Глава 8

— Подумать только, из-за домовика ты сокрушаешься больше, чем из-за Браун, с которой училась столько лет, — удивляется Малфой.

— Урик ни в чем не виноват! — Гермиона негодует, в очередной раз проклиная слизеринца.

— Он был казнен за то, что пошел против хозяина. Ты должна была быть более предусмотрительной, прежде чем подставлять любимых эльфов, — очередное понукание.

— Какая же ты сволочь, Малфой!

Блондин не стал отвечать девушке, он подошел и, не церемонясь, залил ей в горло две колбочки успокаивающего зелья.

Гермиона с остервенением пыталась избавиться от рук слизеринца.

Ее упорство начинало бесить его.

Зачем пытаться показать все недовольство, если находишься в шатком положении, жизнь не в твоих руках, а ты вместо того, чтобы пойти на поводу, только все усугубляешь.

Гермиона Грейнджер, она такая. Почувствовав свободу, теперь ей важно доказать слизеринцу, что он для нее пустое место, ненавистный ублюдок. Она опять будет сопротивляться, и ему опять придется сломить ее.

Унижение грязнокровки уже не приносило бывалое удовлетворение, наоборот, Драко становилось противно от самого себя. Утешал себя тем, что Грейнджер этого заслужила. Хотя, он понимал, что уже давно перегнул палку. Теперь он точно не будет прощен, да и ее прощение ему не нужно.

Он начнет все с чистого листа, в этом новом поместье, куда он привез гриффиндорку, пока она не родит.
Сюда он привез ее, потому что тут нет лишних глаз, и пока он не вступил в предложенную Министерством должность, сможет лично присматривать за Грейнджер.
В новом поместье ему было комфортно. Оно было не намного меньше Малфой-мэнора, но уютнее. Слизеринец мечтал начать новую жизнь именно здесь.

***

Гермиона крепко спала. Он любил наблюдать за спящей гриффиндоркой. Спокойная, милая, без боли и обиды в глазах. Вид у нее был измученный, хотелось крепко прижать ее к себе, защитить от этого мира, но сейчас именно от него исходила главная опасность, ведь с ней ему было трудно себя контролировать. Никто и никогда не вызывал у Драко такие противоречивые чувства, гриффиндорку хотелось любить и ненавидеть, защищать и наказывать, восхищаться и ругать – Гермиона Грейнджер перевернула его внутренний мир с ног на голову, разрушила многовековую малфоевскую систему. Такая обычная и необычная девочка.

Беременность Гермиону не испортила, личико слегка округлилось, придавая ей славный вид, черты лица стали мягче, делая девушку милее и беззащитнее. Так близко Драко беременных не видел, не видел и таких больших животов, ему казалось невероятным то, что в этом животе находится его частичка, его ребенок.

С детьми Малфой младший торопиться не хотел, как и с женитьбой. Все повернулось иначе, и если со вторым пока все решилось, то с первым нужно было что-то делать. Идей не было.

Да, он сможет скрывать ребенка в доме. С должностью в Министерстве Драко точно не будет зависеть от родителей. Это значит, что с ними он будет видеться редко. Семейные ленчи по выходным, иногда ужины. Люциус знает, как важно для сына почувствовать независимость, поэтому они с Нарциссой не будут лишний раз навещать сына, без приглашений Малфои не являются, эксцессов быть не должно. А вот, что касается Грейнджер, рисковать он не может, грязнокровке в его новой жизни места нет.

***

Воды отошли рано утром через пять дней.

Малфой ходил рядом с кроватью Гермионы, вокруг ютились сразу семь домовиков. Они ждали команд от хозяина, который был явно растерян.

— М-малфой, — Гермиона ежилась от боли. — Мне нужно в больницу.

— Грейнджер, потерпи. Дыши глубже, повитуха должна прибыть с минуты на минуту, — слизеринец пытался говорить спокойным тоном, но у него не получалось.

Из очередного ступора Малфоя-младшего вывели упреки гриффиндорки.

— Малфой, я не могу так рожать, мне нужны квалифицированные врачи.

«Невероятно!»

Он не сразу понял, что причина такого поведения - шок. Было видно, что ей страшно. Драко в очередной раз отругал себя за непредусмотрительность.

— Успокойся, дыши глубже, — он не знал, как вести себя с обезумевшими женщинами.

— Мама, мне нужна мама. Как же больно. Я не знаю, как рожать. Малфой, я тебя ненавижу!

— Тише-тише, — ему захотелось заткнуть уши, ор перерос в вопли.

— А если он задохнется?! Больно. Я боюсь, что не рожу. Он может задохнуться!

Страх на ее лице. Любимая корчится от боли.

«Успокоить. Как же успокоить?»

— Грейнджер, дети волшебников защищены, вот увидишь, у тебя все получится.

— Малфой, где мы? Почему я с тобой? Мне нужно сдавать ЖАБА!

Еще бы чуть-чуть – и у него самого бы началась истерика.

Эльфы покорно ждали указов, но их не было. Хозяин забыл про домовиков, хоть они и стояли рядом.

Когда пришла повитуха, она прогнала Малфоя в другую комнату.
Около часа его сердце сжималось каждый раз вместе с новым душераздирающим криком Гермионы, пока он, наконец, не услышал звонкий детский плач.

«Свершилось».

Он отец. Отец ребенка Гермионы Грейнджер, ненавистной гриффиндорки или первой девушки, которая по-настоящему зацепила его. Позволить себе любить ее он не мог. Это неправильно. То, что он позволил родить ей от себя - еще хуже. Незаконнорожденный ребенок. Первенец. Это было очень важно, а он так опростоволосился. Его не поймут, да и он сам стал неправильным, когда позволил чувствам взять вверх над разумом. Неправильная история в несовершенном мире. Неправильному Драко нужно хотя бы сейчас сделать правильный выбор.

Малфой медлил какое-то время, прежде чем зайти в комнату, где ему вручат ребенка.

Зайдя, он мельком кинул взгляд на кровать, где уже спала Гермиона.

— Роды были тяжелые, мистер Малфой, девушка очень слаба, я дала ей обезболивающее и успокаивающее зелья, она проспит около суток.

— Спасибо, миссис Сорель, надеюсь, я могу рассчитывать на конфиденциальность.

— Разумеется, мистер Малфой.

Сейчас его взгляд остановился на кульке в руках эльфа, судя по размеру, его ребенок был совсем крошечным.

Повитухе было ясно, что малыш незаконнорожденный, поэтому она сомневалась, стоит ли поздравлять молодого отца, но все же решилась:

— Поздравляю вас, мистер Малфой, у вас девочка.

Драко не знал, как себя вести. Еще ее осуждающего взгляда не хватало, хотелось быстрее избавиться от этой женщины.

— Спасибо, — выдавил он из себя.

Затем попросил эльфа проводить миссис Сорель до камина.

«Девочка. Дочка».

Несколько минут молодой папаша не решался подойти к ней. Всего несколько шагов. Несколько шагов, чтобы понять, что он будет делать дальше.

Он несмело забрал дочь у эльфа.

Такая маленькая, кроха. Такая невесомая. Сердце странно сжалось. Драко не понимал, пришло к нему осознание того, что он отец, или нет. Но он осознал, что это его частичка. А свое он никому не отдаст.