Валютные режимы

Какой бы валютный режим ни был установлен, ему будут неизбежно присущи недостатки. Свободно колеблющимся валютным курсам внутренне присуща нестабильность в результате спекуляций с учетом тенденций на рынке; более того, нестабильность накапливается, так как со временем значение спекуляций на основе тенденции усиливается. Так же опасны режимы твердых обменных курсов, поскольку их обвал может иметь катастрофические последствия. Примером служит Азиатский кризис. Я часто сравниваю валютные соглашения с брачными договорами. Какой бы режим ни существовал, его противоположность выглядит более привлекательной.

Так что же теперь делать? Предпочтительнее было бы сохранить гибкие обменные курсы, но такая система затруднила бы привлечение капитала в страны периферии. В сочетании со страхованием ссуд это была бы разумная система. Альтернативой служит построение системы твердых обменных курсов, которая не может рухнуть.

В настоящее время в Европе проводится важнейший эксперимент: создание единой валюты. Он основан на убеждении, которое я разделяю, - в долгосрочном плане невозможно иметь единый рынок без общей валюты. Я считаю, однако, что конструкции евро присущи недостатки, поскольку в долгосрочном плане нельзя иметь общую валюту без единой фискальной политики, включая централизованный сбор или перераспределение налогов. Введение единой валюты стало результатом политического решения, поэтому его недостатки также можно будет устранить на основе политических решений.

Другой путь создания режима твердых обменных курсов, который почти не подвержен краху, состоит в введении валютного управления. Это — автоматический механизм, который позволяет выпускать в обращение и изымать из обращения местную валюту, если в валютное управление поступает или из него изымают равноценное количество резервной валюты. В качестве резервной валюты в Гонконге и Аргентине служит доллар США, в бывших французских колониях в Африке — французский франк, в Эстонии и Болгарии — немецкая марка. Идея валютного управления пользуется все большей поддержкой, поскольку этот режим срабатывал лучше, чем менее формальная привязка местной валюты. Но я отношусь к нему скептически, хотя и рекомендовал его для России в качестве последнего средства. При валютном управлении могут стать невыносимыми социальные издержки, поскольку в ходе кризиса нет предела росту процентных ставок. Недавний опыт показал, что даже самое прочное валютное управление не свободно от ошибок. Гонконг готов был заплатить цену, и он пользуется поддержкой китайского правительства, но Гонконг — особый случай; это — прежде всего финансовый центр, который в принципе мог бы существовать бесконечно долго и при завышенном курсе своей валюты. (Это произошло в Швейцарии.) Режим валютного управления сработал и в Аргентине во время кризиса «текилы» в 1995 г., но он небезопасен. Курс аргентинской валюты может оказаться перманентно завышенным в случае девальвации валюты у ее главного торгового партнера — Бразилии, и тогда валютное управление не сможет гарантировать выхода из положения. Аналогичная ситуация может сложиться в Гонконге, если в Китае произойдет девальвация ^[37].

С введением евро возникают три главных валютных блока. Япония сталкивается с особыми проблемами, а иена находится в состоянии динамического неравновесия, так что ее на время можно оставить в стороне. Остаются два валютных блока, фунт стерлингов продолжает неуверенно колебаться между евро и долларом, если только Великобритания не решит присоединиться к евро. В прошлом основные валютные блоки сталкивались между собой, вызывая крупные неурядицы на рынках акций и облигаций. Так, непосредственной причиной Азиатского кризиса было повышение курса доллара. Если начать анализ с более ранней даты, то валютные неурядицы восходят к краху на Уолл-стрит в 1987 г. Стремительный рост курса иены в 1995 г. также внес свою лепту, хотя и не вызвал настоящего краха. Потребность в координации политики теперь стала хорошо понятна и получила организационное оформление, однако вера в эффективность скоординированного вмешательства была поколеблена после радужного события - «Соглашения Плаза», когда страны «Большой пятерки» (G 5) согласились сотрудничать в регулировании валютных курсов.

Пора снова вернуться к этому вопросу. Появление двух основных валютных банков создаст новую ситуацию. Соперничество между ними может оказаться губительным, однако наладить сотрудничество между двумя партнерами, очевидно, легче, чем между многими. Возможно, две главные валюты удастся даже привязать друг к другу формальным образом. Привязка устранила бы один из основных источников нестабильности в мировой капиталистической системе, но породила бы новые проблемы в координации политики.

Может ли такая координация быть эффективной? Поскольку я скептически отношусь к евро, то должен быть настроен еще более скептически по отношению к мировой валюте. Однако возможны варианты, не предусматривающие полной интеграции. К примеру, возможны почти неограниченные соглашения о свопах, когда каждая сторона гарантировала бы другую сторону от изменения обменного курса. Меня особенно привлекает идея использовать «твердое экю» в качестве альтернативы единой европейской валюты — идея, выдвинутая сэром Мишелем Батлером (Michael Butler), бывшим сотрудником Министерства финансов Великобритании. Он предложил установить валютную корзину, которая была бы прочнее любой из ее составляющих. Если бы какая-нибудь страна девальвировала свою валюту, ей следовало бы восполнить недостающее, образовавшееся из-за «дыры» в корзине. Возможно, две главные валюты можно было бы увязать примерно таким образом. Проблема присоединения Великобритании к евро возникла потому, что фунт стерлингов пляшет под другую мелодию, — не под ту, под которую пляшут континентальные валюты, он колеблется в большей мере в соответствии с долларом; поэтому было бы предпочтительнее предусмотреть трехстороннюю увязку.