Гермиона взглянула на него с любопытством.

Вам было неприятно, когда я... э... пытался согреть вас?

Вы с ума сошли, профессор? — искренне удивилась волшебница, — Мне было очень приятно, неужели вы этого не заметили?

Северус улыбнулся и слегка сжал ее руку. Гермиона смотрела на него выжидающе.

Я... подумал, что вам было это неприятно, и решил, что позволил себе лишнее. И поэтому...

Предпочли отгородиться своей обычной маской холодности и сарказма, — закончила она за него.

Да, — Снейп кивнул.

Девушка вздохнула и снова уставилась куда-то в сторону.

Я не хотел вас обидеть, — осторожно произнес Северус, — И знаете... когда вы уедете из Хогвартса, мне тоже вас будет не хватать.

Почему? — повторила она его вопрос, устремив на него пытливый взгляд карих глаз.

Потому что моя трижды ненужная жизнь станет еще более никчемной... без вас.

Гермиона молча смотрела в бездонные черные глаза, осознавая, ЧТО он ей сказал.

Сейчас вы настоящий, — прошептала она, улыбнувшись, — Я знала...

Она сняла свои пушистые варежки и, дотронувшись до его руки, обнаружила, что она совсем холодная.

Кажется, теперь моя очередь согревать вас, профессор, — робко произнесла гриффиндорка, обхватив его большую ладонь своими теплыми ладошками и притянув к своему лицу, совсем как это сделал он на астрономической башне.

Она наклонилась к нему так, что ее волосы приятно щекотали кожу рук и лица. От ощущения ее влажного горячего дыхания на своей коже у Северуса вдоль позвоночника побежали мурашки, а низ живота свело судорогой. Он сглотнул и стиснул зубы, сдерживая стон. Ее теплые губы слегка прикоснулись к его руке, окутывая рассудок пеленой тумана. Безудержное желание затопило все его существо.

Мисс Грейнджер, — хрипло пробормотал зельевар.

Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с его горящими глазами, сказавшими ей больше, чем все слова до этого. Послышался собачий лай и, одновременно повернувшись, они увидели приближавшегося к ним Клыка. Поодаль, не спеша, брел Хагрид. Снейп, опомнившись, резко поднялся на ноги, мгновенно вернув на свое лицо холодную маску безразличия. «Черт, — пронеслось в голове у Гермионы, — ну почему именно сейчас?».

Не сидите слишком долго на улице, мисс Грейнджер, — произнес он, стараясь не смотреть ей в глаза, — Вы можете замерзнуть.

Повернувшись к ней спиной, он быстро зашагал в замок. Гермионе оставалось только проклинать так некстати появившегося Хагрида и гадать, что же это все-таки было со стороны Снейпа — минутная слабость или проявление тщательно скрываемых чувств.

***

Все последующие дни до Рождества Снейп ни словом, ни жестом не напоминал ей о том, что произошло на астрономической башне и у хижины Хагрида, а сама она не решалась заговорить об этом. Они пару раз сталкивались в библиотеке, а после одного из уроков Гермиона вернула ему очередную книгу, но Снейп держался так официально и холодно, что девушка даже засомневалась, не приснились ли ей те две встречи. Она смотрела на него, надеясь прочесть в его глазах хоть какое-то подтверждение, что произошедшее не было нелепой случайностью. Но Мастер Зелий либо поспешно отводил взгляд, либо напускал на себя такое непроницаемое выражение, что попытки что-либо понять были абсолютно безнадежны.

Северус же все эти дни просто не находил себе места. Две последних встречи с Гермионой словно прорвали плотину, и старательно сдерживаемая страсть захлестнула его. Теперь он думал о юной гриффиндорке ежечасно, ежеминутно. В снах, ставших ослепительно яркими и реалистичными, она была с ним, в его объятиях, отвечала на его поцелуи и ласки. Просыпаясь по утрам, он весь горел в огне и опрометью мчался в ванную, надеясь, что холодный душ снимет с него напряжение. Он желал ее так сильно, что видеть ее и не иметь возможности прикоснуться к ней, было невыносимой мукой. Уроки у семикурсников превратились для него в ужасающую пытку. И теперь он еще сильнее боялся того, что ошибся, что неверно истолковал ее слова, до ужаса боялся стать объектом для насмешек. «Признайся ей, — твердил внутренний голос, — Скажи, что она тебе нравится». Но он не мог заставить себя сделать этот шаг. «Потеряешь ее, как Лили, трусливый идиот!».