Стихотворения лицейского периода, 1813-1817

К Наталье^*

Pourquoi craindrais-je de le dire?

C'est Margot qui fixe mon go& #251; t. [1]

Так и мне узнать случилось,

Что за птица Купидон;

Сердце страстное пленилось;

Признаюсь — и я влюблен!

Пролетело счастья время,

Как, любви не зная бремя,

Я живал да попевал,

Как в театре и на балах,

На гуляньях иль в воксалах^*

Легким зефиром летал;

Как, смеясь во зло Амуру,

Я писал карикатуру

На любезный женский пол;

Но напрасно я смеялся,

Наконец и сам попался,

Сам, увы! с ума сошел.

Смехи, вольность — всё под лавку,

Из Катонов я в отставку,

И теперь я — Селадон!

Миловидной жрицы Тальи

Видел прелести Натальи,

И уж в сердце — Купидон!

Так, Наталья! признаюся,

Я тобою полонен.

В первый раз еще, стыжуся,

В женски прелести влюблен.

Целый день, как ни верчуся,

Лишь тобою занят я;

Ночь придет — и лишь тебя

Вижу я в пустом мечтанье,

Вижу, в легком одеянье

Будто милая со мной;

Робко, сладостно дыханье,

Белой груди колебанье,

Снег затмившей белизной,

И полуотверсты очи,

Скромный мрак безмолвной ночи —

Дух в восторг приводят мой!..

Я один в беседке с нею,

Вижу… девственну лилею,

Трепещу, томлюсь, немею…

И проснулся… вижу мрак

Вкруг постели одинокой!

Испускаю вздох глубокий,

Сон ленивый, томноокий

Отлетает на крылах.

Страсть сильнее становится,

И, любовью утомясь,

Я слабею всякий час.

Всё к чему-то ум стремится…

А к чему? — никто из нас

Дамам вслух того не скажет,

А уж так и сяк размажет.

Я — по-свойски объяснюсь.

Все любовники желают

И того, чего не знают;

Это свойство их — дивлюсь!

Завернувшись балахоном,

С хватской шапкой набекрень

Я желал бы Филимоном^*

Под вечер, как всюду тень,

Взяв Анюты^* нежну руку,

Изъяснять любовну муку,

Говорить: она моя!

Я желал бы, чтоб Назорой

Ты старалася меня

Удержать умильным взором.

Иль седым Опекуном^*

Легкой, миленькой Розины^*,

Старым пасынком судьбины,

В епанче и с париком,

Дерзкой пламенной рукою

Белоснежну, полну грудь…

Я желал бы… да ногою

Моря не перешагнуть,

И, хоть по уши влюбленный,

Но с тобою разлученный,

Всей надежды я лишен.

Но, Наталья! ты не знаешь,

Кто твой нежный Селадон,

Ты еще не понимаешь,

Отчего не смеет он

И надеяться? — Наталья!

Выслушай еще меня:

Не владетель я Сераля,

Не арап, не турок я.

За учтивого китайца,

Грубого американца

Почитать меня нельзя,

Не представь и немчурою,

С колпаком на волосах,

С кружкой, пивом налитою,

И с цигаркою в зубах.

Не представь кавалергарда

В каске, с длинным палашом.

Не люблю я бранный гром:

Шпага, сабля, алебарда

Не тягчат моей руки

За Адамовы грехи.

— Кто же ты, болтун влюбленный? —

Взглянь на стены возвышенны,

Где безмолвья вечный мрак;

Взглянь на окна загражденны,

На лампады там зажженны…

Знай, Наталья! — я… монах!

Монах^*