Раздел 1.4 Научные традиции и научные революции.

Тема 1.4.2 Особенности современного этапа развития науки. Перспективы научно-технического прогресса.

Вопросы для обсуждения

1. Феномен научных революций. Глобальные научные революции как изменение типа рациональности.

2. Место и роль науки в культуре техногенной цивилизации

3. Проблема ценности научно-технического прогресса.

4. Экофилософия и глобальные кризисы

Ключевые понятия: научная революция, междис­циплинарная интеграция, внутридисциплинарное развитие знаний, междисциплинарные связи, «прививки» парадигмальных установок, общенаучная картина мира, техногенная цивилизация, глобальные кризисы, научно-технический прогресс, ценности, экологическая катастрофа, антропологический кризис

Материалы по теме. Источники.

Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы: Учебник для аспирантов и соискателей ученой степени и кандидата наук. – М.: Гардарики, 2006

История и философия науки. Учебное пособие для аспирантов и соискателей / В.П.Горюнов, В.А.Гура, А.А.Краузе, В.И.Ксенофонтов, О.Р.Пазухина, О.Д.Шипунова. / Под ред. В.П.Горюнова. СПб.: Изд-во Политехн.ун-та, 2013 – 666с

Научные революции - этапы развития, свя­занные с перестройкой ос­нований науки и исследовательских стратегий.

Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока об­щие черты системной организации изучаемых объектов учтены в кар­тине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложив­шимся идеалам и нормам исследования. Но по мере развития науки она может столкнуться с принципиаль­но новыми типами объектов, требующими иного видения реальности, изменения схемы метода по­знавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предпола­гает перестройку оснований науки.

Перестройка оснований науки может осуществляться в двух разновидностях:

а) как революция, связанная с трансформаци­ей специальной картины мира без существенных изменений идеалов и норм исследования. Пример: переход от механической к электродинамической картине мира, осу­ществленный в физике последней четверти XIX столетия в связи с по­строением классической теории электромагнитного поля. Довольно радикальная перестройка видения физической реальности существенно не меняа познаватель­ных установок классической физики (сохранилось понимание объяснения как поиска субстанциональных оснований явле­ний и жестко детерминированных связей между явлениями; из прин­ципов объяснения и обоснования элиминировались любые указания на средства наблюдения и операциональные структуры, посредством которых выявляется сущность исследуемых объектов, и т.д.).

б) как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеалы и нормы науки. Пример: история квантово-релятивистской физики, характеризовавшаяся перестройкой классических идеалов объяснения, описания, обоснования и организации знаний.

Новая картина исследуемой реальности и новые нормы познава­тельной деятельности, утверждаясь в некоторой науке, затем могут оказать революционизирующее воздействие на другие науки.

Внутридисциплинарные революции. Междисциплинарные взаимодействия

Два пути перестройки оснований исследова­ния: 1) за счет внутридисциплинарного развития знаний, 2) за счет междисциплинарных связей, «прививки» парадигмальных установок одной науки на другую.

Оба эти пути в реальной истории науки как бы накладываются друг на друга, поэтому в большинстве случаев правильнее говорить о до­минировании одного из них в каждой из наук на том или ином этапе ее исторического развития.

Предпосылки научной революции –

1) внутринаучные предпосылки - парадоксы и проблемные ситуации, возникающие в результате накопления знаний о новых объектах, не получивших обоснова­ние в рамках принятой картины мира и противоречащих ей.

2) философские предпосылки – анализ картины мира, который требует выхода из узко дисциплинарной области на мировоззренческий уровень. Поскольку решаются вопросы: о природе реальности, новых объектов, познавательных средствах. Это – область философии (теории познания).

3) общенаучные (междисциплинарные, методологические) предпосылки, связанные с переносом представлений специальной научной картины мира, а также идеалов и норм исследования из одной научной дисциплины в другую, - «парадигмальные прививки». Такие трансплантации способны вызвать преобразования оснований науки без обнаружения парадоксов и кризисных ситуаций, связанных с ее внутренним развитием. Новая картина исследуемой реальности (дисциплинарная онтология) и новые нормы исследова­ния, возникающие в результате «парадигмальных прививок», откры­вают иное, чем прежде, поле научных проблем, стимулируют откры­тие явлений и законов, которые до «парадигмальной прививки» вообще не попадали в сферу научного поиска.

Историю химии, биологии, технических и социальных наук этого исторического периода нельзя понять, если не учитывать «парадигмальных прививок», которые были связаны с экспансией механичес­кой картины мира на новые предметные области. Влияние идей механической картины мира было столь значимым, что оно не только определяло стратегию развития научных знаний, но и оказывало воздействие на политическую практику. Идея мира как упорядоченной механической системы «явно довлела над умами творцов американской конституции, разработавших структуру госу­дарственной машины, все звенья которой должны были действовать с безотказностью и точностью часового механизма». (Тоффлер О. Наука и изменение // Предисловие к кн.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 14).

Пример: атомно-корпускулярные представления в химии. Во второй половине XVII в. Р. Бойль, исходя из универсальности действия законов механики, выдвинул программу, которая транслировала в химию принципы и об­разцы объяснения, сформировавшиеся в механике. Бойль предлагал объяснить все химические явления, исходя из представлений о дви­жении «малых частиц материи» (корпускул). На этом пути химия, по мнению Бойля, должна была отделить себя от алхимии и медицины и превратиться в самостоятельную науку.

Можно утверждать, что при трансляции принципов механической картины мира в химию они не просто трансплантирова­лись в «тело» химической науки, задавая собственно механическое ви­дение химических объектов, но сопоставлялись с теми признаками, которые были присущи объектам, исследуемым в химии, что стимули­ровало становление химии как науки с ее специфической предметной составляющей и формирование в ней особой, уже несводимой к меха­нической, картины исследуемой реальности. И хотя исследователи все еще размышляли о преобразовании химии в отдел прикладной меха­ники или возникновении самостоятельной химической механики (Д.И. Менделеев), фактически можно было уже утверждать, что под влиянием механической картины мира и с учетом специфики химиче­ских объектов происходило конституирование химии в самостоятель­ную науку. И важнейшим аспектом этого процесса было становление в ней специальной картины исследуемой реальности. Между физичес­кой картиной мира и картиной химической реальности устанавлива­лась связь по принципу субординации, причем эта связь не отменяла относительной самостоятельности каждой из них.

Сходные процессы становления специальной научной картины мира и конституирования научной дисциплины можно проследить и на материале истории биологического знания.

Пример: учение Ламарка об усложнении организмов. Пытаясь найти естественные причины развития организмов, Ламарк во многом руководствовался принципами объяснения, заимст­вованными из механики. Он опирался на сложившийся в XVI11 столе­тии вариант механической картины мира, включавшей идею «невесомых» носителей различных типов сил, и полагал, что именно невесомые флюиды являются источником органических движений и изменения в архитектонике живых существ.

Природа, по Ламарку, является ареной постоянного движения, пе­ремещения и циркуляции бесчисленного множества флюидов, среди которых электрический флюид и теплород являются главными «воз­будителями жизни». Развитие жизни, с его точки зрения, — это «нарастающее влияние движения флюидов», которое выступало причиной усложнения орга­низмов. (Философия зоологии. М.1937, ч.2, с.61-70).

Ламарк хотя и в неявной форме, но акцентировал внимание на особенностях, при­сущих живому, что подготавливало основания для спецификации би­ологической науки и формирования в ней особой картины исследуе­мой реальности. Ламарк не только выделял специфику биологических объектов, но и указывал на их взаимодействие с окружающей средой как на источник их изменений. Согласно Ламарку, эти изменения происходят благодаря постоянному извлечению флюидов из окружа­ющей среды и их трансформации внутри живого организма. Именно накопление соответствующих флюидов внутри организма приводит к изменениям отдельных органов и организма в целом, и эти изменения можно наблюдать, если рассматривать цепь поколений в течение до­статочно длительного времени.

Таким образом, принципы объяснения, заимствованные из меха­нической картины мира, были трансформированы Ламарком в фун­даментальный для биологии принцип эволюционного объяснения особенностей организмов и видов.

Многообразие живых организмов, разная степень их организации явились основанием для своеобразного расположения их в опреде­ленном порядке от простого к сложному и обоснования Ламарком принципа градации, положенного им в основу своей эволюционной концепции. И хотя, настаивая на плавных, незаметных переходах между видами, Ламарк пришел к выводу об отсутствии реальных гра­ниц между ними и в конечном счете к отрицанию реальности видов, его идея изменчивости и передачи по наследству приобретенных из­менений послужила той основой, в соответствии с которой в последу­ющем развитии биологического знания накапливался эмпирический материал, стимулировавший развитие эволюционных представлений.

Учитывая, что представления об объектах и их взаимодействиях выступают одним из аспектов формирования картины мира, можно утверждать, что Ламарк вводил новое видение биологической реаль­ности. Эволюционные идеи Ламарка обнаружили эвристическую зна­чимость не только для развития биологического знания, но и для дру­гих естественнонаучных дисциплин, например геологии.

Речь идет о принци­пах, лежащих в основе концепции Ламарка: во-первых, о принципе сходства действующих сил природы с силами, которые действовали в прошлом, и, во-вторых, о принципе, согласно которому радикальные изменения являются результатами постепенных, накапливающихся во времени мелких изменений.

Эти принципы были использованы Ч. Лайелем в его учении о геоло­гических процессах. Он перенес нормативные принципы, сложившие­ся в биологии, в геологию, построив здесь теоретическую концепцию, которая впоследствии оказала обратное воздействие на биологию, по­служив наряду с эволюционными идеями Ламарка одной из предпосылок становления научной картины биологической реальности, связан­ной с именем Ч. Дарвина.

Образцы трансляций парадигмальных установок можно обнару­жить в самых различных науках. Так, развитые в кибернетике и тео­рии систем представления о самоорганизации, транслированные в современную физику, во многом стимулировали разработку идей си­нергетики и термодинамики неравновесных систем. Не менее продуктивным оказался союз биологии и кибернетики, основанный на представлениях о биологических объектах как само­регулирующихся системах с передачей информации и обратными связями. Пример: идея информационных кодов в XXв. И.И.Шмальгаузена (Теория биологической эволюции как са­морегулирующегося процесса). Применив идеи информационных кодов и обратных связей к уже сложившейся к этому времени синтетической теории эволюции (С.С. Четвериков, Дж.Б.С. Холдейн, Ф.Г. Добржанский и др.), Шмальгаузен раскрыл регулирующий механизм эволюции с учетом уровней орга­низации живого, исследовал их как целостность, которая включает прямые и обратные связи организмов, популяций и биогеоценозов. Рассматривая каждую особь в качестве сложного сообщения, пере­кодирующего генетическую информацию молекулярного уровня в набор фенотипических признаков, Шмальгаузен представил ее как целостный информационный блок, а специфическую для каждой особи индивидуальную активность в биогеоценозе — как средство пе­редачи обратной информации. Переводя теорию эволюции на язык кибернетики, он показал, что «само преобразование органических форм закономерно осуществляется в рамках относительно стабильного механизма, лежащего на биогенети­ческом уровне организации жизни и действующего по статистическому принципу». (Берг Р.Л., Ляпунов А.А. Предисловие // Шмальгаузен И. И. Кибернетиче­ские вопросы биологии. С. 13).

Можно констатировать, что транслированные в биологию пред­ставления затем возвращались в кибернетику и теорию систем в обо­гащенном виде. Выяснение особенностей регуляции биосистем при децентрализованном управлении привело к дальнейшему развитию модели межклеточной регуляции и подготовило ее дальнейшее ис­пользование в других областях (применительно к системам развитой рыночной экономики, к некоторым социальным системам и др.).

В XX столетии значительно усилился обмен парадигмальными уста­новками не только между различными естественнонаучными дисцип­линами, но также между ними и социально-гуманитарными науками.

Можно, например, констатировать, что многие успехи современной лингвистики обязаны применению в этой области образов кибернети­ки, идей теории информации и представлений генетики. Взаимосвязь лингвистики, биологии и теории информации, характерная для разви­тия этих дисциплин в XX столетии, была во многом обязана развитию семиотики и новой трактовке лингвистики как части семиотики.

Языкознание было своеобразным полигоном утверждения идей семиотики как науки о знаках и знаковых коммуникациях. Дисцип­линарная онтология языкознания (картина языка как особого пред­мета исследования) была модернизирована, когда естественные язы­ки стали рассматриваться в качестве варианта семиотических систем. Тогда лингвистика предстала в качестве особой части семиотики и включила в себя исследование не только естественных, но и искусст­венных языков.

Такая модернизация предметного поля языкознания, в свою оче­редь, открыла новые возможности его взаимодействия с другими на­уками, в которых применялись идеи и понятия семиотики.

Обменные процессы парадигмальными установками, по­нятиями и методами между различными науками предполагают, что должно существовать некоторое обобщенное видение предметных об­ластей каждой из наук, видение, которое позволяет сравнивать раз­личные картины исследуемой реальности, находить в них общие бло­ки и идентифицировать их, рассматривая как одну и ту же реальность.

Такое видение определяет общенаучная картина мира. Она интег­рирует представления о предметах различных наук, формируя на ос­нове их достижений целостный образ Вселенной, включающий пред­ставления о неорганическом, органическом и социальном мире и их связях. Именно эта картина позволяет установить сходство предмет­ных областей различных наук, отождествить различные представле­ния как видение одного и того же объекта или связей объектов и тем самым обосновать трансляцию знаний из одной науки в другую. На­пример, применение в биологии представлений физики об атомах, перенесенных из физики в общую научную картину мира, предвари­тельно предполагало выработку общего принципа — принципа ато­мистического строения вещества.

Общая научная картина мира может быть рассмот­рена как такая форма знания, которая регулирует постановку фунда­ментальных научных проблем и целенаправляет трансляцию пред­ставлений и принципов из одной науки в другую. Иначе говоря, она функционирует как глобальная исследовательская программа науки, на основе которой формируются ее более конкретные, дисциплинар­ные исследовательские программы.

Междис­циплинарная интеграция знания неразрывно связана с эвристической ролью общенаучной картины мира и обеспечивается процессами трансля­ции идей, принципов и представлений из одной науки в другую с по­следующим включением полученных здесь новых, наиболее фунда­ментальных результатов в общенаучную картину мира.

Высокая степень обобщения таких результатов и стремление пост­роить целостную систему представлений о мире, включающую чело­века, его природную и социальную жизнь, делают эту картину тем особым звеном развивающегося научного знания, которое наиболее тесно контактирует со смыслами универсалий культуры и поэтому об­ладает ярко выраженным мировоззренческим статусом.