Слово о родном заводе

Автозаводец! Ты гордись

своей чудесной маркой «ЗИС»,

Сил богатырских не щадя,

Всегда стремись вперед.

Гордись, что именем вождя

Назвали твой завод.

Стихи, которыми я начинаю свой рассказ, написаны поэтом-автозаводцем. Много таких стихов и песен сложили наши рабочие. В них — горячая любовь к родному заводу, великая гордость за него. Да и как нам не любить свой завод, как не радоваться его успехам, как не петь о нем!

Наш завод — любимец всего народа. Сколько приветствий, поздравительных телеграмм пришло к нам отовсюду по случаю двадцатипятилетнего юбилея. Никогда не забыть мне тот торжественный день. Под открытым небом, на центральной заводской площади собрался митинг. Как ни велика наша главная площадь, вся она была запружена народом, а рабочие все еще шли и шли. Под свежим осенним ветром колыха­лись красные знамена, и с трибуны было видно, как с разных сторон вливаются новые потоки людей. В будний день, когда все работают по цехам, даже не представляешь, какая это силища. Недаром гово­рят, что автозаводцы могли бы заселить целый город.

Многие тысячи людей стояли на площади, но когда сообщили, что получено приветствие товарища Сталина, на минуту мне показа-

лось, будто кругом нет никого: такая вдруг наступила тишина. Но> вот окончилось чтение теплых приветственных слов вождя, и тишину сменила буря. Г ром аплодисментов обрушился на площадь, все кри­чали «Ура!», «Да здравствует наш Сталин!»

Наш завод играет выдающуюся роль в народном хозяйстве не только потому, что выпускает много автомашин. Он стал как бы огромной всесоюзной лабораторией, откуда по тысячам предприятий всех отраслей промышленности распространяются те замечательные новшества, которые рождаются в наших цехах. И куда бы ни попал старый автозаводец — в Горький, Ярославль, Кутаиси, Сталинград, - Харьков, Владимир, Челябинск — всюду, где работают автомобиль­ные и тракторные предприятия, встретит он старых знакомых, питом­цев нашего завода, который стал кузницей кадров советской авто­тракторной промышленности.

Каждому советскому человеку известны сталинские слова: «У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь». Но для нас, автозаводцев, они имеют особенное значение. Ведь история отечественного автомобилестроения началась в наших цехах. Каждый знает, что те десять первых советских грузовиков, которые в день седьмой годовщины Великого Октября проехали по Красной площади, были сделаны на нашем заводе. Но не всем, мо­жет быть, известно, что человек, сидевший за рулем головной маши­ны маленькой автоколонны, живет, здравствует, трудится вместе с нами и поныне. Это Николай Степанович Королев. Много у нас та­ких ветеранов, и послушать их — все равно что прочитать историю завода.

Когда я прохожу мимо цеха, где установлен главный сборочный конвейер, то ничего другого, кроме чудесного рождения автомобиля там, за стеной, не представляю себе. По широкой ленте конвейера мед­ленно движется рама. И чем дальше она движется, обрастая по пути множеством деталей, тем ясней вырисовывается облик автомобиля. Вот уже поставили руль, вот забилось у машины сердце — мотор, вот шофер взбирается в кабину еще по ходу конвейера, и вот, наконец, новый, блестящий автомобиль, дав гудок, весело бежит вперед уже~ своим ходом.

Нина Александровна Васильева

Но проходит мимо кто-нибудь из наших стариков, взглянет на цех и вдруг скажет:

— Тюфелева роща. Вот на этом самом месте она и была, где главный конвейер. А там, — и он показывает куда-то в сторону ку­зовного цеха, — там был пруд, вернее сказать, болото.

Много наслушались мы таких рассказов, а все не верится. Ни­как нельзя представить себе эту Тюфелеву рощу и те три некази­стые одноэтажные кирпичные здания, которые составляли весь за­вод. Не верится, что не было ни электроподъемников, ни транспор­теров, а была одна-единственная лошадь, перевозившая на телеге де­тали и материалы. Не верится, что в кузнице стояли обыкновенные горны и простые наковальни, что не было наших могучих механиче­ских молотов. Но как же не верить, если всеми уважаемый Петр Александрович Оленев своими руками изготовлял в этой старой куз­нице первый коленчатый вал для первой советской автомашины? Не­благодарная это была работа, изнурительная. Больше месяца уходило на изготовление коленчатого вала, а теперь наш знатный кузнец Ми­хаил Ушкалов штампует их за смену свыше пятисот. И не приходится удивляться, что еще до войны наш завод давал за один день куда больше автомобилей, чем заводчик Рябушинский мог выпустить за целый год. Да и какие у него были машины: все части покупали за границей. Наша же машина вся, до последнего винтика, — отече­ственная.

Очень интересно поговорить с нашими ветеранами о прошлом. Впрочем, нет надобности вспоминать то, что было четверть века назад, чтобы почувствовать богатырский рост завода.

Вот я, например, пришла сюда только в годы Отечественной войны, но уже сейчас не узнаю своего завода и литейного цеха.

Помню, как на формовке многие работы выполнялись вручную, теперь этот процесс полностью механизирован. А какие в цехе станки!

Когда я пришла в третий литейный цех, он был чуть ли не на последнем месте. Теперь это стахановский цех. Первое время я очень отставала от других. Теперь могу сказать, что достигла выработки,

которой прежде в литейном деле не знали. Вместе с коллективом цеха росла и я.

После работы я часто остаюсь на заводе, чтобы заняться общест­венными делами, и мать говорит иногда: «Тебя что-то совсем не вид­но дома». Мне же кажется, я всегда дома, потому что мой завод — это мой родной дом. Не могу отделить свою жизнь от жизни кол­лектива.

Одним из самых важных событий в жизни нашего завода был переход к новым, послевоенным моделям. Это было важнейшим со­бытием и в моей жизни. Именно оно привело меня к тем производст­венным успехам, которые так высоко оценило наше родное советское правительство. Об этом я и хочу рассказать.

Наш старый славный «ЗИС-5» хорошо послужил народу. Он верно служил и в годы индустриализации страны, и в годы Великой Отечественной войны. Расспросите хотя бы нашего знатного кузнеца Кирилла Кузьмича Богатенкова, бывшего шофера воинской автоко­лонны, и он расскажет, как выручала бойцов наша старая машина на трудных дорогах войны. Темная ночь, метель, не видно ни зги, а по еле проходимым путям безотказно движется вперед грузовик «ЗИС-5», которым уверенно управляет одетый в серую шинель куз­нец с автозавода имени Сталина, поминая добрым словом оставшихся в далекой Москве товарищей по работе.

Но страна наша идет вперед, советское хозяйство развивается, ему необходим все более совершенный транспорт. И потому после войны потребовалось произвести большую работу, чтобы наладить выпуск машин нового типа.

Даже тот, кто не имеет никакого представления о производстве автомобилей, поймет, конечно, какое это трудное дело — организо­вать производство новых машин. Но задача, которую мы должны были решить, усложнялась еще и тем, что предстояло перейти на из­готовление новых машин, не останавливая производства, перестраи­ваясь на ходу. Известно было, что такой задачи не мог решить ни один автомобильный завод в мире. Но мы хорошо понимали, что ка­питалистические автозаводы нам не пример. Отношение наших рабо­чих к своему труду совсем другое, чем на капиталистическом заводе.

Хорошо было сказано о причинах такого различного отношения к производству в приветственном послании, которое мы получили од­нажды от группы рабочих известного французского автомобильного завода Рено. «Как и вы, — писали наши зарубежные друзья, — мы делаем автомобили. Но наша работа обогащает кучку паразитов-капиталистов, ваша же работа повышает материальное благосостояние народов Советского Союза».

Кровная заинтересованность советского рабочего в успехах свое­го производства — великая сила. Эта сила и дала нам возможность осуществить то, что неосуществимо для автомобильных королей Ев­ропы и Америки. Наш завод перестраивался, в цехах устанавли­валось созданное по последнему слову техники новое оборудование, разрабатывались новые технологические процессы — и во всю эту сложнейшую перестройку каждый автозаводец, как новичок, так и ветеран, как рабочий, так и инженер, старался внести свой творче­ский вклад. Во всех цехах шла эта боевая подготовка, и вот, наконец, наступил тот торжественный день, которого мы ожидали с таким волнением.

Накануне, к концу смены, с конвейера сошел последний грузовик «ЗИС-5», а на следующий день, в начале смены, с того же конвейера сошел наш долгожданный, наш сильный и быстроходный, стреми­тельный «ЗИС-150».

На заводе только и разговору было, что о новой машине. Все поздравляли друг друга. Нашу радость разделяли и люди, которые кровно связаны с заводом, хотя никогда в жизни не бывали у нас в цехах. Это шоферы, в чьи заботливые руки передаем мы свою про­дукцию.

Люди, которые водят зисы по дорогам страны, горячо от­кликнулись на рождение нового мощного автомобиля. В заводской газете печатались дружеские письма шоферов. Из Петропавловска- на-Камчатке шофер Курков спешил сообщить: «Недавно начал ра­ботать на «ЗИС-150». Хорошая машина!» Из Киргизии водитель Павленко писал: «Пробовал «ЗИС-150» в условиях пустыни, машина показала себя очень хорошо». Советским шоферам было далеко не безразлично качество новых автомашин, которые они оценивали

прежде всего с государственной точки зрения. Убедившись, напри­мер, что «ЗИС-150» дает большую экономию бензина, они вместе с нами радовались, что благодаря этому наша страна сбережет на горючем огромные средства.

Хотела бы я знать, получали ли когда-нибудь Форд и прочие автомобильные короли подобные письма от шоферов. Думаю, что никогда не дождаться им таких дружеских отзывов. Какое дело аме­риканскому водителю до успехов или неудач Форда. Ведь если Форд выпустит новую модель, это будет означать только одно — его при­были увеличатся...

Кстати сказать, впоследствии мы узнали, что одновременно с нами Форд тоже переходил на новую модель. Ему надолго пришлое останавливать свои заводы, он потерял продукцию почти трех меся­цев. То, что Форд понес из-за этого огромные убытки; нас, конеч­но, мало беспокоит. Но ужасны те бедствия, которые обрушились в связи с переходом к новой модели на фордовских рабочих. Нашим товарищам довелось побывать в то время в Америке, и они видели, как на автомобильных заводах многих рабочих просто выбрасывали на улицу. Когда же производство возобновлялось, далеко не всех принимали обратно.

Освоив новую машину без всякого перерыва в производстве, наш завод должен был теперь добиться быстрейшего увеличения вы­пуска «ЗИС-150» и других послевоенных моделей. Это стало глав­ной задачей 1948 года, и соревнование, которое никогда не прекра­щается в наших цехах, было направлено тогда на решение этой важ­нейшей задачи.

В нашем цехе — литейной серого чугуна — первым отличился в этом соревновании Петр Гончаров. Молодой формовщик, можно ска­зать, удивил весь завод. Он дал такую выработку, о какой у нас еще не слыхали. Но тотчас же в другом цехе — литейной ковкого чугу­на — нашелся человек, который твердо решил перекрыть выработку Гончарова. Это был такой же молодой формовщик Николай Черны­шев. А вслед за ним за честь своего цеха вступился и Александр Журавлев. Между ними началось соревнование. Гончаров, который в конце концов вышел победителем, более чем втрое превзошел производительность труда американских литейщиков, * работающих ка стан­ках фирмы «Осборн», сходных с его станком.

Вот когда я поняла, что значит сила стахановского примера. Успех Петра Гончарова не давал нашей бригаде покоя. И вскоре в литейной серого чугуна началось соревнование девушек, также обра­тившее на себя внимание всего завода. В нем участвовали Шура Бе­лова, Нина Садовская, Ольга Чечеткина, я и другие.

Успех Гончарова очень заинтересовал меня. Хотя специальности у нас разные — Гончаров формовщик, я стерженщица, — я стала на­блюдать за его работой. Не раз после смены ходила к его рабочему месту, и вскоре мне стало ясно, в чем «секрет» его успехов. При вы­сокой производительности труда он работал без напряжения, легко. Я задала себе вопрос: почему? И нашла ответ. У Гончарова все было заранее продумано и рассчитано.

На участке Мелких стержней, которые делает наша бригада, ра­бота идет в основном вручную, и потому у нас производительность труда зависит главным образом от приемов и сноровки работниц. Я тоже по примеру Гончарова решила продумать каждое свое дви­жение, каждый шаг и стала наблюдать за своей работой как бы со стороны. «Чтобы руки работали хорошо, — думала я, — надо поболь­ше работать головой». И постепенно передо мной начали открываться все новые резервы времени.

Вот возвращаюсь я от сушильной печи, где установила стержни* обратно к верстаку. Возвращаюсь с пустыми руками. А почему с пу­стыми? Почему не захватить попутно несколько драйеров — спе­циальных подставок, предназначенных для ускорения сушки? Я по­пробовала работать по-новому, а после смены начала подсчитывать какой от этого получился результат. Счет шел по секундам, но в ито­ге оказалось, что за всю смену можно изготовить благодаря этому дополнительно немало стержней.

Вот кладу я стержень на сушильный конвейер. А что если класть не один, как обычно, а одновременно два стержня? Начинаю пробо­вать, и оказывается, что вполне возможно не только класть сразу два стержня, но еще одновременно подготовлять свободное место для следующих стержней..

Какое бы усовершенствование я ни вносила, всегда тут же де­лилась со своими подругами. У нас в бригаде шел непрерывный об­мен опытом, и наши маленькие совещания давали иногда очень важ­ные результаты — приводили к усовершенствованию не только от­дельных рабочих приемов, но и самой технологии. Все то новое, что вносили стерженщицы в свою работу, всегда поддерживали технологи.

Мы высказали, например, такую мысль, что при изготовлении одного вида стержней нет надобности устанавливать в формовочном ящике драйеры. Речь шла о некотором пересмотре технологического процесса, об устранении лишней операции. Обратились к технологу. Он сказал, что надо проверить наше предложение на практике. Мы сделали партию этих стержней, не устанавливая драйеров. Выработка увеличилась, причем на качестве продукции это не отразилось. С тех пор излишняя операция была устранена.

На одном из совещаний нашей бригады работница Комиссарова подняла вопрос о движении конвейера, о том, что темп конвейера мо­жет задержать взятые нами темпы. Руководители цеха обратили на это самое серьезное внимание, и скорость специального конвейера была увеличена.

Не встречали мы никаких препятствий и тогда, когда выдвигали предложения о переделке оборудования. У меня, например, возникла мысль внести некоторые изменения в устройство модельного ящика. Технолог вызвал модельщика, и через три дня ящик был переделан.

Технологи цеха, горячо поддерживающие стахановскую инициа­тиву, всегда могут быть уверены, что и со стороны рабочих встретят такую же горячую поддержку в осуществлении всех новшеств. Те­перь широко применяется новый тип безводных стержневых смесей на безмасляном крепителе. Это имеет для народного хозяйства нема­ловажное значение, дает большую экономию пищевого масла и дру­гих ценных материалов. Эти смеси впервые проверялись технологами в нашей бригаде. Мы тогда же оценили их значение и настойчиво требовали, чтобы их внедрили в производство как можно быстрей.

Так шло у нас соревнование — в непрерывных поисках нового. Благодаря постоянному обмену опытом, содружеству с технологами мы все время увеличивали выработку. Был 1948 год, а я и некото­рые мои подруги уже освоили нормы 1950 года. Но и это нас не удовлетворяло, мы искали и находили все новые резервы производи­тельности труда. Всех увлекала цель соревнования — обеспечить рост выпуска наших новых замечательных машин.

В этом соревновании верх брала то одна, то другая работница. Это была напряженная борьба за первенство, которого никто из нас не хотел уступать. Если бы человек, воспитанный в капиталистиче­ских условиях, прочел «молнии», выходившие в цехе, когда одна из участниц соревнования перекрывала рекорд другой, или заводскую газету «Сталинец», которая повседневно освещала нашу борьбу за первенство, он был бы поражен, узнав, что после смены эти «опас­ные конкуренты» собираются все вместе и наперебой рассказывают друг другу о тех новых, более производительных приемах, которые удалось найти. Нас с Шурой Беловой, моим бригадиром, в шутку на­зывают «соперницами». Но о нас же говорят, что мы «сошлись ха­рактерами».

Алексей Максимович Горький, который, как рассказывают, бы­вал в цехах нашего завода и восхищался красивой отделкой автома­шин, писал, что в капиталистическом мире человек человека боится, каждый подозревает в другом возможного конкурента на его место и на его кусок хлеба. Такому человеку трудно понять, что представ­ляет собой социалистическое соревнование. Такой человек не понял бы, например, что в том соревновании, о котором я здесь рассказы­ваю, были победители, а побежденных не было. Ты добилась первен­ства — и ты победитель. Но разве могу я назвать побежденными своих подруг, которые тоже добились успехов, подняли в соревнова­нии свою выработку, увеличили свой вклад в общее государственное дело? Конечно, нет.

Приближался праздник советской молодежи — тридцатая годов­щина ленинско-сталинского комсомола. Хотелось встретить его до­стойно, как подобает комсомольцам-стахановцам. Вместе с подругами я стала на стахановскую вахту. Мы изготовляли тогда стержни для отливок корпусов карбюратора. Я пришла на работу с намерением применить еще одно новшество. Перед тем как вынимать стержни, мы всегда отстукивали молотком по торцам, и это отнимало несколь­ко секунд на каждом стержне. Я решила отказаться от этой опера­ции и уже с начала смены убедилась, что без нее вполне можно обой­тись. Работала я с таким увлечением, что не замечала, как проходили часы. Но вот смена кончилась. Когда стали подсчитывать выработку, оказалось, что я изготовила 1 400 стержней. А норма была 228. И мне не только удалось закрепить такую производительность, но че­рез несколько дней я дала 1 500 стержней.

Все поздравляли меня, говорили, что это мировой рекорд. В письме москвичей товарищу Сталину, где были названы лучшие стахановцы столицы, я увидела и свою фамилию.

Победа принесла мне большую радость, но все-таки не в рекорде, какой бы он ни был, хотя бы и мировой, видела я главное. Главные результаты соревнования за быстрейший рост выпуска новых ма­шин, которое развернулось в нашем цехе, заключались в том, что есть коллектив достиг нового, более высокого уровня производитель­ности труда. Рекорды способствовали этому общему подъему. Тот, кто ставил рекорд, как бы говорил остальным товарищам: «Смотрите, какая высокая выработка возможна в наших условиях, добивайтесь ее, она доступна каждому из вас». Примеры передовых увлекали и поднимали всех, и наш отстававший прежде цех пришел к коллек­тивной стахановской работе.

Мы добились этого звания первыми на заводе. А по нашему примеру все новые и новые участки, смены, цехи стали переходить на коллективную стахановскую работу. То, что не так давно казалось недостижимым, стало у нас обычным, привычным.

Конечно, коллективному стахановскому труду много способствует новейшая отечественная техника, которой оснащен за последние го­ды наш завод. На предприятии действуют автоматические линии, широко применяются токи высокой частоты, внедрена отливка де­талей из цветных металлов под давлением, очистка литья произво­дится в дробеструйных аппаратах и камерах...

На капиталистических предприятиях техника лишь вконец обез­личивает рабочего. Совсем иное дело на советских заводах: чем вы­ше техника, тем ярче расцветает творчество стахановцев.

У нас на заводе есть талантливый строгальщик-изобретатель Юрий Никифоров, создавший замечательные резцы. Рабочие так и называют их «никифоровские резцы».

Когда в нашей кузнице хотят высказать кому-нибудь из отли­чившихся товарищей похвалу, то говорят:

— У него ушкаловский стиль.

Под этим подразумевается работа нашего знатного кузнеца Ми­хаила Ушкалова. Его труд стал в полном смысле слова творческим, И это не исключение, а правило. На нашем заводе, например, каж­дый третий рабочий является рационализатором. Да и как может быть иначе, если рабочие чувствуют себя хозяевами завода, знают, что они трудятся на себя. По той же причине целые коллективы пе­реходят на высокопроизводительную стахановскую работу.

С радостью могу сказать, что в нашем стахановском цехе, кото­рый положил начало коллективному стахановскому труду на заводе и ныне носит звание лучшего литейного цеха в автотракторной промыш­ленности, большинство составляет молодежь. Девушки нашей бригады как и Петр Гончаров со своими товарищами, как и другие передови­ки соревнования, это большей частью люди комсомольского возраста.

Наша молодежь достигает больших успехов потому, что, рабо­тая, она постоянно учится... Вот я, например, пришла на завод, со­вершенно не зная производства. Но на курсах техминимума меня вооружили техническими знаниями. Я не кончила седьмого класса средней школы — помешала война. Но на заводских курсах мастеров и бригадиров, где мы изучали физику, математику и другие предме­ты, восполнила пробелы в своем образовании и теперь собираюсь по­ступить в автомеханический техникум при нашем же заводе.

Нет, пожалуй, на нашем огромном предприятии таких молодых рабочих, которые не учились бы. Молодежь у нас в центре внима­ния, все заботятся о ее культурном и техническом росте.

Во всех цехах работают стахановские школы, различные курсы повышения квалификации, кружки техминимума. В школах рабочей молодежи, на курсах иностранных языков учится больше тысячи че­ловек. Свыше тысячи трехсот юношей и девушек проходят курс ав­томеханического техникума, около двухсот человек поступили в ин­ститут металлопромышленности. И можно не сомневаться, что рабо­чий, окончивший высшее учебное заведение, на другой же день найдет применение своим знаниям.

Однажды к нам на завод, в гости к молодежи, приехали писа­тели. Разговор зашел о будущем наших юношей и девушек, и тут начали перечислять имена знатных людей завода. Бывший «фабзаяц» Сергей Давыдов стал начальником одного из крупных цехов, лауреатом Сталинской премии. Бригадир молодежной бригады Сме­танин тоже стал лауреатом. Несколько десятков лауреатов Сталин­ской премии работает в наших цехах.

Из среды рабочей молодежи нашего завода вышли директора предприятий, выдающиеся изобретатели и научные деятели, гене­ралы.

Широкие перспективы открыты перед нашей молодежью, и это окрыляет ее. А что ждет молодого рабочего капиталистического пред­приятия, хотя бы тех же фордовских заводов? Он так и остается на всю жизнь обезличенным придатком к конвейеру.

Говорят, что в Америке существует такое выражение: «фордовский шепот». Что означают эти странные слова? Человеку, который превращен в простой придаток к конвейеру, запрещается разговари­вать, даже улыбаться: это может понизить производительность его труда, убавить прибыли капиталиста. Рабочий так привыкает к мерт­вой маске, что она остается на его лице и после работы, и уже не только в цехах, а даже на улицах Детройта слышен приглушенный «фордовский шепот»...

Взрывы смеха, веселые разговоры, музыка и пение слышатся в нашем Дворце культуры, где после работы собирается автозаводская молодежь. Шепотом говорят, пожалуй, только в читальном зале, что­бы не мешать друг другу заниматься.

Хорошо работает автозаводская молодежь, хорошо она и отды­хает.

В свободные вечера я люблю бывать в нашем заводском Дворце культуры. Уютные вестибюли, театральный, концертный, гимнасти­ческий, лекционный залы, чудесный зимний сад. Здесь рабочие-му­зыканты исполняют произведения Чайковского, там рабочие-артисты

репетируют спектакль, рабочие-художники трудятся над своими по­лотнами. Вот идет шахматный турнир, обсуждается новое литератур­ное произведение, разучиваются бальные танцы. В Будапеште, на Международном фестивале молодежи, хор автозаводцев завоевал первое место. Есть у нас даже своя обсерватория, где интересующие­ся астрономией рабочие ведут наблюдения над небесными светилами. А наше богатое книгохранилище, где собрано до двухсот тысяч то­мов! Автозаводец — требовательный читатель, и чтобы удовлетво­рить его запросы, при Дворце культуры был открыт филиал Госу­дарственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, филиал Цен­тральной библиотеки иностранной литературы.

Многие автозаводцы увлекаются спортом, едва ли не в каждом цехе есть свои футбольные команды. Всем известна футбольная команда «Торпедо», завоевавшая в прошлом году на Всесоюзном розыгрыше Кубок СССР.

Ученые читают в заводском Дворце культуры лекции на раз­личные темы. Наряду с профессорами на кафедру лекционного зала поднимаются нередко наши стахановцы. В числе других прочел ин­тересную лекцию молодой кузнец Василий Кокошко. Кстати, недав­но его бригада прислала нашей бригаде вызов на социалистическое соревнование. Девушки, конечно, приняли вызов. Его бригада, как и наша, достигла многого, но ни она, ни мы и никто вообще из молодых автозаводцев тем, что достигнуто, довольствоваться не намерен.

Для нас труд — дело чести, дело славы, мы работаем на благо социалистической Родины.

Свой стахановский труд я считаю как бы партийным делом. Давно уже готовилась я вступить в ряды партии, и вот недавно мечта моя сбылась.

В тот вечер, когда я шла в райком партии, вспоминалась мне вся моя жизнь: как отец уходил на фронт, как мать, оставшись одна с большой семьей, уехала из Москвы в колхоз. Мы, подростки, по­могали колхозникам кто чем мог.

Когда вся семья вернулась из эвакуации в Москву, мы с сестрой Марией пошли на автозавод имени Сталина. Растерялись, когда в

первый раз - увидели движущиеся в огромных цехах бесчисленные механизмы, льющийся в ковши расплавленный металл.

А первые ошибки, первые неудачи на производстве... Моя про­дукция была забракована. Было стыдно, я понимала, что принесла заводу убыток, подвела бригаду. Но меня не ругали, учитывая мою неопытность, а, наоборот, подбадривали. Помогали все: и мастер, и Шура Белова, мой бригадир, и старшие подруги — Комиссарова, Ти­хомирова. Учили меня не только на курсах и в кружках, учили по­вседневно, у рабочего места.

С глубокой благодарностью думаю я об этих товарищеских забо­тах. Всем я обязана родному заводу, воспитавшему меня. Я стара­лась не остаться в долгу перед коллективом. И теперь, когда прави­тельство, высоко оценив мой скромный труд, наградило меня Сталинской премией, я считаю, что это награда всему заводу.

Мне вспоминались и светлые залы Кремлевского дворца, в ко­тором я была в числе делегатов XI съезда комсомола и X съезда профсоюзов. Я думала о великом человеке, который заботится о всех нас.

Сталин дал нашему народу счастье свободного труда. Сталин дал нам светлую молодость. И хочется сказать от всего сердца:

Спасибо Вам, дорогой товарищ Сталин! Спасибо за все!

НИНА АЛЕКСАНДРОВНА ВАСИЛЬЕВА

В. УТКИН,

токарь завода «Калибр», лауреат Сталинской премии