Будьте откровением

16 октября 1986 г., Бомбей

Возлюбленный Бхагаван,

Вы услышали мою молитву и позвали меня к себе восьмого августа. Когда я вошел в Вашу комнату, я воспринял Вас как огромный океан, пустоту, которой я никогда раньше не переживал. Я увидел Ваше прекрасное существо, и я оказался погруженным в эту пустоту и красоту. Я чувствовал, что пустота океана переливается из Вас в меня. После того дня новые песни и мелодии возникают из этой Вашей пустоты, и я ничего не знаю.

Возлюбленный Бхагаван, пожалуйста, объясните, как это может так легко случаться в присутствии учителя. Разве это так просто? Мне кажется, что мне было бы невозможно существовать в этой жизни, если бы не было этой встречи. Я чувствую, что такого переживания у меня могло бы не быть на протяжении многих жизней. Пожалуйста, объясните эту встречу учителя и ученика.

Ашок Бхарти, самое очевидное в жизни кажется самым трудным, самое простое кажется самым сложным.

Это происходит потому, что ум не заинтересован в очевидном.

Ему нужен вызов невозможного, только тогда ум может насыщать свое эго. В очевидном для эго нет пространства, чтобы расти или даже существовать.

Очевидное — могила эго. Простое мы считаем само собой разумеющимся, ведь оно так просто. Только далекое, труднодостижимое привлекательно для нашего глаза, манит нас в путешествие. Именно поэтому люди обошли всю землю — такие люди, как Колумб. Люди достигли Луны, люди пытаются достичь Марса; люди думают, что когда-нибудь можно будет достичь самых далеких звезд.

Никто даже не пытается проникнуть в самого себя, чтобы увидеть самый чудесный, самый таинственный, самый фундаментальный принцип жизни, сам источник жизни, — а он близок, так очевиден, так прост.

Люди могут ничего не найти на Луне; пока они ничего там не нашли, но они стали великими историческими фигурами.

Эдмунд Хиллари ничего не нашел на Эвересте, но его имя навечно останется в анналах истории.

Меня всегда удивляло то, что вот уже почти сто лет люди из всех западных стран приезжают в Гималаи, чтобы взобраться на Эверест, самую высокую вершину Гималаев. Ни одного индийца эта вершина не волнует, ведь для индийцев она так привычна.

Чем вещь труднее, тем она привлекательнее; чем вещь недостижимее, тем больше одержимость ума.

Я слышал такую историю: один великий психолог осматривал сумасшедший дом. Управляющий сумасшедшим домом водил его повсюду, удовлетворял его любопытство, рассказывал о сумасшедших.

Психолога чрезвычайно заинтересовал один обитатель сумасшедшего дома; за решеткой, в своей камере, этот человек стоял совершенно голым. На стене висел небольшой портрет обыкновенной женщины, а он стоял перед ним как перед святыней, из его глаз лились слезы. Психолог спросил: «Что происходит с этим человеком?»

Управляющий сказал: «Не беспокойте его, он не любит, когда его беспокоят во время молитвы, а он молится почти целый день».

Психолог сказал: «Кто изображен на этом портрете?»

Управляющий начал смеяться. Он сказал: «Никто, это обыкновенная женщина. Он влюбился в нее, но поскольку они принадлежат к разным кастам, отец этой женщины отказал ему; он сошел с ума, и эта женщина стала для него богиней. Оказавшись недоступной, обыкновенная женщина стала богиней. Теперь он поклоняется ей и возносит молитвы, надеясь, что то, что не случилось в этой жизни, благодаря молитве и поклонению может случиться в следующей жизни».

Психолог сказал: «Я никогда не сталкивался с таким удивительным случаем».

Управляющий сказал: «Погодите, вы еще не такое увидите».

В следующей камере находился человек, который бился головой о стену, а два надзирателя пытались удержать его. Психолог спросил: «Что с ним? Почему он хочет разбить свою голову о стену?»

Управляющий сказал: «Он сошел с ума, он хочет покончить с собой; и это такая проблема — за ним надо все время следить, чтобы он не сделал что-нибудь с собой».

«Но в чем причина его безумия?»

Управляющий сказал: «Вот поэтому-то я и сказал, что ваше удивление впереди. Он женился, и брак был таким несчастьем для него, что он оказался в сумасшедшем доме. Он хочет покончить с собой, так как боится, что рано или поздно его выпустят из сумасшедшего дома и он снова попадет в руки своей жены. Но это та самая женщина, которую боготворит его сосед! И чтобы избежать ее, он хочет покончить с собой».

Психолог сказал: «Боже мой! Это та самая женщина, о которой молится другой человек? Он хочет получить ее в следующей жизни — ведь в этот раз он опоздал на поезд! А этот бедняга на этот раз не опоздал — и теперь он хочет выпрыгнуть из поезда на ходу. Он далее не может потерпеть до станции».

Жизнь — это не логика. Жизнь — это любовь.

Логика — сложный феномен.

Любовь — простое, невинное приобщение.

Жизнь ближе к музыке, чем к математике, ибо математика от ума, а жизнь пульсирует в ударах вашего сердца.

Ашок Бхарти, ты любишь меня, и это открывает двери для всевозможных таинств.

Люди говорят, что любовь слепа, потому что они не знают, что такое любовь.

Я же говорю вам, что только у любви есть глаза; кроме любви, все слепо.

Как только открываются ваши глаза любви, вещи, о которых вы и не мечтали, начинают становиться реальностями: новые песни, на которые вы никогда не считали себя способным, новые стихи с такими прозрениями, что вы не можете поверить, что это вы сочинили их.

Вот почему во всех древних писаниях нет имен их авторов — ибо авторы не могли поверить, что это они написали Упанишады, Веды. Они не могли поверить в это. Самое большее, они были орудиями передачи, ими овладевало нечто. Некая универсальная энергия овладевала ими, и то, что они написали, не имеет к ним никакого отношения. Они не ставили своего имени под тем, что они написали.

Очень трудно выяснить, кем были скульпторы, изваявшие самые прекрасные статуи Гаутамы Будды, которые так и остались непревзойденными.

Великие создатели пещерных храмов Аджанты, Эллоры... это кажется почти сверхчеловеческой работой, а эти люди даже не оставили своих имен, ибо они никогда не верили, что это сделано ими. Они ощущали, что Существование использует их как орудия, и они были счастливы и благодарны за то, что они были выбраны в качестве орудий. Существование было сострадательным к ним, они и так получили достаточную награду.

Ашок Бхарти — бедный человек, но у него очень богатое сердце, а иметь богатое сердце — это единственное настоящее богатство в мире. У него есть потенциал стать великим певцом, великим поэтом, великим музыкантом, но он его не осознавал.

Он пришел только для того, чтобы увидеть меня, он — мой старый санньясин. И зная, что для меня религия — это празднование, он принес свой кханджхари, чтобы просто спеть мне песню — что еще принести в качестве подношения? Он был очень застенчив, спрашивал: «Можно мне спеть песню в Вашем присутствии?»

Я сказал: «Это самый прекрасный подарок, какой кто-либо может преподнести мне. Ты можешь петь каждый день». И я наблюдал за ним почти целый месяц — проникновенность, многозначительность, смысл его песен становились все глубже. Его отвага растет, он больше не стесняется, его больше не беспокоит то, что за ним наблюдает так много людей. Он не из тех певцов, которые поют перед публикой, — он из тех певцов, которые поют в ванной комнате.

Это странно — в ванных комнатах вы найдете самых великих певцов мира, но стоит вывести их из ванной комнаты, как они становятся немыми.

Все люди большие охотники поговорить. Весь мир кишит людьми, разговаривающими друг с другом, но поставьте кого-нибудь на трибуну — он посмотрит на окружающую его толпу и у него сердце уйдет в пятки. И это те же самые люди, с которыми он запросто говорит по отдельности, в узком кругу. Но находиться под наблюдением тысяч глаз... возникает страх: «Если что-то пойдет не так, я окажусь посмешищем перед таким большим количеством людей».

Я наблюдал за Ашоком. В первый день у него был этот страх; мало-помалу страх исчез, и появилось бесстрашие, сила...

И он создает свои собственные песни, потрясающе прекрасные — не сочиненные умом, а возникающие из его любви, из его сердца. У них совершенно иная красота.

Это верно, Ашок, что если ты любишь меня, ты будешь чувствовать в моем присутствии, как будто ты исчезаешь в огромной пустоте, или в огромной полноте.

За пределами человеческого ума пустота и полнота означают одно и то же.

Любовь опустошает вас — освобождает вас от ревности, от стремления к власти, от гнева, от соперничества, от вашего эго и от всего его мусора.

Но любовь также наполняет вас вещами, которые вам были неведомы; она наполняет вас ароматом, светом, радостью.

Я расскажу вам древнюю историю. Некий царь состарился... У него было три сына, и все они были разумными. Они были тройняшками, родились вместе, и неизвестно было, кто из них старший. При других обстоятельствах не было бы никакой проблемы — старший сын был бы наследником. Но кому из трех братьев быть наследником? Все трое были одного возраста. Все трое одинаково хорошо владели искусством управления колесницей и искусством стрельбы из лука. И во всех сферах деятельности невозможно было решить, кто же из троих самый лучший.

Царь спросил у своего учителя, старого мудреца, жившего в лесу: «Я старею, и кто-то должен наследовать мне и взять на себя заботу о царстве. Я в большом затруднении: можешь ли ты подсказать мне, как выбрать наследника?» И мудрец дал ему некий совет.

Царь вернулся во дворец, он дал равное количество денег каждому из трех сыновей и сказал им: «На эти деньги вы должны полностью наполнить ваши дворцы, — а у каждого из них был свой собственный дворец, — и через семь дней я приду посмотреть: тот из вас, кто сможет наполнить свой дворец полностью, и лучше, чем двое других, будет моим наследником».

Сыновья были озадачены, так как деньги не были большими. Они перебирали в уме многие вещи, но дворцы были большими — как наполнить их полностью?

Первый царевич отправился в городской совет и потребовал: *С сегодняшнего дня все повозки, которые вывозят мусор за пределы города, должны свозить его в мой дворец — ибо на эти деньги дворец можно наполнить только мусором».

И он полностью наполнил дворец мусором. Вся округа негодовала, даже уличное движение прекратилось — ибо стояла такая вонь. Но люди не могли ничего поделать — он был царевичем, и речь шла об определенном испытании. Такова была воля самого царя. Второй царевич очень сильно беспокоился... он советовался со многими людьми. Но они говорили: «С таким небольшим количеством денег трудно что-либо сделать. То, что сделал твой брат... он наполнил свой дворец, сделай что-нибудь подобное. Просто купи дешевой травы, наполни ею дворец». Он накупил самой дешевой травы, которую даже животные отказывались есть, но все же дворец не был заполнен, он был заполнен только наполовину.

Они оба беспокоились о том, что же сделал третий брат, ибо тот выглядел совершенно беззаботным. Прошло шесть дней, а он ничего не сделал. Наступил седьмой день, и вечером, когда солнце начало садиться, появился царь вместе с мудрым старцем.

Приблизиться к дому первого сына было невозможно.

Царь сказал: «Вот идиот, он действительно наполнил свой дом — мусором! Это отвратительно, меня тошнит».

Но старец сказал: «Ты сам потребовал... и мы должны пойти и посмотреть. Имей немного терпения. Нам не нужно оставаться там долго, просто зайдем и посмотрим, наполнил он свой дом или нет». Они осмотрели дом.

Затем они пошли к дому второго сына... Там дело обстояло не лучше, но и не хуже. Дом был заполнен гнилой травой, но только наполовину.

Царь был очень сильно разочарован — настолько, что подумал, что к третьему сыну вообще не стоит идти. Ведь эти идиоты... на то, что они сделали, и смотреть противно.

Но мудрец сказал: «Ты должен пойти, ибо решение должно быть принято».

Они пошли к дому третьего царевича. Они вошли в дом, и они были удивлены — ибо дом был абсолютно пуст. Третий сын убрал из своего дома все — мебель, картины, статуи... Дом был совершенно пуст.

Они спросили царевича: «Что ты сделал?»

Он сказал отцу: «Ты видишь — дом полон».

Царь осмотрелся. Он сказал: «Дом абсолютно пуст, ты дурачишь нас».

Мудрый старец сказал: «Не гневайся на него; дом полон, но он полон тем, что тебе неведомо. Он просто накупил свечей и расставил их по всем дому — дом полон света».

Свет не материален, он не объективен. Слово «объективный» — прекрасное слово; оно означает то, что сопротивляется вам (англ. objective означает «объективный», a object — «возражать», «протестовать»). Вы хотите пройти сквозь стену; стена будет возражать, она не позволит вам пройти сквозь нее, стена объективна.

Свет нематериален.

Это самый странный феномен на земле. В определенном смысле он находится вне вас, его можно назвать объективным, но в другом смысле он не создает никакого препятствия — вы можете проходить сквозь него, он нематериален.

На протяжении столетий люди думали, что у света нет веса. Только недавно было обнаружено, что у света есть вес, но он ничтожно мал. Когда на небе нет ни облачка и солнце светит ярко, тогда все лучи, которые падают на пять квадратных миль земной поверхности, будут иметь такой вес, который можно обнаружить. Если собрать все эти лучи, они дадут вам легкое ощущение веса.

Поэтому в определенном смысле свет является частью объективного мира, а в другом смысле он является частью необъективного мира.

Старец сказал царю: «Ты не понимаешь своего сына».

И царевич вернул отцу большую часть денег. Он сказал: «Этого было слишком много. Я мог бы наполнить дом и во многих других измерениях тоже. Я мог бы привнести в дом музыку, у которой нет веса. Я мог бы зажечь в доме благовония - аромат не имеет веса, но он бы наполнил собой весь дом. Но я подумал, что это было бы уж чересчур — зачем расходовать твои деньги? Возьми свои деньги назад, малой части этих денег было достаточно».

Ашок, когда ты пребываешь в любви, то в некотором смысле ты чувствуешь, как будто ты исчезаешь в пустоту, что касается материального мира. Но, с другой стороны, ты входишь в новый вид полноты — материальной, духовной, не от мира сего.

А этот мир не единственный. Нечто трансцендентальное, нечто запредельное...

И я вижу твою любовь.

Весь этот месяц она росла, как будто к тебе пришла весна - новые зеленые листья, новые цветы, новый аромат, и твое сердце полно новых видений.

Просто продолжай растворяться в любви.

Вот в чем смысл ученичества: растворение в любви, растворение в присутствии учителя, становление одним целым с ударами его сердца. И песни прольются на тебя, и цветы неведомых ароматов произрастут в тебе.

Ты на правильном пути.

Только не оглядывайся назад — и нигде не останавливайся, ибо это путешествие, которое только начинается, но никогда не кончается.

Возлюбленный Бхагаван,

я хотел бы знать, могу ли я, как Ваш ученик, быть совершенно эгоистичным, чтобы найти мой путь к просветле нию, чем бы я ни занимался, или я должен выполнять определенную функцию для Вас, чтобы распространять Ваше видение?

Должно быть совершенно ясно понято, что ни на ком нет долга распространять мое видение, мое откровение среди людей.

Мне ненавистно само слово «миссионер». Это самые отвратительные твари на земле.

Я не хочу создавать миссионеров.

Вы должны быть совершенно эгоистичными, сконцентрированными только на одной цели: стать просветленными.

Конечно, когда вы станете просветленными, ваш свет начнет достигать и других людей. Мое откровение начнет вибрировать через вас, через вашу любовь, без Всякого усилия с вашей стороны.

Никогда не говорилось: «Будьте совершенно эгоистичными». Все религии мира учили: «Будьте альтруистичными», -и все они потерпели неудачу, ибо их основа была ложной.

Вы не знаете, что такое истина, и вы начинаете распространять откровение об истине. Вы лжете.

Я спрашивал у христианских миссионеров: «Каков ваш личный опыт?» У них нет никакого личного опыта. Все, что у них есть, — это ученые степени, полученные в теологических колледжах. Кто-то является доктором богословия. Поскольку он написал диссертацию, он стал доктором богословия, — а он ничего не знает о божественности, он никогда не испытывал ничего такого, что можно назвать божественным. За всю его жизнь у него не было ни единого момента, когда он соприкасался с запредельным; у него не было на это времени — он читал книги и писал свою докторскую диссертацию. Он имел дело со словами, а не с переживаниями.

Я прожил в Джабалпуре по меньшей мере двадцать лет, а в Джабалпуре находится самый большой в Азии христианский теологический колледж. Он подготавливает миссионеров — такова его функция.

Ректор этого колледжа проявлял ко мне очень большой интерес. Я спросил у него: «Будьте откровенны: вы действительно чувствуете, что обладаете чем-то большим, чем тело и ум? Имели ли вы какое-либо переживание души?»

Он сказал: «Я читал об этом, и я верю, что те люди, которые писали об этом, не лгали».

Я сказал: «Возможно, они находились в таком же положении, как и вы, — они читали написанное другими людьми, в отношении которых они верили, что те не могут лгать, — но вы Не можете быть уверенным, если у вас нет личного опыта. И как насчет ваших профессоров? А вы выпускаете три тысячи Миссионеров в год; вы присуждаете им ученые степени и рассылаете по всей Азии, чтобы они обращали людей в

христианство. Вся эта игра — лицемерие. Ни один из ваших преподавателей, ни один из ваших студентов не имеет ни малейшего представления о медитации; никто из них не встречался с Богом. И я думаю, что ни один из них не готов быть распятым, как Иисус Христос».

Я спросил у него: «Вы готовы быть распятым, как Иисус Христос?»

Он сказал: «Что за вопросы вы задаете? У меня есть дети, жена, престарелые родители».

Я сказал: «У Иисуса тоже были престарелые родители Вам уже почти шестьдесят, а ему было всего лишь тридцать три года. Так почему же у вас на шее висит золотой крест на золотой цепи? Ведь, насколько я понимаю, вы должны висеть на кресте, — а не крест на вас, на золотой цепи».

Он сказал: «Я думал, что когда-нибудь я попрошу ваг выступить перед студентами нашего колледжа, — в нем училось почти пять тысяч студентов, — но теперь я отказался от этой идеи. Вы можете испортить все дело».

И тот же самый вопрос ты задаешь мне.

Я не обращаю вас в свою веру.

Я пытаюсь объяснить вам, как трансформировать самой себя, как стать более светлым, как стать более бдительным, более сознательным.

И если это сознание принесет вам переживания, которые обычно недоступны для вас, а эти переживания обладают таким внутренним качеством, что ими надо делиться с другими, тогда делитесь ими. Но не пытайтесь никому навязывать какую-то идеологию.

Вы любите меня. Естественно, возникает желание, чтобы и другие тоже любили меня.

Но единственный правильный путь — это прийти к такому состоянию, чтобы другие начали любить вас.

Через вас я могу иметь связь с другими — не через ваши слова, а через вашу жизнь.

Вы не должны быть миссионерами.

Вы сами должны стать откровением.

Люди должны спрашивать вас: «Что случилось с вами? Почему мы чувствуем такое магнитное притяжение к вам? Почему мы чувствуем, что вы скрываете от нас некое сокровище? Почему мы чувствуем, что вы ушли далеко за пределы наших представлений о мире?»

Тогда делитесь вашим переживанием: нет никакой нужды обращать кого-либо в свою веру.

А когда кто-то приходит по собственной воле, чтобы быть трансформированным, чтобы познать всю науку жизни по-новому, тогда это совершенно иное дело. Когда вы идете к людям, чтобы как-то убедить их умы в том, что ваша идеология лучше, чем их идеология, то, возможно, вам и удастся убедить несколько людей, но это не преобразование. Они остаются такими же.

Католики, протестанты, индуисты, мусульмане, иудеи -есть ли различие в их стиле жизни?

Если вы оскорбите кого-либо из них, они все будут реагировать одинаково.

Это напомнило мне одну прекрасную историю.

Однажды Гаутама Будда проходил через одну деревню, в которой жили только брамины высшей касты. Они были очень сильно настроены против Гаутамы Будды, они все собрались на окраине деревни и стали осыпать его оскорблениями, издеваться над ним. А „он стоял и слушал их оскорбления, их инсинуации. Даже Ананда — который находился рядом с ним все эти годы — почувствовал гнев. Ведь они оба родились в царской семье: они были воинами, их готовили только к одному — к битвам. Но поскольку рядом находился Гаутама Будда, Ананда овладел собой, иначе он бы убил несколько человек на месте.

Гаутама Будда сказал жителям деревни: «Вы видите, что солнце садится, а нам надо добраться до другой деревни еще до захода солнца. Если вы не высказали все, что хотели сказать мне, я на обратном пути специально сделаю остановку, чтобы послушать вас снова. И через два дня я буду возвращаться по этой же дороге — так что с вашей стороны будет очень любезно, если вы подождете всего лишь два дня».

Какой-то человек из толпы сказал: «Похоже, что наши речи совершенно не волнуют тебя. А ведь мы оскорбляем тебя, издеваемся над тобой».

Гаутама Будда сказал: «Вы немного опоздали. Если бы это происходило десять лет назад, вам бы пришлось распрощаться с жизнью. Я тоже воин. Здесь было бы кровопролитие, ни один человек в этой толпе не уцелел бы. Но вы немного опоздали».

«Как раз перед этим мы были в другой деревне, и там люди встретили нас сластями и фруктами. А мы сказали: " Мы принимаем пищу только один раз в день, и мы уже ели сегодня; поэтому с вашей стороны будет любезно, если вы оставите эти вещи себе. Мы благодарны". И что, по-вашему, они сделали I этими сластями и фруктами?»

Кто-то сказал: «Должно быть, они разделили их между собой; должно быть, они сами съели их».

Будда сказал: «Вы разумные люди. Поступите так же: все, что вы принесли, я не принимаю — оставьте это себе. Ведь если я не принимаю ваши оскорбления, вы не можете оскорбить меня; это двустороннее дело. Вы можете говорить что угодно, — но если я не принимаю этого, вы просто сотрясаете воздух. Так что идите по домам и говорите все это друг другу, наслаждайтесь. А я приду снова через два дня, будьте готовы».

Они были потрясены, и они не могли поверить — что это за человек?

Когда они продолжили свой путь, Ананда сказал Будде: «Это уж слишком. Были моменты, когда я был готов наброситься на них с кулаками! Только твое присутствие заставило меня справиться с искушением».

Будда сказал — запомните это — он сказал: «То, что говорили те люди, не причинило мне боли. Мне причиняет боль то, что говоришь ты. Ты находишься рядом со мной столько лет, и все же ты недостаточно сознателен, чтобы знать, что принимать и что не принимать. Разве ты не видишь различия?»

Я не хочу, чтобы вы стали миссионерами; я хочу, чтобы вы стали откровением.

А это возможно только в том случае, если вы совершенно эгоистичны; поэтому, прежде чем вы начнете помогать другим, вы должны помочь самим себе; прежде чем вы начнете про, светлять других людей, вам самим надо стать просветленными.

Вот что в моем понимании значит быть эгоистичным.

Все, что вы хотите распространять, должно быть вашим живым опытом.

Возлюбленный Бхагаван,

эти дни здесь с Вами, несомненно, являются самыми прекрасными. Ничего не надо делать, так много времени для того, чтобы тихо сидеть в саду, в своей комнате и наблюдать: как деревья танцуют на ветру, сверкая в солнечных лучах... так много красоты.

Мой ум наконец привыкает к идее, что его надо отключить. Я так спокоен, так счастлив. Сейчас, сегодня, снова двигаясь внутрь по этому пути безмолвия, когда мысли уплывают прочь и меня окружает пустота, я осознаю внутри себя некое напряжение, как будто я держусь за что-то.

Мой возлюбленный учитель, за что я держусь и как мне отпустить это?

Нетрудно выяснить, за что ты держишься, что является тонким напряжением внутри тебя.

Ты чувствуешь себя таким спокойным, таким тихим, таким блаженным, как никогда раньше. Следовательно, где-то внутри должен таиться страх: скоро ты уедешь отсюда -останутся ли при тебе этот покой, это безмолвие, это блаженство? Или как только ты расстанешься со мной, все это исчезнет?

Этот страх сидит не только в тебе, он в уме каждого ученика, ибо когда ты находишься здесь — это одно дело, а когда ты вернешься на рыночную площадь, в мир, то он покажется тебе еще более скверным, еще более гнетущим, чем раньше, поскольку у тебя теперь есть с чем сравнивать.

Случалось ли с тобой такое? Ты стоишь на обочине дороги в темноте, а мимо проносится автомобиль с включенными фарами. На мгновение тьма исчезает. Автомобиль умчался, и вот что странно: после того как автомобиль промчался, тьма становится более густой, чем она была до появления автомобиля. Ты увидел свет. Теперь тебе есть с чем сравнивать.

Этот страх естественен.

С ним можно сделать только одно, а именно, не подавлять его, а позволить ему выйти на поверхность. Ты же подавляешь его; вот поэтому ты и не сможешь выяснить, что именно беспокоит тебя где-то внутри. Позволь ему выйти на поверхность. Изведай и этот страх тоже.

Прими этот страх и прими вызов этого страха. Скажи своему уму: «Неважно, где я нахожусь. Все, что я пережил, -это мое переживание, и я могу создать его снова».

Может быть, мое присутствие послужило толчком, но это не мое переживание, это твое переживание.

Глубоко уясни себе, что это твое переживание, оно не имеет ко мне никакого отношения. Может быть, я и был катализатором, но переживание твое.

И теперь, раз уж оно случилось, ты можешь создавать его снова где угодно в мире. Может быть, вначале тебе будет немного трудно, ведь ты привык связывать его с моим присутствием. Но оно не зависит от моего присутствия.

Это точно так же, как если ты зажигаешь одну свечу от Другой — стоит свече загореться, как она уже обладает своим собственным пламенем. Да, вначале ее надо поднести достаточно близко к пламени другой свечи, но как только она загорается, у нее уже есть свое собственное пламя, она больше не зависит от другой свечи.

И когда ты уедешь, ты испытаешь то, что я говорю, -только дай этому шанс. Не принимай решения: «Теперь этого не может случиться, ведь учителя нет рядом».

Учитель был нужен для того, чтобы заставить тебя осознать, что это — нечто внутри тебя. Теперь ты увидел это.

Где бы ты ни оказался, закрывай глаза, и ты сможешь воссоздавать это безмолвие, эту красоту, это блаженство. Ты даже сможешь воссоздавать присутствие учителя — это самое трудное, но не невозможное,, Это зависит от того, насколько интенсивна твоя любовь, насколько глубоко Твое доверие. Но не надо сразу же браться за это.

Сперва попробуй те вещи, которые ты можешь создавать в самом себе. И когда ты создашь все эти вещи, тогда ты можешь попробовать потрясающе прекрасный эксперимент по созданию присутствия учителя.

Поэтому не беспокойся; просто выведи свой страх на поверхность. И этот страх сидит не только в тебе, он сидит в каждом. Это в природе вещей. Так что не придавай ему слишком большого значения, просто прими его как естественный феномен, который исчезнет благодаря твоим небольшим экспериментам вдали от меня.

Я гарантирую, что он исчезнет; ведь я гарантировал это тысячам моих санньясинов, и страх исчез из их жизней. Нет никаких оснований для того, чтобы он не исчез из твоей жизни. Принципы те же самые, нет никаких исключений.

Возлюбленный Бхагаван,

мне кажется, что я большую часть времени такая бессознательная, так мало осознаю, я просто вовлечена в жизнь и люблю жить ею. Когда Вы говорите о тотальности и интенсивности поиска, о том, что все остальное не имеет значения, и о том, как важно ни на что не отвлекаться, я боюсь, что мне это никогда не удастся.

В моем сердце я чувствую, что все остальное действительно не имеет значения, и все же я не живу в этом осознавании все время и во всякой ситуации.

Будет ли это хорошо для меня — стараться привносить это осознавание в каждое мгновение, даже если это потребует интенсивного усилия? Если Вы чувствуете, что это хорошо для меня, тогда я буду стараться делать это, хотя я боюсь, что могу утратить какую-то часть веселья, спонтанности и легкости жизни, и к тому же я не знаю, смогу ли я справиться с этим.

Майтри, твой вопрос важен для всех. Ведь я говорю для такого множества людей — не только для тех, кто присутствует здесь, но и для тех, кто не присутствует здесь, но услышит мои слова или прочитает их.

Это становится очень трудным делом, так как люди во многом отличаются друг от друга. И, несомненно, нет двух одинаковых людей.

И есть опасность, что ты можешь начать делать нечто такое, что не предназначено для тебя.

Надо запомнить один простой критерий: все, что воспринимается тобой как хорошее — блаженное, тихое, спонтанное, случающееся само собой — это и есть твой путь.

Но мне приходится говорить также и с теми людьми, для которых ничего не бывает спонтанным, для которых самое трудное — это расслабиться, для которых самое невозможное — это просто сидеть и ничего не делать. Им тоже нужна моя помощь.

Им я говорю: «Живите с полной интенсивностью, с полным усилием», — ибо это самое легкое для них. А все легкое близко к истине.

Майтри, для тебя это не было бы самым легким. Тебе бы пришлось делать усилие вопреки самой себе; это не было бы естественным, это не было бы спонтанным.

Ты бы насиловала себя, и это уничтожило бы всю красоту, покой и тишину, которые ты уже переживаешь.

Если ты переживаешь тишину, покой, некую прекрасную энергию через спонтанность, через расслабление, через позволение, тогда это и есть твой путь.

Каждый должен найти то, что близко его сердцу.

Я говорю для многих людей самых разных типов.

Ты же должна выяснить, что подходит для тебя. Если ты начнешь делать все, что я говорю, ты попадешь в беду.

Просто делай то, что подсказывает тебе твое сердце.

А сердце никогда не ошибается, запомни это. Ум может быть правым и может быть неправым. Сердце же всегда право; не может быть и речи о том, чтобы оно оказалось неправым.

Поэтому, когда твое сердце чувствует себя в ладу с чем-то, тогда отдавайся этому — полностью. Тогда не оглядывайся Назад и не беспокойся о том, что делают другие. Пусть они занимаются своим делом, а ты занимайся своим.

Поскольку религии прошлого делали упор только на одном методе, то, естественно, каждая религия стала соответствовать только одному типу людей. Именно поэтому на земле существует триста религий.

А я хочу, чтобы была только одна религиозность.

Все эти триста религий обладают своего рода истинностью и своего рода действенностью. Но они являются специализациями определенного метода, применимого к определенным людям, — и это сделало весь мир нерелигиозным.

Например, усилие — это путь для Махавиры. Даже упомянуть слово «всеприятие» — значит способствовать лени.

«Махавира» — это не его имя; его имя было Вардхамана. Его называют Махавирой потому, что его подход заключается в том, что истина должна быть завоевана. Это не любовная история, это война. И Махавира выиграл эту войну; вот почему его называют великим воином. «Махавира» означает «великий воин».

И это создает затруднения. Его метод подходит только для определенного типа людей — для воинов. Но из-за его собственного учения его последователям, — которые все происходят из кшатриев, воинской касты в Индии, — пришлось оставить свою профессию воинов, ведь это — насилие.

И они оказались в беде — что делать? Они не могли стать браминами, ибо брамином только рождаются. Нельзя стать брамином, изучив что-либо или совершив что-либо, нет такой возможности. Брамином только рождаются, нельзя быть посвященным в брамины. Поэтому эти люди не могли быть браминами.

Эти люди не могли быть и шудрами, неприкасаемыми, ибо они принадлежали к высокой индуистской касте, стоящей на втором месте после браминов. У них была своя гордость.

Единственным выходом для них было стать бизнесменами. Поэтому все джайны в Индии — бизнесмены. Они не могли стать земледельцами, садовниками, ведь в земледелии или садоводстве приходится вырубать деревья, — а это насилие, ибо деревья обладают жизнью. Так что все другие сферы деятельности отпадают.

Эти деловые люди не получают такую подготовку, как Махавира. В юности его готовили к тому, чтобы он стал воином, бойцом, и он привнес свои бойцовские качества в свой поиск истины. А эти деловые люди не подготовлены для борьбы.

Если кто-то придет и скажет, что истину можно купить, они будут готовы! Но «истина должна быть завоевана»? — это кажется им недостижимым. Завоевать... это за пределами их возможностей.

Все, на что они способны, — это поклоняться Махавире. Прошло две с половиной тысячи лет, а джайны так и не смогли дать миру еще одного человека такого же масштаба, как Махавира. В чем же причина?

Он представлял собой один тип, и он проповедовал для одного типа, но так случилось, что те, кто последовал за ним, не были людьми этого типа и не могут ими быть. Поэтому они остались в тупике, они не могут никуда двигаться.

Бизнесом они заниматься могут. И они создали самые прекрасные храмы в Индии, самые прекрасные статуи. Поклонением они заниматься могут. Но сражаться? Это просто невозможно.

Итак, странный феномен... учитель, за которым они последовали, был человеком иного типа. Они были поражены его уникальным качеством, он был человеком из стали. Но его последователи могут только восхвалять его: они не могут совершить то, что совершил их учитель. И так дело обстоит не только с джайнами, такова ситуация в каждой религии.

И нет никакой необходимости, чтобы ваш ребенок был того же типа, что и вы. Но по какому-то несчастью мы приняли идею о том, что религия передается по рождению. Это просто глупо. Это как если бы сын врача становился врачом потому, что он родился в семье врача. Ему не надо учиться в медицинском колледже — какая нужда? Ведь если он — сын врача, жена которого тоже врач, тогда нет никаких проблем — он прирожденный врач, это у него в крови, ему не нужен никакой диплом.

Хорошо, что мы так не поступаем.

Но в религии мы придерживаемся именно этого.

Я встречал людей, которые родились в религии, которая не допускает набожности. Такая религия не для человека набожного типа, но кто-то, родившийся в этой религии, может оказаться человеком набожного типа. Кто-то принадлежит к такому типу людей, которые могут легко принять негативный подход; а для кого-то другого негативный подход просто Невозможен; если ему не дать что-нибудь позитивное, он не сможет сделать ни одного шага.

Мое собственное предложение таково: религия не должна определяться по рождению, человек сам должен выбирать религию в соответствии со своими чувствами. Где бы он ни Почувствовал, что ему хорошо, что он растет, что ему радостно, где бы он ни почувствовал некое магнитное притяжение, это и есть его путь. Неважно, та ли это религия, в которой он родился, или нет; это — религия, для которой он родился.

Но это возможно только в том случае, если все будут освобождены от религиозного рабства, если мы будем позволять нашим детям знакомиться со всеми религиями, со всеми методами. И если мы будем советовать им сопереживать и общаться с самыми разными людьми: «Посещайте разные храмы, посещайте разные школы, посещайте разных учителей — и ищите свой путь». И где бы они ни почувствовали, что они получают питание, родители должны благословить их на продолжение движения по этому пути.

Неважно, если вы чувствуете, что получаете питание в обществе мусульманского суфия; неважно, если вы чувствуете, что получаете питание в обществе буддийского монаха; весь вопрос должен решаться вашим собственным сердцем.

А сердце никогда не поведет вас по неправильному пути. Если вы будете позволять ему, оно будет давать вам ясные указания, что вы находитесь на правильном пути. Покой, тишина, блаженство, благословение — всего этого будет становиться все больше и больше, а размах будет становиться все шире и шире.

Возлюбленный Бхагаван,

кто является благословенным?

Тот, кто спит в тебе, и есть благословенный, но, к сожалению, он спит и похрапывает.

Его надо разбудить; и как только твое спящее сознание пробудится, ты начнешь испытывать блаженство.

Наивысший пик твоего блаженства даст тебе чувство, что ты выходишь за пределы человечества. Это и есть момент пребывания благословенным, ты стал частью универсального блаженства.

Но люди так крепко спят.

Я так много натерпелся от людского сна.

Мне пришлось много попутешествовать по Индии; в основном я ездил в двухместном купе с кондиционированным воздухом. Но иногда двухместных купе не было, и мне приходилось ехать в четырехместном.

Однажды я возвращался из Калькутты в четырехместном купе. Я видел много храпящих людей, но этих трех субъектов я никогда не забуду.

У них была некая гармония: сначала храпел один, а двое других молчали, затем, когда он умолкал, второй начинал храпеть громче, чем первый, двое же других молчали. А когда второй умолкал, третий начинал храпеть громче всех, а двое других молчали.

И это продолжалось по кругу.

Я слушал это на протяжении часа, а затем сказал: «Это невыносимо. Я не хочу вмешиваться ни в чью жизнь, но эти трое вмешиваются в мою жизнь».

Поэтому, когда третий умолк, я захрапел" так громко, что все трое проснулись.

И они увидели, что я храплю с открытыми глазами; они не могли ничего понять... Они посмотрели друг на друга: «Что это за человек? Он храпит с открытыми глазами!»

А я даже не моргал.

Все трое поднялись со своих мест и подошли ко мне.

Я сказал: «Послушайте, если вы хотите спать, то прекратите эту гармонию. В противном случае я не дам вам заснуть».

Один из них сказал: «Раз вы не спите, то почему вы храпите?»

Я сказал: «А что мне еще делать? Ведь я не могу заснуть, поэтому не возникает вопрос о том, чтобы сперва заснуть, а потом храпеть. Вы же не даете мне заснуть! Сперва дайте мне заснуть. Тогда, может быть, войду в гармонию с вами, что-то может случиться, но сперва дайте мне заснуть. И как вам это удается?»

Они сказали: «Мы — братья».

Я сказал: «Вы — великие братья».

Они сказали: «Что делать? Это такой трудный вопрос, даже в нашей семье. Наши жены не хотят спать вместе с нами, „нам троим приходится спать в одной комнате. Поэтому мало-помалу возникла некая гармония».

Я сказал: «Все это очень хорошо, но только за одну ночь мне будет очень трудно войти в эту гармонию. Надо что-то придумать».

Итак, мы условились, что я посплю несколько часов, а они тем временем будут играть в карты, затем они снова заведут свою гармонию, а я буду сидеть и слушать.

И слушать их было просто удовольствием, ибо... как они умудрялись спать?

Каждый несет в себе благословенного, но его надо разбудить.

Быть благословенным — это не какой-то талант.

Это не то, что быть музыкантом: некоторые люди -музыканты, но все не могут быть музыкантами. Некоторые люди — художники, но все не могут быть художниками. Некоторые люди являются поэтами, танцорами, актерами, писателями — это таланты.

Быть блаженным — это не вопрос таланта.

Это сама ваша природа, это внутренне присущее вам качество.

Вам решать, как долго вы хотите быть несчастным и спящим, — вы свободны.

Как только вы решите, что с вас этого довольно, вы будете иметь такие же переживания, как любой Гаутама Будда, или Рамакришна, или Рамана Махарши — это не талантливые люди. Кабир, или Раидаса, или Фарид — это не талантливые люди, они просто обыкновенные человеческие существа.

Но что касается их блаженства, они достигли той же вершины, что и Гаутама Будда.

Это ваше право по рождению.