на протон-протонной тяге, которое, в отличие от всех предшествующих образцов, предохраняло материал от испарения. Экспериментальный способ межзвездных путешествий сразу стал нормой.

Старатели ринулись на поиски горячего товара, но вскоре выяснилось, что природные залежи кристаллов Лисона крайне редки. От них быстро остались лишь голые камни, и лабораторные мальчики принялись усердно трудиться над созданием синтетического заменителя. Им сопутствовал успех, однако изготовленные человеком кристаллы были дьявольски дороги.

Вот как обстояли дела на рынке туннельных труб. Сроки действия патентов на производство искусственных кристаллов давно истекли, так что любой желающий свободно мог взяться за дело. Впрочем, процесс при этом нисколько не становился дешевле. Человечество умножалось, колонизировало новые миры, спрос на туннельные трубы постоянно рос, на рынок выходило все больше и больше компаний. Тем не менее ни одна не сумела существенно снизить затраты на синтез кристаллов, отчего в основном и зависела слишком высокая стоимость труб. Все единодушно грезили об одном: о планете с залежами природных кристаллов.

Такую планету — Рако — отыскали разведчики «Фэрли». Но сразу же возникла препона. Собственно говоря, далеко не одна.

Одну из проблем представляла собой Тарканская империя.

Джо нахмурилась. Тарки в последнее время все чаще и чаще попадаются на глаза. В один прекрасный день неизбежна серьезная стычка. Видно, безжалостная агрессивная Тарканская империя считает свободную бесформенную структуру Федерации признаком слабости и когда-нибудь выйдет за собственные границы, чтобы испытать ее на прочность. Строго централизованная имперская экономика находится под жестким контролем, а для омоложения такой экономики время от времени требуются вооруженные конфликты. Свободный рынок тяготеет к другой крайности: войны означают убийство, убийство означает сокращение общей численности потребителей.

Джо включила переговорное устройство:

— Соедините меня с мистером Валаамом из «Фэрли».

Вскоре на видеоэкране крупным планом возникло характерное улыбающееся лицо Гарольда Валаама. Он занимал пост президента компании, выпускающей туннельные трубы, главный офис которой в последние десятилетия располагался на Рагне. У них с Джо к взаимному удовлетворению сложились прекрасные деловые отношения.

После обмена общепринятыми любезностями она спросила:

— Как у вас дела на Рако? Улыбка слиняла.

— Лучше не спрашивай. Это стоит нам целого состояния, а мы так ничего не добились. Боюсь, если скоро не придем к конкретному результату, придется отозвать команду.

— И что же вам мешает?

— Раконцы.

Он кратко обрисовал ситуацию.

— Похоже, вам требуется специалист по общественным связям.

Валаам хмыкнул.

— Слышала когда-нибудь о «пиарщике», имеющем опыт общения с инопланетными дегенератами?

— Нет, по правде сказать, — рассмеялась Джо, — хотя, если позволишь, возможно, сумею отправить способного человека.

Собеседник пару секунд подумал и кивнул:

— Можно, пожалуй, нанять с твоей помощью специалиста по решению проблем. Ты нас никогда еще не подводила, а если справишься с этой проблемой, сама назначай гонорар.

— Обычного процента достаточно. Только как можно скорее оформи заказ, и я сразу возьмусь за работу.

Экран погас, Джо развалилась в кресле. Необходимо немедленно послать кого-нибудь на Рако, быстро соображающего, способного импровизировать, безошибочно оценивать ситуацию. Вроде Ларри. Но поскольку Ларри на Джебинозе, придется довольствоваться следующим в списке. Впрочем, «довольствоваться» не совсем точное слово. Ларри полностью доверяет Энди, а это вполне достаточная рекомендация.

Будем надеяться, Эндрю Телла не занят. Она намеревается отправить его на самый дальний край человеческого сектора галактики.