Своими глазами

В роли византийского посла Приск Панийский, он же и Приск Фракийский, оказавшись в стране Гунн, пишет: «Переехав через некоторые реки, мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Как уверяли нас, он был великолепнее других дворцов, которые он имел в других местах, он был построен из брёвен и досок, искусно выложенных и обнесённых деревянной оградой, более служащей к украшению оного, нежели к защите»..

Читатель, наверняка, догадался, почему Приск назвал селом провинцию Атиллы. У западных европейцев не только в 5 веке, но и до 18 века понятие город - это любой населенный пункт, огражденный толстыми и высокими стенами, на что с удивлением, внимание обратил Приск, это забор, ограда дворца Атиллы, как он отмечает, что он более к украшению, нежели к защите..

А. Бушков передаёт нам и другой вариант Приски: «Мы приехали к лежащему недалеко селению, где пребывал царь Атилла. Это селение походило на огромный город, в котором нашли мы деревянные здания, построенные из тёсаных досок, которые соединены были в такую сплошную массу, что едва можно было разобрать их швы. Там были просторные столовые и изящно расположенные портики. Двор был очень пространен, для того, чтобы самая его обширность свидетельствовала о царском дворе»..

Видимо, сам Приск с напарником попросили, чтобы им поставили шатёр, так как он пишет: «Когда возвратились мы в свой шатёр, то к нам пришел отец Орестов (духовный наставник) и объявил нам, что Атилла приглашает нас обоих на пиршество».

Видимо, Приск сам выбрал себе гостиницу подешевле, эконом-класс..

Далее: «Когда все сели по порядку, виночерпец (шапа), подошёл к Аттиле, поднёс ему чашу с вином. Аттила взял её и приветствовал того, который был первым по правую руку. Тот, кому была оказана честь приветствия, встал, ему не было позволено садиться прежде, пока Атилла не возвратит виночерпцу чашу, выпив вино и откушав. Когда он садился, присутствующие чтили его таким же образом, они принимали чаши и, приветствовав его, вкушали из них вино. При каждом из гостей состояло по одному виночерпцу»..

Далее: «показывали умеренность во всём. Пиршествующим подносимы были чаши, золотые и серебряные, а его чаша была деревянной. Платье на нём было также просто и не отличалось ничем иным, как только опрятностью»..

Приск: «Они носят короткие суконные полукафтанье из некрашеной шерсти, которую плетут и ткут их жены, белые широкие шаровары и кожаную обувь, привязанную на подъеме ноги ремнями. В особенности же обращают внимание своим искренним ласковым обхождением и любовью к ближнему. Одежда их (женщин) весьма опрятна и ловко сделана, она состоит из исподницы и кофты темно-синего цвета, обшитых светлой каймой и без, белой рубахи, спущенной ниже юбки и убранной складками около шеи и рук с оборкою, похожею на кружева, девушки ходят с открытой головой, убирая себе волосы различными монетами. Все они носят серьги, запястья и кольца даже с трехлетнего возраста». Эти строки, как мы уже знаем, написал очевидец, в первой половине V века, сам Приск Панийский. Даже случайный читатель не пропустит без внимания понятия монетки, серьги, запястья и кольца в данном тексте. Тогда ещё, в скоро старевшей Западной Европе, монета, надо полагать, являлась экзотической ценностью, в то время как у тюрчанок, с трёхлетнего возраста, они являлись всего лишь атрибутикой национальной культуры..

Надо подчеркнуть, что серьги, монетки считались для тюрчанок чем старее, тем ценнее, особенно золотые и серебряные монеты Атея, скифского царя 5 века до н. э.

«А вот теперь настало самое время, - пишет Бушков, - вернуться к «бесследно исчезнувшим» народам. Обратите внимание: Атилла, словно бы и ведать не ведал, что скифам и готам полагалось бы исчезнуть - одним вообще из истории, другим из тех мест. Он преспокойно над ними властвует». Далее: «Дело в том, что Приск Панийский (и не он один), упорно именует гуннов скифами. И никак иначе! А где-то рядом, когда заходит речь об Атилле и его державе, частенько маячат сарматы, тоже вроде бы исчезнувшие без следа.

Чрезвычайно похоже, что теория о веренице кочевых народов, якобы поголовно вырезавших предшественников, существует только в воображении позднейших историков.

В реальности представляется более убедительной другая картина: помянутые народы, конечно, воевали и конфликтовали, но обитали практически одновременно, порой перемешиваясь и становясь жителями одной страны. Никто никого не вырезал «подчистую»..

Историки давным-давно придумали свой аргумент против подобных еретических теорий: они объявили, что летописцы прошлого просто напросто не понимали, что и кого видели. Ну, совершенно не понимали! Видели гуннов, но записывали их «скифами». Видели монголов, но по легкомыслию и недомыслию своему записывали их «татарами». И только в более поздние века, лет этак с тысячу спустя, «настоящие учёные», вооруженные «историческим методом», наконец-то разобрались, кого же своими глазами видели древние.

Разбирать эту теорию не стоит по причине её полной шизофреничности: я так полагаю, Приску и его современникам было виднее. Если он пишет о скифах - значит, скифов и видел. Крупнейший историк допетровского времени Андрей Лызлов (не то чтобы не признаваемый современными историками, но откровенно отодвинутый в сторонку) шёл ещё дальше: он писал, что именно от скифов произошли татары Чингисхана и Батыя...

Точно также, по мнению византийских историков современников крестовых походов, скифы в то время преспокойным образом обитали в Крыму, непринужденно общались с генуэзцами....

Далее: «Совершенно ясно, что сказочка о длинной веренице азиатских народов, которые «сменяли» друг друга, причём всякий раз при этом «исчезали полностью», никак не может соответствовать реальному историческому процессу. Поскольку все эти народы после своей «официальной» смерти оказывали нешуточное влияние на окружающих (скифский звериный стиль, готическая архитектура), то ясно, что они продолжали пребывать в добром здравии. При этом они роднились, перемешивались, названия (именно названия!) менялись, а то и переходили от одного народа к другому..

И ещё. Сплошь и рядом европейская историко-литературная традиция старательно принижала достижения помянутых народов и степень их цивилизованности (довольно высокой, порой, как мы видели, превосходившей римскую). Шло некое соревнование, в котором победил тот, чьи книги сохранились. Кельтам и гуннам в этом смысле решительно не повезло, впрочем, тут следует говорить не о невезении, а о чём-то другом. Рукописи уничтожались сознательно и целеустремлённо, как это сделал Цезарь с библиотекой в Алезии. А масса сохранившихся тюркских рун что-то очень уж медленно и нерадиво «вводится в научный оборот»..

Аналогичных выводов придерживается и Мурад Аджи: «Представления о дикой толпе разноплемённых кочевников очень далеки от реальности. Путаница с названиями степных народов создана специально. Это хорошо видно на примере гуннов, которые якобы внезапно появляются на исторической арене и так же неожиданно исчезают.» К. А. Иностранцев пишет: «Имя Гуннов совсем исчезло, как это обыкновенно бывает у татар, у которых орда, достигшая власти, всегда даёт своё имя всему народу.» И далее делает вывод: «Подобные превращения одного народа в другой встречаются там сплошь и рядом. Не зная этого обычая, совершенно нельзя понять истории этих народов. Тогда придётся согласиться с тем, что в какие-нибудь десять лет народ, занимавший большое пространство, был стёрт с лица земли, а на его место водворился новый, до тех пор совершенно неизвестный».

Вот и нашлись последователи миссии Бича Божьего - Атиллы, как и упоминалось выше, конечной целью оказался Египет..

Г. Бругш: «По сказанию Манефо... в некое время дикий и грубый народ, пришедший с востока, наводнил своими толпами нижние земли, напал на туземных царей, сидевших в своих городах, и овладел всею страною, не встретив сильного сопротивления от египтян... Затем сделали они одного из среды себя царём, имя ему было Салатин или Салтие, также Салитис... Найдя в Сетроитском округе город... Аворие, - он обстроил его, укрепил весьма крепкими стенами и ввел в него 240 000 тяжело вооруженных воинов, долженствовавших составлять его гарнизон»..

Очень уж бурлил Египет религиозными разногласиями, ещё с начала христианского летоисчисления, как огромный катализатор новых и новых теологических взглядов.

Надо полагать, что тюркские племена ещё тогда отличались удивительными качествами веротерпимости и дружелюбием.

Как отмечал Прокопий Кесарийский: «Савиры являются гуннским племенем, живут около Кавказских гор. Племя это очень многочисленное, разделённое, как полагается, на много самостоятельных колен. Их начальники издревле вели дружбу одни с римским императором, другие с персидским царём». Прокопий с изумлением констатирует, что «эти варвары» придумали лёгкий закрытый таран для осадных работ, ранее даже византийских инженеров, и рассказывает об их укреплении, сооружении на холме и обведённом по периметру холма стеной»..