Соревнование продолжается

После окончания семилетки я в 1930 году поступил в школу ФЗУ при заводе «Электросила» имени С. М. Кирова, и с тех пор моя жизнь неразрывно связана с этим замечательным заводом.

С первых дней знакомства с заводом меня при­влек строгальный станок. Помню, как я обошел его несколько раз, поражаясь силе и точности, с какой велась строжка на этой махине. Резец легко, буд­то нож в масло, проникал в стальное тело детали и снимал толстую стружку. Мне захотелось научиться управлять станком, в котором так удивительно сочетались мощь и большие размеры с легкостью и плав­ностью движений.

Два года я учился в школе ФЗУ. Опытные инструктора пере­давали нам свои знания. Из нас стремились подготовить квалифици­рованных рабочих широкого профиля. Овладевая практическими на­выками, мы много занимались и теорией.

Уверенно пришел я на производство. У меня уже была хорошая специальность. Государство подготовило меня, как и миллионы дру­гих юношей и девушек нашей страны, к самостоятельной жизни.

Направили меня на работу в турбокорпус. Этот новый цех завода был создан в советское время, и в первомайский праздник 1930 года

его пустили в эксплоатацию. Высокий, светлый, просторный, осна­щенный мощным оборудованием, он выглядит именно так, какими должны быть социалистические предприятия, — в нем легко и радост­но трудиться. Он поражает своей красотой, продуманностью плани­ровки.

Сначала я был подручным строгальщика, а вскоре сам стал хо­зяином станка. Обычно раньше, в старое время, человек, пришедший к станку, не один год «ходил в подручных». У меня же этот срок ис­числялся месяцами.

Школа ФЗУ дала мне теоретическую подготовку. Я легко читал чертежи, знал, что происходит при изменении угла заточки рез­ца. Правда, это уж не такие глубокие знания, но ведь их вовсе не имела молодежь в прежние времена. Рассказывают, что когда-то ра­бочий только в зрелом возрасте постигал эти знания на практике. Я же после школы ФЗУ хорошо понимал производственный процесс. Это вовсе не означало, что нам нечему было учиться. Мы неплохо разбирались в схемах тех станков, на которых предстояло трудиться. Но одно дело знать схему, а другое — своими руками покопаться в механизме. Можно наизусть знать сто возможных неисправностей станка, а когда сам станешь к нему, встретишься со сто первой.

Для меня ясно было — если любишь свое дело, учись не переста­вая. А дело свое я любил и стремился лучше использовать станок.

У всех нас, молодых рабочих, возникал живейший интерес и ко всему, что происходит за стенами завода. В нашем цехе изготовля­лись генераторы для Днепровской гидроэлектрической станции. Пом­ню, с каким волнением мы следили за этой небывалой стройкой.

Кто из нас в то время не повторял ленинских слов:

«Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».

А Днепрогэс был первой советской электростанцией такой огром­ной мощности. И нам, рабочим завода, который выпускал электромо­торы и генераторы, были особенно дороги и понятны слова Ленина.

В 1935 году, когда в стране широко развернулось стахановское движение, эта тяга к знаниям стала у нас особенно сильной. На за­воде возникли десятки разных технических курсов. Инженеры преподавали нам теорию, опытные рабочие показывали свои приемы, обучали производственным навыкам. Вооруженные знаниями, мы отка­зывались от всего устаревшего, искали новое, рационализировали, изобретали. Это были дни быстрого роста нашего профессионального мастерства.

В нашем цехе производились все более и более сложные машины.

В сентябре 1937 года был готов первый турбогенератор мощностью в 100 тысяч килозатт. А крупнейшим в мире тогда считался генера­тор в 60 тысяч киловатт, установленный в Бельгии. Приятно было -сознавать, что наша отечественная промышленность стала обгонять промышленность капиталистических государств.

Именно в те годы предвоенных пятилеток я по-настоящему овла­дел своим станком. Он стал полностью послушен моей руке. Строгаль­ный станок — особенный. Не на всяком станке, например, можно взять такую глубокую стружку, как на нем. Нужно ясно представить себе и все возможности станка и свойства инструмента, чтобы каж­дый раз принимать правильное решение.

Перед самой Отечественной войной на заводе шла подготовка к созданию генераторов новейшей конструкции. В мае 1941 года у нас состоялась научно-техническая конференция, созванная совместно с Политехническим институтом. Обсуждался вопрос о серийном выпуске таких генераторов. Но наш мирный труд был нарушен начав­шейся войной.

В первый день Великой Отечественной войны я в числе многих и многих ленинградцев пошел в Красную Армию и уже не видел, как работал наш завод.

В Действующей Армии я был назначен в зенитную артиллерию^ Наша часть обороняла от воздушных бандитов «дорогу жизни» — ледовую дорогу, построенную через Ладожское озеро по указанию товарища Сталина. По этой трассе в осажденный Ленинград шли бое­припасы и продовольствие, а из Ленинграда эвакуировали женщин и детей. Батарея, в которой я служил, сбила не один вражеский са­молет.

За долгие годы войны мне многое пришлось испытать. Во все трудные моменты фронтовой жизни я брал пример с коммунистов;

их мужество и бесстрашие, умение находить выход, преодолевать все препятствия в достижении победы над врагом закаляли мой харак­тер. И здесь, в боевой обстановке, произошло важное событие в моей жизни: меня приняли в ряды большевистской партии.

Окончилась война. Осенью 1945 года я снова пришел на завод в свой родной цех. С первых же дней работы на заводе я увидел, что здесь за время войны многое изменилось. Это было заметно во всем. Завод выпускал более сложные и совершенные машины, в цехах по­явилось новое оборудование. Но главное, что бросалось в глаза, — люди трудились дружнее, инициативнее. Рабочие цеха были охваче­ны одним стремлением, одна мысль увлекала всех — досрочно выпол­нить послевоенную сталинскую пятилетку.

Программа завода увеличилась, а строгальщиков нехватало. Ря­дом с моим рабочим местом стоял бездействовавший станок.

«А что если начать обслуживать два станка», — подумал я. Никто из заводских строгальщиков на двух станках тогда еще не рабо­тал. Несколько дней я обдумывал эту мысль, прикидывал, сколько времени останется у меня, пока станок идет самоходом. Выходило, что попробовать можно. Я обратился к старшему мастеру Михаилу Кон­стантиновичу Полушкину. Он техник по образованию, хорошо знает теорию резания металла и, если с его стороны не будет возражений, значит, можно начинать.

Мастер внимательно выслушал, записал все мои расчеты. А на другой день вызывает меня секретарь партбюро Д. А. Егин. У него уже был и старший мастер.

— Хорошее дело задумал, Борис Николаевич, — сказал секре­тарь. — Посидите-ка вы с Михаилом Константиновичем и посчитай­те, какие детали на какой станок ставить.

Несколько вечеров провели мы вместе с мастером, подбирая дета­ли так, чтобы самоходное время у них не совпадало. Кое-где при­шлось изменить и технологический процесс.

Вскоре я начал работать на двух станках, а через некоторое вре­мя все строгальщики цеха стали двухстаночниками. Всем нам много помогали мастера и инженеры завода. Крепло и росло творческое со­дружество стахановцев и инженеров. Особенно ярко сказалось это содружество во время научно-технической конференции, созванной на заводе. Конференция обсуждала перспективный план развития нашего ' завода. Вместе с докторами и кандидатами наук, инженерами в рабо­тах конференции принимали участие и стахановцы.

Рядом со мной сидели люди, с которыми я в одно время начи­нал производственную жизнь. Вот токарь Николай Генералов. Обла­дающий большим опытом, высоким мастерством, теоретическими зна­ниями, он стал виртуозом своего дела. Мы с ним в один день полу­чали ордена за стахановский труд. Вот Василий Лихолетов и Михаил Семченко. Они в прошлом простые рабочие, сейчас стали старшими мастерами, признанными специалистами. А вот Дмитрий Шац — бывший ученик ФЗУ, а теперь начальник инструментального цеха. Федор Ханченко был токарем, а сейчас инженер, заместитель на­чальника нашего цеха. Слушал я выступавших на конференции, смот­рел на своих заводских товарищей, и припомнились мне слова Иосифа Виссарионовича Сталина, что в нашей социалистической стране лич­ные способности и личный труд каждого человека определяют его положение в обществе. В этом — сила советского строя. Человек в нашей стране — самый ценный капитал.

* * *

В 1948 году правительство поручило заводу изготовление гене­раторов для возрождавшейся Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина. Для всех нас было ясно, что повторять генераторы, выпущенные до войны, нельзя. Новые должны быть совершеннее, эко­номичнее. Довоенный заказ днепровской станции шел у нас под ко­ротким названием «Днепр». Теперь же мы его назвали «Новый Днепр».

С большим подъемом взялся коллектив завода за выполнение за­каза. «Новый Днепр» как бы символизировал неисчерпаемые силы нашей Родины. Страна социализма, пережившая тяжелую войну, не просто возрождает разрушенное фашистскими бандитами, а соз­дает еще более величественные сооружения.

Первый генератор «Новый Днепр» не только был совершеннее по своей конструкции, чем довоенный, но и изготовлен вдвое быстрее.

И этот срок не оказался предельным. От генератора к генератору темпы возрастали.

В прошлом, когда возникала какая-нибудь задержка, люди оста­вались в цехе по две—три смены, стремясь в срок выполнить задание.

А теперь? Помню, как-то однажды с большим опозданием посту­пили в цех для обработки спицы ротора. Мастер М. А. Семченко и не подумал оставлять людей на сверхурочную работу. Он решил ускорить обработку и предложил изменить технологический процесс.

И коллектив цеха к сроку выполнил задание да еще сэкономил госу­дарству 6 тысяч рублей.

Творческая мысль рабочих-рационализаторов проявлялась во. всем. Предложений поступало очень много. Лишь по днепровскому генератору их было зарегистрировано больше ста, а некоторые пред­ложения принимались и тут же, без всяких проволочек, внедрялись в производство.

Росло и мастерство людей. Для примера расскажу о Геннадии Бутусове. Он молодой токарь, и первой его крупной самостоятельной работой была обточка валов гидрогенераторов «Новый Днепр». Он искал возможности ускорить обточку валов, применял резцы с раз­личными углами заточки, находил пути сокращения вспомогательного времени. В результате Бутусову удалось ровно вдвое сократить время обработки последнего вала «Новый Днепр».

А сколько таких энтузиастов на нашем заводе! Старые и моло­дые производственники стремились внести свой вклад в создание ге­нератора.

У меня давно зародилась мысль о том, что мой строгальный ста­нок работает еще не на полную мощность. Чувствовался в нем боль­шой запас силы, но вместе с тем расчет показывал, что станок боль­шей нагрузки не выдержит. Я строгал на нем по три сегмента под­пятника одновременно. Легкость, с которой производилась операция, все больше убеждала меня, что это не предел. Я взял расчеты и на­чал их анализировать. Вижу — пользуемся мы теперь более совер­шенным инструментом, чем раньше, когда устанавливались нормы на­грузки на станок.

Но как увеличить нагрузку? На станке имеется два супорта. Ра­боту же я вел, используя только один. Что если пустить в ход и вто­рой, служивший как бы запасным? Это позволит вдвое лучше ис­пользовать мощность станка. Так еще, правда, никто не работал, но разве это должно меня удерживать?

Я снова обратился к старшему мастеру Полушкину:

— Да ты целый переворот задумал, — пошутил он.

Мы опять сели с ним за расчеты. Разбирались, спорили.

— Один, даже два сегмента можно было бы добавить, — сказал Михаил Константинович, — но делать этого нельзя. Нагрузка будет неравномерной. Выведешь станок из строя.

— Это я сам знаю. А если три?

— На пределе пойдет строжка, станок можно поломать.

Но я был уверен в своем станке и в правильности своих расче­тов.

И вот поставили мы шесть сегментов. Мастер не отходил от ме­ня. Один проход, второй — и станок потянул. Мастер успокоился, я стал постоянно пускать в ход и второй супорт.

Время обработки сегментов сократилось вдвое. Это сберегло не одну сотню часов.

Первый успех окрылил меня. Одно за другим я внес несколько предложений об изменении процессов обработки деталей ротора и статора.

Нашей работой заинтересовался заместитель начальника бюро гидрогенераторов, ныне лауреат Сталинской премии Константин Ива­нович Вакуров. У меня с ним давняя дружба. Он оказал мне боль­шую помощь, когда в апреле 1949 года моя бригада последовала по­чину Александра Чутких и выступила инициатором соревнования за отличную обработку деталей.

У него такое правило — услышит дельную мысль, сейчас же за­пишет. А потом придет и скажет: «Вы предложили. Я продумал, но хотел бы еще посоветоваться».

Константин Иванович одобрил все мои новые предложения по обработке деталей.

— Теперь брак и переделки исчезнут, а значит, сократятся сро­ки изготовления, — сказал он и записал в свою книжечку все наши требования о чертежах. И вскоре эти требования были полностью удовлетворены.

Не сразу удалось нам достигнуть успеха. Нет, нет и нарушит кто-нибудь правила, то резец переточит, то станок не в порядке. Мы не прощали таких ошибок и виновных призывали к порядку.

Находились и люди, которые пугали нас: выработка снизится. Однако эти люди ошиблись. Я выполняю ежедневно по три—четыре нормы, * вся бригада — в среднем по две с половиной—три нормы.

В итоге наша бригада заняла первое место в социалистическом соревновании по выпуску продукции отличного качества.

Начатое по нашему почину соревнование заводских бригад за от­личное качество продукции принимало все больший размах. При из­готовлении генератора «Новый Днепр» брак и переделки почти ис­чезли. И пусковая наладка нашего генератора продолжалась всего не­сколько часов, в то время как пуск генератора, привезенного из Аме­рики, продолжался более месяца.

Как известно, история отечественного турбо и гидрогенераторо-строения очень молода. В царской России эти сложные машины ни­когда не создавались. За годы сталинских пятилеток мы не только догнали, но и перегнали заграницу. Гидрогенератор «Новый Днепр» лучшее тому доказательство.

В марте 1950 года группе работников нашего завода, в том чис­ле и мне, за создание этого гидрогенератора была присуждена Сталин­ская премия. Сейчас наш завод готовится к выпуску еще более совер­шенных агрегатов. Таков уж закон советских людей — никогда не ус­покаиваться на достигнутом, постоянно стремиться к новому и луч­шему. Соревнование продолжается!

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ЛЕЖНЕВ

Н. ВАСИЛЬЕВА,

стерженщица Московского автозавода имени И. В. Сталина,

лауреат Сталинской премии