Опера и крупные вокальные жанры в Италии

Ведущая роль Италии в развитии западноевропейского музыкального искусства от XVI к XVIII веку не вызывает сомне­ний. Именно в Италии ранее всего наметился важнейший рубеж между двумя историческими эпохами: рождение оперы ознамено­вало решительный перелом в музыкальном стиле. Отсюда ведут свои истоки новые направления XVII века. Италия же сохраняла творческую инициативу в разработке почти всех главнейших му­зыкальных жанров того времени. Это происходило, однако, в исто­рических условиях, далеких от духовной атмосферы итальянского Ренессанса. Тогда, в XIV—XVI веках, расцвет художественного творчества стимулировался самим ходом развития общества,

совпадал с величайшим прогрессивным переворотом, который переживало человечество (известное определение Энгельса). Те­перь, в XVII веке, новый подъем творческой мысли совершался как будто бы вопреки тормозящим факторам и процессам в исто­рии Италии. Тем более удивительно, что облик итальянской музы­ки на пути от XVI к XVIII веку оказался столь ярким и по-своему очень цельным, а пример итальянских мастеров так много значил для музыкантов других стран.

Высокий творческий потенциал, цельность национальной шко­лы и ее авторитет в Европе могли бы показаться парадоксальными для Италии XVII века, если не учитывать сложной противоречи­вости эпохи, всецело сказавшейся и в ее духовной жизни. Нередко историки подчеркивают роль феодально-католической реакции, экономический упадок страны, ослабление ее торговли и промыш­ленности, процесс рефеодализации, имевший место в XVII веке, зависимость от Испании (особенно в Неаполе, Сицилии, Милане) и других стран. Все это справедливо. Росли большие города, нищали малые, сельское хозяйство привлекало к себе больший интерес, нежели промышленность; инквизиция сожгла на костре в 1600 году передового мыслителя Джордано Бруно, католиче­ская церковь долго преследовала великого Галилея. Но какова бы ни была зависимость крупных городов от дворов светских и духов­ных властителей, нельзя отрицать, что Флоренция, Мантуя, Рим, Болонья, Неаполь (а не только независимая Венеция) были в XVII веке важными культурными центрами страны, в частности музыкальными ее центрами. Признаки феодальной реакции и обострение классовых противоречий в деревне (обогащение дво­рян и буржуазии за счет жестокой эксплуатации крестьянства) еще не означали полного порабощения народных масс. Как раз в XVII веке крестьяне (как и городская беднота) в Италии вели постоянную тайную и явную борьбу против своих угнетателей. Крестьянские бунты превращались порой в подлинные войны (в 1650-е годы в Савойе). Народные восстания в Неаполе, Палермо, Мессине были направлены не только против испанского владыче­ства; они носили одновременно и антифеодальный характер. Не случайно черты народного быта, народных образов, народной речи и мелодии проникают в искусство того времени.

Сама католическая церковь под влиянием окружающей дейст­вительности несколько изменяла свою тактику, свои приемы и об­раз действий. При всей жестокости инквизиции и догматизме пап­ской цензуры церковь нуждалась в более гибких формах общения с аудиторией, более тонких приемах воздействия на свою паству. Это многосторонне проявилось в искусстве XVII века, вызвало к жизни первые образцы оратории, побудило использовать оперный театр в целях религиозной пропаганды. Наконец, никакие пресле­дования, которым подвергалась передовая научная мысль в Ита­лии, не смогли в принципе умалить мировое значение исследова­ний и открытий Галилео Галилея, результаты деятельности Томмазо Кампанеллы, Эванджелиста Торричелли и других круп-

нейших итальянских ученых.

Таким образом, отнюдь не одни симптомы реакции, но и вызре­вание противоборствующих ей сил отмечают в Италии эту эпоху. В известной мере то было знамение времени и составляло едва ли не самый характерный признак великого исторического драматизма XVII века. Быть может, именно поэтому итальянское искус­ство в определенных сферах смогло тогда выполнять ведущую роль в Европе. Если, такую роль не признают безоговорочно за итальянской литературой, то для музыки она всецело признана. Специфика музыкального искусства позволила ему с особой остро­той и силой выразить духовное, эмоциональное напряжение эпохи. Что же касается литературы, то ей не во всем еще дано было осмыслить и словесно сформулировать причины, существо и смысл этого драматического напряжения.