ЛЕТ НАЗАД. Прошел уже почти год после провальной битвы, когда был убит Гарри Поттер и Волан-де-Морт захватил власть

Прошел уже почти год после провальной битвы, когда был убит Гарри Поттер и Волан-де-Морт захватил власть. Гарри пожертвовал собой ради лучших друзей. Они не хотели его оставлять, но избранный мальчик убедил их, что это его битва, а они еще должны помочь остальным. Гермионе и Рону в последний момент удалось активировать портал и спастись. Девушка еще долго упрекала себя и друга в том, что они не сумели уберечь Гарри.

Сейчас Грейнджер и Уизли вели подпольную деятельность. Их по-прежнему разыскивали. Ребята были осторожны. В своем облике они могли находиться только в штабе. За этот год они ужасно устали: не ели нормально, сон для них стал роскошью, они уже запутались в том, кому можно доверять, ожидая удара от любого.

Гермиона понимала, что ближе этого рыжего мальчишки, который за время войны превратился в храброго мужчину, у нее уже никого нет. Она дарила ему свою заботу, он оберегал ее. Она не знала, была ли это любовь, но была уверена в том, что за ним она пойдет куда угодно. За Рона она умрет.

Когда выдавались свободные от заданий или дежурств минутки, Гермиона позволяла себе помечтать. Она мечтала о мире, уюте и большой дружной семье. Рон, хоть и ничего не смыслящий в романтике, мог дать ей все это.

Последнее время, даже те редкие минуты мечтаний, стали редкостью. А все потому, что их украл у нее ненавистный слизеринец. Драко Малфой около месяца преследовал девушку во снах, и это не могло не пугать ее. Теперь ее голова была занята еще и им.

Она не видела его несколько лет. Гриффиндорка слышала, что он на хорошем счету у Волан-де-Морта. Малфой младший не отсиживался, в отличие от отца, он рвался в бой, и в боях был беспощаден. В том, что он превратился в чудовище, Гермиона Грейнджер винила себя. Кто знает, если бы она тогда не оттолкнула его, может быть, он бы не стал ПСом.

Больше всего девушку страшила встреча со слизеринцем, она очень боялась, предрекая ее неизбежность. Что-то подсказывало, что он отомстит ей сполна.

***

Гермиона сегодня осталась одна на Гриммо 12. В ее распоряжении было еще четыре часа, перед тем, как она заменит Джинни Уизли на многочасовой операции по спасению своих.

Сегодня девушке опять снился слизеринец. Он смотрел на нее с отвращением и что-то говорил. Еще ни разу во снах Гермионе не удалось услышать его. Но, должно быть, это к лучшему.

Вдруг у нее в кармане сработал фальшивый галеон. Луна Лавгуд была в опасности. По-хорошему, гриффиндорка понимала, что одной спасать когтевранку ей не стоит, слишком велика опасность того, что в плену они окажутся вдвоем, но девушка не могла бросить подругу.

Она немедленно аппарировала, даже не сменив свой облик.

***

— Мне не нужна эта полоумная, делайте с ней что хотите, — обращался Драко к товарищам.

— … изменит вас, только тогда вы с Гермионой будете вместе.

До Малфоя долетел лишь конец фразы.

— Я не собираюсь быть вместе с грязнокровкой. И запомни, как там тебя, меня ничто и никто не изменит!

«Ошибаешься», — Полумна знала наверняка.

Пожиратели с пленной Лавгуд аппарировали с переулка.

«Лишь бы это их гребанное средство связи сработало!»

Младший Малфой остался один, если верить этой чокнутой, то спасать ее должна именно Грейнджер.

Слизеринец долго предвкушал их встречу. Гриффиндорка должна была стать не просто ценным трофеем, на нее у Драко были особенные планы.

«Эта сучка будет страдать сильнее меня!»

Фантазий у слизеринца было много: прилюдно унизить ее, опустить так, чтобы она больше никогда ни смела задирать свой подбородок, ощущая себя отрепьем. Убить всех, кто ей дорог, дать почувствовать себя никому не нужной, отвернуть от всего мира. Наблюдать, как постепенно исчезает ее желание жить. Он великодушный, поэтому не станет долго мучить, когда будет видеть, что грязнокровка на грани, поможет ей — утопит ее в собственной крови.

Малфой научился быть жестоким и стал таким из-за нее.

Ее безразличие, а потом предательство сломало его. После того случая в день Святого Валентина, он пообещал отомстить ей.

Сейчас у парня было столько отвращения к ней, что он был уверен, в нужный момент его палочка не дрогнет.

Она видела в нем жестокого, мерзкого мальчишку, он докажет ей, что она ошибалась. Таким он стал сейчас, и это, благодаря ей.

***

Гермиона уже была в нужном переулке. Он казался пустым.

«Неужели я опоздала?! Луна-Луна!»

Девушка осматривалась, она пыталась увидеть хоть что-то, что могло ей помочь в поиске.

«Только бы ты была жива».

Признаков борьбы, девушка не обнаружила. Она продвигалась вглубь улицы. Очень темно и холодно.

Гермиону одну никуда не отпускали, и за эту вылазку ей точно влетит. Девушка продолжала всматриваться в темноту.

Вдруг она увидела небольшой клочок ткани на земле. Она наклонилась за ним.

«Должно быть, это от ее мантии».

Девушка поднималась, когда услышала за спиной знакомый голос:

— Ну, привет, Грейнджер.

Гриффиндорка медлила несколько секунд, прежде чем развернуться. Сомнений не было, это он.

Малфой стоял перед ней в мантии пожирателя, но без маски. Он изменился. Кажется, теперь каждый мускул на его лице стал жестче, а стальной взгляд ледянее.

— Так и не поздороваешься?!

— Где Луна? — решительно произнесла девушка, но от Малфоя не ускользнул страх в ее глазах. Он бы на ее месте тоже боялся, тем более есть кого.

— Думаю, ублажает кого-нибудь из пожирателей или гостей Лорда.

Гермиона побледнела.

— Не думаю, что эта сумасшедшая много знает, значит, ее не будут пытать, хотя, возможно и будут, чтобы поразвлечься.

Пожиратели иногда возвращали Отряду обезумевших пленных для устрашения, Гермиона боялась, что Луне грозит та же участь.

Времени больше не было.

— Экспелл…

—Круцио, — парень оказался быстрее. — У меня нет времени на детские заклинания. Добро пожаловать в мой мир.

***

Гермиона очнулась в темном помещении. Похоже на подвал или камеру. Очень холодно. Девушка села, прижав колени к себе.

«Интересно, сколько времени я была без сознания?»

Ее знобило, возможно, вовсе и не от холода, а от пережитого Круцио.

Малфой доказал ей, на что способен.

Умереть девушка не боялась, она боялась больше за своих друзей, чем за себя. Например, за Луну, помочь которой не успела.

За дверью раздались шаги. Казалось, их обладатель несколько секунд медлил перед тем, как открыть дверь.

Малфой.

— Ты так и не усвоила, Грейнджер, что со мной твое идиотское поведение не прокатит. В вашем отряде вас чему-нибудь вообще учили? И что ты, интересно, собиралась со мной сделать после Экспеллиармуса?

Девушка опустила голову.

— Грейнджер, может, покажешь? Палочку я специально не взял.

Он присел рядом и погладил ее щеку, затем приподнял ее подбородок, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Гриффиндорцы. Вы такие. Ты же пропустила смерть Поттера? Знаешь, в бою он был жалок, — издевался блондин.

— Не смей говорить о Гарри, подонок!

После Круцио у девушки не было сил, из последних она ногтями вцепилась в шею слизеринца.

Парня это лишь позабавило.

— Жалкие попытки, грязнокровка, — он отпихнул ее на пол.

Девушка жалела, что слаба. Ей хотелось удавить гаденыша. Она знала, что может задеть подонка словами.

— Гарри был великим, в отличие от тебя. И он ни перед кем не пресмыкался. Ты трусливый, мерзкий пожиратель. Ты не можешь просто простить, что я не обратила на великого тебя внимания, не оценила твоей игры. Ты бы просто воспользовался мной, потому, что ты не способен на чувства! Жалок ты, Малфой!

— Я любил тебя, сука, любил! — зарычал Драко.

Он придумал, как накажет ее за свои слова.

— Воспользоваться? Сейчас воспользуюсь.

С этими словами он стал приближаться к девушке. Он знал, что она не в силах оказать ему должное сопротивление, но раз она хочет, чтобы ею воспользовались, сейчас подходящий момент.

— На колени, грязнокровка!

Гермиона глотала испуг, она готова была сопротивляться, но ее тело не слушалось.

— Могу напомнить, несколько лет назад, я хотел сделать все красиво, — завязывая руки гриффиндорки своим галстуком, начал слизеринец. — Я хотел, чтобы ты стала моей первой девушкой, первой и единственной.

Из глаз девушки потекли слезы.

Малфой поставил ее на четвереньки.

— Ты не захотела по-хорошему, ты унизила меня, тварь, перед своими дружками. Это расплата.

Драко рассмеялся.

— Прости, не справился с соблазном, ты у меня не первая.

Он поднял наверх юбку девушки. Гермиона дергалась, пытаясь вырваться. Малфоя это лишь забавляло.

Он разодрал трусы грязнокровки и притянул ее ближе. Затем сильнее развел ее ноги, заставляя гриффиндорку выгнуться в пояснице.

— Сухая. Будет очень больно, но ты этого заслужила, тварь.

Он резко вошел, девушка вскрикнула. Она была очень узкой и жаркой внутри. Драко готов был кончить, не начав двигаться.

На бедрах Грейнджер парень заметил доказательство того, что он у нее первый.

— Моя ты девочка, — ему нравилось быть первым.

Гермиона жалела, что так долго тянула с этим, у нее должно было быть все по любви, а не с этой сволочью. Шершавые плиты подземелья царапали колени при каждом толчке насильника. А промежность просто разрывало от жгучей боли. Хочется вытолкнуть его из себя, она давится хрипом.

Следующим толчком Драко вбился в тело девушки до самого упора. Она снова вскрикнула. Он понимал, что ей больно, но ему казалось, боль заслужена, справедливое наказание для Грейнджер.

— Гермиона, у нас все было бы по-другому, ты сама виновата…— он сжал ее волосы в кулак, дергая на себя, и продолжал вколачиваться в ее тело.

Гриффиндорка молила Мерлина о том, чтобы эта пытка скорее закончилась. Она почти захлебывалась в слезах.

— Я мечтал жениться на тебе. Мы бы могли сбежать, но ты все испортила, сука.

Драко стал покусывать шею девушки, ускоряя ритм. Гермиона почти теряет сознание от боли.

Наконец, Малфой издает хриплый стон и изливается в девушку, придавливая ее к каменному полу своим телом. Жалобные всхлипы и тяжелое дыхание перемешались между собой.

«Ты это заслужила, тварь! И это только начало!»

Через некоторое время парень нехотя встал, покинув девушку.

Гермиона теперь могла позволить себе рыдать навзрыд. Смириться с таким унижением она не могла. Жить ей не хотелось, а чтобы жил этот ублюдок, тем более.