Как не встретились политика и кино

Привалова. У меня два не очень больших и очень политических вопроса. Вы говорили о возможных заказах от РСПП и правительства и про то, что не получается придумать, как это воплотить. Но Вы же сами поставили фильм «Олигарх», который, как мне казалось, всеми был воспринят именно как идеологическое кино. Можете ли Вы это как-нибудь прокомментировать? И вопрос второй. Насколько я понимаю, Вы имеете отношение к Серафимовскому клубу, который является политическим. И я хотела бы узнать, для Вас это просто два разных вида деятельности или, все-таки, политический и кинопроцесс каким-то образом объединяются.

Сельянов. «Олигарх». Я не знаю, какие там политические смыслы. Меня попросили друзья в какой-то момент этот проект подхватить. Я сначала отказался, потом согласился, потому что друзья. Я его делал как не как наемный продюсер, там были другие мотивы, дружеские. Я очень это ценю и считаю, что узы товарищества должны быть в нашей жизни. А по поводу фильма поясню, что заказа не было, и, имея возможность брать деньги Еленина – нашего главного героя, мы этого сознательно не стали делать. Потому что в данном случае заказ подействовал бы, конечно, разрушительно.

В подобных случаях человек часто попадает в оковы порядочности, слова в искусстве неуместного, и пытается этот заказ исполнить, потому что он честный человек и все понимает. Нужно быть Микеланджело, чтобы сознательно на всех наплевать. Тут же есть Паша Лунгин, который работает совершенно по другому принципу, он импровизатор. Это, кстати, недостаток для режиссера, потому что на площадке импровизировать – это последнее дело, с точки же зрения продюсера, по крайней мере. Мне интересно с Пашей работать, очень интересно, но я с самого начала точно предсказал своим товарищам, какой будет фильм. Обе позиции я угадал с 100-процентной точностью. Я им описал, какой будет фильм в результате, а они ждали что-то вроде «Крестного отца». Это мои товарищи, но просто они не кинематографисты. Можно назвать идеологической эту картину? Нет, нельзя. А то, что нам генеральная прокуратура подыграла при прокате… Если бы не она, я бы вторую позицию не угадал – цифру сборов.

И второе, что касается Серафимовского клуба. Я знаю достаточно хорошо Мишу Леонтьева, он интересно излагает, я его с удовольствием слушаю как некий словесный аттракцион. У меня на то время стало появляться ощущение отсутствия какого-то витамина. Книжек мало читаю. Разговоров таких мало, даже вечером вдвоем за рюмкой водки, чтобы поговорить о судьбе России – такого уже давно не случается. Все контакты по делу, про кино, практически не бывает встреч, не связанных с моей деятельностью. Круг моего общения замкнут на кино на 99, 9%. Постоянный круг моего общения – это кинематографисты в разных видах. И когда Миша стал меня уговаривать как-то ему в этом плане помочь, мол, мы все в клубе политологи, а художников никого нет, через месяц или два таких уговоров мне как-то стало неловко, потому что это не моя форма существования - выступления и непрофессиональные объединения; но я согласился.

Я встретился с будущими членами в ресторане «Тарас Бульба», мне сказали, что туда будут приглашаться люди, типа как меня к вам сегодня, всякое разное рассказывать. Я думал, что недостаток этого витамина я таким образом, возможно, как-то компенсирую. Для тех, кто не знает, что такое «серафимы», я назову двух людей: Привалов и Фадеев из «Эксперта». Ни на одно заседание они меня с тех пор ни разу не пригласили. Я тут наткнулся на Фадеева, выходящего из ресторана «Пушкин», спрашиваю: «Ну, когда я напитаюсь радостью человеческого общения? Я никаких приглашений пока не получал». Он: «Как не получал? Ни одного приглашения не получил? Безобразие! Обязательно получишь!» Прошло 1, 5 месяца. Пока еще ничего не получал. Так что, не вышло у меня.