Татиан и его творения.

Видным учеником св. мч. Юстина был ассириец Татиан. Он родился в языческой семье. Он сам рассказывает, что до того, как уверовал во Христа, он долго искал, изучая различные учения. Он интересовался не только чисто философскими учениями, но и религиозными учениями, языческими мистериями. Для Татиана характерно противопоставление эллинизма и варварства, причем все свое предпочтение он отдает варварству. Когда он рассказывает о своем обращении, он говорит, как он долго блуждал среди различных языческих культов, пока, наконец, ему не попались варварские книги, т.е. Священное Писание и он не обрел Истину в них. По всей видимости, обращение Татиана произошло в Риме; в этом городе он посещал школу св. Юстина. Однако, у него есть очень существенное отличие от своего учителя.

Для Татиана характерно радикальное даже экстремистское отрицание всего эллинского. Здесь мы, конечно, имеем дело с вопросом принципиальной важности. Апологетами в целом сделан выбор, который оказался определяющим для всего последующего христианского богословия Я уже об этом говорил, но не побоюсь еще раз напомнить вам о том, что апологеты, отвергая языческую религию, показывая, что христиане преодолели ее, вовсе не отвергали языческую культуру и языческую философию. Мы можем смело сказать, что Церковь в целом последовала выбору апологетов и приняла то, что в наше время мы называем культурным наследием язычества. Такие личности, как Татиан, предлагали нечто совсем другое; они предлагали решительно и навсегда отвергнуть все языческое. Поэтому Татиана не могло удовлетворять христианство такое, каким он его видел – не достаточно радикально настроенным по отношению к языческому миру. Мы не удивляемся тому, что, когда Татиан вернулся на Восток, примерно в 172 году, он основал секту, называемую сектой «энкратитов» (воздержанников), которая порвала с Церковью.

Сектанты отрицали брак, считая его блудом, не допускали всякого употребления мяса в пищу и доходили до того, что при совершении Евхаристии заменяли вино водой. Поэтому их называли также «аквариями» (водниками). О смерти Татиана нам совершенно ничего не известно. Из сочинений Татиана сохранилось только два. Первое – это своего рода апологетическое сочинение, которое называется «Слово к эллинам»; не известна точная дата сочинения, т.е. написано ли оно до отпадения Татиана от Церкви или после. Во всяком случае его экстремистская идеология выражена в этом сочинении достаточно сильно. Все эллинское (слово «эллин» для древних христиан означало одновременно грек и язычник) для Татиана, не только религия, но и философия, культура – это все обман, нелепость, безнравственность, все это не имеет никакой ценности. Если что-то и есть хорошего у эллинов, то это они, без сомнения, заимствовали у варваров. Во многих случаях обвинения Татиана представляются справедливыми.

Вот, например, что он говорит об астрологии. Астрология – это демонское изобретение; человек от природы свободен, но через свое грехопадение человек превращается в раба бесовской силы. Из этого рабства можно избавиться, но избавление от рабства демонов означает вообще освобождение от всего земного. Татиан таким образом допускает, что астрологические прогнозы могут иметь значение для тех, кто составляет часть этой мировой машины, но истинная цель человека – быть выше мира, быть свободным от мира. В таком случае астрология для человека, освободившегося от мира, не имеет уже никакого значения. Чтобы освободиться от мира мы должны соединить свою душу с божественным Духом. Этот божественный Дух был в душе первозданного человека, но потом человек через грех утратил Его. Здесь мы можем видеть модификацию учения св. Юстина о семени божественного Логоса в человеческой душе, хотя понятие Логоса – понятие слишком эллинское, слишком рационалистическое, довольно чуждое Татиану. Демоны, это образы материи и беззакония. Здесь у Татиана характерное смешение духовного с материальным, что в общем, с христианской точки зрения, неправильно. Поэтому демоны не могут покаяться, не могут вернуться к Богу. Человек, напротив, это образ Божий, он может обратиться к Богу, но это обращение происходит через умерщвление всего, что есть в человеке, относящегося к веществу и к миру. Смерти бояться не нужно, т.к. смерть – это и есть освобождение от вещества. Здесь опять-таки есть еретический акцент у Татиана.

Татиан обо всем этом говорит с большим пафосом и не скрывает своей собственной виновности; он кается в том, что он сам когда-то принадлежал к числу язычников, исповедовал их безумные учения. Со всей страстью он призывает своих читателей отбросить все эллинское. Поскольку Татиан уже при жизни был осужден, как отпавший от Церкви, его «Слово к эллинам» не могло иметь большого влияния нигде, кроме, как в кругу основанной им секты.

Гораздо большее историческое значение имела другая книга Татиана, которая называется «Диатессарон». Это изложение четырех Евангелий, очень близкое к тексту. Однако, как вы понимаете, если соединить воедино евангельские повествования, то обязательно евангельский текст претерпит какие то потери. Ученые до сих пор спорят, на каком языке Татиан составил свой Евангельский Синопсис. Большая часть считает, что на греческом языке; возможно, он сам же и перевел Четвероевагелие на сирийский язык. Именно в жизни сирийской, сиро-язычной церкви этот вариант Евангелия нашел свое применение, в том числе и литургическое. Только в V веке из сирийской церкви был изъят труд Татиана и заменен каноническим Четвероевангелием. Труд Татиана имеет значение, конечно, для текстологии Евангелия, а также для патрологии.

Один из замечательнейших сирийских отцов преподобный Ефрем Сирин написал толкование на Евангелие, причем он взял тот текст Евангелия, который был в церковном употреблении, а именно синопсис Татиана. Это толкование на «Диатессарон» прп. Ефрема Сирина сохранилось в древнем армянском переводе. У Татиана много было и других сочинений, но они не сохранились, чему не приходится удивляться, поскольку он порвал с Церковью.