Эпилог. Девятнадцать лет спустя

Платформа девять и три четверти гудела, шумела и оглушала громкими криками готовящихся отправиться в Хогвартс учеников. Семикурсники с грустью наблюдали за суматохой, понимая, что это последний раз, когда они едут на красно-белом экспрессе; третьекурсники спешно рассаживались по вагонам, торопясь выскользнуть из-под домашней опеки; первокурсники жались к родителям, испуганные хаосом, и в то же время горели нетерпением отправиться в Школу.

- Ничего не изменилось, – заключил Гарри, потрепав старшего сына по голове и обернувшись к жене. – Мне даже обидно, что я тоже не могу сесть в поезд.

- Думаю, появление там главы Аврората будет воспринято с тревогой, – заметила Джинни Поттер, в девичестве Уизли, проверяя бирки на чемоданах. – Надеюсь, Хогвартс и без тебя простоит ещё тысячу лет.

- Джеймс присмотрит. Верно, Джеймс?

Джеймс Поттер, точная копия своего отца, разве что без очков и шрама на лбу, с улыбкой кивнул и опять о чём-то зашептался с братом и сестрой. Джинни обречёно вздохнула, уже представив, сколько писем от возмущённых учителей ей предстоит получить в ближайшие десять лет, и повернулась к брату. Рон, цепким взглядом профессионального военного окинув толпу, только пожал плечами и ещё крепче прижал к себе дочь – Марлен Уизли было всего восемь лет и об отправлении в Хогвартс ей приходилось пока только мечтать, но не прийти проводить старшего кузена и племянника семья Уизли не могла.

- Я думала, Мария тоже сумеет выбраться, – заметила Джинни. – Она так хотела посмотреть Хогвартс-экспресс.

- Да, – кивнул Рон, с любовью улыбнувшись, из-за чего его суровое лицо сразу смягчилось. – Но врачи посоветовали ей сейчас не напрягаться и тем более не аппарировать, вот она и осталась дома.

- Когда? – поинтересовался Гарри.

- Недели через две, – с гордостью ответил Рон. – А мы до сих пор не придумали ему имя, - добавил он, смутившись.

Гарри и Джинни, переглянувшись, не смогли сдержать улыбки. С Марией Рон познакомился тринадцать лет назад, когда ездил к Чарли в Румынию – она, молодой тогда ещё драконолог, работала в заповеднике под руководством старшего из братьев Уизли. Невысокая, темноволосая, улыбчивая и совсем не тщеславная, она была полной противоположностью Лаванде, чья страшная смерть у Рона на глазах настолько повлияла на его жизнь, что от весёлого безалаберного парня остались только имя и внешность.

- Вы же хотели назвать его Валентин, в честь её отца, – напомнила Джинни.

- Хотели, – кивнул Рон. – Но в последнее время Мария настаивает на Артуре, в честь нашего папы. В общем, я запутался.

- Назовите двойным именем, – с усмешкой предложил Гарри.

- Нет уж! – отмахнулся Рон. – Хватит в наших семьях всяких Джеймсов Ремусов и Альбусов Сириусов!

Упомянутый Альбус Сириус показал родному дяде язык и умчался куда-то в толпу. Ему предстояло отправиться в Хогвартс только в следующем году, но среди первокурсников этого года была целая толпа его знакомых, да и Джорджа было бы неплохо найти, попрощаться. Без них с братом дома станет совсем скучно – не с девчонками же ему играть.

- Невилл говорил, это последний его год на посту декана Гриффиндора, – сказала Джинни. – В следующем году Макгонагалл подаёт в отставку и рекомендует его на должность директора.

- Он будет хорошим директором, – кивнул Рон, ещё крепче прижимая к себе дочь, чтобы её не снесло людским потоком.

- Пап, а я скоро поеду? – спросила она, поднимая на отца светлые глаза.

- Подождёшь, ты ещё маленькая! – с чувством превосходства ответил Джеймс, за что заработал подзатыльник от матери.

- Ничего, ты не будешь скучать, скоро у тебя появится братик, – улыбнулся Рон.

- Не хочу братика, – нахмурилась Марлен. – Хочу дракона.

Трое взрослых хохотнули; Лили, младшая из детей Гарри и Джинни, ровесница Марлен, взяла кузину за руку и согласно закивала:

- Да, дракон точно лучше братьев! – с видом знатока подтвердила она, с радостью наблюдая, как обиделся Джеймс.

- Кстати о драконах… – тихо проговорила Джинни, глядя за спину мужу.

Все обернулись. Лорд Драко Малфой, точная копия своего отца, даже в этом людском хаосе умудрялся выглядеть особняком, с равнодушным выражением выслушивая своего сына, похожего на него как две капли воды.

- А это, значит, Руфус Малфой, – предположил Гарри. – Интересно, а где же тогда…

- Если ты о Гермионе, то она у вагона Старост, разговаривает с Паркинсон, – поморщился Рон.

- Она уже пятнадцать лет как Паркинсон-Лонгботтом, – поправила его Джинни. – Пора бы привыкнуть.

- Она слизеринка, пусть и преподаёт защиту, – передёрнул плечами Рон.

Джинни приподнялась на цыпочки, высматривая старую знакомую. Гермиона действительно стояла у поезда, разговаривая с бывшей слизеринкой. Только назвать её просто Гермионой уже не поворачивался язык: всё в ней, начиная от сложной причёски и заканчивая лакированными туфлями под дорогой мантией, кричало, что это леди Гермиона Малфой, представительница древнейшей фамилии и жена одного из самых влиятельных волшебников Англии. По сравнению с ней даже чистокровная аристократка Пэнси Паркинсон в её изящной, но строгой мантии смотрелась не столь представительно.

- А девочка, наверное, Лукреция… – сказала Джинни, имея в виду красивую третьекурсницу в форме Слизерина, в зелёной лентой в светлых волосах.

- Кто бы мог подумать, что дочь Гермионы Грейнджер будет учиться в Слизерине, – проговорил Гарри, покачав головой.

- А у Невилла? – хохотнула его жена. – Если Хлоя попадёт в этом году в Хаффлпафф, то у них в семье будет полный комплект: отец с Гриффиндора, мать-слизеринка, сын уже в Рейвенкло… Невилл говорил, Клауд очень дружен с Лукрецией, они на одном курсе.

Дальнейшему обсуждению семейств Малфой и Лонгботтом помешало появление Парвати Голдстейн, пришедшей проводить племянника на второй курс Рейвенкло – Падма с мужем-индусом отправились в командировку в Америку, и честь провожать Натана выпала чете Голдстейнов, чей первенец ожидался только к зиме. Последовало время приветствий, объятий и перешёптываний двух женщин, во время которых Лили, Марлен и Джеймс откровенно скучали; потом Парвати проследила за хмурым взглядом Рона и увидела Гермиону.

- Я недавно встретила её на благотворительном вечере в больнице, – заметила она. – Они с мужем появились позже всех, подписали чек на безумную сумму, и исчезли через двадцать минут. – Парвати фыркнула, давая понять своё отношение к такому пренебрежению вниманием публики. – Никто у них даже не успел взять интервью, только сделали несколько колдографий. Гермиона, кажется, сама занимается благотворительностью?

- Сомнительная там благотворительность, – со вздохом заметила Гарри, потянувшись в карман за сигаретами – чёртова привычка, осталась ещё со времён войны, – но остановившись под взглядом жены.

- Отмывание денег все эти их фонды! – Рон отвернулся. – Так и не понимаю, почему его ещё не арестовали.

- По какому обвинению?

- Да их уйма! – воскликнул Рон. – Финансовые махинации, уход от налогов, шантаж! Да только слепоглухому паралитику не ясно, что за убийством Фишера стоят Малфой с Забини!

- Понятно-то понятно, – покачал головой Гарри. – Только где доказательства? Начнёшь копать под Малфоя – сам слетишь, и пол-Аврората за собой утянешь. У него связи, каких даже у его отца до войны не было. Законами их не припугнёшь, Гермиона эти законы знает не хуже «Истории Хогвартса» в Школе. Да и ты в курсе, сколько информации по теневым рынкам Малфой предоставляет Аврорату. Без него Англия бы уже захлебнулась в нелегальном оружии и запрещённых психотропных зельях.

- Ну да, а кто все потоки контролирует? – напомнил Рон. – Правильно, Малфой и Забини! Поэтому предоставляют только ту информацию, которую им выгодно!

- Рон… – примирительно сказала Джинни, понимая, что на тему Малфоев её брат готов распаляться долго.

- Да, Рон, оставь ты это дело, – поморщился Гарри. – Ты отвечаешь за безопасность министра. А Малфоя оставь налоговикам, может и найдут, к чему придраться. Хотя сомневаюсь, зная Гермиону…

- Но Фишер…

- Смерть Фишера была несчастным случаем, – отчеканил Гарри. – Под твою защиту он не попадал, так что оставь. Дело закрыто. Ни Малфой, ни Забини к нему отношения не имеют.

- И всё равно я в это не верю, что молодой помощник министра умер от маггловской болезни, – буркнул Рон.

- Маги тоже люди, – заметил Гарри.

- Мальчики, вы детей в Школу провожаете! – возмутилась Джинни. – Нашли время обсуждать работу!

- Да, ты права, – кивнул Гарри. – Извини. Ну как, решил, на какой факультет ты хочешь попасть? – он опять потрепал Джеймса по лохматой голове.

- На Гриффиндор! – улыбнулся парень. – Как Джордж и Вик. И вы с мамой и дядей Роном.

- Можно подумать, мой племянник может учиться на другом факультете! – усмехнулся Рон. – Увидишь блондинов в зелёной форме – не дружи с ними, от них ничего хорошего.

- Рон, они же дети, ещё даже не знакомы – а ты уже натравливаешь их друг на друга! – всплеснула руками Джинни.

- Разумеется, на Гриффиндор, – Гарри присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с сыном. – Все Поттеры и Уизли учились на Гриффиндоре.

Их разговор был прерван появлением Альбуса. Младший из братьев Поттер вынырнул из толпы, отряхивая свитер.

- Джим! Идём быстрее! Джордж показал мне новые липучие бомбы, сказал, что хочет подложить их профессору Паркинсон! Вик даже обещала закрыть на это глаза, если вы сами не спалитесь! … Ой…

Он замер, поняв, что выдал всё это при родителях.

- Так, что ещё Фред дал своему сыну? – скрестила на груди руки Джинни.

- Ничего, мам, честное слово! – поспешно замотал головой Альбус. – Я всё равно сказал, что это плохая идея!

Он, схватив старшего брата за руку, потянул его за собой.

- А мне нравится, – хохотнул Рон. – Подложить бомбу Паркинсон – что может быть веселее!

- Паркинсон-Лонгботтом, Рон! – синхронно напомнили Поттеры.

Лили и Марлен, оставленные братьями, о чём-то шушукались, теребя замки на чемодане Джеймса – Джинни видела, что они меняют код замка, но ничего не сказала и только усмехнулась. Действительно, жалоб от учителей будет навалом. И если Джеймс ещё спокойный, то вот когда в Хогвартс отправятся и Альбус с Лили – вот тогда готовься! Подняв голову, она опять нашла взглядом Гермиону – она всё также разговаривала с Пэнси, рядом Лукреция и Клауд изучали что-то в газете. Неподалёку Драко Малфой с серьёзным лицом что-то втолковывал сыну. Руфус послушно кивал, но по нему было заметно, что ему не терпится сбежать от родителей.

Мимо прошла Астория, ведя за руку дочь-первокурсницу. После войны и смерти старшей дочери семья Гринграсс переехала во Францию, где слизеринка и вышла замуж за какого-то французского чистокровного аристократа, но брак не заладился, и она вернулась в Англию, забрав дочь. Чжоу Маклаген разговаривала с мужем – вероятно, уже посадили своих сыновей-двойняшек в поезд. Доминик Уэйзи с женой, о чём-то переговариваясь, вышли с платформы. Ханна Эббот-Смит, улыбаясь, утирала слёзы – тоже впервые провожала старшую дочь в Школу.

- Значит, Невилл со следующего года директор? – вспомнил старый разговор Гарри.

- Он справится, – заметила Джинни. – Кажется, он хотел нанять Лиз Помфри на должность преподавателя гербологии.

- Внучку мадам Помфри? – вскинул брови Гарри. – Пэнси следует опасаться?

- Ты же знаешь Пэнси – она ничего не опасается! – хохотнула Джинни. – Только того, что Лукреция посадит Клауда на метлу.

- Он вроде и так неплохо летает.

- Неплохо. Но не для квиддича.

- Ты переобщалась с профессиональными спортсменами…

- Ну не зря же я два года была в сборной!

- А я до сих пор считаю, что рожать тебе надо было раньше! – заявил Гарри. – Быстрее бы перешла в журналистику.

Поезд издал протяжный гудок – до отправления оставались минуты. И без того шумная платформа превратилась в царство хаоса. Рон схватил дочь и племянницу за руки, чтобы они не потерялись. Подбежал Джеймс, ляпнул, что Джордж и Натан уже заняли купе, схватил свои чемоданы и, похлопав Альбуса по плечу и отвесив щелбан Лили, помчался в вагон, по пути сбив Лукрецию Малфой, которую поддержал Клауд. Джинни только покачала головой.

Чета Малфоев, даже не дожидаясь, пока их дети вместе с детьми Лонгботтомов сядут в поезд, развернулись и направились к выходу с перрона. Джинни не выдержала:

- Гермиона!

Гермиона Малфой бросила в их сторону взгляд и махнула рукой – подожди, одну секунду! – и о чём-то заговорила с мужем. Драко скривился но, мимолётно улыбнувшись, отошёл в сторону, доставая из портсигара сигарету.

- Привет. – Джинни подошла к леди Малфой, не зная, как вести себя со старой знакомой.

- Здравствуй, Джинни, – Гермиона улыбнулась холодной, профессиональной улыбкой, какой она улыбалась на приёмах в Министерстве и балах в Малфой-менор, приветствуя иностранных коллег своего мужа. – Мы очень давно не виделись.

- Почти десять лет, – кивнула Джинни. – Со свадьбы Рона.

Гермиона опять улыбнулась. Действительно, последний раз они собирались все вместе на свадьбе Рона и Марии, куда Гермиона и Драко пришли на полчаса и, сухо, официально поздравив молодых и вручив им баснословно дорогой подарок, ушли, отправившись на континент в командировку.

После войны Гермиона вместе с Гарри и Роном поступила в училище при Аврорате, где налегала не столько на боевую подготовку – им троим это было совершенно не нужно, – сколько на юриспруденцию. Потом она год прослужила в отряде Гарри, а потом совершенно неожиданно подала в отставку, мотивировав это личными причинами. Только через два месяца все из газет узнали, что под «личными причинами» подразумевалась помолвка и свадьба с Малфоем.

- Да, – произнесла Гермиона. – Я слышала, у них вот-вот родится второй ребёнок. Передай им наши поздравления.

- Гарри на выходных устраивает вечеринку в их честь, – сказала Джинни. – Мы будем рады вас видеть.

- Увы, мы не сможем, – вежливо отозвалась Гермиона, покачав головой. – В пятницу мы с Драко отправляемся в Норвегию по делам, потом нас пригласили Нарцисса и Северус, мы не были у них в Ирландии с Рождества.

- А ведь когда-то он был ненавистным Снейпом! – напомнила Джинни.

Гермиона опять только вежливо улыбнулась.

У Джинни появилось ощущение, что она разговаривает с ледяной статуей на великосветском рауте. Говорят правильные, заученные вещи, выжидая, когда же пройдёт достаточное время, чтобы вежливо распрощаться и разойтись. Для Гермионы, наверное, так и было. Джинни пригляделась к бывшей Старосте. Дорогая, идеально отглаженная мантия из серой ткани с серебристым отливом; тугие чёрные кожаные перчатки на руках; серьги с бриллиантами – неброские, но стоящие баснословных денег; тёмные волосы заплетены в косы и собраны тяжёлым узлом сзади, настолько большим, что он лежал на спине, и ни один волосок не выбивался из этой замысловатой причёски. Насколько отличалась эта дорогая, ухоженная женщина от вечно лохматой девочки, с которой Джинни училась в Хогвартсе!

- Скажи, – серьёзно спросила миссис Поттер, кладя руку на локоть Гермионе и заглядывая ей в глаза. – Ты счастлива? Ты очень изменилась.

В строгих тёмных глазах леди Малфой промелькнуло удивление – такое, какое бывало во времена учёбы, когда она не могла найти ответ в книге. Промелькнуло – и тут же вернулся безразличный холод.

- Знаешь, – медленно заговорила она, – иногда я вспоминаю Школу, все наши приключения, авантюры. Для нас это было хорошее время. Весёлое, яркое, несмотря на войну. Но я ни за что не променяю его на свою жизнь сейчас. Не променяю страшный последний на год первые шесть лет. Знаю, вы так и не приняли, что я вышла замуж за Драко и стала Малфой. Что вы видите, Джинни? Жестокий бизнесмен, серый кардинал, который может повлиять даже на правительство из бывших орденцов. Знаю, у Рона до сих пор руки чешутся отправить его в Азкабан. А я вижу его по вечерам, когда он, взлохмаченный, волосы спутались, рубашка смята, играет с детьми. Знаешь, он обожает детей, он их любит даже больше, чем я. Вот такая вот у меня жизнь, Джинни. Журналисты, наверное, дорого бы дали, чтобы сделать о ней репортаж. – Гермиона грустно усмехнулась. – Да, я счастлива.

- Тогда, может быть…

- Нет, Джинни. – Леди Малфой предупреждающе подняла руку. – Я же знаю, Рон, да и Гарри не особо будут рады Драко.

- Вот так, да? – с горечью спросила Джинни. – Оставляешь друзей ради него?

- Джинни, я оставила друзей ради него ещё во время войны, – покачала головой Гермиона. – За двадцать лет пора уже привыкнуть. Я люблю его, как бы странно это ни казалось. И он любит меня. Нет больше Золотого Трио. У вас теперь своя жизнь, у меня – своя. Может быть, в детстве я и мечтала о другой. Но детство давно закончилось.

Она улыбнулась, кивнула Гарри и Рону и, развернувшись на каблуках, направилась к мужу. Взявшись под руки, Малфои аппарировали. Джинни вздохнула, потёрла переносицу, царапнув по коже обручальным кольцом. И с улыбкой повернулась к своей семье. Гермиона была права: детство давно закончилось, и у них у каждого своя жизнь.