![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Расплата
Лед из холодильника Лизы и Гриши пропах рыбой. Я сидела, прижимая к лицу холодный полиэтиленовый пакетик, чувствуя грани ледяных осколков под прозрачной пленкой. Осколки… Мне некуда было прятаться. Идти в таком виде в университет или в общагу… Страшно представить, что скажет, например, Настя. Удивительно, но моими самым близкими друзьями оказались те, кого я знала-то несколько дней. Впрочем, когда вместе рискуешь жизнью, отношения как-то сами налаживаются и крепнут. – Мы скоро вернемся, – сказала Лиза. – Лед поменяй. Они ушли через рамку в прихожей. У меня ныла голова, болело отекшее веко, но все это было ерундой по сравнению с тем, что творилось внутри. Неужели человек может так врать и притворяться?! Наш вечер на крыше университета… Его рассказы про мать и отца… А самолеты, Сент-Экзюпери… А когда он прыгнул на борт теплохода – он же спас мою маму! А раньше, в подземелье, – он спас мне жизнь, просто напомнив, что следует бороться, а не идти, как овца, на заклание! Зачем? Не понимаю. Чтобы переспать со мной? Чтобы получить мой амулет? Но зачем ему… Для него это просто безделица… Нет смысла искать оправдания. Миллионы девчонок верят в любовь и приходят к своим парням. А те используют их как подстилку и потом бьют в лицо – «дала, значит, шлюха». Девочки мечтают о принцах, не замечая, что мужчины – свиньи… Все! Грязные, похотливые… Я вспомнила, как страшно кричала Настя в ту ночь, когда Тень высасывала ее любовь. Что-то в этом было от морока, от наведенного умопомешательства; я сейчас походила на Настю, но, с другой стороны, не переть же против фактов. Факты – упрямая вещь… Зазвонил мой телефон. – Даша, – сказал Пипл. – Как ты себя чувствуешь? – Превосходно. – У нас проблема. Дуй в университет. – С такой-то рожей?! – Массовые жертвы. Полчаса назад было десять человек, сейчас уже почти сорок. – Что?! – Их доят по-крупному. Забирают здоровье и жизнь. Жертв все больше, Тени ни одной. Где Гриша и Лиза? – Они… не знаю. – Значит, садись на маршрутку и приезжай! Он оборвал связь. Я грохнула кулаком по столу… И с удивлением поняла, что мне значительно легче. Когда разрушена жизнь, когда уничтожена самая дорогая вера – нет лучше лекарства, чем оперативная работа в экстремальных обстоятельствах. * * * В вестибюле Главного здания университета шла обычная жизнь… почти обычная. С еле различимой ноткой тревоги. У меня не было при себе амулета, и я впервые, с большим опозданием, поняла правоту Инструктора, который жестоким и некорректным образом дал мне понять, что сила – не в безделушке. Со второго раза, сосредоточившись, я взглянула на вестибюль особым взглядом… Пол во многих местах был заляпан кровью. Парень и девушка шагали к лифтам, одинаковым движением потирая виски – место, где все ярче проступала зловещая печать. Старушка-уборщица прошла мимо, горбясь и морщась от боли – кровь капала из ее носа на пол. Статная дама-преподаватель жаловалась кому-то на перепады давления – а знак Тени краснел у нее на виске, как свежая воспаленная татуировка. Вдруг зазвенело стекло. Большое зеркало у гардеробной стойки рассыпалось вдребезги, и осколки разлетелись по всему вестибюлю. Студенты, не смущаясь присутствием преподавателей, обнаружили глубокие познания в ненормативной лексике. – Ты видишь? – отрывисто спросил Пипл. – Тень? Нет. Только жертв очень много. – С каждой минутой больше. Какую же она суммарную энергию сейчас тянет… Какой поток мощи…Точно, Консервы. – Но мы же выбросили… мы убрали Германа! – Кто-то еще. Я поправила темные очки на носу. Эти очки, да еще толстый слой тонального крема, призваны были скрывать огромный синяк, последствия страстной любви. К нам подошли Лиза и Гриша. По-моему, они вышли из стены в коридоре, никого особенно не стесняясь. – У него нет амулета, – сказала Лиза. – Зачем взял и куда дел, не говорит… Она помассировала костяшки пальцев. – Вы что… его били? – Нет, мы его развлекали, – сухо сказала Лиза. – Пели частушки. Водили хоровод. – Лиза… – Короче, амулета нет, придется тебе, подруга, без него как-то обходиться… Но ты уже умеешь. Инструктор, при своем поганом характере, иногда делает поразительно дальновидные вещи. – Что говорит Леша? – Система чистая, атака не цифровая, аналоговая. Скорее всего, у Тени есть сообщник-человек. – У них бывают сообщники?! – Ну конечно, – Лиза вздохнула. – Леша скинул пару записей с камер слежения… Все нечеткие, лиц не видно, но он продолжает мониторить. Она протянула мне свой телефон. Несколько коротких роликов было смонтировано в один, секунд на семь: девушка кладет что-то в сумку стоящей рядом женщине… Разбивается зеркало в туалете… Девушка, видимая со спины, одним силуэтом, тянет руку к карману мужчины, который говорит по телефону… Грабит?! Нет, подбрасывает что-то в карман… – Даша, можно тебя на минутку? – Гриша мягко взял меня за локоть. – Мало времени, – сказала Лиза. – В самый раз… Даша? Я отошла с ним на несколько шагов. Гриша пристально посмотрел мне в глаза: – У Сэма амнезия. Он не помнит, что ударил тебя. Он не помнит ничего, что случилось утром. Он в шоковом состоянии, не понимает, за что… – Что – «за что»?! – Ну, мы с Лизой его… допросили не очень вежливо. И посадили в подвал, где бывшее бомбоубежище. – Зачем?! – Инструктор… считает, что он не просто Сэм. Запульсировал болью мой подбитый глаз. – И он не просто так отобрал твой амулет. И он не просто так с тобой познакомился… Он орудие. Кукла в чужих руках. – Зачем вы его били?! – Это Лиза, – Гриша отвел глаза. – Она очень за тебя… опасалась, короче. – Почему – кукла? Что за чушь? В чьих руках?! Подошла насупленная Лиза: – Теряем время. Дарья, надо тупо идти по этажам и сканировать… – Я никуда не пойду, – сказала я. – Пока его не увижу. * * * Когда-то здесь были бомбоубежища – очень давно. В заброшенных подземных помещениях валялась трухлявая старая мебель, горами громоздились железные обломки неведомых механизмов, мотки кабеля в сгнившей оплетке, с потолка свисали голые обесточенные провода. – Он за этой дверью, – сказал Гриша. – Если ты по-прежнему хочешь… – Хочу! Гриша не стал отпирать. Пожав плечами, нарисовал рамку на бетонной стене, и я прошла ее насквозь. Сэм сидел на бетонном полу у дальней стены – из одежды на нем были трусы и майка. У меня сердце зависло, как компьютер, когда я его увидела в свете единственной тусклой лампочки. По грязному полу раскиданы были обломки, щепки, хлам, виднелись следы босых ног, я представила, как еще недавно Сэм метался здесь, разбивал о стены обломки стульев, колотил в дверь, а потом устал и впал в апатию. Я готовилась, собиралась, вырабатывала тактику поведения, а теперь все планы вылетели у меня из головы. У него были расквашены губы, и дышал он как-то трудно, будто через боль. Он поднял лицо, в тусклом свете лампы я увидела, как расширяются его зрачки: – Кто это тебя?! Он вскочил: – Кто тебя ударил? Я его… Сэм кинулся ко мне, остановился в двух шагах, всмотрелся в мое лицо… И попятился. Я молчала. – Это что… это… я?! Человек не может так притворяться. Я видела, каким жутким для него было это осознание. Шок. – Сэм, послушай… Он провел ладонью по лбу: – Я не знаю, что со мной. Если у меня шизофрения или что-то еще похуже… Значит, все правильно. Все правильно… мне незачем отсюда выходить. – Сэм, что ты помнишь… последнее? Его взгляд был ответом. Мое зависшее было сердце дернулось – и запустилось снова. – Сегодня утром я проснулся… все было вверх дном. Фотографии… обрывки… все перевернуто, разорвано… Разбито… Тебя не было. Я стал тебе звонить, хотел даже вызвать… полицию… тут пришли эти… твои знакомые. Теперь я понимаю, что они имели в виду… – Они хорошие, нормальные люди. Просто в тот момент… – Да я понял… У меня ведь были и раньше перебои… с памятью. Целые годы своей жизни помню смутно, будто кто-то мне рассказал, а не я сам ее прожил. Я больной на голову, оказывается. Чем сидеть всю жизнь в психушке, лучше бы мне околеть… Но самое поганое – я тебя втянул в историю. Если бы я знал… Он отошел к дальней стене: – Ты меня прости, Даша. Понимаешь, я вижу весь мир черно-белым, особенности восприятия. А тебя увидел – в цвете. И все, что связано с тобой, получается цветное. Цветные сны… Я зажмурилась и только сейчас поняла, какая чудовищная тяжесть свалилась у меня с плеч. – Дуралей. Если ты всего лишь немного сумасшедший – это же обычное дело! А кто нормальный? Я, что ли? Я обняла его. Провела ладонями по голым мускулистым рукам: – Сэм, это счастье, что ты всего лишь псих. Ты не представляешь, чего я только не пережила за эти несколько часов… – Даша, – он принялся вытирать слезы с моих щек. – Ты знай. Я не могу поднять на тебя руку! Я не могу… Если кто-то посмеет, я его по стенке размажу. Но если я сам такое сделал в помутнении, меня придется в клетке держать всю дорогу, я же урод… – Сэм, – сказала я. – Мы все исправим. Я люблю тебя не потому, что ты здоровый или больной, а потому, что это ты! Мы тебя вылечим… Он улыбнулся, чтобы меня утешить. Сам он не верил ни в какое лечение, это было видно по глазам. – Сэм, ты не помнишь… амулет? – Они тоже про него спрашивали. Я помню только, что вечером он был у тебя на шее. Как обычно. – А утром… – Утром я проснулся, в доме бардак… И все. Я набрала Гришу. Как ни странно, в подземелье мой телефон ловил Сеть, хотя и на пределе возможностей. Гриша явился тут же – через рамку, не трогая тяжелую запертую дверь. – Гриша, выпускай его. Гриша угрюмо покачал головой: – Нет распоряжения Инструктора. – Я ему скажу… – Ты не поняла. Мы не знаем до конца, что происходит. Если кто-то вселился в Сэма этой ночью, чтобы получить твой амулет, он может снова это сделать в любой момент. – Вселился… кто? Злой дух? – я попыталась перевести все в шутку, но вышло не очень смешно. – Сэм – чужое орудие, – без улыбки сказал Гриша. – Он должен оставаться здесь, пока мы не выясним чье. Я посмотрела на Сэма. Тот изобразил улыбку, мол, почему бы не посидеть голышом в сыром подземелье, это же так прикольно… И тут у меня зазвонил телефон. – Даша, – сказал Миша странным звенящим голосом. – Пожалуйста, спаси. * * * Они сидели на остановке автобуса. Вернее, Лера сидела, а Миша расхаживал рядом, нервно сжимая в руках телефонную трубку. Меньше всего мне хотелось сейчас решать их проблемы. Лере было нехорошо. Видно, ее тоже зацепило, она тоже жертва, подумала я. И Миша рядом; они помирились? Снова сошлись? Почему это должно меня интересовать?! Мир, увиденный моим глубинным зрением, казался нездоровым и тревожным. Виной тому было красноватое мерцающее освещение. Миша светился изнутри беспокойством, ярко-желтым, как полоски осы. А Лера… – Что? Что ты так смотришь?! Я заморгала, возвращая себе обыкновенный, обыденный взгляд на мир. Дрожащими руками вытащила трубку, отошла подальше, жестом велела Мише оставаться на месте. – Инструктор… это я. – Почему не на объекте?! – Инструктор… Такое может быть, чтобы человек превращался в Тень? Пауза. – Что ты увидела? – Здесь девушка. Она… – Говори, что ты увидела! Век бы такого не видать… – Она превращается в Тень. Лицо еще немного человеческое… но плывет, черты стираются. А на шее… – Ошейник? – Вы знаете? Такое бывало раньше?! – Да, – нехотя сказал Инструктор. – Такой случай был… Пришлось выкинуть за портал. – Человека?! – Так он же стал Тенью! – Что мне делать? – я проглотила горькую слюну. – Жди. Ребята сейчас подойдут. И повесил трубку. Я вернулась к остановке. Лера сидела, дышала ртом, бледная, как за секунду до обморока. Миша нервничал все сильнее: – Что с ней? Ты знаешь? – Почему ты мне позвонил? – спросила я, глядя на бессильно опущенную голову Леры. – Почему не в «Скорую», а мне? Глаза его лихорадочно блестели. – Я знаю, что помочь можешь только ты. – Откуда ты знаешь? Он мигнул: – Не могу объяснить. Это интуиция… сон, если хочешь. Ты связана с чем-то… с избавлением. Был кошмар, в котором я тонул и не мог выбраться, а ты меня спасла. И сейчас опять – это похоже на кошмар. То, что сделала Лера. – А что она сделала?! И Миша рассказал. Точнее, он пересказал мне факты, а уже на их основе я восстановила настоящую картину того, что случилось. * * * Миша дважды предлагал Лере пожениться официально, в ЗАГСе, но она довольно-таки едко поднимала его на смех. Фата, кукла на капоте? Позорище, мещанство и нафталин. Штамп в паспорте – как рабское клеймо, к тому же пошлое. А ревность – пережиток; так говорила Лера Мише, когда флиртовала напропалую со старшекурсниками и молодым аспирантом, который вел у них семинары. Миша поначалу не подозревал, как умеет ревновать сама Лера. Кармен радом с ней показалась бы анемичной соплячкой; Миша убедился в этом сразу после истории с пропавшими ключами. Лера чуяла, что дело нечисто. И была, в общем, права, только об истинной причине происходящего не имела понятия. И тогда она устроила Мише ад; их отношения, к тому времени державшиеся только на Мишиной порядочности, хрустнули и окончательно сломались. Миша ушел в общежитие. Лера ни секунды не сомневалась, что виной всему – я. И снова была, в общем, права. Другая на месте Леры впала бы в депрессию или ударилась в загул, попыталась бы помириться с Мишей или нашла бы другого, но Лера не искала легких путей. Единственным возможным выходом для нее было уничтожение соперницы, то есть меня. Однажды Лера прогуливала занятия, сидя в кафе с ноутбуком. Она искала в Сети сайты ведьм и колдуний с предложениями снять или навести порчу. Лера внимательно читала форумы, коллекционируя отзывы об услугах просвещенных ведьм, но ни одна не казалась ей достойной доверия. В этот момент к ней подсела женщина средних лет, очень ухоженная, стильно одетая, располагающая к себе с первого взгляда. Женщина представилась Тамарой. Она предположила, что Лера пишет статью о современных шарлатанах: Тамара ни на секунду не могла представить, что такая интеллектуальная девушка может обратиться к колдунье за помощью. Мельком Тамара упомянула историю своей близкой подруги, у которой недавно увели мужа и только специальные нейропрограммирующие технологии помогли восстановить семью и наказать негодную шлюху. Лера потом сама не могла понять, почему дала втянуть себя в разговор: обычно она не знакомилась с чужими людьми даже в поездах дальнего следования, где традиционно принято изливать соседям душу. Так получилось, что новая знакомая стала первой, кому Лера, сдерживая слезы, рассказала, как у нее увели мужчину, без пяти минут мужа. Тамара горячо поддержала ее: столь отвратительные преступления против морали нельзя оставлять без наказания. Но сглаз и порча – ерунда, сказки. Единственным способом вернуть мужчину и наказать разлучницу является канально-информационное управление, по аналогии схожее с нейролингвистическим, но доступное далеко не всем. В разгар увлекательной беседы Тамаре принесли кофе. Она едва поднесла чашку к губам – и отбросила, потребовав жалобную книгу. Оказалось, что рассеянная официантка принесла ей кофе с молоком, в то время как у Тамары на молоко – страшнейшая аллергия… На следующее утро Лера, по совету Тамары, отправила мне стеклянный чайник курьерской службой. И все, и больше ничего, просто одна посылка. На другой день в шестнадцать тридцать они встретились в ресторане. «Ты все правильно сделала, Лерочка, – сказала Тамара. – Это может выглядеть как дурная мистика, но я объясню механизм. Информационный пакет, оформленный в материальный носитель, был символически отправлен от имени твоего мужа по известному адресу. Получатель – в данном случае наша любительница чужих мужчин – открыл пакет, и ее влияние на Михаила было полностью нейтрализовано. Если быть точным… будет нейтрализовано через двадцать или тридцать минут». Она казалась радостной и возбужденной. Лера уже сожалела, что связалась с Тамарой, но вины за собой не чувствовала – ведь она просто отправила чайник! Тамара много и дорого заказала на ужин – «Я ужинаю рано, предпочитаю рыбу и овощи». Лера взяла только чай. Тамара пила коктейль из высокого бокала, и каждый глоток доставлял ей крайнее удовольствие: «Еще немного, Лерочка. Еще пару глотков… то есть минут… и ты получишь своего мужа смирным, как ягненок. Тогда мы поговорим о плате». Новая информация заставила Леру похолодеть: «О какой плате?» – «За мою услугу, конечно. Это очень дорогой сервис». Лера поспешила заверить, что она студентка, у нее нет денег, и у Миши тоже. На что Тамара рассмеялась и сказала, что, конечно, не имеет в виду деньги. Фи. Лера захотела встать и уйти, но в этот момент Тамара сказала: «Все», и втянула через соломинку последние капли коктейля. Но глоток, видимо, пошел ей не в то горло: Тамара застыла на секунду, потом выпучила глаза, потом захрипела, как человек, который вместо малинового киселя случайно хлебнул расплавленного олова. Пластиковая трубочка задымилась. Тамара откинулась на спинку стула; соломинка торчала у нее изо рта, обугливаясь и укорачиваясь с каждой секундой. Тамара опрокинулась, рухнула навзничь, забилась, пытаясь избавиться от трубки в горле, и Лере показалось, что рука ее в какой-то момент вошла в глотку по локоть. Никто ничего не понимал. Официанты бросились вызывать «Скорую» – всем показалось, что с Тамарой случился приступ какой-то страшной болезни. Но Тамара очень быстро пришла в себя. Она отбросила обгоревшую соломинку, встала, одернула платье… И потребовала жалобную книгу. На удивленные вопросы официантов вдруг заорала на них во все горло: «Да я так ославлю ваш кабак, что вы бомжам будете раздавать скидочные карточки!» Лера не знала, куда глаза девать, но стало еще хуже, когда Тамара ушла и оказалось, что платить за ужин придется Лере… * * * Слушая Мишу, я не заметила, как появились Гриша и Лиза. Миша тоже их не видел, потому что они молча выбрались из рекламного щита на остановке за его спиной. – Все-таки Тень замкнула канал, – сказал Гриша. Миша вздрогнул и обернулся. – Это свои, Миша, – сказала я. – Нормально, не пугайся. Миша молчал. – Круто, – Лиза вытащила пачку сигарет. – Инструктор, кстати, был прав. Канал замкнуло, Тень получила обратку… Да такую, что рехнулась и пошла вразнос. Ох не нравятся мне эти совпадения… Лера выпрямилась, провела рукой, будто разрывая паутину или отводя пелену перед глазами: – Здесь есть… дым? Или мне кажется? – Кажется, – Миша шагнул к ней, собираясь сесть на скамейку рядом, но в последний момент удержался. – А вот не надо было гадости делать, – процедила Лиза. – Она просто один раз проявила слабость, – сказала я. – Виновата Тень, а не она! – Ты слишком великодушная, – Лиза прищурилась. – А кроме того… В университет уже три «Скорые» вызвали, через пару часов люди начнут умирать, как мухи. Говори, дружок, ты рассказал не все! И Миша через силу заговорил.
|