Война закончилась. Что дальше.

[Совершенно очевидно, что оконча­ние " холодной войны" привело не к безоговорочной победе " мира во всем мире", а к напряженным по­искам ответа на вопрос: в каком именно мире, да и в мире ли, нам предстоит жить? Герои и жертвы " холодной воины", нынешние госу­дарственные деятели и ветераны вче­рашних политических баталий, уче­ные, журналисты, простые люди раз­ных стран пытаются подвести итоги этого противоборства и загля­нуть в будущее. Оно сегодня вы­глядит не так безоблачно и лучезар­но, как тогда, когда с " замирени­ем" двух лагерей связывались на­дежды на " светлое будущее всего че­ловечества".

Упразднение " железного занавеса", зримым воплощением которого была Берлинская стена, привело не к установлению добрососедства меж­ду народами, а к дестабилизации международных отношений в усло­виях крушения или ослабления внутриблоковой дисциплины. Впопыхах провозглашенный вопрос о " конце истории" на деле означал возвращение к проблемной ситуации кра­ха биполярного мира, неод­нократно переживаемой со времен окончания противо­борства Рима и Карфагена. Принципиальная историчес­кая новизна пережитого нами периода состоит не в остроте и даже не в сути идеологического противобор­ства на международной аре­не, и тем более не в его мас­штабах. (Хотя, по оценкам наших военных стратегов, " до 1991 года в коалицию вероятных противников СССР входило 68 стран, а союзниками могли быть 24 страны".) Она заключается прежде всего в том, что тра­диционный для мировой по­литики вопрос " кто - кого? " впервые в истории мог по­лучить технически полностью осуществимое решение: не­кому - некого...

Сокрушение прежнего равновесия в мире, основан­ного на взаимном сдержи­вании угрозой гарантирован­ного не только обоюдного, но и всеобщего уничтоже­ния, означает, в том числе и начало формирования новой стабильности, являющейся следствием сочетания проти­воборства и сотрудничества всех тех, кто сегодня " дела­ет" мировую политику. Та­ким образом, подведение итогов " холодной воины" далеко не исчерпывается от­ветом на вопрос " Кто побе­дил в этой войне? ". Пробле­матичность же разделения стран и народов на " победи­телей" и " побежденных" не умаляет необходимости уяснения собственного места в новом формирующемся мировом поряд­ке.

Распад СССР, самоликвидация Организации Варшавского Догово­ра. Совета Экономической Взаимо­помощи и всей системы отноше­ний, объединявшей " страны социа­листического содружества", по сути означали крушение последней ми­ровой империи на территории Ев­разии.

Уместно напомнить, что тради­ция изучения империй как сложного интернационального обществен­ного организма отнюдь не сводит­ся к выявлению сущности импери­ализма, этапов кризиса, а также его подлинных или мнимых Пороков и амбиций. Она включает в себя и понимание того, что империя - это естественноисторическая форма организации мирового политичес­кого пространства, а появление и гибель каждой из них связаны с тем вполне объективным обстоятельст­вом, что все они созданы всемир­ными историческими, хозяйствен­ными, политическими процессами и как реакция на эти процессы.

Следует признать, что СССР, рав­но как и рухнувшая в феврале 1917 года Российская империя, носил в себе наиболее существенные родо­вые признаки империи. Как прави­ло, имперский тип политической организации обладает следующими характеристиками: обширная терри­ториальная основа; сильная центра­лизованная власть; стремящиеся к экспансии элиты; асимметричные отношения господства и подчине­ния между центром и периферией; разнородный этнический, культур­ный и национальный состав; нали­чие общего политического проек­та, стоящего как бы над интереса­ми конкретных групп.

Обвал советской империи в зна­чительно меньшей мере стал резуль­татом усилий ее внутренних и внешних врагов (многие из них даже не ставили перед собой эту цель), чем следствием логики ее внутреннего развития, истощения возможностей и ресурсов для про­ведения имперской политики. Не­двусмысленное военно-политическое поражение в Афганистане, собы­тия осени 1989 года в ГДР, провал попыток " наведения порядка" в Баку, Вильнюсе, Карабахе, Москве, Риге, Тбилиси и т. д. в последние месяцы существования СССР по­казали, что внутренняя ущербность системы мешает не только принуж­дать к повиновению иные страны и народы, но и поддерживать су­ществующий режим в собственном доме.

Чего же можно ожидать от бу­дущего? Если, как пишет амери­канский историк М. П. Леффлер, " важнейшим достижением первых лет " холодной войны" для США явилось то, что их руководители смогли продвинуться к такой кон­фигурации в расстановке сил в Евразии, которая способствовала защите их жизненно важных инте­ресов", то ныне перед Америкой стоят едва ли не те же самые зада­чи. Суть их - в принятии всячес­ких мер, чтобы на пост советском пространстве не возникло полити­ческое образование (государство или союз государств), способное успеш­но конкурировать с США или дру­гими государствами Запада; в ста­билизации политической и соци­ально-экономической ситуации в этом пространстве на уровне, ис­ключающем угрозу экспорта напря­женности; в обеспечении возмож­ности своего весомого присутствия на финансовом, сырьевом и про­чих рынках этого региона Евра­зии.

Наши бывшие противники по " холодной войне" отрабатывают стратегию, ведущую к достижению соответствующих внешнеполитичес­ких целей. Отсюда и предупрежде­ния о преждевременности партне­рства с новой Россией, способству­ющего восстановлению ее могущес­тва и политического влияния, и популярная в США концепция " униполярности", освящающая их " мировое лидерство". Важно иметь в виду, что эти взгляды характери­зуют не только двусторонние отно­шения между Америкой и Россией, но и определяют подход США к формированию их отношений с государствами Евразии. Один из самых авторитетных американских специалистов по теории и практи­ке международных отношений Ген­ри Киссинджер в этой связи пояс­няет: " В России демократизация и сдержанная внешняя политика не обязательно идут рука об руку. Вот почем утверждение, будто бы мир в первую очередь может быть обес­печен внутренними российскими реформами, находит мало привер­женцев в Восточной Европе, Скан­динавских странах или в Китае, и именно поэтому Польша, Чешская Республика, Словакия и Венгрия так стремятся войти в Атлантический союз".

Хорошо понимая, что будущее этих стран и государств, образовав­шихся на пространстве бывшего Советского Союза, не одна и та же проблема, им всем тем не менее обещают, а Россию предупреждают: "...если Россия останется в пределах своих границ, то со временем упор с безопасности переместится на партнерство. Общие экономические и политические проекты будут во все большей и большей степени характеризовать отношения между Востоком и Западом".

Что же касается самих пост советских государств, то перед боль­шинством из них встала воистину историческая задача: определить не только на ближайшее будущее, но и на отдаленную перспективу ха­рактер отношений со своими сосе­дями, и прежде всего с теми из них, с которыми они имели тес­ные связи как республики СССР. Одни видели путь ее решения в том, чтобы созданием СНГ юриди­чески оформить свершившийся факт - распад Союза и коммунис­тической тоталитарной системы. Другие искали в новом межгосу­дарственном объединении не столь­ко форму смягчения последствий распада империи и спасения из-под ее развалин того ценного, что было накоплено на протяжении жизни многих поколении люден разных рас, племен, национальнос­тей, конфессий и культур, сколько возможность " реинтеграции" в форме построенного на иных, не имперских, основах нового между­народного союза".

После первого желания " отсоединиться как можно дальше", страны-члены СНГ стали искать возможности для сотрудничества. Итог: различные соглашения о взаимопомощи, а также союз между Россией и Белоруссией, который, правда, практически ничего не даёт России, в отличии от маленькой, разваленной Лукашенко Белоруссии.

Но как бы ни развивались отно­шения в рамках СНГ, в дальнем или ближнем зарубежье, какие бы пла­ны ни строили государственные де­ятели разных стран, ни в одном из этих сценариев будущее мировой политики не рисуется как царство бесконфликтной гармонии, а Рос­сия не исключается ни из сотруд­ничества, ни из противоборства цивилизаций, полюсов силы или государств. Более того, не только в Европе и Азии, но и в Америке нет сомнений в том, что Россия будет иметь глубокое влияние на безопас­ность США, стран Евразии и раз­личных регионов Востока.

Оценивая возможности России на мировой арене, нельзя не учитывать, что во второй половине последнего десятилетия XX века наша страна по валовому внутреннему продук­ту (ВЕЛ) на душу населения нахо­дится между Уругваем и Аргенти­ной, занимая 52 место в мире. Зна­чение этого обстоятельства для учас­тия России в международно-поли­тических конфликтах современнос­ти отражено в официально провоз­глашенной готовности РФ в случае угрожающего ее интересам разви­тия событий первой применить ядерное оружие.

Между тем по общему объему ВВП США превосходят Россию в 6-7 раз, а четыре других государст­ва из числа членов НАТО - ФРГ, Франция, Италия и Великобритания - превышают этот объем или близ­ки к нему. Продолжение в этой обстановке противоборства, по крайней мере, не реалистично, уг­рожать нанести сокрушительный ракетно-ядерный удар (и наверняка получить такой же ответ) можно и сейчас, однако ни одной из стоя­щих перед страной задач этим не решить. Создание и институциональ­ное закрепление сотрудничества России со странами НАТО в совре­менных условиях при защите ее на­ционально-государственных интере­сов куда более полезно.

Полноправное и активное учас­тие России во взаимоотношениях ведущих стран не только Европы, но и Азии, развитие экономическо­го и военно-технического сотрудни­чества с КНР, нормализация отно­шений с Японией, реалистическое понимание россиянами места и роли своей страны в мировой по­литике, общий отказ от стереоти­пов " холодной войны" дают весо­мые шансы избежать нежелательно­го для нашей страны участия в меж­дународно-политических конфлик­тах. Осуществляя, а по мере необ­ходимости и наращивая свое при­сутствие в некоторых из них как посредник (Балканы, Закавказье, Приднестровье), Россия может обес­печить рост своего политического влияния и значения, добиться выгодного для себя изменения внеш­неполитического курса заинтересо­ванных в их исходе государств.

Подобная вовлеченность нашей страны в международно-политичес­кие процессы современности от­нюдь не всегда может быть направ­лена на скорейшую, полную и окон­чательную ликвидацию " горячих точек" в мировой политике. Такие суждения способны вызвать упре­ки в политическом цинизме и, что еще более серьезно, сомнения в целесообразности проведения этой политики. Но одновременно даже самые последовательные зарубежные защитники " либерального национа­лизма" не могут не признавать, что " распад любого многонационально­го государства способен создавать вакуум силы или новое соотноше­ние сил между его наследниками. Эти результаты бывают стратегичес­ки выгодны другим государствам".

Россия объективно, хотя бы уже в силу присутствия в странах СНГ более чем 20-миллионной русскоя­зычной диаспоры, не может оста­ваться вне происходящих там из­менений, сохранять полный и бес­пристрастный нейтралитет. Сегодня, да и в обозримом будущем страна будет так или иначе втягиваться в эти события, быть может, даже про­тив желания стоящих у власти по­литиков и поддерживающих их групп населения. Поэтому очень важно ясно и четко сформулиро­вать ту принципиальную позицию, которая наиболее полно отвечает интересам Российской Федерации в Содружестве Независимых Госу­дарств.

Речь идет об окончательном от­казе России от репрессивно-сило­вых приемов в проведении внеш­ней политики, в частности, обеспе­чения безопасности своих рубежей. Широкое применение этих мето­дов в советский период российс­кой истории, а также отнюдь не безоговорочно благоприятная для нас история дооктябрьских отношений России с большинством соседних стран и народов породи­ли там вполне понятные комплек­сы настороженного отношения к " великому другу" и " старшему бра­ту". К сожалению, эти " наработки” проявляются в наше время не толь­ко в Венгрии, Польше, Чехии (не говоря уже о Латвии, Литве и Эс­тонии), но и во многих пост советских суверенных республиках на юге и востоке Европы, Закавказья и Центральной Азии, которые со­ставляют ныне СНГ. " Разогрев" этих настроений в результате даже са­мых искренних, но далеко не всег­да хорошо просчитанных шагов российских политиков может обер­нуться весьма тяжелыми последстви­ями для нашей страны. Если, на­пример, следуя призыву " возвратить России город русской воинской славы Севастополь", отечественные законодатели пойдут на принятие соответствующих документов, то надо быть готовым к вступлению в НАТО и Украины, закрепившей в ныне действующей конституции свое стремление оставаться вне бло­ков и подтвердившей его в Дого­воре с РФ. Там не хуже нас знают, где находится такая жемчужина русской воинской славы, как Пол­тава, шестикратно взятый пашен армией Измаил или город-герой Одесса.

Будущее Российской Федерации в формирующемся сегодня мире, продвижение к достойному великой страны месту в новом мировом порядке зависит не столько от раз­меров ее территории, ресурсов, чис­ленности населения и т. д., сколько от величия интеллектуальных и ду­ховных сил народа, его способнос­ти, извлекая уроки из истории, стро­ить грядущее.

Окончание " холодной войны" – " еще не вечер".]³

СОВРЕМЕННЫЙ МИР