Русские в Бомбее

Первым русским человеком, побывавшем в Мумбаи (в Бомбее) более 500 лет тому назад, был тверской купец Афанасий Никитин. Его яркие, интересные воспоминания «Хождение за три моря» — образец дневниково-эпистолярного наследия. Что же заставляло купцов, в том числе и русских, несмотря на огромные трудности, опасность быть не только ограбленными, но и убитыми, искать пути в далекую сказочную Индию? Любознательность? Конечно! Охота к перемене мест? Да! Желание получить прибыль? Безусловно! В XV—XVI вв. за 1 г индийского перца в Европе платили 5—6 г золота. А перец, как и другие пряности, в Россию в те времена попадал в основном из Европы. Но двигало русскими купцами еще и чувство гордости, патриотизма: они стремились «сослужить» отечеству.

Однако следует сказать, что путешествие Афанасия Никитина было прекрасным, героическим, но эпизодом. В 1660-х гг. незаурядный политик Аф. Лав. Ордин-Нащокин — дипломат, ведавший при царе Алексее Михайловиче посольским приказом, управитель Новгородского приказа, руководивший каспийским корабельным делом, изложил царю свою давнюю мечту о проникновении Москвы с торговыми целями в Индию. Для этого в Голландии был нанят корабельный личный состав. Сделал это издавна проживавший в Москве

Мы уже говорили о том, что важную роль в поисках путей и средств сближения и влияния на индийскую элиту (прежде всего интеллигенцию) сыграли военные, особенно офицеры Генштаба России. В этом контексте называли фамилию Д.А. Милютина — последнего фельдмаршала России. История, архивы сохранили докладную записку в Генштаб офицера Александра Выгорницкого, написанную в Индии в 1887 г. Официально Выгорницкий занимался в Индии изучением языка «индустани» — современного хинди. Эта записка попала на «высочайший уровень». Через десять лет (в 1897 г.) Николай II, побывавший в Индии еще до восшествия на престол, написал: «Вопросу о консульствах в главнейших городах Индии я придаю большое значение».

Бомбей, как правильно понимали русские дипломаты и военные, служил самым удобным местом для сбора сведений как политико-экономического, так и военного характера. Развивая идеи Д.А. Милютина, они подчеркивали, что

«Индия представляет собой наиболее уязвимый пункт Великобритании, тот чувствительный нерв ее, одно прикосновение к коему, в случае надобности, способно... заставить правительство королевы изменить враждебное к нам настроение и проявить желаемую уступчивость во всех тех вопросах, где будут сталкиваться обоюдные интересы»¹.

Выполнять возложенные на них задачи русским дипломатам было чрезвычайно сложно: все члены консульства находились под постоянным бдительным надзором полиции. Вся диппочта вскрывалась, пакеты и письма доставлялись в консульство даже не заклеенные вновь. О каждой поездке русских по стране «исписывались целые тома специально командируемыми всякий раз сыщиками». В начале XX в. российский консул отмечал пробуждающееся национальное сознание местной интеллигенции и проявление народной ненависти к англичанам в Индии. Недовольство английским режимом, как подчеркивал консул, имело глубокие социальные корни и объективные причины.