Мифология и знаки зодиака

Овна мы встречаем в древнеиндийской мифологии: Агни, бог огня, изображался сидящим верхом на баране. В Каббале и Таро Овен появляется под буквой he, соответствующей Папе, — пятой карте главного аркана Таро. Эта буква воплощает вторжение божественного начала в материю. В этом отношении треугольный, «рогатый» символ Овна весьма многозначен: он означает нисхождение на землю принципа божественного всеединства, который, словно клеймо из раскаленного железа, оставляет свою печать на свойствах и явлениях мира. Отметим, что астрологическая эра Овна заключена приблизительно между 2000 г. до н.э. и началом христианской эры. Ей предшествовала эпоха, в астрологии соответствующая эре Тельца, когда и в Персии, и в Месопотамии правил ги­гантский бык, изваяния которого высекали во дворцах и храмах. Вслед за этой эрой буйного политеизма утверждается непреклонный монотеизм иудейской религии, яростно уничтожавшей идолопоклонство. Это ветви неопалимой купины пророка Моисея, рога которого явно соотносятся с Овном. Тот же Моисей, спасенный из вод (можно проследить связь с рыба­ми), раздвигает воды Красного моря, чтобы провести свой народ к земле обетованной. Во время этого пути был важный для нас эпизод: Моисей при­шел в неистовую ярость (недостаток, весьма характерный для Овна), когда евреи стали поклоняться Золотому тельцу — побежденному идолу минув­шей эпохи..

Один из важнейших религиозных обрядов иудаизма — искупительное жертвоприношение пасхального ягнен­ка. Готовясь к Пасхе, евреи выпуска­ют в пустыню черного " козла — назы­вают козлом отпущения, — на которо­го возлагаются грехи Израиля; также совершается жертвоприношение белого агнца, олицетворяющего невинность, — оно призвано искупить первород­ный грех.

Отметим, что у древних греков мифы, связанные с Овном, очень близ­ки к фессалийской легенде о Ясоне и золотом руне, а в шумерском эпосе мы находим такие слова, касающиеся Гильгамеша:

[Буйный муж, чья глава, как у тура,

подъята, ]

Чье оружье в бою не имеет равных,

[...]

Отцу Гильгамеш не оставит сына! Днем и ночью буйствует плотью [...]

(I, 8 — 13)

Можно найти бесчисленные приме­ры соответствий этому мифу в памят­никах древних цивилизаций. Приведем строки из древнеармянской книги:

Из пламени выбегал огненно-русый

отрок,

У отрока кудри из огня,

Борода из пламени,

А очи у него — как два солнышка.

[Перевод Л. Мкртчян]

Вслед за Овном, олицетворяющим первичный толчок, т.е. то, что астро­физики называют «большим взрывом», и первую фазу божественного творе­ния, приходит второй этап — пора Тельца. Это эра материализации, кон­кретизации энергии, радостного рас­пространения богов, форм и явлений в расцветающей и тучнеющей природе, полнокровной, пресыщенной жизнен­ными соками и энергией. Это цикл воплощения в буквальном смысле это­го слова со своим характером, жен­ственным и восприимчивым.

Из мифов более всего напоминает о Тельце миф о Дионисе, который пред­ставляется тем же самым образом юношеской мощи в самом своем рас­цвете. Сын Зевса [в оригинале — Юпитера. — Прим. пер.], юноша бур­ного нрава, наделенный бессмертием, c головой тельца, увенчанной плющом, виноградной лозой и фиговыми листьями [Образу Диониса иногда присущи черты «тауроморфизма», однако их нельзя назвать самыми для него характерными в изобразительной традиции. — Прим. пер.] Его изобра­жали то сидящим на бочке, то стоя­щим в колеснице, запряженной тиграми и кентаврами, и играющим на лире или на двойной флейте. В Афинах чествования Диониса были особенным праздником. Группы девушек размахи­вали амфорами, полными вина, и кор­зинами с фруктами. Торжественной процессией проходили мужчины, пере­одетые силенами, панами и сатирами, которые предавались разным эксцен­тричным выходкам, вертелись в танце и корчили гримасы, изображая без­умие опьянения. Привыкший преда­ваться радостям жизни, терзаемый неумеренными желаниями, Дионис разрывается между трансом чисто плотских удовольствий и экстазом божественной благодати. Бог Дионис — неразрывная связь между двумя измерениями: он указывает на необхо­димость испытать силы тяготения ин­стинктов для того, чтобы легче их преодолеть.

Есть и другой миф, указывающий на наиболее. отрицательную сторону

Тельца, — это миф о Минотавре, жес­током и ненасытном чудовище, запер­том в лабиринте своих самых эгоис­тичных желаний и страхов и не жела­ющем открыться окружающей его дей­ствительности.

Наконец, в легенде о Гильгамеше спутник героя Энкиду представляет собственническое чувство и мощную чувственность знака.

Одним из оснований традиционного эзотеризма является понятие великого андрогина: нельзя не заметить сходст­ва со знаком Близнецов. Общий смысл этого персонажа в гностицизме, Каббале и теософии состоит в идее о том, что первым актом творения было создано существо неопределенного пола. После того как появилось разде­ление живых существ по полам — разделение мира на две взаимно до­полняющие и полярно противополож­ные силы, — все живые существа неосознанно ищут возможности воссо­единиться с искомой «братской ду­шой», «двойником» по плоти и духу, без которого человек — не более чем жалкая половинка тела и духа, сущес­тво, обреченное вечно быть несовер­шенным и неполноценным. Когда этот страстный поиск наконец завершается великим воссоединением, сознание вступает в период пробуждения и преображения, которое можно срав­нить с мистическим озарением: это восшествие или воскресение великого андрогина. Что касается иудаизма, то там этот символ связывают одновре­менно и с великим Адамом - праотцом, жившим до грехопадения, и с прихо­дом будущего Мессии, который до­лжен помирить и объединить всех, кого разделяли противоречия.

В греческой мифологии с этим зна­ком связан миф о Касторе и Поллуксе, близнецах-полубогах, рожденных Ледой от Юпитера, который спустил­ся с Олимпа в обличье лебедя. [Со­гласно легенде, полубогом был лишь

один из братьев — Поллукс (или Полидевк), обладавший бессмертием; Кас­тор же был смертен. — Прим. пер.]

С самого рождения братьев Мерку­рий (кстати, управитель знака Близне­цов) взял на себя заботу о них: кор­мил и воспитывал. Братья, спаянные нерушимым дружеским союзом, совер­шили вместе неисчислимое множество подвигов: вместе с Ясоном участвова­ли в походе за золотым руном. — намек на Овна, первый знак зодиака. Впоследствии они одолели Тесея, по­бедителя Минотавра, — тем самым вторгаясь во владения Тельца (следу­ющий знак). Третий этап: они влюбля­ются в двух прекрасных царевен и, объединив свои усилия, крадут их у женихов. Таким образом, мы входим в мир Близнецов с их обаянием, изо­щренностью, с их хитростями и улов­ками.

В бешеной ярости осмеянные же­нихи преследуют и настигают братьев, В результате ожесточенной схватки Кастор погибает. Поллукс, потрясенный этим, умоляет Юпитера даровать несчастному брату бессмертие. Не имея возможности полностью выполнить эту просьбу, отец поделил бес­смертие на двоих поровну: поперемен­но живя и умирая, каждый изнихпроводит шесть месяцев в преиспод­ней и шесть месяцев — на Олимпе. Поэтому они никогда не появляются В обществе богов вместе — подобно тому как из двух важнейших звезд созвездия Близнецов одна скрывается за горизонтом, как только восходит другая. Так и индивидуальность чело­века, рожденного под знаком Близне­цов, состоит из частей, которые не­редко чужды друг другу.

В символике Рака находит свое выражение великий принцип мирового женского начала, эта Magna Mater (Великая Матерь), которую безмерно почитали все древние цивилизации. Пожалуй, более всего эту фигуру

Божественной Матери возвышал инду­изм в образе Шакти и ее различных Воплощении. По мнению Мирче Элиадс, «в этом мы должны усматривать открытие тайны женщины через рели­гию, ибо всякая женщина становится Воплощением Божественной Матери. Женщина воплощает одновременно Тайну творения и тайну бытия, всего того, что есть и что возникает, что умирает и что рождается заново не­постижимым образом. Когда большая опасность грозит устоям Вселенной, боги взывают к Божественной Мате­ри, чтобы отвести эту опасность» («Раtanjali et le yoga»).

Легендой, в наиболее отчетливом виде представляющей отличительные черты Рака, является миф, повествую­щий о битве Геракла и Лернейской гидры. Это ужасное девятиголовое чу­довище жило в болоте и пожирало всякого, кто бы ни проходил мимо.

Гераклу никак не удавалось убить Гидру, ведь как только он отрубал ей головы — вырастали новые. Кроме того, одна из голов была бессмертна. К счастью, на помощь Гераклу пришел его племянник Иол: он прижигал

гидре головы по мере их появления. Богиня Гера послала огромного краба (символ Рака), Который ущипнул Ге­ракла за ногу; боль привела в чувство героя, который все рубил и рубил

головы... Он засунул бессмертную голову гидры под скалу, навсегда отняв у нее возможность наносить вред. Есть в этом мифе. и тонкая связь с символикой Рака: человека затягивает в себя топкая трясина мнимых удовольствий, опасная порча, в которой онможет захлебнуться; боль от укуса Краба и упрятанная бессмертная голова — свидетельство мудрого выбора: возвращение в реальный мир. Это всегда трудно для рожденных под знаком Рака...

Можно найти другие примеры из мифологии. Пастух Эндимион [царь-пастух, сын Эола. — Прим. пер.], в

которого влюбляется Селена и которо­го она погружает в волшебный сон. Или история Орфея и Эвридики как пример присущей знаку памяти, не дающей покоя.

По сравнению с острой восприим­чивостью Рака, представляющей женс­кое и лунное начала, знак Льва пред­ставляет собой утверждение творчес­ки активного и мужского начала, стре­мящегося воплотиться в независимом «я», одерживающем верх над судьбой и смутными движениями бытия. Во всех культурных традициях этой осно­вополагающей космической энергии поклонялись как великим солнечным божествам. Это в первую очередь бог Аполлон, бог света и победитель цик­лопов. Он олицетворяет собой самые пугающие и отталкивающие силы под­сознания. Можно привести также миф о Гелиосе — боге Солнца, который обитает во дворце, сверкающем хрус­талем и драгоценными металлами, и восседает на ослепительно сияющем троне. Гелиоса часто изображали в виде огромного глаза, неотрывно вгля­дывавшегося в космическую бездну. Эти два персонажа представляют со­бой божественную сторону знака — то, как мужское космическое начало вписывается в действительность. Че­ловеческая же сторона Льва довольно наглядно отразилась в легенде о Ге­ракле. Вот классический тип героя или даже сверхчеловека, ведь он, про­стой смертный, своими поступками заслужил быть в одном ряду с богами. Геракл был весьма почитаем во всех культурах Средиземноморского бассей­на. После жизни, полной титаничес­ких подвигов (одним из знаменитых двенадцати подвигов Геракла была победа над Немейским львом), он был предательски убит. Видя свой немину­емый конец, герой соорудил костер, натянул поверх него свою львиную шкуру и лег на нее. Юпитер метнул в него молнию, отчего герой перестал быть смертным и превратился в полу­

бога: для того чтобы достигнуть насто­ящего совершенства, Лев должен сми­риться и принести в жертву собствен­ную индивидуальность и самые заман­чивые иллюзии.

В знаке Девы проявляется тайна воплощения: уход в себя, сдержан­ность и закрытость, которые приписы­вают этому знаку, происходят прежде всего от пугающего осознания самой головокружительной из тайн: тайны схождения с небес и добровольного заключения Слова на земле, божес­твенного начала — в материи и в хаосе. Мы коснемся здесь также боль­шой оси: Дева — Рыбы. Через чудо непорочного зачатия Бог буквально вписывается в чрево мира, чудесно воплощенное в образе простой девуш­ки Марии, которая — блестящий метафизический прием! — теперь сама становится Богоматерью. Никакие из ее женских свойств не умаляются и не отрицаются после того, как они были возвышены и оплодотворены — и в этом высочайшая тайна — Богом, высшей любовью. Символика Рака — это потенциал, заложенный в женщине; Дева. же — это образ женщины, реализовавшей свой потенциал. При­шествие Сына Божия, Мессии, Спаси­теля мира, знаменует собой воцарение эры Рыб. Иисус Христос, полюс, про­тивоположный Деве и в то же время дополняющий ее, — это, по сути своей, таинство причастия, распятия и воскресения из мертвых. После того как 'Бог — из любви — сам себя воплотил, ограничил и заключил в чреве женщины, он — также из люб­ви — пожертвовал собой, исчез и растворился в мире, сполна претерпев самые страшные земные испытания, приняв муки и смерть. Явление во плоти (знак Девы) и духовная сопри­частность (Рыбы) — эти два таинства неразделимы.

Знаком Девы закрывается дневная страница знаков, связанных с детст­вом и юностью. Именно Дева усваива­ет труд других знаков, отбирает, ус­траняет ненужное, доводит до совер­шенства. Здесь содержится двойной смысл: движение к развязке и оконча­тельный итог. Дева — знак и образ, неразрывно связанные с урожаем. В греко-римской мифологии она точнее всего соответствует Церере, богине урожая, а также ее дочери Прозерпи­не, которая была украдена Плутоном, повелителем преисподней, и стала его женой. Эта часть мифа хорошо под­черкивает те особые отношения, кото­рые связывают знаки Девы и Скорпи­она.

Знак Весов знаменует собой под­черкнутое значение противопоставле­ния и взаимной дополнительности по­люсов. Это утверждение вечных пар — черного и белого, дня и ночи, света и тьмы и т- д. Столь острое воспри­ятие великого космического равнове­сия особенно заметно в древней рели­гиозной традиции Персии (маздеизм) и в доктринах, ведущих свое начало от манихейства, которые нашли свое явное отражение в феномене движе­ния катаров [см. примеч. к ст. «Фило­софия». — Прим. пер.] и в южно­французской культуре XII—XIII веков. Со своими «дуалистическими» воззре­ниями на мир, который соподчинен двойной власти сил Добра и Зла (Бог и Дьявол), южно-французская культу­ра катаров очень напоминает мир зна­ка Весов: настолько она странным об­разом колебалась между привлекатель­ным, грациозным и изощренным ми­ром трубадуров, любовных интриг и труверов — с одной стороны, и — с другой стороны — пуританской суро­востью и аскетизмом, безграничным и строгим, ратующим за почти полное подавление проявлений жизни.

В греко-римской мифологии с сим­воликой Весов связаны образ очарова­тельного Адониса и история его люб­ви к богине Венере (Афродите). Ослепленный мучительной яростью, Марс, бессменный возлюбленный Афродиты, превращается в страшного Кабана и убивает своего соперника (противопоставление Марса и Венеры — это ось Овен — Весы).

Весы являются также знаком спра­ведливости. Это царство богини Фемиды; она, будучи похищенной Юпитером, родила Мир, Беспристрастность и закон. От нее появились на свет так­же три Грации, которые представляют наиболее положительные черты Весов (красоту, гармонию и терпимость), и Три Парки, неумолимые существа, ко­торые сматывают в клубки нити судеб смертных: Клото держит прялку, Лахесис тянет нити жизни, а Атропос пере­резает их.

В Новом завете евреи, обвиняемые в богоубийстве за мучительную казнь Иисуса Христа, сравниваются со скор­пионами. Знак Скорпиона также со­относят и с Иудой. Однако было бы чрезвычайно поверхностным приписывать этому символу значение предательства и коварства. В этой великой драме Иуда играет первостепенную роль: без него не было бы принесения Мессии в жертву, а значит, и воскре­сения Христа и спасения рода человеческого. Рассматривать Иуду вне мистического контекста, заклеймить его вечным проклятием и подвергать однобокому морализаторскому осуждению было бы несправедливостью по отношению к самым основам христианства. Знаком Скорпиона управляет далекая планета Плутон. Место, где вершатся глубинные метаморфозы (жизнь разрушается для того, чтобы возро­диться), восьмой знак зодиака следует рассматривать как знак погружения в адские глубины бытия. В греко-римской традиции Плутон является именно богом преисподней. Мучимый плотскими вожделениями, этот бог преда­ется всяческим любовным излишест­вам, несмотря на свою репутацию мрачного и угрюмого существа. «С того дня, как он вступил в свои владе­ния, никто из слуг не осмелился нару­шить его приказ, ни один из его под­данных не попробовал восстать против него. Это единственный из богов, у которого не было нужды бояться не­почтительности и непослушания, един­ственным, чья власть признавалась всеми» (Комлен «Греческая и римская мифология» — Comelin «Mythologie Grecque et Romaine», Gamier).

Стоит вспомнить другой интерес­ный сюжет. Это миф об Орионе, гру­бом великане, одержимом страстью к охоте, дающем волю своим самым примитивным желаниям и самым - жес­токим инстинктам, не останавливаю­щемся ни перед насилием, ни перед убийствами. Он умрет от укуса брон­зового скорпиона, которого напустила на него богиня Артемида за то, что он осмелился приподнять ее покрывало.

Можно найти также соответствия этому знаку в эпосе о Гильгамеше (там рассказывается о людях-скорпио­нах, стражниках ворот Солнца); далее — в фигуре Осириса, в индуистском мифе о Шиве и, наконец, в тибетской Книге мертвых, в которой.умерший должен сразиться с полчищами бо­жеств бесформенных и ужасных, кото­рые оказываются тем, во что, откла­дываясь, превратились его собствен­ные тревоги, становясь отвратитель­ным порождением его собственного безграничного эгоизма: «Не пугайся. Знай, что это лишь воплощение твоих собственных мыслей; как только ты поймешь это, ты станешь свободен...» [Перевод наш. — Прим. пер.}

Знак Стрельца ассоциируется бо­лее всего с мифом о кентаврах, удиви­тельной толпе существ, вечно жести­кулирующих и даже приплясывающих от радости жизни, опьяненных тем, что смогли остановить смерть; они обитали на противоположном берегу реки Стикс, т. е. на берегу мертвых. Большую часть этих необыкновенных существ составляли необузданные и кровожадные звери, по дикости не знавшие себе равных. Но были и дру­гие кентавры, самым известным пред­ставителем которых был Хирон. Его называли мудрым за глубокие позна­ния и изобретательность. Легенда о нем связана с другим античным сюже­том — мифом о Прометее, которому Хирон уступил свое бессмертие. Впос­ледствии Зевс вознес Хирона в круг зодиакальных созвездий, а именно в созвездие Стрельца. [Некоторые авто­ры оспаривают это, утверждая, что Хирон был отправлен на небо в виде созвездия Центавра. — Прим. пер.] Тот первичный огонь, который Прометей выкрал у богов, спрятав его в полом древке стрелы для того, чтобы одарить им род человеческий, ассоции­руется у нас с глубоко внутренней природой огня Стрельца, огня, кото­рый утихомиривает молнии, брошен­ные с Олимпа. Это также и тот таин­ственный огонь, живое пламя святого духа, который исходит от отца и пере­дается ученикам как источник позна­ния и вдохновения.

Другой мифологической фигурой, связанной со Стрельцом, является царь богов Юпитер. И именно плане­та, носящая это имя, управляет зна­ком Стрельца.

Если Стрелец может воспринимать­ся как гость из необозримых далей, то Козерог — это пришелец из глубин. Его можно сравнить с той спаситель­ной искрой, которая должна вспых­нуть где-то там, в средоточии тьмы, в крайнем отчуждении, в непроницае­мых потемках души. Чтобы постиг­нуть жизнь людей во всей ее полноте, Сын Божий воплощается в человека в самое трудное и самое суровое время года. Время Рождества -— это как раз то время, когда на фоне голой, ослеп­шей и окоченевшей природы открыва­ется свет глазам рожденного бога. С таинством рождения Христа в изгна­нии и запустении перекликается про­тивоположное таинство: Христос во гробе. Это путь от скудости и пустоты — к триумфу его воскресения.

В греко-римской мифологии знак связан с богом Сатурном, неумолимым Кроносом, пожирающим своих со­бственных детей, однако в конце кон­цов побежденным и изгнанным с не­бес. Проживая изгнанником среди людей, Сатурн устанавливает «золо­той век» (самая положительная черта знака), во время которого весь мир живет в гармонии — спокойно, раско­ванно и изобильно. Содержание этой легенды схоже с алхимической трансмутацией сатурнианского свинца в зо­лото — не в простой драгоценный металл, а в то новое состояние, в котором действительность как бы на­полняется божественным сознанием. Оставив все честолюбие, всю свою жажду власти, Сатурн становится муд­рецом, т. е. более чем богом.

Другой миф, связанный с Козеро­гом, — это миф о Янусе, который своим двойным ликом (один смотрит в прошедшее, а другой всматривается в грядущее) представляет такжевремяво всей его всеохватности, а стало быть, и неотвратимость судьбы.

В эпосе о Гильгамеше, великом шумерском метафизическом повество­вании, Водолей ясно просматривает­ся в рассказе о всемирном потопе. Оскорбленные боги наслали ураган и обесплодили землю, чтобы уничтожить человечество. Однако великий голос Эа предупреждает мудрого и благочес­тивого Утнапиштима:

Шурипаккиец, сын Убар-Туту,

Снеси жилище, построй корабль,

Покинь изобилье, заботься о жизни,

Богатство презри, спасай его душу!

(XI, 23—26)

Освобождение духа через жертву — основной мотив одиннадцатого зна­ка зодиака, тайна, которую Утнапиштим открывает Гильгамешу; а тот, видно, ее не понимает. Посвященный внушает герою, что ему нужно пройти испытания, потому что Гильгамеш не вполне освободился от пут материи,

чтобы претендовать на бессмертие. Пусть он попробует не спать шесть дней и семь ночей! Паладин принимает вызов, но:

Только он сел, раскинув ноги,

Сон дохнул на него, как мгла пустыни.

(XI, 200—201)

Постигнет ли наказание этого бес­страшного искателя, этого Фауста? Нет, за него заступится вечное женс­кое начало, жена Утнапиштима, охва­ченная жалостью. Мы присутствуем здесь при магических обрядах, при церемонии очищения:

Возьми, Ур-Шанаби, отведи его умыть­ся:

Пусть свое платье он добела моет,

Пусть сбросит шкуры — унесет их море.

Прекрасным пусть станет тело,

Новой повязкой главу пусть повяжет,

Облаченье наденет, наготу прикроет.

Пока не дойдет по своей дороге,

Облаченье не сносится; все будет новым.

(XI, 239—246)

«Прошедший через такое очище­ние, Гильгамеш теперь достоин узнать больше о божественных тайнах» (Кирилл Вильчковский «Человек и Зоди­ак»).

Пугающая и непостижимая божес­твенная тайна составляет основу ми­фологического значения Водолея. Ды­хание этой тайны можно ощутить в величественной античной Легенде об Уране, самом первом из повелителей. Вселенной. Подвергшись жестокому и коварному нападению собственного сына Сатурна, Уран был кастрирован, свергнут с престола, разорван на час­ти и разбросан во все стороны... Его правление, которое предшествовало даже самому существованию времени (т. 6. Сатурна), несовместимо с реаль­ностью мира в его становлении, чем и объясняется жестокость и неотврати­мость его падения. Однако этот внев­ременной характер, который присущ тайне бытия и небытия, все же ставит его над всеми богами и вне его со­бственной судьбы. Вне времени Уран и существует и не существует, царству­ет и не царствует, он вечно мертв, но никогда не умирает.

Теперь мы наконец подходим к зна­ку Рыб, к краю бездны, к концу Времен. Вселенная распадается, поко­ления перемешиваются, культуры то­нут в стоячих водах огромного моря, волны которого лижут берега вечности. Основные черты этого знака широко представлены в легендах и мифах греков и римлян. Вот, например, миф о Тифоне, воплощении чудовищного беспорядка, отце таких монстров, как сфинкс, химера и Лернейская гидра. Другой характерный сюжет — легенда о Медузе, гипнотическая власть кото­рой смертельно опасна. Герой еще одного мифа, Протей, отражает подат­ливый и изменчивый характер Рыб. Это страшное создание, которое охраняло морские стада Нептуна,. имело свойство принимать любые обличья для того, чтобы отпугивать непроше­ных гостей. Древние греки полагали, что сирены могут своими колдовскими песнопениями очаровывать людей, сби­вая путников с дороги и губя их. Наконец, было бы упущением завер­шить эту главу, не упомянув о Непту­не, боге морей, и о целой череде сопровождавших его тритонов и наяд.