Северус в изумлении уставился на него. В голове промелькнули слова, сказанные Лили. Вот и Дамблдор говорит о том же. Похоже на бред. Кто-то спасал его.

Ты не ослышался, — улыбнулся Дамблдор, — у тебя есть друзья. И они любят тебя. Прощай. Возвращайся скорей.

Снейп не успел ничего ответить, как подземелье вместе с Дамблдором стало куда-то исчезать, и все заволокло белесой дымкой.

Он опять слышал голос, который тихо что-то говорил. Он сделал над собой усилие и прислушался. «Положить измельченный корень полыни. М-м-м, так на третьей фазе. Верно? Да, я точно помню».

Неожиданно он почувствовал, что может открыть глаза. Он открыл их и обнаружил себя в постели. На стене слабо горели два факела, их неровные отблески плясали на стенах и потолке. На краю кровати примостилась девичья фигурка, внимательно изучавшая какие-то записи и бормотавшая себе под нос. Теперь он вспомнил этот голос. Грейнджер. Вот так сюрприз! Что это она делает на его кровати? Нет, похоже, он все-таки умер. И попал в ад, чтобы бесконечно выслушивать бормотание этой заносчивой всезнайки. Мастер Зелий собрал свои силы и прошипел так холодно, как только мог:

Мисс Грейнджер, что это вы делаете, позвольте вас спросить?

***

Глаза Снейпа встретились с карими глазами девушки. Сначала он разглядел в них только бесконечную усталость, но мгновенно выражение их изменилось. Ее глаза вспыхнули радостью и счастьем.

Профессор! — вскрикнула она, на лице ее заиграла довольная улыбка, — О, Мерлин! Профессор!

Совершенно неожиданно она вдруг наклонилась к нему и обняла, прижавшись к груди. Зельевар почувствовал сквозь рубашку ее горячие слезы, потоком хлынувшие ему на грудь. Ему показалось, что удивить его сильнее невозможно. Она рада видеть его? Это казалось непостижимым. Стараясь не выдать смятения чувств, он произнес:

Нет, я попал не в ад, а в сумасшедший дом. Мисс Грейнджер, вы что, лишились рассудка? Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Она подняла голову, и он увидел ее блестевшее от слез счастливое лицо, прямо рядом со своим. Внезапно осознав, что лежать на груди у профессора, заливая его рубашку слезами, выглядит немного странно, она густо покраснела и отстранилась.

Рад, что вам лучше, мисс Грейнджер, — сухо заметил Мастер Зелий, все еще не понимая, как объяснить столь необычное поведение, — Осмелюсь предположить, что я единственный живой человек, оставшийся в замке, — его брови привычно изогнулись.

Гермиона в ответ только фыркнула и рассмеялась. Это было необъяснимо. Она плакала и смеялась, но совершенно не боялась его. Лицо лучилось радостью и счастьем. Все-таки он попал куда-то не туда, это совсем не похоже на тот мир, что он оставил.

Профессор, — наконец сказала она, — Как вы себя чувствуете?