При всей широте охвата русской жизни есть в творчестве Лескова сфера, к которой относятся самые значительные и известные его произведения: это сфера жизни народа.

Кто герои самых любимых нашими читателями произведений Лескова?

Герои " Запечатленного ангела " - рабочие-каменщики, " Левши " - кузнец, тульский оружейник, " Тупейного художника" - крепостной парикмахер и театральный гример

Чтобы ставить в центр повествования героя из народа, надо прежде всего овладеть его языком, суметь воспроизвести речь разных слоев народа, разных профессий, судеб, возрастов. Задача воссоздать в литературном произведении живой язык народа требовала особенного искусства, когда Лесков пользовался формой сказа.

Сказ в русской литературе идет от Гоголя, но в особенности искусно разработан Лесковым и прославил его как художника. Суть этой манеры состоит в том, что повествование ведется как бы не от лица нейтрального, объективного автора; повествование ведет рассказчик, обычно участник сообщаемых событий. Речь художественного произведения имитирует живую речь устного рассказа. При этом в сказе рассказчик - обычно человек не того социального круга и культурного слоя, к которому принадлежит писатель и предполагаемый читатель произведения. Рассказ у Лескова ведет то купец, то монах, то ремесленник, то отставной городничий, то бывший солдат. Каждый рассказчик говорит так, как свойственно его образованию и воспитанию, его возрасту и профессии, его понятию о себе, его желанию и возможностям произвести впечатление на слушателей.

Такая манера придает рассказу Лескова особую живость. Язык его произведений, необычайно богатый и разнообразный, углубляет социальную и индивидуальную характеристику его героев, становится для писателя средством тонкой оценки людей и событий. Горький писал о лесковском сказе: "...Люди его рассказов часто говорят сами о себе, но речь их так изумительно жива, так правдива и убедительна, что они встают перед вами столь же таинственно ощутимы, физически ясны, как люди из книг Л. Толстого и других, иначе сказать, Лесков достигает того же результата, но другим приемом мастерства".

Для иллюстрации лесковской сказовой манеры возьмем какую-нибудь тираду из " Левши". Вот как описывает рассказчик по впечатлениям Левши условия жизни и труда английских рабочих: " Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает не с бойлом, а с обучением и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукою стирабельная дощечка: все, что который мастер делает, - на долбицу смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит: что на цыфирях написано, то и на деле выходит".

Рассказчик английских рабочих не видал. Он одевает их по своей фантазии, соединяя тужурку с жилетом. Он знает, что там работают " по науке", сам он по этой части слыхал только о " долбице умножения", с ней, значит, и должен сверять свои изделия мастер, работающий не " наглазок", а при помощи " цыфирей". Знакомых слов рассказчику, конечно, не хватает, малознакомые слова он искажает или употребляет неправильно. " Штиблеты" становятся " щиглетами" - вероятно, по ассоциации со щегольством. Таблица умножения превращается в " долбицу" - очевидно, потому, что ученики ее " долбят". Желая обозначить какую-то надставку на сапогах, повествователь называет ее набалдашником, перенося на нее название надставки на палке.

Рассказчики из народной среды часто переиначивают на русский лад непонятно звучащие иностранные слова, которые при такой переделке получают новые или добавочные значения; Лесков особенно охотно подражает этой так называемой " народной этимологии ". Так, в " Левше" барометр превращается в " буреметр", " микроскоп" - в " мелкоскоп", " пудинг" - в " студинг " и т. д. Лесков, до страсти любивший каламбур, игру слов, остроты, шутки, переполнил " Левшу" языковыми курьезами. Но их набор не вызывает впечатления излишества, потому что безмерная яркость словесных узоров - в духе народного скоморошества. А иногда словесная игра не только забавляет, но за ней стоит сатирическое обличение.

Рассказчик в сказе обычно обращается к какому-нибудь собеседнику или группе собеседников, повествование начинается и продвигается в ответ на их расспросы и замечания. В основе " Тупейного художника " - рассказ старой няни ее воспитаннику, девятилетнему мальчику. Няня эта - в прошлом актриса Орловского крепостного театра графа Каменского. Это тот же театр, который описан и в рассказе Герцена " Сорока-воровка" под именем театра князя Скалинского. Но героиня рассказа Герцена не только высокоталантливая, но, по исключительным обстоятельствам жизни, и образованная актриса. Люба же у Лескова - необразованная крепостная девушка, по природной талантливости способная и петь, и танцевать, и исполнять в пьесах роли " наглядкою " (то есть понаслышке, вслед за другими актрисами). Она не все способна рассказать и раскрыть, что автор хочет поведать читателю, и не все может знать (например, разговоры барина с братом). Поэтому не весь рассказ ведется от лица няни; частью события излагаются автором с включением отрывков и небольших цитат из рассказа няни.

В самом популярном произведении Лескова - " Левша" мы встречаемся со сказом иного рода. Здесь нет ни автора, ни слушателей, ни рассказчика. Точнее говоря, голос автора впервые слышен уже после завершения сказа: в заключительной главке писатель характеризует рассказанную историю как " баснословную легенду", " эпос" мастеров, " олицетворенный народною фантазиею миф".

(*10) Рассказчик же в " Левше" существует лишь как голос, не принадлежащий конкретному, поименованному лицу. Это как бы голос народа - создателя " оружейничьей легенды".

" Левша" - не бытовой сказ, где рассказчик повествует о пережитых им или лично известных ему событиях; здесь он пересказывает сотворенную народом легенду, как исполняют былины или исторические песни народные сказители.Как и в народном эпосе, в " Левше" действует ряд исторических лиц: два царя - Александр I и Николай I, министры Чернышев, Нессельроде (Кисельвроде), Клейнмихель, атаман Донского казачьего войска Платов, комендант Петропавловской крепости Скобелев и другие.

Современники не оценили по достоинству ни " Левшу", ни вообще талант Лескова. Они считали, что Лесков во всем чрезмерен: слишком густо накладывает яркие краски, ставит своих героев в слишком необычные положения, заставляет их говорить преувеличенно характерным языком, нанизывает на одну нить слишком много эпизодов и т. п.

Наиболее связан с творчеством народа " Левша". В самой основе его сюжета лежит шуточное присловье, в котором народ выразил восхищение искусством тульских мастеров: " Туляки блоху подковали ". Использовал Лесков и ходившие в народе предания о мастерстве тульских оружейников. Еще в начале XIX века был опубликован анекдот о том, как важный русский барин показал мастеровому Тульского оружейного завода дорогой английский пистолет, а тот, взяв пистолет, " отвертел курок и под шурупом показал свое имя ". В " Левше" такую же демонстрацию устраивает Платов, чтобы доказать царю Александру, что " и у нас дома свое не хуже есть". В английской " оружейной кунсткамере", (*12) взяв в руки особенно расхваливаемую " пистолю", Платов отвертывает замок и показывает царю надпись: " Иван Москвин во граде Туле".

Как видим, любовь к народу, стремление обнаружить и показать лучшие стороны русского народного характера не делали Лескова панегиристом, не мешали ему видеть черты рабства и невежества, которые наложила на народ его история. Лесков не скрывает этих черт и в герое своего мифа о гениальном мастере.Легендарный Левша с двумя своими товарищами сумел выковать и прикрепить гвоздиками подковки к лапкам сделанной в Англии стальной блохи. На каждой подковке " мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал". Разглядеть эти надписи можно только в " мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает". Но у мастеровых никаких микроскопов не было, а только " глаз пристрелявши".

Это, конечно, сказочное преувеличение, но оно имеет реальные основания. Тульские мастера всегда особенно славились и славятся до сих пор миниатюрными изделиями, которые можно рассмотреть только с помощью сильной лупы.

Восхищаясь гением Левши, Лесков, однако, и тут далек от идеализации народа, каким он был, по историческим условиям, в ту пору. Левша невежествен, и это не может не сказываться на его творчестве. Искусство английских мастеров проявилось не столько в том, что они отлили блоху из стали, сколько в том, что блоха танцевала, заводимая особым ключиком. Подкованная, она танцевать перестала. И английские мастера, радушно принимая присланного в Англию с подкованной блохой Левшу, указывают на то, что ему мешает отсутствие знаний: "...Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует".Этому моменту Лесков придавал большое значение. В статье, посвященной сказу о Левше, Лесков противопоставляет гениальность Левши его невежеству, а его (горячий патриотизм - отсутствию заботы о народе и родине в правящей клике. Лесков пишет: " Рецензент " Нового времени" замечает, что в Левше я имел мысль вывести не одного человека, а что там, где стоит " Левша", надо читать " русский народ".

Левша любит свою Россию простосердечной и бесхитростной любовью. Его нельзя соблазнить легкой жизнью на чужбине. Он рвется домой, потому что перед ним встала задача, выполнение которой нужно России; тем самым она стала целью его жизни. В Англии Левша узнал, что дула ружей надо смазывать, а не чистить толченым кирпичом, как было принято тогда в русской армии, - отчего " пули в них и болтаются" и ружья, " храни бог войны, (...) стрелять не годятся". С этим он спешит на родину. Приезжает он больной, снабдить его документом начальство не позаботилось, в полиции его начисто ограбили, после чего стали возить по больницам, но никуда не принимали без " тугамента", сваливали больного на пол, и, наконец, у него " затылок о парат раскололся". Умирая, Левша думал только о том, как довести до царя свое открытие, и еще успел сообщить о нем врачу. Тот доложил военному министру, но в ответ получил только грубый окрик: " Знай (...) свое рвотное да слабительное, а не в свое дело не мешайся: в России на это генералы есть".

В рассказе " Тупейный художник" писатель выводит богатого графа с " ничтожным лицом", обличающим ничтожную душу. Это злой тиран и мучитель: неугодных ему людей рвут на части охотничьи псы, палачи терзают их неимоверными пытками.Так подлинно мужественным людям из народа Лесков противопоставляет " господ", осатанелых от безмерной власти над людьми и воображающих себя мужественными, потому что всегда готовы терзать и губить людей по своей прихоти или капризу - конечно, чужими руками.Таких " чужих рук" к услугам господ было достаточно: и крепостные и вольнонаемные, слуги и люди, поставленные властями для всяческого содействия " сильным мира сего". Образ одного из господских прислужников ярко обрисован в " Тупейном художнике". Это поп. Аркадий, не устрашенный грозящими ему истязаниями, быть может смертельными, пытается спасти любимую девушку от надругательства (*19) над ней развратного барина. Их обещает обвенчать и скрыть у себя на ночь священник, после чего оба надеются пробраться в " турецкий Хрущук". Но священник, предварительно обобрав Аркадия, предает беглецов графским людям, посланным на поиски сбежавших, за что и получает заслуженный плевок в лицо.

«Левша»

СВОЕОБРАЗИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ. ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКА. Рассуждая о жанровом своеобразии рассказа, мы ничего не сказали о таком определении жанра, как “сказ”. И это не случайно. Сказ как жанр устной прозы подразумевает установку на устную речь, повествование от лица участника события. В этом смысле “Левша” традиционным сказом не является. Вместе с тем сказом может именоваться и такой способ повествования, который предполагает “отделение” повествования от самого участника событий. В “Левше” происходит именно такой процесс, тем более что в рассказе используется слово “баснословие”), предполагающее сказовый характер повествования. Рассказчик, не являясь ни свидетелем, ни участником событий, активно в разных формах выражает свое отношение к происходящему. При этом в самом сказе можно обнаружить своеобразие позиции как повествователя, так и автора.

• На протяжении рассказа манера повествования меняется. Если в начале первой главы повествователь внешне бесхитростно излагает обстоятельства приезда императора в Англию, затем последовательно рассказывает о происходящих событиях, используя просторечия, устаревшие и искаженные формы слов, разные типы неологизмов и т.д., то уже в шестой главе (в рассказе о тульских мастерах) повествование становится иным. Оно полностью не лишается разговорного характера, однако делается более нейтральным, практически не используются искаженные формы слов, неологизмы. Сменой повествовательной манеры автор хочет показать и серьезность описанной ситуации. Не случайно встречается даже высокая лексика, когда повествователь характеризует “искусных людей, на которых теперь почивала надежда нации”. Такого же рода повествование можно обнаружить в последней, 20-й главе, которая, очевидно, подводя итоги, содержит точку зрения автора, поэтому ее стиль отличается от стиля большей части глав.

• В спокойную и внешне бесстрастную речь повествователя нередко вводятся экспрессивно окрашенные слова (например, Александр Павлович решил по Европе “проездиться”), что становится одной из форм выражения авторской позиции, глубоко скрытой в тексте.

• В самом повествовании умело подчеркиваются интонационные особенности речи персонажей (ср., например, высказывания Александра I и Платова).

• По словам И.В. Столяровой, Лесков “направляет интерес читателей на сами события ”, чему способствует особая логическая структура текста: большая часть глав имеет концовку, а некоторые — и своеобразный зачин, что позволяет четко отделить одно событие от другого. Этот принцип создает эффект сказовой манеры. Можно также заметить, что в ряде глав именно в концовке рассказчик выражает авторскую позицию: «А царедворцы, которые на ступенях стоят, все от него отворачиваются, думают: “попался Платов и сейчас его из дворца вон погонят, — потому они его терпеть не могли за храбрость”» (конец 12-й главы).

• Нельзя не отметить использование различных приемов, характеризующих особенности не только устной речи, но и народнопоэтического творчества в целом: тавтологий (“на подковы подковали” и др.), своеобразных форм глаголов с приставкой (“залюбовался”, “спосылай”, “охлопывать” и др.), слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами (“ладошечка”, “пузичка” и т.д.). Интересно обратить внимание на вводимые в текст поговорки (“утро ночи мудренее”, “снег на голову”). Иногда Лесков может их видоизменять.

• О смешении различных манер повествования свидетельствует характер неологизмов. Они могут более подробно описывать предмет и его функцию (двухсестная карета), место действия (бюстры — объединяя слова бюсты и люстры, писатель одним словом дает более полное описание помещения), действие (свистовые — свист и вестовые, сопровождающие Платова), обозначать иностранные диковинки (.мерблюзьи мантоны — верблюжьи манто и т.п.), состояние героев (ожидация — ожидание и ажитация, досадная укушетка, на которой долгие годы лежал Платов, характеризующая не только бездействие героя, но и его уязвленное самолюбие). Появление неологизмов у Лескова во многих случаях обусловлено литературной игрой.

“Таким образом, сказ Лескова как тип повествования не только трансформировался, обогатился, но и послужил созданию новой жанровой разновидности: сказовой повести. Сказовая повесть отличается большой глубиной охвата действительности, приближаясь в этом смысле к романной форме. Именно сказовая повесть Лескова способствовала появлению нового типа правдоискателя, которого можно поставить в один ряд с героями Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского” (Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кройчик Л.Е. С. 115). Художественное своеобразие “Левши” обусловлено задачей поиска особых форм выражения авторской позиции для утверждения силы национального характера.

46. Тема правдоискательства и проблемы национального характера в творчестве Н.С. Лескова («Однодум», «Очарованный странник, «Несмертельный Голован»)

Иван Флягин - правдоискатель земли русской (по повести Н. С. Лескова «Очарованный странник»)

Главный герой повести — Иван Северьяныч Флягин — “очарованный странник”, путешествующий по Руси в поисках правды и простого человеческого счастья, которое заключается, по его мнению, в спокойствии души. Само имя героя говорит о том, что он (Иван Флягин) — типичный, настоящий русский мужик. Однако внимательный читатель сразу понимает, что в отношении героя не все так просто, как кажется. Воспитанные на народных волшебных сказках, многие читатели понимают, что часто за скромной внешностью Иванушки-дурачка скрывается настоящий богатырь. Так и в своем произведении Лесков изобразил Ивана эдаким сказочным богатырем, который сумел преодолеть все выпавшие на его долю испытания и сохранил в своей душе гуманные чувства, доброту, жизнелюбие, неподдельный интерес к людям, чувство участия и сострадание.

С первых же строк повести автор представляет Ивана Флягина могучим, богатырского вида мужчиной: “Это был человек огромного роста, со смуглым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала проседь”. Ему за пятьдесят, но он — воин в прямом смысле слова, “добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца. Подобно персонажам русских сказок и былин, Иван Флягин обладает огромной физической силой и удивительной мощью характера. Он ничего не боится и готов подвергнуть себя любым испытаниям и опасностям, сознательно проверяет свою силу, которая “бьет через край”.

Лесков указывает на величие героя, которое сочетается с добродушием, мягкостью, искренностью и наивным восприятием жизни. Автор указывает, что его герой “много повидал на своем веку”, но Флягин — прирожденный философ, человек поживший и мудрый, умеющий спокойно воспринимать и стойко выдерживать все жизненные горести, не только справляясь со своими бедами и проблемами, но и облегчая судьбу других людей.Иван Флягин способен понимать не только людей, но и животных — он обожает лошадей. Чувствуя силу и доброту героя, все тянутся к нему в надежде ощутить его заботу, найти в нем надежную опору и защиту.Физическая сила, выносливость прекрасно сочетаются в Иване Флягине с широтой души, мягкосердечием, но его мягкость вовсе не означает слабоволия и самоуничижения. Иван — гордый человек, обладающий редким чувством собственного достоинства. Он откровенно возмущается тем, что его унизили, заставив на коленях дробить камни, он готов скорее свести счеты с жизнью, чем покориться чужой воле и стать рабом. Именно поэтому он не желает мириться с жестокостью и убегает из дома, становясь вечным странником.

Иван Северьяныч, как и многие знакомые читателю былинные герои, постоянно находится в дороге, в поисках “судьбы”, своей истины. Во время скитаний Флягин любуется красотой природы, чувствуя малейшее ее изменение, — он очарован ею. В пути ему встречаются разные люди, и каждому он старается стать полезным, помочь чем-нибудь. Таким образом, он сам принимает активное участие в судьбах других (вспомним, как Флягин идет в солдаты вместо сына двух старичков, который является их единственной отрадой и опорой).

С каждым разом герой становится отзывчивее к чужому горю, его переполняют чувства самопожертвования и вины, корни которых кроются, вероятно, в трагедии с монахом, произошедшей в детстве. Он терзается воспоминаниями, совесть постоянно мучит его. И потому единственно важной для себя целью Иван считает облегчение страданий окружающих, оказание помощи всем нуждающимся. В этом, по мнению Флягина и самого Лескова, и кроется правда жизни.Героя характеризует жажда жертвенности и сострадания, свойственная Иисусу Христу. “Мне за народ очень помереть хочется”, — говорит сам герой. Во время своих странствий он очарован не только просторами родной страны, многообразием ее яркой природы, но и мечтой о светлом будущем России и русского народа.

Но, все чаще задумываясь над безжалостными и суровыми обстоятельствами, Иван Флягин окончательно разочаровывается в жизни, приходит к выводу, что бедам и несправедливости в судьбе простого русского народа нет конца и края. Пройдя через горнила этой жизни, ощутив на себе всю ее тягость, Иван Флягин не теряет стойкости, мужества и веры и уходит в монастырь, чтобы уже в его стенах продолжать сострадать, помогать, творить добро и молиться Господу за весь русский народ и о вечном прощении.