На вершину Казбека 2 страница

Только спустился к снегу, как едва удалось укрыться от камнепада. По снегу спустился быстро. Слева обнару­жил более удобный кулуар. В три часа внизу. Отыскал наи­более удобный путь: вначале — у правого берега, затем резкий траверс к левому скальному гребешку и внизу выход к середине ледника. Ни разу не попалось сколько-нибудь значительной трещины. В 4 час. 30 мин. в лагере.

Слегка обгорел. Но настроение хорошее: спина прошла.

Второго отряда еще нет. Они пришли уже совсем к ве­черу. «С востока пути для восхождения нет. Южный гре­бень смыкается с вершиной неблагоприятно» — вот их резюме.

Дополняю свою глазомерную съемку. Сплю в палатке.

11 августа. Начало штурма Патхора.

Проснулись в шесть часов.

Вышли в 7.30. Наша тройка (Женя Иванов, Саша Си­доренко и я) идет первой. На половине пути занялись из­готовлением шторок для защиты лица, и нас обошла даже группа Потаповой. Но затем мы обогнали ее и другие группы и пришли в цирк вместе с первыми.

Время 12 часов. Безветренно и жарко. Раскинули ла­герь. Распределили продукты. Варим без перерыва. Снег топится на солнце. Нашли и воду.

Окончательное распределение по тройкам. (Ярость Толи Багрова — он в группе Потаповой.)

Ночь на снегу.

12 августа. Выход в восемь часов. Идем первыми. Мне трудно идти из-за ушибленной позавчера ноги. На­дежда, что новый ботинок тереть рану будет меньше, не оправдалась. Рюкзаки тяжелы, хотя мы значительную часть полученных продуктов оставили в лагере. Ребят му­чает одышка.

За 1 час 15 минут преодолели склон и вышли на гребень в новом месте, правее прошлого подъема. По снежному склону решили обойти первый жандарм, рассчитывая на кальгаспоры. Однако забрали высоко. Склон оказался ледяным и мы с трудом прошли на кошках над берг-шрундом.

В расчете обойти крутой участок скал по карнизам, сняли кошки и вышли на скалы. Они оказались сложны и сыпучи. Потратили много времени и усилий, прежде чем вылезли на верх гребня. По снегу, конечно, подниматься было бы проще. Поэтому, когда остальные три тройки под­нялись на перевал, мы им посоветовали пересекать склон ниже и подниматься к гребню по снегу.

Дальше гребень состоял больше из крупных осыпей со скалами. В верхней части этого участка мы обошли его справа и преодолели боковые гребешки. По сыпучим ска­лам большого кулуара и осыпям вышли на седловину.

На северо-западной стороне гребня нашли отлогий участок осыпи. Но потребовалось два часа, чтобы устро­ить на ней горизонтальную площадку для палатки. Осталь­ные участники восхождения (три тройки) показались на склоне значительно позже и начали устраивать бивуак не доходя до гребня.

Подкрепляемся рыбными консервами и густейшим су­пом с клецками системы Жени Иванова. Доесть не смог­ли. Саша Сидоренко ест мало — вынужден назначить себе диету.

Хороши окружающие панорамы. Все шире раскрыва­ются горизонты необозримых хребтов и мощнее подни­маются на юге монолитные вершины Маркса и Энгельса.

Левее конусообразная вершина. По контурам очень напо­минает К² в Каракоруме. Взял азимут — 145°. Ночью спим плохо. Пересыхает горло.

13 августа. Утром ребята есть ничего не хотят. Сва­рил кисель. Он очень хорош и всегда идет с аппетитом. Вышли в девять часов.

Женюшка Иванов совсем «растерялся». Потерял мои нитки с иголками и кассету. Вообще его торопливость ста­новится опасной. Вчера он поймал на свою голову неболь­шой камень, спущенный Сашей. Удачно еще что увернулся от большого камня и что голову отчасти предохранили защитные очки. Моя перевязка, видимо, тоже удачна. Се­годня боли Женя уже не чувствует.

Обход крутого гребня начали с левой стороны. Справа он падает отвесной стеной. По скальным с осыпью карни­зам сравнительно легко поднялись на гребень. Лишь в верхней части небольшая стенка доставила мне неприят­ные переживания, которые усугубила заклинившаяся в скалы лейка.

Остальным группам в начале движения указан путь. Мы же опять перешли на правый склон. Острыми башня­ми высятся над нами два основных жандарма. Обходим их справа по наметившемуся карнизу, на который я в це­лях разведки предварительно сходил и уверился, что об­ход вполне возможен. Двигаемся к седловине.

Вдруг слышу крик Иванова: «Саша, держи!» и шум падающих камней.

Прижался, как мог, к скалам.

— Ну как, все целы?

— Ничего, сейчас поднимусь...

Это упал Женя Иванов, поскользнувшись на обледене­лом снежнике. Все кончилось благополучно.

На гребешке ребята воздвигли еще один тур.

Обходим многочисленными гребешками и кулуарами жандармы и к пяти часам опять выходим на перемычку под последнюю стенку. Через час готова неплохая площад­ка. Но лишь через два часа медленно подтягиваются остальные связки.

Я использую время и разведываю проходимость по­следней стены. По глубокому кулуару пролез в верхней части «расклинкой» и далее по сыпучим скалам влез на гребень.

Вот он, путь к вершине!

Но он, видимо, не так прост, как хотелось бы. Впереди еще каверзный гребешок, длинный снежный гребень, мо­жет быть, ледяной. И скалы у вершины тоже не малые. В общем препятствий порядочно.

Внизу меня хватились — кричат! Спустился удачно. С аппетитом подкрепился супом, жареной колбасой и чаем. Настроение хорошее.

Ночь прошла плохо. Душно.

14 августа. Многие почти не спали: болело горло от пересыхания и поднялись утомленными.

Пока собирались, время подобралось к девяти. Вышли налегке. По спущенной еще вечером веревке быстро под­нялись по кулуару. Пересекли широкий кулуар в обход нависающего снежного карниза и по сыпучим скалам взошли на гребень.

Хотя идем налегке, но самочувствие у ребят неважное. Саша ослаб от диеты и бессонной ночи. Женя Иванов чув­ствует себя лучше.

Я попытался обойти гребешок справа — безуспешно. Полез через верх — сложно. Тогда двинулись по снежнику слева. Я страхую сверху. Обошли первый выступ. Дальше пошли по гребню без труда.

По снежнику двигаемся на кошках. Мне мучительно наступать на больную ногу. По крутым склонам могу под­ниматься лишь спиной к склону. Идем медленно. Но весь снежно-ледяной гребень прошли все же за 45 минут.

На скалах сняли кошки и взяли их с собой на случай, если к высшей точке придется подниматься по ледяному гребню.

Скалы не крутые и крайне сыпучие. Метров через 50 я вышел на гребень. Скорее влево. Еще немного, и я на вершине Патхор! 12 час. 20 мин.

Вот он, действительно высший, третий на юг выступ гребня вершины. На восток — карнизы. Особенно огромен карниз со среднего выступа. Кругом бескрайние хребты и сплетения ледников...

Ребята кричат «ура!» Женька в восторге мнет Сашу, а затем бросается на меня и целует жесткой щетиной вме­сто губ в рану моих губ. И все же приятно.

С вершины открылись величественные панорамы и без­брежное море хребтов, увенчанных вечными снегами.

На севере в облаках кутались вершины, обрамляющие с юга ледник Федченко. На юге возвышались складки Шугнанского и Шахдаринского хребтов с резко выступа­ющими массивами пиков Маркса и Энгельса.

За ними далеко были видны вершины Гиндукуша и Каракорума. Необыкновенная ясность воздуха, незасоренная нередкой здесь дымкой «афганца», позволила рассмот­реть столь отдаленные вершины.

С вершины особенно ясна была интересовавшая меня схема ледника Марковского.

Изучаю систему перевалов и ледников. Делаю схемы и зарисовки. Снимаю панорамы, снимаемся сами. Женя сложил большой тур. Поднимаются и остальные связки, ободренные нашими победными криками. У всех вид не очень «изящный». Особенно горы обезобразили Марусю Потапову.

Без аппетита поели рыбных консервов, вложили запи­ску о восхождении и, пробыв на вершине два часа, начали спуск. Даю предупреждение группам спускаться как мож­но осторожнее.

Связка Белецкого (пострадавшего в этот день) вышла на снег, а первая связка уже достигла скал.

Болит нога. Вот и мы сняли кошки у скал. Движемся медленно. Часто ждем, чтобы не сбросить камни на нижеидущих.

Часам к четырем спустились в лагерь. Поужинали ки­селем и залегли.

15 августа. Спуск начали последними в одиннадца­том часу. Погода портится. Облачно, падает снег. Идем по знакомому пути.

Часто ожидаю, пока спустятся предыдущие. Наблюдаю за их спуском. Плохо идет Кельзон. Шлягин страхует хо­рошо и идет неплохо.

Последний перед лагерем перевал гребня. Слева сидит связка Кельзона, пьют воду и приглашают нас. Иванов говорит, что по гребню хороший путь (Это его свойство — быстро решать, недостаточно убедившись.)

Оказывается, отсюда идет путь Багрова! Я ужаснулся. Когда он вскользь говорил мне вчера о своем варианте подъема на гребень — я не мог и подумать о том, что путь этот выбран по стене над кулуаром! Теперь все стало ясно. Худший путь трудно было выбрать.

Ругая Багрова, который своим «Вариантом» не только задержал группы, но и подверг их серьезнейшей опасно­сти — пошли этим путем. (Две связки уже спускались здесь по веревкам, взятым у нас и нам нужно было их снимать.)

Я иду последним. Обрезал остаток закрепленной верев­ки. Решил спускаться на карабине. Но прошел лишь пер­вую часть — попал на наклонные плиты. Под стеной ве­ревка из помощника стала врагом: соскальзывала вниз. Пришлось освободить карабин и закинуть страховую ве­ревку за выступ. Пуховая куртка, рюкзак и веревка меша­ют лезть и отбрасывают от скал. Задыхаясь, с трудом добрался до ребят!

Наконец старый знакомый путь. В лагере забрали оставленные продукты и двинулись вниз. Спускаемся с расчетом не обрушить друг на друга камни, которые посто­янно валятся из-под ног.

Группа Багрова проскользнула уже до плато. Группа Белецкого вышла на снег.

По снегу проложена целая тропа. Больная нога сколь­зит и при этом мучительно ноет. Идем медленно. Ручей. Хорошо бы как следует напиться, но легко застудить боль­ное горло.

У лагеря меня окружили и все целуют колючими бородами. Прошу только, чтобы не в губы.

Первая горизонтальная площадка. Часть ребят решила идти вниз, часть осталась здесь, намереваясь сходить на следующий день на пик Клунникова.

Мы пошли вниз, дополнительно груженные общест­венным грузом. Я прошу Иванова идти медленнее: от­крылось много новых трещин. Наконец лед. Надеваем кошки.

У поворота вправо Иванов вдруг решил идти не тем путем, который предложил я.

Зная, что лед подтаял, и мой путь был хорош, я отдал ребятам веревку и, заявив, что не хочу портить кошки по морене, пошел один. К языку ледника пришел, конечно, намного ранее других. При встрече с ребятами разговоров не возникло.

В лагере с удовольствием подкрепились жиденьким киселем.

Сделал рисунок гор и остался не удовлетворен им. Спим, впервые раздевшись до трусов.

16 августа. Хороший сон. Лежим в палатке, нагретой солнцем. Ведро мясного супа приводит всех в окончатель­но хорошее настроение.

Пошел рисовать и выяснил, что краски оставил в Зе­леном лагере. Сделал рисунок карандашом.

В три часа вышли. Много раз отдыхаем. Забавный брод ребят у морены. Наш с Сашей вариант — по красивой до­линке.

Вечером в лагере. Пришел Ширимбеков, очень уста­лый. Кийков нет.

Спим в палатке очень хорошо.

17 августа. Отдых. Долго спим, готовим обед и обиль­но подкармливаемся. Холодновато. Облака часто закры­вают вершины. Пик Патхор побелел от свежевыпавшего снега.

Снял повязку с ноги и убедился, что рана громадна, как я буду двигаться вниз — непонятно.

Пришли остальные ребята. Побывали на пике Клунникова и довольны. Толя Багров опух, но бодр по-прежнему. Маруся Потапова пришла позже: вид неузна­ваемый.

Производственное совещание. Итоги пройденного, пла­ны и прогнозы на будущее. Завтра начинается эва­куация.

Спим опять на своем старом месте.

18 августа. Саша Сидоренко, Белецкий и Шлягин ушли часов в девять.

Пока завтракали и распределяли груз, время подошло к 11.30. Все идем с солидной нагрузкой. Нога болит. Иду медленно.

Уже вблизи «Лошадиного лагеря» встретился с носиль­щиками. Они сообщили, что Иванов упал и сильно разбил висок. В лагере Маруся и Иванов (остальные ушли во вто­рой рейс). Женя Иванов лежит в тени у камня. Голова пе­ревязана как у индуса. Самочувствие неважное.

Готовим обед. К шести часам пришли ребята из второго рейса. Обед, и в семь часов отправление вниз с караваном из четырех лошадей.

Последние километры к селению Патхор проходим уже в темноте. Табор на поляне. Заросли смородины. Чай и сон в теплой приятной долине.

19 августа. Утром молочный завтрак и в путь.

Броды по мелкой воде на лошадях. Ожидание машины, и мы вновь на базе в Байкале.

Занялся писанием статей. Суматоха с отчетностью отъезжающих. Прощальный ужин. Песни.

Сплю один у дорожки.

21 августа. Утром все небо в облаках.

После завтрака направились в сельсовет. Там райконференция. Интересное зрелище. Долго ждали конца вы­ступлений. Договорились о выделении нам семи ишаков и четырех лошадей с четырьмя погонщиками для дальней­шего продвижения.

Пришли гости из ботанического сада. На ужин — уха из рыбешек, выловленных самими ребятами.

Женю знобит, приуныл паренек. Ночью ветер и дождь.

23 августа. Караванщики не пришли для заключе­ния договора.

Продолжается дискуссия между Ивановым, Машей и Белецким. Маша настаивает на поездке Иванова в Хорог на рентген (опасаемся трещины черепа). Я, наконец, уго­ворил Женю. Сесть на машину не смогли.

24 августа. Охота за машинами продолжается, но пока безуспешно.

Сделал на память зарисовки типов таджиков. Часа в два, наконец, Маруся и Женя уселись в машину.

К вечеру подъехали из Хорога Саша и Володя. Много новостей. Обсуждаем варианты нашего будущего пути. Остановились на первоначальном варианте с новым кон­цом — поездкой по Пянджу.

Читаю первые письма из Москвы.

25 августа. Утром заморозок. До обеда ребята чита­ют газеты.

Я составляю схему ледника Марковского.

После обеда упаковываем и зашиваем вещи. Пришли Давлят и Сулейман. Принесли выпеченные лепешки.

Каравана пока нет. Отправили Сулеймана за верблю­дами.

26 августа. Погода испортилась. Показался караван: три ишака и три лошади. Начинаем сборы.

Часам к трем подъехали на машине и наши «больные» (Женя с Марусей). Итак, снова все в сборе. Очень удач­но! Все вещи быстро уложили на машину, сели сами, и чудесно доехали до моста. Караван пошел своим ходом налегке.

Устроили обед среди зарослей ивы и облепихи. В пять часов нагруженный караван уже из пяти лошадей, трех ишаков и верблюдов двинулся вверх по ущелью. Тропа плохая: по руслу речки или по крутым склонам. К вось­ми часам дотянули до урочища Кахга и встали на ночлег.

Сготовили суп и чудесный компот из смородины. Спим на палатках. Ночь не очень холодная.

27 августа. Поднялись рано, но вышли лишь в де­вять. Тропа пошла отложе и лучше. Давлят-бек все охо­тится. Видели его спускающимся со склона, но затем он исчез.

Караван продолжал движение вперед. Тропа свернула с юго-западного направления в левое ущелье прямо на юг. Остановочка у кишлака. Пьем молоко и фотографируем оригинальные типы женщин высокогорного кишлака.

Женя Иванов решил задержаться и пойти навстречу Давляту. Мы продолжаем движение вперед. Солнце греет хорошо, но холодный ветер частенько излишне освежает (идем без рубашек).

Сзади выстрелы, затем машут белым платком.

До перевала осталось километра два. Увидел пик Кар­ла Маркса. Он оказался ближе и значительнее.

Прошли за шесть часов километров 10-12.

Высота 4500 метров. Хорошая трава и выпасы кута­сов. Ночь холодная. Саша замерз, даже завернувшись в палатку.

28 августа. Вышли в 10 часов. Я иду впереди. До перевала километра три — отлогий подъем.

Я на перевале. Лезу на вершинку справа.

Снял грандиозную панораму на пики Маркса и Энгель­са и зарисовал их. Километра два догонял потом ушедший караван. Спуск очень отлогий. Вначале шел в южном направлении, затем соединившись с широкой долиной, идущей от перевала Джиланды, пошел на юго-запад.

У летовки обед. Толя Багров пожадничал, купил полтора ведра молока и сжег полтора ведра манной каши. Оную кашу так и не съели. Повар получил «по заслугам».

Вышли на широкую и плоскую долину Шах-дары. Прошли еще километра два вверх и остановились на ноч­лег у развалин интересной постройки.

Приятный вечер. Высота 3700 метров, но тепло. Горя­чий серный источник, купание в темноте. На ужин чудес­ный плов из кийка. Сон на палатке.

29 августа. Утром опять купанье в серном источни­ке. Выход в 10.30.

Караван движется вверх по широкой долине Шах-да­ры. Брод. Ущелье Реджиса. Караван идет по правому бе­регу, мы — по левому.

У слияния Шабоя (правый) и Хацака открылась гран­диознейшая стена пика Энгельса. На берегу Хацака на зеленой лужайке раскинули лагерь. Время 3.30. Высота 4000 метров. Лагерь имеет солидный вид: вытянулись в ряд восемь палаток. Иванов варит убитого им улара.

Вечером совещание. Завтра выход на разведку.

30 августа. Встали с рассветом, в 6.15. Быстро соб­рали рюкзак, и в семь часов вышли.

Долина Хацака поднимается отлого. Я считаю шаги и делаю глазомерную съемку. Женя Иванов и Вася Жогов поочередно несут рюкзак.

Долина повернула к востоку. Показалась западная сте­на плато и пик Маркса.

Завтрак у коша. Таджичка с чудесным сынишкой принесла молока. От коша прошли еще километра три.

Поднялись на левый склон, откуда открылся хороший вид на южный цирк. Спутники отдыхают. Я делаю съемку ледников и зарисовки. В 1 ч. 45 мин. спуск вниз.

У коша закусили и за 1 час 40 минут дошли до нашего лагеря (а на подъем ушло четыре с половиной часа).

Итоги нашей разведки не очень утешительны: вполне безопасного пути не обнаружили, но есть вполне возмож­ный — по узкому леднику прямо на плато.

1 сентября. В 10 часов вышли с караваном по доли­не Хацака (все, кроме радистов).

В 2.15 раскинули лагерь под стеной плато пика Маркса. Кругом пастбища, несмотря на высоту 4700 метров.

2 сентября. Утром Багров, Тихонравов и Потапова пошли на разведку в западный цирк.

Около девяти я, Семенов и Белецкий двинулись в восточный цирк. За 1 час 45 минут вышли в него по от­логому леднику. Лишь в верхней части встретились трещины.

Высота 5360 метров. Выход на плато по висячему лед­нику в средине северной стены плато возможен. Трудны лишь сбросы в нижней части ледника. Но этот путь бе­зопаснее любого другого (с нашей стороны). За час спу­стились к лагерю.

Толя Багров пришел лишь поздно вечером. До вершин­ки не добрались. Обход на плато с этой стороны длинен и труден.

Рисовал пик Маркса, но не окончил: зашло солнце и акварель немедленно замерзла.

Ночка весьма прохладная.

3 сентября. День сборов к штурму пика Маркса. Толя Багров не в шутку обиделся, что его «предали» и не дали достаточного отдыха.

В 3.45 выходит группа в составе Иванова, Сидоренко, Белецкого, Багрова, Семенова, Угарова, Давлята и меня. Рюкзаки тяжелые.

В 6.10 пришли к лагерю на леднике вблизи скал. Под­крепились мясным супом и киселем.

Долго не могли заснуть.

4 сентября. Вышли в восемь часов. Кошки надели на солнышке.

Лавируя между трещинами, подошли к сбросам вися­чего ледника. Вблизи сбросы оказались отвесными. Я на­чинаю долбить путь по наклонной ледяной трещине. Баг­ров и Иванов упорно отстаивают свой вариант: ледяной желоб под сбросами.

В конце концов, я даю согласие на их вариант и начи­наю рубить ступени в ледяной стене. Багров, несмотря на наш протест, начинает рубить ступени ниже. Вырубив до первой площадки, я спускаюсь вниз за рюкзаком и крючь­ями. (Багров закрепился выше.)

Я спешу с крючьями. Идет Давлят. Слышу, как Саша кричит Давляту: «Не становись на колени!»

И вдруг крик Давлята: «Ой... падаю!..»

Думаю только о том, чтобы задержать Давлята (он не­опытен и при падении будет совершенно беспомощен). Решаюсь принять на себя рывок, хотя недостаточно закре­пился. Натягиваю веревку. Давлят срывает меня. Падаю, стараясь затормозить ледорубом и не зацепиться кошка­ми... Но на более отлогой части зацепился кошкой и пошел боком, а затем и вниз головой. Сорвал Сашу. Потом вып­равился и задержался.

Подоспевшие товарищи освободили меня от сдавившего горло и грудь рюкзака. Встал. Все как будто в порядке. Жгучая боль лишь в кисти правой руки. Пальцы гнутся, но с трудом. Посмотрел на Давлята: цел! только жалует­ся на боль от рывка веревки. Решили отправить его вниз по легкому пути (чему он, видимо, был рад).

Боль в руке усиливается. Рука быстро пухнет. Женя Иванов и я берем от Давлята палатку и начинаем подъем.

Правая рука у меня не работает. Поднимаюсь на ве­ревке на левой. Крутой ледяной склон над сбросами.

Толя предлагает лезть прямо на бросы.

Белецкий благоразумно предлагает идти вдоль тре­щины влево. Вышли из-под сбросов. Чувствую слабость, видимо, от травмы.

Выходя по натечному льду я поскользнулся и сшиб на себя огромный кусок льда, имевшего форму гигант­ской сосульки. Удачно! Она скользнула по рюкзаку и лишь слегка по голове. Женя удержал меня на веревке.

Стало отложе. Много трещин. Некоторые очень глу­боки. Переходим по ненадежным ледяным мостам. Помо­гают кальгаспоры. Поднялись на плато.

К пяти часам подошли к подножью юго-западного гребня. На осыпи и скалках сделали площадки.

Мы (два инвалида) сделали площадку скорее, чем группа Багрова, хотя они пришли первыми. Группа Бе­лецкого поднялась значительно позже.

Ночь вначале теплая, под утро прохладная. Высота 5900 метров. Увидели во всей красе мощный Гиндукуш.

5 сентября. Погода неважная. Все затянулось обла­ками. Долго готовим завтрак. В 12 часов вышли. Вначале по снегу и льду, затем по скалам. За два с половиной часа поднялись на 300 метров и устроили бивак на последних скалах. Погода ухудшилась. Пошел снег. Видимости — никакой. Пообедали и спать. Высота 6200 метров.

6 сентября. Погода плохая. Туман. Снегу на­сыпало около четверти метра. Палатка заиндевела из­нутри.

Не надеясь на скорое улучшение погоды (высотомер за ночь поднялся на 60 метров) решили идти на штурм вершины.

Вышли в 9.40. Мороз. Пурга. По заснеженным осыпям и скалам юго-западного гребня прошли первый перепад. На втором у меня очень замерзли ноги. Долго «откачи­вал» их маятниковым способом и с трудом надел утепли­тели. Сказал, чтоб тоже сделал Иванов. Тот упорно не хотел надевать, но потом сдался и надел.

Мерзнут руки и лицо. Особенно беспокоюсь о руке Иванова. На наши больные руки — он на левую, я на правую — надели по носку.

Скальный гребень длинен. Женя Иванов идет на кош­ках. У начала ледяного гребня и поворота его к северу кошки надели все. Я успел чуть перекусить.

В редкие разрывы облаков показывается вершина и две идущие впереди фигурки Толи Багрова и Саши Сидо­ренко. Пытаюсь сфотографировать, но из-за больной руки выходит плохо.

Наконец, острый гребень вершины пика им. Карла Маркса! Обходим скалы справа, и неожиданно высшая точка — за ветром и очень уютная. Время 13 час. 30 мин. Видимости, к нашему большому огорчению, никакой.

Высота вершины по нашему альтиметру 6900 метров. (Он сильно преуменьшает. Истинная высота несомненно не менее 7000 метров.)

Поднялась последняя связка Белецкого. Аппетита почти ни у кого нет. Только я и Толя Багров наседаем на рыбные консервы.

Голова не болит, но чуть тяжелая от непереставаемой жгучей боли в руке (очевидно перелом).

Оставили записку о восхождении в большом туре. Вниз пошли резвее. Задерживает группа Белецкого. По снежнику группа Багрова — Сидоренко пошла вперед.

Снегопад усилился. Ветер тише. Облака разорвало и выглянуло солнце. Воспользовался и сделал съемку.

В лагере в пять часов. Женя Иванов чувствует себя плохо, ничего не ест.

Пьем чай со смородиной. У меня аппетит хороший.

Ночь морозная.

7 сентября. Утро ясное и морозное. Я вылез из па­латки раньше, чтобы пофотографировать, но больших перс­пектив не открылось. Больная рука мерзнет.

Вышли в девять часов. Первые скалы обошли слева. По снежнику и скалам спустились к первому лагерю в 12 часов, забрали оставленные здесь продукты и вышли на ровный ледник. По нему пошли на юг к Пянджу. У первой воды закусили. До языка ледника оказалось километров де­сять тяжелого пути по кальгаспорам. Язык ледника — в виде высоких эффектных сераксов.

Левее — еще два ледника, очень мощных, состоящих из сераксов. Самый левый обрывается огромным ледопадом. Над ним мощная вершина.

Высота 4940 метров. Длинный моренный путь закон­чился обрывом. Обходим справа по крутой осыпи (300 метров).

Восхождение окончено. Сфотографировались и неодно­кратно перецеловались.

После слияния двух речек подошли к кошу на хорошей зеленой поляне. Тепло. Неплохой ужин, молоко, чудесный сон в палатке и лунная ночь.

8 сентября. Толю Багрова послали вперед (в семь часов) с радиограммой Левченко о нашем благополучном спуске. (Опасаемся, как бы они, встревоженные плохой погодой, не начали спасательные работы.)

Вышли в восемь часов. Тропа вдруг резко пошла вверх по правому склону. Вверху раздается крик. Высоко над собой видим маленькую фигурку Багрова. Неужели туда лезть? А лезть пришлось метров.400. Жарко. Наконец вниз.

Вышли на склоны Пянджа. Открылись изумительные панорамы Гиндукуша, Пянджа, острова афганских киш­лаков.

До шоссе шли около пяти часов. Попутная машина, очень кстати — довезла до заставы. Теплая встреча погра­ничников. Интерес к нам и нашему восхождению по­вышенный.

Чудесное мытье в Пяндже, обед, арбузы.

Связь с нашим лагерем налажена. Володя Тихоправов жаждет восхождений!

Спим в палатках, растянутых среди деревьев сада, под шум листвы.

Альпинисты спускаются к долине Пянджа, вдали дымится Гиндукуш

9 сентября. Солнечный день. После завтрака греем­ся на берегу Пянджа, приводим все в порядок, читаем га­зеты.

Саша и Женя Иванов сражаются в шахматы на ар­бузы. Сегодня проигрывает Женя (видимо потому, что ре­шил играть «умненько»).

После обеда провели беседу об альпинизме и о задачах нашей экспедиции. Продемонстрировали все снаряжение. Сидоренко и Багров показали некоторые приемы на прак­тике. Получилось интересно и убедительно.

Вечером два пограничника вызвались проводить нас к нарзанному источнику. По дороге рассказали много инте­ресного из пограничной жизни.

Вечер ветреный и мрачный. А рука все болит.

10 сентября. Выход утром не состоялся, ибо обе­щанные председателем колхоза ишаки не пришли. Томи­тельное ожидание.

Наконец, к половине четвертого навьючены три иша­ка. Тепло распрощались с личным составом комендатуры. Только вышли — начальник заставы кричит: «Обед готов! Пообедайте!» Ну, слабые сердца не выдержали, и мы пообе­дали. Еще раз прощанье — и пошли.

Простились с гостеприимной долиной и вошли в ущелье Вранга. Большой подъем. Узкое ущелье. Пло­хая тропа над обрывом. Маята с ишаками; они валятся под обрыв и мы едва успеваем их удерживать. Рюкзаки пришлось взять на себя. Крутой и длинный подъем.

Вечереет. До коша пять часов ходу. Идем в потемках. Наш старик-караванщик чудесно знает каждый поворот тропы.

Брод через приток слева. Хорошая поляна, кош. Ужин из кийка и сон. Высота 4200 метров.

11 сентября. Свежее утро. Вышли в 9.30. Долина стала шире, много осыпей. Справа обошли два водопада и речку, ведущую к перевалу Хаут. Выше, с ле­вой стороны, заметили ледник.

Залезли с Толей Багровым повыше и увидели пик Маркса и всю окружающую систему. Я сделал съемку. Дорога на перевал оказалась совсем не такой, как утверж­дал Толя. Он сконфужен.

Опять взвалили на себя рюкзаки, так как ишаки совсем отказались идти. Втянулись, видимо, крепко: с тяжелыми рюкзаками поднимаемся на крутой склон, на высоте, близ­кой к высоте Эльбруса, и идем совсем легко.

Перевал. Высота 5450 метров. Время 4.30. Я спешу на ближайшую вершинку сделать съемки. Иванов дал свой аппарат. С вершинки хорошо виден пик К. Маркса со всей его свитой. Сильно продуло шквальным ветром. Что­бы согреться — вниз бегом. Спуск прямо на север по лед­ничку, покрытому кальгаспорами. Обогнал Сашу Сидорен­ко и Петю Семенова. Морены. Догнал караван.

Рюкзаки навьючили на ишаков и двинулись вниз по широкой и отлогой долине. Высота еще большая, холодно. Речка, образовав озеро, скрылась в моренах.

Уже в сумерках подошли к кошу. Доедаем последние продукты. Молока раздобыли мало.

12 сентября. Встали с солнышком. Наскребли кое-что на завтрак.

Солнце вскоре зашло за тучи и стало холодно. Я в тру­сах, иду резво, намного опередил караван. Долина, ограни­ченная невысокими хребтами, спускается отлого. Вблизи выхода к Шах-даре наша речка входит в ущелье и свора­чивает к северо-западу. Тропа выходит на правый склон и на плато. Первым добираюсь я, за мной Саша Сидорен­ко. Залезли на бугор и с трудом разобрались в окружаю­щей местности.

Дождались остальных. Пересекли безводную долину и с крутого берега увидели, наконец, долгожданные палат­ки нашего лагеря. Раздаются крики и приветствия!

Не дожидаясь «перевозного» верблюда, я в ботинках ринулся вброд через Шах-дару. Радушная встреча друзей! Поздравления.