Экспедиция

в центральный горный узел Памира*

22 марта в Московском Доме ученых состоялся доклад о высокогорной экспедиции альпинистов в труднодо­ступный и малоизученный район Советского Памира — верховья ледника Сагран.

Экспедиция была организована Всесоюзным Комитетом по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР.

Начальник экспедиции заслуженный мастер спорта, действительный член Академии медицинских наук профес­сор А.А. Летавет, начальник штурма заслуженный мастер спорта скульптор Е.М. Абалаков и аспирант Географи­ческого института Академии наук Е.В. Тимашев рассказа­ли о том, как спаянный коллектив советских альпини­стов-исследователей в необычайно трудных условиях сурового рельефа заоблачных высот и жестокой непогоды проник в неисследованные области, совершил восхожде­ние на одну из крупнейших вершин Памира и внес значи­тельный вклад в науку, расшифровав этот, один из немно­гих уже, неясных уголков обширной территории нашей страны.

Мы попросили заслуженного мастера спорта скульпто­ра Евгения Абалакова поделиться своими впечатлениями об этой интересной экспедиции.

Вопрос: Почему Вы заинтересовались именно этим отдаленным и труднодоступным районом?

Ответ: Памир — величайший горный узел мира. Вы­сокогорная пустыня, плоскогория которой, выжженные солнцем, поднимаются до 4000 метров над уровнем моря, глубокие непроходимые ущелья с бешено ревущими гор­ными потоками, сложнейшие переплетения и нагроможде­ния хребтов, увенчанных вечными снегами, вершины ко­торых поднимаются выше 7000 метров, зной и холод, снежные бури и мировой минимум осадков — все это соче­тается на огромной площади в 14000 км².

Интерес и ужас вызывала эта суровая природа. Очень мало было сведений о ее тайнах. Впервые в 1871 году русский ученый-ботаник А.П. Федченко с высот Алайского хребта увидел северный барьер Памира — величествен­ный Заалайский хребет. Зоологу Н.А. Северцову удалось проникнуть дальше в глубь территории собственно Па­мира и описать некоторые восточные и центральные его плоскогорья. С запада по ущельям Дарваза к границам Памира в 1876-1899 годах, преодолевая огромные труд­ности, прошли русские исследователи В.Ф. Ошанин и В.И. Липский. Однако неприступный барьер огромного хребта, Который Ошанин назвал хребтом Петра Первого, загородил ему дорогу. Пробираясь по отвесным обрывам реки Мук-су, Ошанин достиг ее истоков и открыл язык огромного ледника, назвав его в честь первого русского ученого, увидевшего Памир, ледником Федченко. Липскому удалось обследовать западную часть хребта Петра Первого с юга и с севера до нижней части ледника Сагран. Этим в основном ограничивалось представление о Памире до Октябрьской революции.

Бурный рост молодых союзных республик после рево­люции необыкновенно ускорил освоение Памира. Памир, возвышающийся на территории Горно-Бадахшанской об­ласти Таджикской ССР, является источникам воды, жиз­ненно необходимой для республик Средней Азии, а недра его таят богатые залежи полезных ископаемых.

За десять лет, с 1928 по 1937 год, неведомый и страш­ный ранее Памир оказался освоенным не только в своей более доступной зоне плоскогорий и долин, но и в области самых недоступных горных узлов, покрытых вечными снегами и ледниками. Горя жаждой познания всех тайн белых пятен Памира, исследователи-альпинисты и ученые прошли и нанесли на карты огромные ледники, в том числе и величайший в мире ледник Федченко, вытянувшийся ледяной рекой на 77 км, поднимались на ледяные кручи хребтов и вершин.

В 1932 году была открыта высочайшая в СССР верши­на — пик Коммунизма, а в 1933 году молодые советские альпинисты, несмотря на отсутствие опыта высотных вос­хождений, решились на необычайно смелое восхождение и после длительной и очень трудной борьбы успешно под­нялись на эту вершину, вздымающуюся на огромную вы­соту в 7495 метров. На следующий год была покорена и вторая вершина Памира — пик Ленина (7127), а затем и еще ряд вершин, достигающих 7000 и превышающих 6000 метров.

К 1940 году советские альпинисты по количеству лю­дей, взошедших на «семитысячники», вышли на первое место в мире.

К настоящему времени почти все районы Памира уже изучены. Однако в наиболее приподнятых горных узлах остались еще неясные и неизученные уголки. Эти уголки, естественно, больше всего интересуют советских альпинис­тов-исследователей. Вот почему в прошлом году мы и стре­мились проникнуть в верховья ледника Сагран, в один из неясных районов северо-западного Памира и высочайшего горного узла.

Вопрос: Что препятствовало проникновению к вер­ховьям ледника Сагран?

Ответ: Советские люди проложили по обрывам узких ущелий и через заоблачные перевалы Памира немало шоссейных дорог и в том числе великий Памирский тракт. Протяжение этого тракта 730 км. Он пересекает весь Памир от плодородной Ферганской долины до одного из самых еще недавно оторванных от центра республики городов — Хорога; раньше по горным тропам каравану нужно было пробираться до Хорога месяц, а теперь маши­на пробегает этот путь за три дня. Однако " и сейчас маши­ны не подходят к снежным хребтам и самый сложный участок приходится проходить с караваном.

Два дня наши машины бежали от Душанбе на восток по шоссейной дороге, прорезанной в обрывах над мутными бурлящими потоками рек Вахш и Сурхоб до кишлака Джиргиталь. Горы громоздились все выше, и вот впереди показались снежные вершины западных отрогов хребта Петра Первого. Шоссе кончилось. Выше шли лишь узкие тропы.

Отсюда и начиналась увлекательная, полная роман­тики, походная жизнь экспедиции. Шум мотора сменился мерным звоном колокольцев и покачиванием вьюков наше­го верблюжьего каравана. XX век как бы ушел в далекое прошлое. Чем дальше на восток, тем теснее горы сжимают ущелье.

Путь нам преградила река Мук-су, приток Сурхоба. Единственное средство переправы — легкие салы, сделан­ные из бычьих шкур, надутых воздухом. На берегу было оживленно, так как колхозники сдавали хлеб государству, а речной транспорт здесь, пожалуй, самый быстрый. Маленькие плоты, тяжело груженные зерном, один за дру­гим отчаливали от берега, бурный поток подхватывал их и мутные волны грозно налетали на утлые сооружения. Проворно и смело управляли веслами опытные таджики-сальщики. Они самоотверженно вели ценный груз в реву­щем потоке меж грозных скал. С приключениями, но удач­но переправили и нас.

Немало еще преодолели мы переправ вброд через бур­ные речки, взбирались крутыми зигзагами на перевалы, придерживая вьючных животных за хвосты, переходили уз­кие каньоны по шатким мостикам, способным выдержать не более одного верхового, и на шестой день караванного пути достигли ущелья реки Сагран. Удушливая жара в выжженных солнцем ущельях сменилась прохладной тенью от зарослей арчи и березы. Здесь, в последнем лесу, близ ледника Бырс на высоте 2600 метров экспедиция раз­била свой Зеленый лагерь.

Выше тропу пришлось уже делать нам самим, но и это вскоре оказалось невозможным. Темными буграми выпирал ледник Сагран в широкую долину. Здесь простились с ка­раваном, перегрузив на себя и на наших носильщиков гру­зы экспедиции. Уже по обеим сторонам ущелья сверкали на солнце снежные вершины, но необыкновенно длинным" и однообразным казался путь по скользким ледяным бу­грам ледника, покрытым сплошным слоем шатких камней морены.

Впереди на юге возвышалась огромная отвесная стена снежной вершины. В честь русского ученого, первого ис­следователя долины Саграна, мы назвали ее пиком В. И. Липского. Под отвесными стенами этого пика, утомленные трудным переходом, отряды экспедиции уста­новили свои маленькие палатки. Ночью впервые термо­метр упал до -4°. Покрылись льдом и замолкли весело журчавшие днем ледниковые ручьи.

Дальше ледник изменил направление и путь пошел на восток. Вскоре сменился и характер ледника: стали исче­зать морены и вся обширная поверхность засверкала «арктическими» торосами ледяных сераксов. Сияли на фоне темно-синего неба и снежные купола окружающих вершин и острые рассеченные гребни. Встретились первые темные провалы ледниковых трещин, особенно много­численных на крутых перегибах ледника. Нужно было осмотрительно выбирать путь и очень осторожно двигаться вверх. Мы дошли до границы проникновения человека. Выше нужно было ориентироваться уже без карт.

Близ причудливых изломов огромного ледопада экспе­диция установила Основной лагерь, послуживший нам ба­зой для всей дальнейшей работы. Мы достигли высоты 4500 метров. Позади остался большой и нелегкий путь, впереди сверкали неизвестные снежные громады, манив­шие нас все выше и выше.

Вопрос: Что же Вы там увидели?

Ответ: Верхняя часть ледника Сагран оказалась на­столько сложной, что разобраться в строении ледника и окружающих его хребтов можно было лишь после большой работы, наблюдая с различных точек ледника окружаю­щие хребты и вершины.

Поражали его масштабы. Ледник достигал не менее двух с половиной километров ширины. Мощные леднико­вые притоки вливались и с юга и с севера. В самых вер­ховьях ледник резко сворачивал на север и уходил к са­мым мощным вершинам во всем бассейне. Две вершины особенно выделялись над остальными. В честь славных дат 30-летия Советского государства и 800-летия Москвы мы назвали одну широкую шатрообразную вершину, на­поминающую стену Кремля с башней, — пиком Москва, а вторую — пиком 30-летия Советского государства. Эти вершины, несомненно, замыкали самые истоки ледника. Но чтобы разобраться в их сложных очертаниях, нужно было проникнуть туда и подняться на одну из вершин.

Вопрос: Расскажите, как же проходило восхождение?

Ответ: Тщательная разведка, проведенная нами, не только подтвердила первое впечатление от грозных вершин, но и установила наличие огромных препятствий еще до начала штурма вершины.

23 августа одиннадцать альпинистов вышли из Основ­ного лагеря.

Уже вскоре путь пересекли широкие трещины, закры­тые сверху снегом. Переходя через одну из них, я про­валился и упал в трещину. Если бы не веревка, свя­зывающая меня с товарищами, развязка была бы траги­ческой. Но суровый опыт делает альпинистов предусмот­рительными и осторожными. Товарищи выдержали силь­ный рывок, и я повис во мраке трещины среди отвесных ледяных стен. При помощи дополнительно сброшенной веревки и предусмотрительно захваченной веревочной пет­ли я вскоре выбрался на поверхность ледника.

Выше трещины сменил хаос нагромождений огромного ледника. Ледяные выступы, мостики, стены переплелись с огромными провалами трещин и нагромоздили такой ла­биринт, что не только пробраться сквозь него, но разо­браться и отыскать путь среди глыб, готовых рухнуть, было очень сложно. Здесь помощь и поддержка друг другу оказались особенно необходимы.

Лишь миновали это, казалось, основное препятствие, как обнаружилось другое. Поднялось солнце и жаркими ослепляющими лучами залило горы. Темные очки защи­тили глаза от ожогов, но кожу лица и тело защитить оказалось труднее. Палящие лучи жгли сквозь одежду, становилось душно, и силы оставляли людей. Хоте­лось пить, но кругом сверкали снега и не было ни капли воды.

Блестевший на солнце ледяной склон горы уходил кру­то вверх. Даже железные шипы, набитые на толстые по­дошвы специальных теплых сапог, скользили на крутом льду. Надели стальные кошки, но и их острые зубья дер­жали ненадежно. Чтобы преодолеть склон, пришлось ле­дорубами рубить во льду ступени и шаг за шагом, медленно подниматься вверх, постоянно страхуя друг друга на веревках, закрепленных на крючьях, забитых в лед. На следующий день к вечеру мы уже были высоко над ледником и страшный ледяной склон был под нами. Из-за ближайших хребтов показались другие хребты, их бесконечные просторы, сверкающие ослепительной белизной снежных вершин, уходили в голубоватую дым­ку дали.

Вопрос. На подъеме вы встречали животных, птиц.

Ответ: Почти все живое осталось глубоко внизу.

В долинах и на склонах, покрытых горными лугами, мы встречали следы медведя и барса, наш охотник убивал кра­сивых горных козлов-кийков, видели мы много мелких грызунов, в ущельях парили орлы, а высоко среди камней и травы проворно бегали горные индейки-улары. Но на леднике среди камней можно было встретить лишь мышей, а еще выше — пауков, стрекоз, бабочек, большая часть которых погибала и лежала на снегу. Однако на высоте 5000 метров исчезли и эти представители животного мира. Лишь последний, самый упорный спутник — горные галки сопровождали нас до высоты 6000 метров, и едва не под­вели нас, поклевав значительную часть продуктов, остав­ленных на обратный путь. Но вот и галки покинули нас.

На Памире, в верховьях ледников Гандо, Гарно и Фортамбек,
высится этот пик, названный именем замечательного альпиниста-
исследователя Евгения Абалакова. Высота пика 6650 метров.
Фото Е. Тимашева

На маленьких площадках, устроенных среди скали­стых обрывов, мы установили свои палатки. Внезапно по­дул резкий холодный ветер, тяжелые облака закрыли горы, скрылось солнце и морозная туманная мгла окутала все вокруг. Началась горная буря.

Вопрос: Как вы боролись с непогодой?

Ответ: Первый день мы полагали, что это явление местное и скоро проходящее. Поэтому бодро пережидали эту неприятную неожиданность: для этих мест характерно преобладание ясной погоды.

На третий день стало очевидно, что широкий фронт урагана захватил весь район и нужно быть готовыми к упорной обороне. Снежная метель, шквальные порывы вет­ра, с воем и грохотом налетавшие на наши легкие па­латки, угрожали сорвать их в бездну или разорвать в клочья. Мороз достигал 26°, а в палатках доходил до 15°. Стенки палатки покрылись толстым слоем изморози. Она осыпалась на лицо и опальные мешки. Все леденело. Выле­зать из палатки было невозможно. Апатия и безволие мог­ли охватить людей, обреченных на вынужденное бездействие. Самочувствие ухудшалось и от приступов горной болезни, которая пришла вместе с высотой, пониженным давлением и резким недостатком кислорода в воздухе. Бо­лела голова, охватывала страшная слабость, мучила бессонница и жестоко пересыхало горло.

Но мы боролись. Готовили пищу на сухом спирте, вели записи наших наблюдений и даже иногда пели песни.

Вопрос: Знали ли о вас товарищи, оставшиеся внизу?

Ответ: Наши товарищи во главе с начальником экспе­диции А.А. Летаветом, неустанно наблюдавшие за нашим подъемом, уже имели основания беспокоиться о нашей судьбе. Для связи мы договорились подавать каждый вечер световые сигналы. Однако непогода нарушила на несколь­ко дней это обязательство, так как если бы даже удалось вылезти из палатки и зажечь факел из лент кинопленки, то плотная завеса тумана скрыла бы свет.

На пятый день ветер немного стих, и товарищи, с нетер­пением ожидавшие внизу нашего сигнала, стали думать о возможности нашего спуска.

Но мы решили бороться. Для этого часть товарищей должна была спуститься вниз, оставив излишки своих продуктов остальным, и обеспечить таким образом их даль­нейшую работу. Как ни тяжело альпинистам уходить от возможно близкой победы, но дисциплина и интересы дела и коллектива заставляют переломить себя. Пять человек ушли вниз. Шестеро продолжали борьбу. Оказалось воз­можным подать сигнал. Из черной глубины блеснул ответ­ный огонек. Связь вновь была налажена. Восхождение продолжалось.

На седьмой день вновь скрылось солнце, порывы снеж­ной бури опять начали хлестать по лицу и пронизывать нас морозными вихрями сквозь теплую одежду. То прижи­маясь к отвесным стенкам, то вновь пробираясь по обледе­нелым и заснеженным скалистым гребням над обрывами, в два километра глубиной, шесть альпинистов упорно под­нимались вверх. Но слабость охватывала восходителей все больше. У многих начали мерзнуть ноги. А впереди видны были лишь туманные вихри... Пришлось повернуть вниз. Еще одна морозная ночь.

Морозное, с прояснением, утро. Снова надежда и снова борьба. По рыхлому сыпучему снегу переползая скрытые трещины, прошли по узкому снежному карнизу и широким снежным полям самых истоков ледника Сагран к восточно­му гребню вершины. Питание позволяет использовать еще один день. Этот день должен решить, победим мы вер­шину или нет. Сквозь расходящийся туман луна осветила стенки расставленных палаток. Ночь морозная, но ясная.

Ранним утром в жестокий мороз три альпиниста (ма­стер спорта, партизан Отечественной войны Евгений Ива­нов, альпинист-географ Евгений Тимашев и я) вышли на штурм вершины 30-летия Советского государства. Двумя часами позже трое оставшихся (мастера спорта М. Ануфриков и А. Гожев и заслуженный мастер спорта и кино­оператор экспедиции А. Сидоренко, самоотверженно сни­мавший на пленку восхождение) вышли на соседнюю бе­зымянную вершину с целью заснять заключительный этап восхождения.

Сыпучие крутые скалы надолго задержали нас. Перед выходом на гребень вершины я услышал сзади шум падаю­щих камней и затем легкий вскрик.

Мгновенно укрепившись за камнем, я принял на себя такой рывок, что был прижат к земле. Веревка долго не ослабевала и лишь спустя значительное время ко мне, при­храмывая, подошел Тимашев. Все объяснилось: сорвался Иванов и, падая, увлек Тимашева, который быстро начал скользить по крутому льду. Я задержал Тимашева и этим спас положение.

Когда вышли к скалистым стенам восточного гребня вершины, нашему очарованному взору открылись небыва­ло величественные панорамы. Среди легких силуэтов ог­ромных вершин, стоящих над глубоким провалом ледника Фортамбек, вздымалась эпически спокойная величавая вершина — пик Коммунизма. Ожили далекие воспомина­ния: я отчетливо представил себе, как 14 лет тому назад, обагренный заходящим солнцем, я стоял на вершине высо­чайшей точки Советской земли и переживал радость по­беды.

С новой силой мы полезли вверх. С соседней вершины мельчайшие точки — наши товарищи, что-то кричали нам, но слов мы не могли разобрать. Преодолевая один скалис­тый выступ за другим, мы как по стенам старой разрушен­ной крепости над зияющими километровыми пропастями, в которых клубились облака, метр за метром поднимались вверх. Гребень стал отложе, кажется, нет больше препят­ствий, хочется бежать, но неожиданно из-за скал показал­ся крутой и острый ледяной гребень и надолго задержал нас. Еще выступ и вот вершина, выше которой уже толь­ко небо!

Наши альтиметры показали высоту 6440 метров. На во­сток рядом с нами возвышается белый гордый острый ко­нус пика Москва. Это необыкновенной красоты вершина, нужно полагать, достигает высоты 7000 метров.

Через три дня мы вновь были внизу в Основном лаге­ре. Тепло встретили нас товарищи, с беспокойством и нетерпением ожидавшие нас. Несмотря на перенесенные ис­пытания, мы чувствовали себя бодро и радостно.

Вопрос: Каковы по Вашему мнению итоги экспеди­ции?

Ответ: Тщательное обследование верховьев ледника Сагран и восхождение на пик 30-летия Советского государ­ства, которое явилось значительным вкладом в достижения советского альпинизма, позволили составить точную схему верховьев ледника Сагран и окружающих хребтов и вер­шин. Эта схема точно устанавливает взаимную связь трех ледников: Сагран, Шини-бини и Гандо, которая до этого была неясна.

Впервые на таких высотах в условиях жестокой непо­годы был заснят кинофильм, отражающий работу экспеди­ции. Оператор кинохроники Зенякин и кинооператор, за­служенный мастер спорта Сидоренко приложили все уси­лия, чтобы рассказать о заоблачном спорте народам нашей Родины.

Е. Абалаков готовился к экспедиции на пик Победы, но тра­гическая смерть помешала осуществлению его грандиозных пла­нов новых битв с непокоренными горными вершинами.

Являясь одним из создателей советской школы альпинизма, Е. Абалаков был страстным пропагандистом ее прогрессивных ме­тодов. Примером служит его статья «К заоблачным вершинам», опубликованная в журнале «Наука и жизнь». Повествуя в ней об экспедиции на югснзапад Памира, Е. Абалаков стремится популяр­но рассказать о технических приемах альпинизма. Кроме того, он вспоминает интересные моменты прежних походов, как бы под­водя итоги своей альпинистской деятельности.