Глава 10. Драко Малфой убивался своим горем

Драко Малфой убивался своим горем. Он вел разгульный образ жизни, развлекаясь с товарищами и волшебницами нетяжелого поведения. Малфой напивался в кабаках до потери сознания, неопрятный, небритый, он больше походил на бродягу, а не отпрыска благородного рода. Он усердно пытался забыться и забыть ту, что перевернула его жизнь. Но шумные компании и умелые ласки куртизанок спасали ненадолго.

Скинув заботу о малышке на эльфов, он был спокоен. Домовики лучше его знают, что делать с девочкой. У Драко же не было никакого опыта, он не знал, как вести себя с малышкой, и боялся даже приблизиться к крылу замка, где находилась его дочь. Желания видеть ребенка у слизеринца не возникало, он боялся разглядеть в дочери черты гриффиндорки.

Завязать с гулянками пришлось в один момент, новая должность, несмотря на все привилегии Малфоя-младшего, требовала от него ответственности. Он должен был постараться, чтобы в Министерстве его воспринимали не как сына своего отца, а как независимую личность.

Трезвому Драко было сложнее смотреть на происходящее вокруг. Часть Косого Переулка была залита кровью. Истребляли грязнокровок и предателей крови. Да, раньше ему хотелось всего этого, и он бы охотно поучаствовал в чистке. Но сейчас ему было противно. Драко был рад, что ему больше не придется пресмыкаться перед Лордом.

От запаха грязной крови воротило, экзекуции превращались в целые пафосные представления – восхваление Волан-де-Морта и унижение недостойных.

Слизеринцу уже не казалось, что этот мир лучше прежнего.

Первый рабочий день прошел гладко. У Драко были отличные рекомендации, в Министерстве ему были рады, и он уже успел почувствовать себя полезным.

Сейчас он расслаблялся в кресле гостиной, потягивая любимый сорт вина. Новоявленный работник Министерства снял запонки и галстук, небрежно кинул их на ближайший столик. Ему льстило, что в столь юном возрасте, у него была уже отличная должность. Хоть и понимал, что она ему досталась за особые заслуги.

Приятно было осознавать свою значимость в Волшебном мире. Юноша погрузился в мечты.

«Это только начало».

Теперь Драко по праву считал себя достойным представителем рода Малфой.

Но было одно НО. Это «НО» взбудоражило сейчас все поместье своим плачем.

Малфой потер виски, то ли от плача, то ли от выпивки, начинала раскалываться голова.

«Почему она так громко плачет?»

Детская находилась в противоположном крыле, раньше блондину удавалось не обращать внимания на эти звуки. Сегодня почти трезвый Малфой не мог проигнорировать плач ребенка.

— Твинки! — раздраженным голосом он позвал эльфа.

Домовик через секунду оказался рядом с хозяином.

— Хозяин звал Твинки.

— Почему она плачет, отвечай, — грубо рявкнул Малфой.

— Твинки не знает, мы не можем успокоить маленькую мисс.

Драко зло посмотрел на эльфа, отчего тот затрясся, а из его глаз градом потекли слезы.

— Твинки виноват, мы не знаем, что с девочкой, — домовик забился в истерике, калеча себя.

Молодой хозяин недобро повел бровями и направился к крылу, в которое так боялся заходить все это время.

Он шел медленно, готовый в любой момент развернуться. Драко размышлял, стоило ли разлучать ребенка с матерью, ведь, по сути, малышка ему не нужна. Просто было необходимо проучить ее мать, указать место. Это очередной каприз, заложница которого – его собственная дочь.

Детская казалось необжитой. Голые стены, голый пол. В комнате стояли только колыбелька и огромный шкаф, заваленный пеленками. Сейчас молодому человеку казалось, что даже дети маглов живут лучше.

«Я же сказал этим болванам, что она не должна ни в чем нуждаться!»

Он с укором посмотрел на своих слуг.

Хотя, что могли знать эти глупые существа?

«Спокойно, Драко. Если бы ты оставил девочку с матерью, то у нее и пеленок бы не было».

Познания слизеринца о грудниках были скудными.

Домовики окружили колыбельку с плачущим ребенком. Эльфы сами плакали, они были расстроены тем, что не могут успокоить малышку и огорчают своего хозяина.

Драко подошел к кроватке и взял девочку на руки. Орущий комочек стал чуть тяжелее. Отец стал разглядывать дочь. Он понимал, что выводы о схожести делать рано, но уже успел заметить, что глаза у малышки от Грейнджер, а волосики светленькие, его.

Минуты через две девочка успокоилась. Драко, казалось, боялся дышать. Вскоре дыхание малышки стало ровным, и она сладко засопела. Слизеринец боялся тревожить дочь. Он стоял, не шевелясь, еще какое-то время.

— Я хочу, чтобы вы до утра переделали эту комнату, она должна быть похожа на детскую девочки, а не на чулан, — тихим, но грозным голосом младший Малфой отдал приказ.

Не спеша слизеринец проследовал с дочкой на руках в свою комнату. Там он положил девочку на свою кровать, она продолжала посапывать, а он разглядывать ее. Ему по-прежнему казалось невероятным, то, что эта малышка – его частичка.

Драко осторожно дотронулся до крохотных пальчиков. Отец почувствовал себя сильным рядом со своей маленькой девочкой, захотелось защитить дочь от всего и всех.

Он рассматривал ее, пока глаза не стали слипаться. Парень лег на противоположный край, как можно дальше, чтобы не потревожить свое дитя. Засыпая, он думал о том, что все-таки решение оставить дочь с собой являлось правильным, и пытался отогнать от себя образ ее матери.

***

Маленькая девочка постепенно становилась центром Вселенной Драко Малфоя.

С утра он заходил к ней в комнату, чтобы поздороваться. Постепенно к этому ритуалу добавился поцелуй. На работе слизеринец переживал за свою кроху, слишком маленькая, нежная и хрупкая, он боялся, что эльфы могут не уследить за его сокровищем. Вечером первым делом блондин проведывал дочь.

Малышка уже узнавала его, в присутствии отца она не куксилась. Часто девочка улыбалась молодому папаше и тянула к нему свои ручки. В такие минуты Драко Малфой чувствовал себя счастливым. Рядом с дочерью ему не было одиноко, он чувствовал себя нужным. Между ними, казалось, появилась неразрывная связь. Гулянки с товарищами и секс отошли на задний план.

У девочки до сих пор не было имени, слизеринец называл ее просто малышкой. Он понимал - это ненормально, ведь даже у его домовиков были имена.

Придумать имя – ответственное дело. Драко оттягивал момент выбора по причине неопределенности. Ведь он даже не знал, оставит ли дочь у себя. Ему не хватало смелости определиться.

В обеденный перерыв Малфой бегло листал фолиант с именами. Пока он не решил, даст ли дочери свою фамилию, надо выбрать хотя бы временное имя.

Алвена – друг эльфа.

«Этого еще не хватало!»

Блондин скривился.

Джелисса – пчела медоносная.

«Какой дурак мог это придумать?»

На его лице отразилось недоумение.

Коллин – девочка.

«Вполне понятно, но слишком просто, если я хочу дать ей свою фамилию».

Монат – маленькая дворянка.

«Что-то есть, но звучит ужасно».

Эзэлинда – благородная змея.

Малфой потер ладони и улыбнулся.

Будь его дочь чистокровной, он бы, не задумываясь, назвал ее Эзэлиндой.

«Эзэлинда Малфой. Идеально звучит».

Но маленькая дочурка никак не ассоциировалась у него со змеей.

«Маленькая принцесса».

Малфой тяжело вздохнул - выбирать имя одному - непростое дело.

Усталый взгляд пробежался вверх по списку.

Эва, Эдвейна, Эдвена, Эдвайна, Эбигейл.

«Эбигейл. Эбигейл. Эбигейл Малфой».

Слизеринец провел указательным пальцем по строчке со значением:

— Радость для отца, — парень едва заметно улыбнулся. — То, что нужно.

Он повторял понравившееся имя, растягивая его по слогам.

— Эбигейл Малфой.

Рабочие часы полетели быстрее, приближая встречу Драко с его Эбигейл.

***

Портключ перенес Гермиону Грейнджер на пустынное побережье. Теперь она одна в незнакомом месте, без магии, но это страшит ее меньше, чем то, что ее дочь теперь у Малфоя.

Сначала слизеринец отобрал у нее право на спокойное существование, потом свободу, девственность, любимого человека, а сегодня - только что родившуюся малышку. Он отобрал у нее все.

Хуже всего то, что Малфой давал ей ложную надежду. Дал ей поверить, что у нее есть шанс все исправить. Она цеплялась за него, в тот момент, когда он уже знал, что ее старания тщетны. Ей пришлось унижаться, она готова была поступиться принципами, ради его прощения и возможности быть с дочерью, а он растоптал ее в очередной раз.

Перед глазами всплыли воспоминания: ехидные замечания маленького Малфоя, издевки повзрослевшего, гнев безумного Малфоя-пожирателя, желание раздавить, его грубые движения, пощечины, железная хватка, причиняющая боль ее телу, его резкость в словах и отвращение во взгляде.

Что будет с ее малышкой?

Гермиона упала на песок, содрогаясь в рыданиях. Эти муки невыносимы.

Пошел дождь. Все вокруг сделалось неприглядным, серым, грязным.

Мокрый песок сделал девушку грязной, заставляя слиться с безобразным пейзажем.

«Грязнокровка в грязи. Символично».

Стиснув зубы, она стала яростно швырять песок, пачкая себя еще больше.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

Вдалеке виднелась отрывистая скала. Гермиона встала и, спотыкаясь, направилась в ее сторону.

Ярость в карих глазах сменилась на обреченность.