Последний шаг». Глава 11. Забудь и уйди.

Нужно было что-то делать, и слегка нетрезвый мозг еще мог придумать план отступления. Но, встав, я понял, что во мне теперь был не только алкоголь. Я пошатнулся, хоть и держал равновесие. Голова закружилась, потянуло в сон. Интересно, есть ли противоядие? Наугад повернувшись, я увидел вывеску «WC» и заставил тело направиться в её сторону. Сшибая стулья, опираясь руками на столы, я шёл напролом к синим дверям, в которых видел последнее спасение. Не знаю, шел ли кто за мной, но я смог завалиться в комнату с умывальником и запереться. Вряд ли отсюда получится уйти самому. Я скатился вдоль стены на пол, пытаясь достать пистолет, который вылетел и упал рядом. Тогда я потянулся за телефоном и даже смог набрать номер Ганса. Глаза ужасно слипались, и я почти не в силах был держать их открытыми. В трубке были длинные гудки, но я истошно кричал в неё: «Ганс! Га-а-анс!» Это позволило еще какое-то время бодрствовать. Наконец, он ответил, и я выкрикнул последнее, что мог: «Вингроад!» И больше ничего. Звук рассеялся по комнате и весь ушел в телефон. Я перестал различать шорохи и видеть свет. Я отключился.

Много лет назад мы всей семьей любили выбираться к небольшой речушке, которая впадала в Одер. В месте нашего отдыха она изгибалась медленной дугой, а затем давала резкий поворот. Всякий раз мы с Карлом бегали к старому каменному мосту ловить лягушек, которых под горбом моста почему-то было стабильно много. В детские годы расстояния воспринимаются не так явно. Кто бы мог подумать, что от разложенных на траве вкусностей до того моста было аж два километра. Нам было всё равно. И вот в очередной раз мы отправились на ту речку - её названия я всё не могу вспомнить - и привычно расположились под деревьями. Через час стало скучно, и даже купание не спасало. Мы опять убежали к мосту. Когда лягушки были по двести раз пойманы и отпущены, Карлу вдруг захотелось побродить по камням, которых было немало вдоль течения реки. Помню, я кричал, чтобы он был осторожнее и что пора возвращаться. Вместо этого Карл продолжал ползать по камням и в итоге здорово навернулся. У него было что-то с ногой. Я тогда подумал, что это перелом и жутко перепугался, хотя позже врач назвал это очень сильным ушибом. Но из-за боли Карл не мог идти. И вообще ничего не мог. Он истошно вопил и, прежде чем я до него добрался, перебрал все известные ему тогда ругательства, коих было аж два. Подняв своего бедного маленького брата на руки, я протащил его все два километра на себе, без единой остановки, без посторонней помощи. Мне было тринадцать, ему - девять.

Всё это ясно встало передо мной, и я наблюдал, как посторонний, то, что давно пережил. Потом я открыл глаза. Я лежал на боку на полу туалета, правая рука судорожно дрожала, взгляд не мог сфокусироваться. Я знал, что нужно сделать. Нужно вызвать рвоту. Иначе всё. Я попробовал отползти в сторону керамического трона, но вместо этого запрокинул голову и уставился на свет. Не доползти. Теперь уже плевать на приличия. Я подыхаю. Уловив это, я опорожнил желудок. Противное зрелище. Но это помогло дотянуться до пистолета и зажать его в руке, потому что меня будто дёрнуло током. Я отвернулся и снова отключился.

- Я не могу обещать...
- Зачем обещать? Просто будь рядом.
- Я и так рядом.
- Вспоминаешь, когда тебе нужно.
- Неправда. Хочешь, женюсь на тебе завтра?
- Да ну тебя. Что толку. Мне нужен друг.
- Ага. Но мне нужна вся ты, - ответил я, поцеловав её в лоб.
- Эгоист.
Мы с Эрикой лежали на кровати у нее дома. Родители уехали на неделю. Это была чудесная неделя. Но как она была давно.

Я очнулся от таких ярких воспоминаний. Или скорее от того, что дверь вот-вот кто-то выломает. Это за мной. Ну ладно, один я не умру. Незнакомец поймает пулю.
Я с трудом поднял дрожащую руку с казавшимся многотонным пистолетом и направил его на дверь. Глухой удар раз. Два. Дверь пролетела надо мной, а в пролете появилась тень и бесконечно много света. Я выстрелил наугад.

- Ты что, охренел?! - было выкрикнуто в ответ.
- Га-а-а... - протянул я и улыбнулся.
- Вставай, вставай, - сказала тень и потащила меня на руки, - Не, куртку оставим тут. Фу.

Сильные руки Ганса посадили меня у барной стойки, а сам он обежал её и вытащил бутылку. Сначала я не понял, что это. Но вторая бутылка пробила вкусовые рецепторы. Молоко.

- Пей, - сказал Ганс, заливая его по второму разу в мою глотку, - Давай, Лео, нельзя загибаться.
- Мен.. отрав... - пробулькал я.
- Да я понял, пей, - быстро ответил он.

Я лежал на спине и чуть позже смог слегка повернуться. На полу лежали те трое и бармен.

- Ты хорош, - выдавил я первую полную фразу.
- Спасибо, - бросил Ганс, - А теперь погнали.

Он схватил меня, как беспомощного котёнка, попутно захватив две бутылки молока. У самых дверей стояла машина, на которой он приехал. Ганс аккуратно положил меня на заднее сиденье, и я услышал отдаленный звук сирены. «Чёрт,» - буркнул Ганс и быстро оказался за рулем.
Не знаю, была ли погоня. Не помню, сколько раз проваливался в бессознательное состояние. К концу поездки я смог сам держать бутылку у губ. Молоко лилось и в рот, и не в рот, в общем, всюду. Но я чувствовал минимум жизненных сил, и потому еще дышал. Ганс вытащил меня из салона в неизвестном гараже. Ляпнув, что сам могу стоять, я ступил на пол и упал. Он поднял меня и посадил в кресло.

- Посиди пока, - сказал Ганс и скрылся за дверью.

Я был в состоянии держаться в сознании и потому сидел и плавал в болотистом рассудке. Через минуту Ганс вернулся с человеком, глаз которого был закрыт массивной повязкой.

- О, и ему досталось, - произнес человек.
- Да, его отравили и хотели куда-то увезти. Или добить.
- Я скажу доктору, чтобы готовил капельницу, - ответил человек и ушел.
- Ну что, братец, - говорил Ганс, - Будем жить. Вертен теперь пират.
- Йо-хо-хо, - ляпнул я и отключился.

Мне приснилось, что я лечу с моста.