![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава третья. Я встретила рассвет на набережной
Портал Я встретила рассвет на набережной. В это время здесь не было ни туристов, ни торговцев, только пара дворников в оранжевых жилетах, да и те скоро ушли. Я стояла и смотрела на Москву. Передо мной лежал огромный город… или мир. Всякий раз, когда я сжимала в кулаке свой амулет, этот мир перерождался перед моими глазами, и требовалось все мое мужество, чтобы смотреть и заново видеть. Небо казалось светлее и выше. Земля переливалась опаловым мягким свечением. Внизу, в кустах, на мгновение показались желтые дикие глаза – и пропали, и я так и не поняла: померещилось мне или нет. Кружились огненные полотнища над рекой, похожие не то на бабочек, не то на протуберанцы. С мостов опускались сталактиты – ледяные, а может, известковые. Поднимались на горизонте столбы света, что-то шевелилось под темной водой, я ждала, что вот-вот пролетит дракон… Но дракона не было. Был мир, не похожий на все, что я знала раньше, живой, прекрасный… жуткий. Я была как птенец, который прожил в гнезде всю юность и впервые выглянул наружу. Или как монах, добравшийся до края земли и высунувший голову за прозрачный небесный купол. Постепенно наступало утро, оживлялась улица за моей спиной, а я стояла и смотрела. – Красиво, правда? – спросил знакомый голос. Я чуть не выронила амулет – к счастью, цепочка была крепко намотана на ладонь. Инструктор ухмылялся. У тротуара стояла знакомая мне машина с буковкой «У» – как раз под знаком «Остановка запрещена». – Хочешь выбросить эту штуку? – он смотрел на амулет. Такая мысль мне тоже приходила. – Дело не в нем, а в тебе, – сказал он серьезно. – Ты посвященная. А это твой предмет силы. Кольцо Всевластья, волосы Самсона, иголка Кощея… Сама знаешь лучше меня. – И если я его выкину… – Лучше не выкидывай. Пригодится. Я серьезно. Он больше не улыбался. Проехала милицейская машина, не пожелав даже чихнуть на вопиющее правонарушение «ученической» «Лады». – Вы кто такой? – спросила я очень тихо. – Посмотри, – посоветовал он все так же без улыбки. Я сжала амулет в кулаке. Он стоял передо мной, белый, будто вмороженный в лед, не похожий на человека. – Вы что, тоже Тень?! – Обижаешь, – он в самом деле, кажется, немного обиделся. Я не знала, о чем еще с ним говорить. Я его боялась… и одновременно понимала, что надо сейчас расспрашивать, много, жадно. Чтобы потом не жалеть всю жизнь. – Авария была на самом деле? Там, на мосту… Он посмотрел насмешливо: – Ты знаешь, что такое инициация в традиционной культуре? – Обряд взросления, связанный со смертью и возрождением, – ответила я, не задумываясь. – Вот ты и возродилась. Поздравляю. Я закусила губу. А ведь верно. Во всех традициях начало новой жизни, обретение нового статуса именно так и происходит: претендента как бы убивают – понарошку… а затем он рождается заново. – Это какая-то… секта? Он помотал головой. Пошел к своей машине, распахнул пассажирскую дверцу – садись, мол. Я не двинулась с места. – Садись, – сказал он примиряюще. – Не бойся… На этот раз я за рулем. * * * Он отвез меня на задворки университета, где я за два года ни разу не была. Припарковал машину, снял с пожарного щита железный багор и поддел крышку канализационного люка. Открылся колодец, снизу ощутимо пахнуло сыростью и гнилью. – Не пойду, – сказала я. Он посмотрел укоризненно: – Ты мне не веришь? Я вдруг поняла – верю. Вот этому странному существу, которое, вполне возможно, не человек вовсе. Который сперва орал на меня, как фельдфебель, потом загнал под грузовик, чуть не убил… Я верю, что он не хочет мне зла и не допустит, чтобы меня кто-то обидел. – Там грязно и темно, – сказала я уже не так твердо. – У тебя вроде фонарик есть? Он смотрел на меня, совершенно уверенный, что я полезу в коллектор. И я полезла, хоть и молча себя проклиная. Авантюристка. Внизу было вовсе не так грязно, как я боялась. Вслед за Инструктором я пробралась по довольно широкой трубе и оказалась перед дверью с кодовым замком. Дверь была по виду очень старая, массивная, годов эдак из пятидесятых прошлого века. Или сороковых. А сейфовый замок относительно новый. Замок сработал, дверь лязгнула. Инструктор вошел первый. За дверью была железная лестница с ржавыми ступеньками, мой фонарик выхватывал из темноты черные бетонные стены, покрытые грязью и плесенью, три очень крутых этажа вниз – запах ржавчины, влаги, гнилой органики, земли… – Куда мы идем?! – Уже скоро. Он спрыгнул на бетонное перекрытие и подал мне руку. Луч фонаря уткнулся в дверцы лифта. Инструктор нажал на единственную кнопку – лифт заскрежетал и открылся, был он просторный, изнутри обшитый красным деревом, очень дорогим и очень старым. – Мне страшно, – сказала я. – Но тебе же интересно, правда? Когда человек исследует новое – ему всегда страшно… Я вошла в лифт вслед за ним. Кнопок было всего две: «Верх» и «Низ». Двери закрылись, лифт пошел вниз, покачиваясь, скрежеща, завывая и, кажется, вот-вот грозя оборваться. – Мы не упадем? – До сих пор не падали. Лифт ехал страшно долго и наконец остановился. Мы вышли в огромный бункер с бетонными стенами – здесь уже не было темно, горели тусклые аварийные лампочки в железной оплетке. На полу стояла давняя зеленая лужа. Воздух был очень влажным и неожиданно холодным. – Одевайся, – Инструктор открыл дверь огромного шкафа. Я ожидала увидеть там что угодно, хоть костюм супергероя. Но там были стеганые ватники, валенки и ушанки, настоящие, судя по запаху. – Я лучше так останусь. – К стенке примерзнешь, – сказал он веско. – Оденься, или никуда не пойдем. Это была странная угроза. Но я уже так втянулась в происходящее, что даже не стала спорить. Надела ватник, более-менее подходящий по размеру, сунула ноги в валенки, которые доходили мне до колен, нахлобучила шапку… И сразу стало как-то уютнее. – Пошли. Он зашагал по коридору, тускло освещенному редкими лампочками. Я шла за ним, сжимая фонарь. Через минуту рука заледенела, и я ниже натянула рукав. На стенах блестел иней. Изо рта вырывался пар. Я догнала Инструктора: – Почему здесь так холодно? – Нобелевская премия за 1910 год, – отозвался он, не оборачиваясь. – Некто Ван-дер-Ваальс открыл уравнение состояния газов. Спасибо ему: люди получили жидкий водород и жидкий гелий и научились строить холодильные установки… Луч моего фонарика уткнулся в светлое полотнище на стене. Я присмотрелась: это был инженерный чертеж Главного здания МГУ – а под ним многоэтажное подземелье с линией подземки. – А это что?! – Не тормози, – он шел не останавливаясь. – Времени нет. Я снова догнала его, боясь отстать, боясь остаться в одиночестве в этом холоде, в этой темноте. Мои валенки шелестели по заиндевелому бетону, звуки странно отдавались от стены к стене, с потолка свисали сталактиты, блестели кристаллы льда, как драгоценные камни… «В пещере горного короля» – вот что это напоминало. Заколдованная пещера, которую охраняют духи или привидения, а если повезет, то и дракон. И мы идем туда, где хранятся его сокровища… Я замедлила шаг. Стены были оклеены обоями, старыми газетами. Очень старыми: «Правда» за 1948 год… – «Сейчас пустынны Ленинские горы, – пробормотал Инструктор нараспев, – но флаги стройки вьются на ветру, здесь корпуса взойдут до неба скоро, сюда придут студенты поутру…» – Мы что, под Главным зданием?! – до меня только теперь дошло. Он ухмыльнулся: – Все, что ты хотела узнать о Темном Мире, но боялась спросить. В тысяча девятьсот сорок восьмом году мы начали рыть котлован… Знаешь эту легенду насчет заморозки? Я знала. Каких только легенд не рассказывали про Главное здание: якобы грунты под котлованом были слабые, поэтому их залили жидким азотом и поставили тайные криогенные генераторы… Зубы мои начали отбивать дробь. Не то от холода, проникающего под ватник, не то еще от чего-то. – Вы сказали… вы сказали: «мы»?! Он посмотрел серьезно и даже немного грустно: – Нормальные были грунты. * * * Они работали днем и ночью – спешили. Ковш экскаватора натолкнулся на преграду, машина дернулась и встала. Экскаваторщик дядя Толя выбрался из кабины, да так и замер, глядя вниз. Первым к нему подбежал Серго, молодой геодезист, и тоже встал, как оглушенный. Инструктор оказался на месте происшествия через несколько секунд: – Почему не на рабочем месте?! Глянул – и закричал в рупор, вызывая Ивана Ивановича, который считался самым толковым инженером на участке. Иван Иваныч успел подбежать… Тут-то их и накрыло. * * * На фотографии почти семидесятилетней давности трудно было различить лица. Котлован, экскаватор, прожектора… – Мы не знали, до чего тут докопаемся, понимаешь? Мы не поняли, что произошло… поначалу. Честно говоря, не человеческое это дело, да только так получилось… У него зазвонил телефон. – Идем, – буркнул он в трубку обыкновенно-ворчливым голосом. – Пришли уже. Минуту подождите! * * * Огромный зал – странно огромный, учитывая, сколько земли, камней, перекрытий, сколько труб и жил в оплетке у нас над головами. Везде иней, страшный холод, похоже на разоренный космический ангар на другой планете. Железные стеллажи, стойки, огромные баллоны со сжиженным газом. И напротив этого нагромождения – голая белая стена, покрытая кристаллами льда. Меня передернуло, когда я увидела, что девчонка сидит на заледеневшем полу под стеной: как была, в джинсах и коротком топике, понурая, злая. А чуть в стороне стояли мои знакомые – блондинка и Гриша. Оба были в валенках, в ватниках и шапках, да еще и перетянутые шарфами, в рукавицах, видно, что люди опытные. – Нам уже можно работать или еще чуток подождать? – спросила блондинка в пространство. – Работайте, – разрешил Инструктор. – Покурить дайте, – вдруг хрипло сказала девица. Блондинка фыркнула: – Пошла отсюда! – Ну пусть покурит напоследок, – неожиданно вступился Гриша. – Жалко, что ли? Он бросил свою пачку вместе с зажигалкой. Девица поймала, тут же закурила – привычным движением, жадно, торопливо. Потом сдержала себя, стала курить нарочито медленно, выпуская дым вверх. Я секунду поколебалась – и сжала свой амулет в кулаке. Оно… это… по-прежнему было черным существом без лица, подвижным, текучим, отвратительным. Но не потому у меня перехватило дух: на месте стены у существа за спиной был провал. Огромное пустое пространство, дыра… куда? В преисподнюю? – Стой, – сказал Инструктор и взял меня за локоть. Я выпустила амулет и только тогда поняла, что иду к стене или к дыре, иду туда, будто меня тянут на веревочке. – Осторожно, – серьезно сказал Инструктор. – Оно тянет с непривычки. Отойди. Девица бросила на пол дареную пачку: – Сволочи вы. Гады. Эти, сатрапы. – Вот так угощай их сигареткой, – сквозь зубы процедила блондинка. – Они потом добром отплатят. Она широко расставила ноги в больших валенках, сплела пальцы, будто разминаясь перед фортепианными экзерсисами: – Вали отсюда. Тень, знай свое место! Девица зарычала и стала отползать к стене – не сводя с блондинки злобного взгляда… А потом вдруг глянула на меня: – Ты с ними, да? Ну ничего, ты пожалеешь, скоро нас будет много… мы к вам войдем, вломимся, тут все будет наше… – Пошла вон! – рявкнула блондинка. Я успела сжать амулет в кулаке и увидела, как из сплетенных ладоней блондинки вырывается белый столб. Свет ударил в черное существо, как огромный кий по бильярдному шару, и вколотил в гигантскую потустороннюю лузу. Смутные вихри, серые кисельные водовороты подхватили Тень, и черная фигура моментально исчезла из виду, осталось потревоженное чужое пространство, но и оно успокоилось – как поверхность пруда после брошенного камня. Я обнаружила, что сижу на ледяном полу и борюсь с тошнотой. Блондинка, мягко ступая валенками, подошла и встала рядом: – Муторно? Это с непривычки. Смотри, подруга, вот портал в Темный Мир, и оттуда к нам лезут Тени. Убить Тень нельзя – можно только выгнать обратно… туда. Я оглянулась на Инструктора. Он в этой компании был мой самый близкий знакомец – поддержка и защита в случае чего. Инструктор кивнул, подтверждая слова блондинки. Я только сейчас заметила, что он без ватника – в легком костюме, в открытых туфлях, и ему не холодно. – Не парься, – снова заговорила блондинка. – Я знаю, как это выглядит свежим взглядом… Но – жизнь есть жизнь, и жизнь иногда включает в себя фигню вроде портала в подземелье… Надо просто принять как данность и не грузить себе мозги. Покурить хочешь? – Не курю… – я прокашлялась. – А что она говорила, «нас скоро здесь будет много»? – А это она просто языком трепала, – сказал Гриша. – Они все хотят что-то ляпнуть напоследок, чтобы не так обидно было. В руках у него был смартфон, и все это время не отрываясь он играл в какую-то игрушку вроде «Баланса». В сочетании с ушанкой и ватником выглядело забавно. – Открыть портал с той стороны они не могут, – Гриша проиграл и спрятал телефон. – Так что не переживай… Он протянул мне руку и помог подняться. Я покачнулась. – А как они вообще сюда… попадают? Проходят? – Вроде как кран протекает, – видно было, что он не издевается, а, наоборот, старается говорить как можно понятнее. – Вентиль закрыт, но отдельные капли просачиваются. Такой принцип. Меня зовут Гриша, а ты Дарья? Будем знакомы. Я растерянно кивнула. – А старперы, которые поставлены хранить, ни фига не охраняют, – добавила блондинка. – Лиза! – рявкнул Инструктор откуда-то из-за стеллажей. – Я все слышу! Она картинно закатила глаза. – Справедливости ради, портал-то они держат, – примиряюще заметил Гриша. – Ты их видела? * * * Вокруг деревянного стола на старых табуретах сидели трое: один в рабочих штанах и выцветшей серой майке, другой в галифе и потертой гимнастерке. Третий в инженерской блузе по моде сороковых. На их лицах и волосах блестел иней. На рассохшейся столешнице лежали костяшки домино – здесь шла игра, неторопливая, вдумчивая, без начала и без победителей. – Слева дядя Толя, – негромко представляла Лиза. – Он тот самый экскаваторщик. В центре Серго, геодезист. Справа Иван Иваныч, инженер. Они почти семьдесят лет тут сидят… играют. Трое смотрели на меня – как если бы где-нибудь во дворе на рабочей окраине я подошла бы к ним спросить, не пробегал ли здесь рыжий котенок. В их взглядах был интерес, в общем, доброжелательный, но слабый, как далекий тусклый огонек. – Они хранители, – сказал Гриша. – В момент, когда… когда случился катаклизм, открылся портал, они оказались рядом, ну… их накрыло. Они переродились – из людей стали частью системы… сохраняющей мировую стабильность. Они не живые и не мертвые… У них двойственная природа, вот ты помнишь, наверное, что природа света – это излучение и волна… – Гриша, – сказал Инструктор. – Девушке хватит на сегодня! Дайте ей возможность отдохнуть и прийти в себя, ясно? Я была ему очень благодарна. Лиза взяла меня за локоть и куда-то потащила. Я не успела оглянуться, как снова оказалась в клетушке с лифтом, шкафами и лужей на грязном полу. Лиза чуть ли не насильно сняла с меня ватник и вытряхнула из валенок. – Значит, ты их видишь? – спросила суховато и буднично. – Кого? – Теней! – А… да. – А что ты еще умеешь делать? – Вареники с вишней. – Круто, – Лиза прищурилась. – А я только яичницу. Гриша вызвал лифт. – Гриша, – сказала Лиза неожиданно детским, немного капризным голосом. – Сделай жене приятное – открой рамочку. – Ты мне что обещала? – с готовностью отозвался Гриша. – Это не лень, – она подняла туфлю и показала сломанный каблук. – У меня – вот… – А я говорил: на операцию надевай только кроссовки… – А я привыкла на каблуках! – А ты борись с дурными привычками… Они препирались вполголоса, и было ясно, что оба просто развлекаются. Наконец Гриша вытащил из рюкзачка баллон с краской и, продолжая ворчать, стал рисовать граффити на бетонной стене бункера: – Рамочку туда… Рамочку сюда… эдак пупок развяжется… – Как он это делает? – шепотом спросила я у Лизы. – А как ты видишь то, что видишь? Я пожала плечами. – Вот и он так же, – кивнула Лиза. – Инстинкт. В этот момент бетон разошелся и в стене открылась дыра. Лиза приятельски протянула мне руку… – Туда не полезу, – я попятилась. – Останешься здесь? Вокруг были темнота, подземелье, ржавые коммуникации, холод, сырость, вонь… Я зажмурилась – и пролезла в дыру в бетонной стене. Позади остался запах воды и гнили, мне в лицо дохнуло теплом, корицей и кофе, Лизиными терпкими духами… Потом я налетела на велосипед, стоящий в углу, и открыла глаза.
|