Россия в годы правления Ивана Грозного

Альтернативы развития России в середине XVI в. К середине XVI столетия завершилось формирование единого российского государства. Перед страной и ее народом открывались различные пути политического и экономического развития. По мнению историка А.В. Воронина, в этот период перед страной возникла альтернатива связанная с выбором форм государственной власти: либо «демократическая» форма организации монархической власти в России со значительной ролью аристократического элемента («польский» вариант), либо «деспотическая монархия» («восточный» вариант) с неограниченной властью самодержца. Другими словами, Россия могла пойти по пути развития мировой цивилизации, по стезе, по которой шли западноевропейские государства, но российское государство двинулось вперед по своеобразному, специфическому пути развития. И не последнюю роль в этом процессе сыграла личность Ивана IV Васильевича Грозного (1533-1584 гг.), его внутренняя и внешняя политика, особенно политика опричнины.

Территория и население России в середине XVI в. В середине XVI в. Россия представляла из себя государство, раскинувшееся по бескрайным просторам Восточноевропейской равнины. Ее рубежами на севере были Белое и Баренцово моря, на юге – Чернигов, Путивль и рязанские земли. Россия простиралась от берегов Финского залива и Смоленска на западе до Северного Урала и нижегородских земель на востоке. Размеры территории Русского государства возросли с 430 тыс. км² (начало 60-х гг. XV в.) до 2 800 тыс. км² к 30-м гг. XVI в. Население страны увеличилось с 5-6 млн чел. в начале XVI в. до 9 млн во второй половине века.

Основная масса российского населения жительствовала в селах и деревнях. Но достаточно быстро росли и города. К середине XVI столетия в России насчитывалось около 160 городов, в которых проживали тысячи людей. Только в столице Русского государства жило около 100 тыс. горожан. По своим размерам и численности населения Москва была одним из крупнейших европейских городов. Современнику Ричарду Ченслеру она показалась даже «больше Лондона с его предместьями». Свыше 25 тыс. человек обитало в то время в Новгороде.

Особенно быстро росла численность населения в центральных областях. Увеличение населения в этих районах сопровождалось его частичной миграцией в малонаселенные части Русского государства. Колонизационный поток устремлялся на Север, к Уралу, в Прикамье, в южные степные районы страны. Если до середины XVI в. южная оборонительная линия России проходила по реке Оке, то во второй половине века заселялись земли Тульского края. Освоение юго-востока сыграло существенную роль в подготовке присоединения Казанского ханства к Русскому государству.

К середине XVI в. в стране сформировались основные социальные слои и группы населения со своими специфическими функциями и интересами. Господствующие позиции занимало боярство, но все заметнее становится голос нового социального слоя – дворянства. В вотчинах и поместьях работали крепостные крестьяне. На государственных землях трудились «черносошные» крестьяне. В городах сформировался значительный слой торгово-ремесленного населения.

Изменения в экономической сфере. Разнообразные процессы протекали в экономической сфере, в поземельных отношениях.

Уже с конца XV в. помещики и вотчинники все чаще заменяли натуральные поборы с крестьян денежными. Однако рента продуктами зачастую оставалась ведущей формой поборов. Так, например, в начале 60-х годов XVI в. в Кирилло-Белозерском монастыре на долю натурального оброка приходилось свыше 80% общего размера ренты.

Все возраставшая потребность феодалов в деньгах заставляла их повышать доходность вотчин и поместий посредством увеличения оброков, введения собственной запашки, перевода крестьян на барщину. Средние и мелкие землевладельцы, возможность которых увеличивать оброк была ограничена, встали на путь дальнейшего расширения барщины. В середине XVI в. помещики все охотнее прибегали к переводу своих крестьян на барщину.

В церковно-монастырских хозяйствах все больше применялся наем свободных людей, так называемых «детенышей». Они трудились и на монастырских промыслах, но основным их занятием были сельскохозяйственные работы, в первую очередь обработка монастырской пашни.

К середине XVI в. в результате стяжательской деятельности церковников резко возросло монастырское землевладение. По свидетельству англичанина Адама Климента, треть населенных земель принадлежала духовенству. Сосредоточение земельных богатств у монастырей-вотчинников вызывало недовольство бояр, дворян и самой великокняжеской власти, не оставлявшей надежды на ликвидацию или, по крайней мере, ограничение монастырского землевладения.

Хотя Россия к середине XVI в. и была единым государством, все же вследствие относительной слабости экономического развития, отдельные земли и княжества, вошедшие в ее состав, не были еще спаяны крепкими экономическими связями. Довольно сильными были следы удельной децентрализации. В России не существовало сильных центральных государственных учреждений. Отсутствовала и слаженная система областного (местного) управления. Распространена была система кормлений– кормленщику полагалась часть податей с его уезда или волости. Такая система вызывала огромные злоупотребления. Поэтому с особой остротой выдвигалась необходимость решения комплекса жизненных проблем своего времени.

Смерть Василия III. Правление Елены Глинской. В 1533 г. окончил жизненный путь Василий III, с именем которого связано завершение процесса образования Российского государства. В соответствии с традициями того времени, и содержанием оставленного завещания, законным российским государем становится трехлетний Иван IV (1533-1584 гг.).

Для управления страной при малолетнем сыне еще при жизни Василия III был создан опекунский совет из наиболее доверенных и преданных людей. Василий III рассчитывал, что бремя правления государством падет на бояр, которых он на смертном одре увещевал верно служить его сыну. Однако, ситуация сложилась по-иному.

Фактическим правителем страны становится мать Ивана IV – урожденная Елена Васильевна Глинская, помощь которой в государственных делах оказывал ее фаворит Иван Федорович Телепнев-Овчина-Оболенский. «За пять лет своего регентства Елена Глинская успела сделать столько, – пишет Н. Пушкарева, – сколько не каждый мужчина-правитель успевает свершить за десятилетия». Елена Глинская повела себя смело и решительно, устраняя одного за другим потенциальных конкурентов за власть. Она отправила в заточение младшего брата Василия III – дмитровского князя Юрия Ивановича. В 1537 г. другой брат Василия III, Андрей Старицкий, опасаясь участи Юрия Дмитровского, попытался поднять мятеж против Елены Глинской. Мятеж был быстро ликвидирован и старицкий князь, также как и Юрий, окончил свои дни в тюрьме. Расправилась Елена и со своим собственным дядей – Михаилом Львовичем Глинским, который попытался оспорить власть своей племянницы.

Елена Глинская, рассматривая себя в качестве законного правителя страны, предприняла попытку осуществить государственные преобразования. Ее внутренняя политика отличалась большой активностью. Елена Васильевна отдала приказ о построении городов на литовских границах, о восстановлении Устюга и Ярославля. В Москве в 1535 г. строителем Петром Малым Фрязиным был заложен Китай-город.

В годы правления Елены Глинской была сделана попытка изменить систему местного управления, что предвосхитило будущие реформы Ивана IV. В богатую Московию потянулись эмигранты из других стран; только из Литвы приехало 300 семей. Началась реформа местного управления (губная реформа). Однако наиболее крупным мероприятием внутренней политики Елены Васильевны была финансовая реформа 1535 г., приведшая к унификации денежного обращения в стране и преодолению последствий раздробленности.

Реформа началась с массовых казней фальшивомонетчиков. По всей России стали чеканить новые монеты с изображением ездеца (всадника с копьем), отчего и монеты назвали «копейками», а также всадника, вооруженного саблей. Создание общерусской денежной системы завершилось в 1535-1538 гг. Процесс обновления русского денежного хозяйства шел очень быстро и эффективно. Уже к 50-м гг. XVI в. денежное обращение почти полностью обслуживалось новыми монетами.

Правление Елены Глинской противоречило патриархально-религиозным взглядам московского боярства, не допускавшего участия женщин в общественной жизни. В 1538 г. она умерла, по слухам была отравлена. Результаты исследования останков Елены Глинской, выполненного не так давно по научно-исследовательской программе музеев Московского Кремля, дают основания утверждать, что эти предположения не так уж беспочвенны.

Смерть Елены Глинской повлекла за собой ослабление центральной власти, борьбу за которую повели кланы Бельских, Шуйских, Воротынских. Она сопровождалась борьбой за влияние на будущего государя. Политическая нестабильность, беспринципность и корыстолюбие новоявленных правителей, усиление местнических споров и бесконтрольная раздача земель привели к ослаблению центральной власти, падению ее престижа, произволу наместников, а, в итоге к росту противоречий как между боярством и служилым сословием, так и между простым людом и всей правящей элитой.

Формирование личности Ивана IV. В условиях боярских усобиц, сопровождаемых кровавым насилием, рос молодой великий князь. В детские годы Иван IV перенес немало испытаний и унижений. Его неокрепшая психика была ранимой и впечатлительной, что не могло не отразиться на формировании личности будущего царя. Подозрительность, жестокость, необузданность – эти черты характера московского правителя сформировались уже в молодые годы. Известный писатель и историк К.Ф. Валишевский считал, что свой первый урок тирании Иван получил уже в подростковом возрасте от окружавших его людей: «Благодаря деяниям бояр, дух насилия в разных формах овладевал воображением и чувствами юноши, проникал в его плоть и кровь». К.Ф. Валишевский был склонен объяснять жестокий нрав и крайнюю кровожадность царя не столько влиянием времени, сколько врожденным психическим заболеванием или нервным пороком. Но в то же самое время К.Ф. Валишевский не мог не признать, что, несмотря на психические отклонения, Иван Грозный был личностью яркой и незаурядной. «Из тех, кто стал монархом в детстве, чаще вырастают деспоты», – утверждал В.Б. Кобрин. Оба историка, хотя и являются представителями разных эпох и различных школ, отмечали, что Иван Грозный рос умным и сообразительным ребенком.

Бояре, по воспоминаниям Ивана Грозного, оказывая ему внешний почет и уважение, на деле не заботились о нем и его брате. Младший брат Ивана – глухонемой Юрий – не мог быть ему хорошим товарищем. Мальчик чувствовал себя заброшенным. Свою обиду и злость он начал вымещать на бессловесных тварях. По словам бывшего друга, а затем апологета царя князя Андрея Курбского, юный Иван IV сбрасывал с крыш высоких теремов кошек и собак. Когда же он подрос, то начал «человеков ураняти». С компанией сверстников юный великий князь скакал по площадям и рынкам на конях и начинал «всенародных человеков, мужей и жен, бити, скачюще и бегающе всюду неблагочинне». Бояре одобряли жестокие забавы маленького государя, говоря: «О храбр будет сей царь и мужествен!».

Будущий царь взрослел, и наступил тот момент, когда приближенные содрогнулись от проявлений жестокости молодого государя, убийством своего подданного продемонстрировавшего, кто теперь является истинным правителем страны. В тринадцать лет Иван IV вынес свой первый смертный приговор, приказав убить главу боярской партии Шуйских князя Андрея Михайловича Шуйского. С тех пор, как пишет летопись, «начали бояре боятися, от государя иметь страх и послушание». Великий князь оправдал их страхи – в сентябре 1545 г. он приказал вырезать язык Афанасию Бутурлину «за невежливое слово», а в 1546 г. во время похода на Коломну, положил опалу на бояр Воронцовых и князя Ивана Кубенского – они были казнены.

Достигнув шестнадцати лет (возраст совершеннолетия) Иван IV призвал бояр и митрополита и объявил им, что желает жениться. Рассуждения юноши о семейной жизни показались боярам и митрополиту столь разумными, что они, по словам летописи от радости «чуть не заплакаху». Вместе с этим, великий князь объявил, что желает, прежде женитьбы, «поискати прародителей чинов», то есть принять царский титул.

Венчание на царство. Венчание на царство состоялась в торжественной обстановке 16 января 1547 г. Иван IV впервые в российской истории принял титул «царя», то есть неограниченного, самодержавного правителя. Принятие царского титула имело для России важное внутри- и внешнеполитическое значение. Царь выделялся среди подвластных ему князей и бояр, потомков удельных Рюриковичей, резко возрастал его авторитет. Он поднимался на новую ступень иерархии, тогда как ранее был, формально, только первым среди равных. Принятие титула царя должно было подчеркнуть преемственность его власти от византийских императоров (этот титул считался равным императорскому), что, свидетельствовало о внешнеполитических притязаниях русского монарха, а также символизировать начало непосредственного управления государством самим Иваном IV.

Во время торжественной службы в Успенском соборе митрополит Макарий возложил на Ивана IV крест, венец и бармы, «присланные» Константином Мономахом своему внуку Владимиру. После окончания службы митрополит произнес прочувственную речь перед юным царем, призывая его крепить «суд и правду» и вести борьбу с внешними врагами страны.

Вскоре после царского венчания, 2 февраля 1547 г. молодой царь женился на Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой, дочери окольничего Романа Юрьевича, потомка древнего старомосковского рода, служившего еще Ивану Калите.

Московский пожар и народные волнения. Летом 1547 г. не только боярам, но и самому Ивану IV пришлось вновь почувствовать неописуемый ужас и животный страх. Причина тому – пожар в Москве и связанное с ним восстание москвичей.

Весна и лето 1547 г. выдались на редкость жаркими. 12 апреля загорелся Китай-город, и на одном только Гостином дворе, сгорело две тысячи дворов, и, по словам летописца «много людей погоре». Новый пожар, 15 апреля, охватил Заяузье, районы Болвановки и Кожевников. Не успели погорельцы отстроить свои дома, как 21 июня начался новый пожар. Он охватил центр города, горели Кремль и Китай-город. Иван IV прятался от огня в подмосковном селе Воробьево. Едва успел спастись митрополит Макарий. Его спускали с кремлевской стены по веревке, и когда веревка оборвалась, митрополит упал и сильно расшибся. Сопровождавшие владыку лица погибли в огне. В пожаре сгорели и задохнулись несколько тысяч москвичей, большинство население города остались без крова. Прекратился подвоз продовольствия.

Гнев москвичей обратился против бояр Глинских. По городу распространяли слухи, что бабка царя княгиня Анна Глинская вырезала из мертвых сердца, клала их в воду «да тою водою, ездя по Москве кропила, и от того Москва выгорела». Глинских ненавидели московские посадские за их утеснения и грабежи. Возмущенная толпа бросилась ловить родных царя. Боярин Юрий Васильевич Глинский, дядя государя, пытался спастись в Успенском соборе, но был схвачен и убит. Народ разграбил дворы Глинских и перебил не только их дворовых слуг, но дворян-пришельцев с Северской земли. Покончив с князем Юрием Глинским, москвичи двинулись искать других Глинских и подступили к царскому дворцу в Воробьеве, предводительствовал толпой городской палач. Приход вооруженной толпы испугал царя. Позднее он вспоминал об этом событии: «вниде страх в душу мою и трепет в кости моя и смирися дух мой». Ивану IV удалось убедить москвичей, что он не прячет у себя Глинских, и народ разошелся. Некоторое время спустя, царь приказал ловить зачинщиков, но побоялся прибегнуть к широким репрессиям против участников восстания. В то же время, по велению царя москвичам раздавали деньги, успокаивая недовольство горожан. Память об этих грозных событиях Иван IV сохранил на всю жизнь. Одним из результатов восстания стало изменение политического курса и начало политики реформ, проводимой новыми советниками царя.

События в Москве породили волнения 1549-1550 гг. в Устюге Великом, Пскове. Начали распространяться ереси. Среди горожан широкое хождение получило «Новое учение» Феодосия Косого. Он отвергал официальную церковь, основные догматы христианства, обряды и таинства, проповедовал идеи социального и политического равенства людей.

Недовольство народа, приведшее к восстаниям, показало Ивану IV и его ближайшему окружению – стране срочно необходимы реформы! Российские историки полагают, что активное включение Ивана в реформирование страной вызывалось не только пережитым им страхом при виде разъяренных посадских людей, но и также воздействием на него священника Благовещенского собора Сильвестра, который сумел внушить ему мысль, что ниспосланные свыше бедствия являются божьим наказанием за греховное поведение царя. К реформам подталкивали и неудачи в войне с Казанским ханством, требовавшие огромных затрат человеческих и материальных ресурсов.

Реформа – это преобразование государственного устройства, направленное на удовлетворение интересов народа или отдельных социальных слоев, укрепление международного положения страны. Потребность в реформировании возникает, когда существующая государственная система становится неэффективной и больше не способствует развитию и росту благополучия населения. Промедление или неверный курс реорганизации, как правило, приводят к всплеску недовольства народных масс, что в дальнейшем может спровоцировать крушение всей устаревшей государственной системы. Подобные случаи не раз имели место в России. Нечто подобное наблюдалось и в начале правления Ивана IV.

«Избранная рада». В 1549 г. из кружка ближайшего окружения Ивана IV образуется «Избранная рада», осуществившая серию реформ. «Избранной радой» назвал советников молодого царя один из ее участников – князь Андрей Курбский. В состав «Избранной рады» входили: дворянин Алексей Федорович Адашев, талантливый государственный деятель, выходец из незнатного, но «доброго» (богатого) рода костромских землевладельцев. В составе «Избранной рады» были воспитатель царя – митрополит Макарий, образованнейший человек своего времени, активно участвовавший в государственной деятельности; священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр, влиявший на духовную жизнь царя, способствовавший его умственному развитию, приобщавший его к книгам; дьяк посольского приказа И. Висковатый, князь Дмитрий Курлятев, М. Воротынский.

Реформы «Избранной рады». Началом реформ стал созыв 27 февраля 1549 г. первого в истории страны Земского собора. Как указывал Л.В. Черепнин, Земский Собор явился непосредственным преемником древнерусского веча. Характерные для веча элементы «буйной демократии» нивелировались, зато сохранилась традиция участия всех общественных слоев в решении важнейших государственных вопросов.

На первом Земском Соборе присутствовала Боярская дума, верхушка духовенства, воеводы, а также боярские дети и «большие» дворяне (очевидно, московские дворяне). С.Ф. Платонов считал, что Земский собор – это «совет всей земли», состоящий «из трех необходимых частей»: 1) «освященного собора русской церкви с митрополитом, позднее с патриархом во главе», 2) боярской думы, 3) «земских людей, представляющих собой различные группы населения и различные местности государства».

Совещание продолжалось два дня. Царь в своем выступлении на Земском Соборе обвинил бояр в злоупотреблениях, допускавшихся до его царского возраста, но, в итоге, призвал всех в духе христианской морали к взаимному прощению. Так был взят курс на достижение согласия между различными группами верхов русского общества и их объединение вокруг центральной власти. «Собор примирения» объявил о подготовке реформ государственного управления. На первом Земском Соборе Иван Грозный принял решение и о создании нового Судебника – правового кодекса.

По мнению отдельных исследователей, созывы Соборов свидетельствовали о формировании в России сословно-представительной монархии, опиравшейся на дворянские и торговые слои населения и противопоставивший боярской Думе более широкий сословный орган. Созыв первого Земского Собора ознаменовал превращение Русского государства в сословно-представительную монархию.

Однако в исторической науке есть и другие мнения по вопросу о социальной и политической сущности Земских Соборов. Например, С.О. Шмидт полагал, что «…Соборы XVI века – это не представительные учреждения в обычном понимании, а скорее бюрократические». Соборы времени Ивана Грозного – «органы территориальной централизации, признак объединения земель под властью одного государя». Соборы были нужны «укрепляющемуся самодержавию как орудие сопротивления сохраняющийся еще феодальной раздробленности».

Опираясь на решения Собора, в 1550 г. был принят новый Судебник, который заменил Судебник 1497 г. Из 99 статей Судебника 1550 г. 37 были новыми, а в остальных текст предшествующего кодекса подвергался кардинальной переработке.

В Судебнике 1550 г. большая часть статей посвящалась вопросам управления и суда. Судебник расширил деятельность городовых приказчиков и губных старост: к ним полностью отошли важнейшие отрасли местного управления. Старосты и «лучшие люди» – в обязательном порядке участвовали в наместничьем суде, то есть контролировали деятельность наместников.

В новом Судебнике предусматривались наказания для бояр и дьяков за должностные преступления (например, взяточничество), а также ограничены судебные права наместников, в первую очередь, в отношении дворян. Дела служилых людей – дворян изымались из судов наместников, устанавливалась неподсудность дворян суду наместников. К отправлению правосудия привлекались представители зажиточной части местного посадского населения и черносошных крестьян. Вводилась смертная казнь за разбой, к которому причислялись и антифеодальные выступления. Сохранялся Юрьев день, хотя выход крестьян и был затруднен за счет увеличения пожилого.

В 1555-1556 гг. в результате проведения реформы местного управления была отменена система кормлений. Высший слой местной администрации составили губные старосты, избираемые из дворян. Дворяне и дети боярские избирали губных старост, возглавлявших губную избу - территориальный округ, включавший 1-2 уезда. Губные избы, подчинявшиеся Разбойному приказу занимались поиском и наказанием лихих людей, а также отводом земель, межеванием и сбором налогов и кормленичьего окупа (т.е. особого налога, сумма которого до введения самоуправления равнялась расходам, предназначенным для содержания боярина-кормленщика). Там, где не было дворянского землевладения, посадские люди и черносошные крестьяне избирали из своей среды земских старост.

Реформа местного управления вызывает противоречивые оценки. Часть историков считает, что она укрепила самодержавие и отвечала интересам дворянства, ибо ослабив позиции боярства, передала власть на местах в руки дворян и верхов посада.

Скорее всего ее смысл заключался в стремлении центральной власти, в условиях нехватки средств и управленческих кадров, переложить решение местных проблем и сбор налогов на плечи самого населения. Однако нежелание и неготовность избираемых выполнять свои общественные обязанности приводили к тому, что центр еще в большей степени утрачивал контроль за локальными мирами. К началу 60-х годов в условиях Ливонской войны это отразится на сборе налогов и, возможно, станет одним из факторов перехода к чрезвычайным методам управления – т.е. политике опричнины.

Процесс усиления государственной власти неизбежно выдвигал вопрос о положении Церкви в государстве. Царский двор, источники доходов которого были немногочисленны, а расходы велики, с завистью смотрел на богатства церквей и монастырей.

15 сентября 1550 г. правительство обсудило с митрополитом Макарием вопрос о церковно-монастырских слободах. Макарий произнес большую программную речь, направленную на защиту права монастырей на владение недвижимым имуществом. Однако, несмотря на это выступление, русской церкви пришлось поступиться рядом своих привилегий.

Согласно «приговору» от 15 сентября 1550 г. монастырям запрещалось основывать в городах новые слободы, хотя старые за ними сохранялись, а в старых слободах – ставить новые дворы. Кроме того, посадские люди, бежавшие от тягла в монастырские слободы, «выводились» назад. В целом «приговор» носил компромиссный характер, т.к. сохранял за духовными феодалами слободы и предоставлял им даже некоторые возможности для пополнения их населения со стороны. Но такое положение не устраивало руководство русской церкви, поскольку подобные действия подрывали авторитет церкви в глазах у миллионов верующих. Компромиссные меры не удовлетворили и государственную власть. Встал вопрос о созыве нового Церковного Собора.

В январе-феврале 1551 г. был созван Церковный Собор, на котором зачитывались «царские вопросы». Эти вопросы, написанные от имени Ивана Грозного, содержали своеобразную программу реформ. Есть все основания считать автором царских вопросов Сильвестра. Ответы на них составили сто глав решения Собора, получившего название Стоглавого, или Стоглава.

В Стоглаве критике подверглись церковное богослужение и распорядок церковной жизни, говорилось о необходимости избрать «беспорочных» священников и игуменов, чтобы они внимательно исполняли свои обязанности. Немало места уделено в соборном постановлении искоренению пороков, свойственных белому и черному духовенству – пьянства, невежества, небрежения к своим обязанностям; а также пороков и грехов, свойственных всему обществу, в том числе, и живучих языческих представлений и обрядов. В осторожной форме предлагалось ликвидировать неподсудности монашества и духовенства царскому суду.

Были причислены к лику святых многие святые, почитаемые в различных областях государства. В их числе оказались и противники Москвы, как, например, князь Михаил Ярославич Тверской. Тем самым, Стоглавый собор предписывал забвение старых удельных раздоров и утверждал единство государства.

По решению Собора прекратилось царское вспомоществование монастырям, имеющим села и другие владения. Стоглав запретил давать деньги и хлеб из монастырской казны под проценты, чем лишил монастыри постоянного дохода.

Перед Собором был поставлен вопрос о необходимости организации государственного выкупа пленных, попавших к «басурманам».

Иосифляне, последователи Иосифа Волоцкого, ратовавшие за незыблемость церковных догм и защищавшие монастырские землевладения, встретили предложенную царем программу ожесточенным сопротивлением. В результате ее наиболее существенные пункты были отклонены. Поэтому Иван Грозный обрушил свой гнев на самых видных представителей иосифлян. Через несколько дней у монастырей отобрали все боярские земли и запретили покупать вотчинные земли «без доклада» государю. Так был установлен контроль царской власти над движением церковных земельных фондов, хотя сами владения остались в руках у церкви.

В 1550-е гг. формируется и завершает складываться система приказов – ведомств, осуществлявших управление отдельными отраслями государственного управления, и которые впоследствии стали прямыми предшественниками петровских «коллегий» и «министерств». Сам термин «приказ» произошел от глагола «приказывать» и означал приказание (поручение), сделанное великим князем или царем тому или иному доверенному лицу – боярину, а чаще дьяку. Так, Поместный приказ ведал земельным обеспечением служилого дворянства, распределением земель среди служилых людей; Посольский – дипломатическими сношениями, внешней политикой; Разрядный – служебными назначениями в войсках и проблемами военной службы дворянства, сбором дворянского ополчения и назначением воевод, Разбойный - поимкой преступников и т.д. Наряду с этими приказами, существовали приказы, управлявшие теми или иными территориями – Новгородская или Устюжская четверть и др.

В 1552 г. был составлен полный список Государева двора, который наряду с княжеской и боярской аристократией включал в себя и верхи дворянства. Лица, в него входящие (первоначально около 4 тыс. человек), стали называться дворянами. Нижний слой служилых людей продолжал носить старое название – дети боярские. Именно из дворян происходили теперь многие назначения на командные, военные и административные должности. Создание приказов и расширение Государева двора укрепило центральную власть.

Особое место в преобразованиях «Избранной рады» занимала военная реформа. В 1550 г. отряды пищальников были преобразованы в стрелецкое войско. Стрельцы за свою службу получали денежное жалование и находились в ведении Стрелецкого приказа. Кроме того, стрельцы имели собственное дело – ремесленную мастерскую или мелкую торговлю, что приносило им основной доход. В 1550-1556 гг. были проведены реформы в армии, направленные на организацию единых боеспособных вооруженных сил и ослабление командных позиций боярства за счет усиления в армии роли дворянского сословия. В 1556 г. принято Уложение о службе, устанавливающее единый порядок организации военных сил. Теперь с определенного количества земли (100 четвертей) должен был выставляться вооруженный воин на коне. Если землевладелец приводил больше людей, чем имел земли, то он вознаграждался за счет кормленичьего окупа, если меньше, – то платил штраф. Военная реформа уравняла в службе боярскую вотчину и поместье, увеличила численность вооруженных сил, повысила их боеспособность. Кроме того, она несколько упорядочила отношения между служилыми людьми, которые теперь делились на две основные группы: служилые по отечеству (т.е. по наследству бояре и дворяне) и по прибору (т.е. по набору – стрельцы, пушкари, городовые казаки, набиравшиеся за денежное жалованье). Следует отметить и ограничение местничества в военной сфере, например, запрет в период военных действий вести местнические споры, утверждение принципа единоначалия, исключение новиков из местнических счетов.

В результате проведения реформ произошла относительная консолидация служилого сословия, улучшилось внутреннее положение в стране, окрепли государственный аппарат управления и армия, что позволило решить ряд насущных внешнеполитических задач. Позитивные изменения происходили за счет народных масс: резко возросли налоги с населения, вводились различного рода новые повинности, что, в перспективе, могло вызвать обострение социальной обстановки.

Разрыв царя с «Избранной радой». В то же время, к концу 50-х гг. царь посчитал, что реформы не только не укрепили его власть, но «всех бояр начали в самовольство приводити». Около 1560 г. произошел разрыв между царем и его советниками. Причинами его разрыва с политикой реформ стали:

– самостоятельность взглядов и действий А. Адашева и Сильвестра, обвиненных им в том, что они фактически руководили страной, а его водили как «юнака» под руки;

– разногласия по внешнеполитическим вопросам (А. Адашев выступил против продолжения Ливонской войны, когда стала очевидной ее бесперспективность), приведшие к тому, что после первых поражений начался поиск виновников неудач;

– свою роль сыграли наговоры членов семьи первой жены царя, умершей в 1560 г., подтолкнувшие к обвинению А. Адашева и Сильвестра в отравлении царицы. Иван Грозный прямо обвинял вчерашних временщиков в убийстве: «А и з женою вы меня про что разлучили? Толко бы вы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы (жертв свирепому древнегреческому богу времени - Хроносу) не было». В другом же послании царь обвиняет своих противников в том, что они желали смерти Анастасии и сравнивали ее с Евдоксией, византийской императрицей, гонительницей одного из «отцов церкви» – Иоанна Златоуста.

В итоге, царь наложил опалы на своих старых советников. Сильвестра постригли в монахи и отправили сначала в Кирилло-Белозерский, а затем еще дальше - в Соловецкий монастырь Алексей Адашев и его брат Данило были посланы на службу в Ливонию, где шла тогда война. А. Адашев умер незадолго до готовившейся над ним расправы. Царь постарался искоренить саму память о них, например, подверглись осмеянию аскетизм и постничество, процветавшие при Сильвестре, а им на смену пришли роскошные пиры и скоморошьи потехи.

Но и этот психологический конфликт между царем и Избранной радой был только следствием другого, более существенного конфликта - между разными представлениями о методах централизации страны.

Отказ от царства. 3 декабря 1564 г. Иван Грозный со своей семьей под охраной сильного отряда дворян выехал на богомолье в Троице-Сергиев мона­стырь. С собой он забрал главнейшие церковные святыни, в т.ч. самые почитаемые иконы, а также государственную казну. Пос­ле богомолья он отправился в свою подмосковную резиденцию – Александрову слободу (ныне город Александров Владимирской облас­ти).

3 января 1565 г. Иван IV отправил в Москву гонца Константина Поливанова с двумя грамотами. В одной из них, врученной послом митрополиту Афанасию, Грозный описывал все измены, мятежи и неустройства боярского правления, сетовал на невозможность в таких условиях нести служение и заключал, что «не хотя многих изменных дел терпети, мы от великой жалости сердца оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам пут». Он объявлял, что оставляет престол, и обвинял церковных иерархов, князей, бояр, воевод и приказных людей в измене, каз­нокрадстве, нежелании защищать страну. Он, сообщает летописец, «гнев свои положил» на всех – «на архиепископов и епископов и на архимандритов и на игуменов, и на бояр своих и на дворецкого и конюшего и на околничих и на казначеев и на дьяков и на детей боярских и на всех приказных людей»..

В другой грамоте, адресованной московскому простонародью, купцам, всем тяглым людям, и всенародно читанной на площади, Иоанн объявлял, чтобы русские люди сомнения не держали – царской опалы и гнева на них нет.

Это был один из наиболее драматических моментов русской истории. «Все замерло, – писал В.О. Ключевский, – столица мгновенно прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опустели, песни замолкли». Когда первое оцепенение москвичей прошло, столица буквально взорвалась народными сходками: «Государь нас оставил, – кричал народ. – Мы гибнем. Кто будет нашим защитником в войнах с иноплеменниками? Как могут быть овцы без пастыря?». Духовенство, бояре, сановники, приказные люди, проливая слезы, требовали от митрополита, чтобы он умилостивил Иоанна, никого не жалея и ничего не страшась. Все говорили одно: «Пусть царь казнит своих лиходеев: в животе и смерти воля его; но царство да не останется без главы! Он наш владыка, Богом данный: иного не ведаем. Мы все с своими головами едем за тобой бить челом и плакаться». То же говорили купцы и мещане, прибавляя: «Пусть царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!».

Со стороны государя это был блестящий маневр, вряд ли свойственный психически больному человеку. Иван IV действительно рисковал, и настолько, что составил даже «духовную» – завещание и проект передачи власти сыновьям. Но риск этот оправдал себя: эффект получился таким, на который и рассчи­тывал Иван Грозный.

Находясь под угрозой народных волнений, Бояр­ская дума и высшеедуховенство составили делегацию, в январе отправившуюся в Александровскую слободу уговаривать царя вернуть­ся на престол. Прибывших под стражей, как вражеских лазутчиков, привели пред светлые царские очи. Царь повторил свои обвинения и после некоторых размышлений милостиво согласился вернуться на государство, но на определенных условиях, из которых и вырос причудливый политический эксперимент, именуемый опричниной, о которой В.О. Ключевский как-то заметил: «Учреждение это всегда казалось странным как тем, кто страдал от него, так и тем, кто его исследовал».

Иван IV согласился возвратиться на царство только при выполнении определенных условий. Иван IV потребовал разделить государство на две части: 1) опричнину; 2) земщину. Кроме того, он потребовал предоставить ему право наложить опалу на всех предателей и изменников, и казнить всех неугодных Эти царские требования были удовлетворены.

Переход к политике опричнины. Иван IV возвратился из Александровой слободы в Москву в феврале 1564 г. Опричники-немцы И. Таубе и Э. Крузе писали, что царь неузнаваемо изменился за время своего отсутствия – «у него не сохранилось совершенно волос на голове и в бороде, которых сожрала и уничтожила его злоба и тиранская душа». Вероятно, сильное волнение, переживавшееся царем, когда он провозгласил свое отречение, подействовало на его физическое состояния, и от нервных переживаний он лишился части (вряд ли всего) волосяного покрова.

Опричнина становилась уделом самого царя. В опричнину царь включал наиболее экономически развитие районы страны: торговые города вдоль судоходных речных путей, основные центры солеваре­ния и стратегически важные форпосты на западных и юго-западных границах.

В опричнину вошли уезды, близкие к Великому княжеству Литов­скому – Вяземский, Козельский, Медынский, Можайский, Малоярославский и др. В них было развито поместное землевладение. Подмосков­ные волости – Гжель, Олешня, Хотунь на Лопасне, Гусевская волость Владимирского уезда, Домодедовская волость на реке Пахре, наконец – окрестности озера Селигер, где ловили рыбу для царского стола и некоторые другие – были включены в дворцовое хозяйство, которое обслуживало: «госу­дарев опричный двор». В Москве границей между опричной и земской частями стала Никитская улица. В опричную Москву вошли районы нынешнего Арбата, Знаменки, Воздвиженки, Пречистенки, а также три стрелецкие слободы на Воронцовом поле. К опричнине были от­несены богатые северные земли: Поморье, Двинская земля. Вологод­ский уезд, земли Строгановых на Урале.

В земщину входили государственные земли, не вошедшие в оприч­нину. Первоначально земщиной руководило правительство с И.М. Висковатым – государственным деятелем и дипломатом. Заподозренный Иваном IV в измене в период опричнины, он был подвергнут во время казни жестоким истязаниям. Перед смертью публично отрицал воз­водимые на него обвинения, о чем будет сказано ниже.

Вводя опричнину, царь задумал дорогостоящее мероприятие. Из опричных земель одних жителей нужно было выселить, других – туда вселить. На опричных землях поселялись дворяне, вошедшие в особое опричное войско. Бывшие владельцы имений выселялись, в земщину. Чтобы покрыть расходы на это мероприятие, Иван Грозный взял с зем­щины 100 тыс. рублей – сумму по тем временам астрономическую. Чтобы представить себе, что означала в XVI в. эта сумма, можно вспомнить, что село с несколькими деревнями продавали за 100 – 200 рублей. Вклада в монастырь в 50 рублей было достаточно, чтобы вкладчика и его родных поминали ежедневно. За 5 - 6 рублей можно было купить шубу на куньем меху. Годовой оклад денежного жалованья служившего при дворе человека невысокого ранга равнялся 5-10 рублям, а 400 рублей – это был самый высокий боярский оклад. Таким образом, 100 тысяч рублей составляли гигантскую по тем временам сумму. Естественно, платили деньги крестьяне и посадские люди; эти средства буквально выколачивали из них.

В опричнине складывались свои, параллельные земщине, центральные органы управления: Дума, приказы, казна, особоевойско.

Указ об учреждении опричнины, излагающий причины введения этой жестокой системы, являлся не столько правовым, сколько идеологическим оправданием ее существования.

Во главе опричнины оказались родственники покойной царицы Анастасии В.М. Юрьев, А.Д. Басманов и брат второй жены царя Ивана IV кабардинской княжны Марии Темрюковны князь М.Т. Черкасский. Среди опричников выделялись также боярин Василий Грозной и незнатный дворянин Малюта Скуратов-Бельский, ведавший казнями и пытками, и который в «Песне о гневе Грозного на сына» фигурировал как «Малая Малюточка Скурлатов сын».

В опричнине организовывалось особое войско, ставшее своего рода полумонашеским, полурыцарским орденом, основанном на щедрых денежных и земельных подачках, беспрекословном подчинении царю. Опричники приносили особую присягу на верность царю. Они отрекались от всего и всех, от семьи, от отца с матерью, клялись, что они будут служить-знать только государю и будут беспрекословно следовать только его приказаниям, обо всем ему доносить и с людьми земскими не иметь сношений. Исторический документ сообщает, что Иван IV так отбирал людей в опричнину: спрашивал у каждого, имеет ли он или жена родственные или другие связи с боярами. Опричниками становились только в случае отсутствия таких связей.

Состав опричников был довольно пестрым. В их число входили дво­ряне, представители княжеско-боярской аристократии, иностранцы-наемники. Опричники носили черную одежду. К их седлам были при­торочены собачьи головы и метлы, символизировавшие собачью пре­данность опричников царю и готовность вымести измену из страны. Как и в монастыре, у опричников была общая трапеза, совмещавшаяся с богослужением.

Первоначально опричников было тысяча человек, в начале 1570 г. – около 6 тыс. человек. Власть опричников над земщиной была полной, и пользовались они ею не только в интересах царя, но и в своих собственных. Опричники стремилась выжать из предоставленных им земель и крестьян максимум возможного. Опираясь на эти специ­ально отобранные кадры, И. Грозный развернул в стране жесточайший террор.

Задачей опричников было «изводить государеву измену», причем определять «измену» должны были те же самые опричники. Таким образом, они могли убить любого человека, объявив его изменником. Одного обвинения было совершенно достаточно для того, чтобы привести в исполнение любой приговор, подвергнуть любому наказанию.

Сразу же состоялись и первые казни – были обезглавлены видный воевода князь Александр Горбатый-Суздальский, его сын Петр, окольничий Петр Головин и другие лица. Они были обвинены в измене. Это было только начало, вскоре последовали новые казни. Москвичи с ужасом узнавали об изменах тех, кто до сих пор исправно нес государеву службу, командовал полками, одерживал победы над татарами и литовцами. Иностранцы, оставившие описания опричного террора, пишут, что убийцы врывались в дома бояр, дьяков и служилых людей и убивали их вместе с семьями и слугами. Тела дьяка Казарина Дубровского и его сыновей, убитых опричниками, были рассечены на несколько частей и брошены в колодец во дворе дома. Слуги князя М.Т. Черкасского – царского зятя и одного из главных деятелей опричнины – по приказу И. Грозного были повешены на воротах дома своего господина, так, что тот был вынужден, выходя из дома, сгибаться под виселицей. Так они висели около двух недель. Померанский дворянин А. Шлихтинг, пробывший в Московии семь лет в плену писал: «Привычка к человекоубийствам является у него (царя) ежедневной. Именно, как только рассветает, на всех кварталах и улицах города появляются прислужники опричнины или убийцы и всех, кого поймают из тех, кого тиран приказал им убить, тотчас рассекают на куски, так что почти на каждой улице можно видеть трех, четырех, а иногда даже больше рассеченных людей, и город весьма наполнен трупами».

Террор стал тотальным. Царь казнил правых и виноватых, сторонников и против­ников. Казнили десятками, сотнями, целыми семьями и даже рода­ми. Вначале террор был обращен против аристократии, а затем – против всех остальных слоев общества, а особенно городских. В ре­зультате из 34 бояр – членов Боярской думы в период опричнины погибли 15 (а трое насильно пострижены в монахи), из окольничих (более низкий думский чин) было казнено четыре. В 1575 г. были казне­ны еще 3 боярина и 2 окольничих. В обиход вошли казни, поражавшие своей жестокостью, откровенным садизмом.

В 1567 г. царь вызвал во дворец боярина Ивана Петровича Фе­дорова –одного из богатейших людей во всей державе, видного воеводу, отпрыска знатного боярского рода, пользовавшегося в на­роде авторитетом и уважением. Иван IV облачил его в царские одеж­ды, посадил на трон и с притворным смирением приветствовал как своего государя. Вдоволь натешившись, царь собственноручно зако­лол его ножом, считая виновным в организации заговора. По «делу» Федорова было уничтожено 370 человек.

В декабре 1569 г. по приказу царя принял яд его двоюродный брат, князь Владимир Андреевич Старицкий, второй по знатности человек во всей России. Вместе с ним были умерщвлены его семья (его жена, дочь, мать княгиня Евдокия Старицкая), приближенные, слуги.

Террор вылился в жуткие формы. Самыми мягкими из наказаний были обезглавливание и повешение, но, кроме того, опричники жгли на кострах, четвертовали, сдирали с людей кожу, замораживали на снегу, травили псами, сажали на кол. По словам историка Р.Г. Скрынникова, погромы и резня деморализовали опричную гвардию, превратив ее в банду мародеров. Грозному пришлось трижды менять состав своего охранного корпуса.

Опричнина вызвала недовольство и озлобление против царя. Казанский епископ Гермоген, выступивший против опричных казней, был сослан. Митрополит Афанасий, не имея возможности остановить кровавую вакханалию, удалился на покой в Чудов монастырь. На его место был избран игумен Соловецкого монастыря Филипп, прославившийся своим благочестием и рачительным управлением монастырем. Новый владыка решительно восстал против опричных казней, требуя их прекращения. Поначалу он пытался наедине увещевать царя, но, видя, что это не помогает, перенес свои обличения в Успенский собор. «Марта 22 дня, на самое середокрестное недели, учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати об опришнине», – лапидарно замечает летописец. Воспоминания иностранцев более подробны. Согласно им, митрополит обратился к царю с гневной речью: «Всемилостивейший царь и великий князь, доколе ты хочешь лить неповинную кровь твоих верных людей и христиан. Доколе неправда будет царить в русском царстве? Татары и язычники и весь свет говорят, что у всех народов есть закон и правда, а на Руси их нет...». В ответ на это обличения, царь в гневе ударив жезлом в пол, закричал: «Доселе я был кроток с тобой, митрополит, с твоими приверженцами и с моим царством. Теперь вы узнаете меня!», – и вышел из собора. На другой день несколько митрополичьих слуг и старцев были забиты железными батогами на улицах Москвы. Были казнены также родственники Филиппа – представители старомосковского рода Колычевых. Одновременно, царь собрал Церковный Собор из послушных ему архиереев и те приняли решение о низложении митрополита. 8 ноября 1568 г., когда Филипп обратился к народу с очередным обличением царя, в Успенский собор ворвались опричники во главе с любимцем царя Федором Басмановым, сорвали с митрополита облачение, бросили его в сани и отправили в заточение в Богоявленский монастырь в Китай-городе, после чего он был заточен в Тверской Отрочь монастырь, где был за­душен Малютой Скуратовым.

Кульминацией опричного террора стали конец 1569 – лето 1570 гг. В декабре 1569 г. Иван Грозный выступил против Новгоро­да, который всегда был под подозрением царя. Накануне царь получил донос, что Новгород собирается изменить. «Изменники», судя по доносу, хотели царя Ивана «злым умышлением извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича», Новгород и Псков «отдати литовскому королю».

Путь опричников к Новгороду был отмечен массовыми казнями, насилиями над женщинами. По пути опричники жгли города и села, грабили их жителей. Были разгромлены Клин, Тверь, Вышний Волочок, Торжок. В Новгороде Иван IV творил «суд и расправу» полто­ра месяца – с 6 января по 13 февраля.

Народную память о зверствах Грозного в Новгороде сохранил фольклор. В одной из песен царевич Иван Иванович с удовлетворением напоминает отцу: «А которой улицей ты ехал, батюшка, всех сек, и колол, и на кол садил». Жертвой царского гнева пали не только взрослые мужчины, но и их жены и дети («мужский пол и женский, младенцы с сущими млекопитаемыми»). Людей убивали разными способами: их обливали горючей смесью («некою составною мукою огненною») и поджигали, сбрасывали живыми под лед Волхова, привязывали к быстро несущимся саням... Изобретательность палачей была беспредельна. «Тот... день благодарен, коего дни ввергнут в воду пятьсот или шестьсот человек», - сообщает летописец; в иные же дни, по его словам, число жертв доходило до полутора тысяч. Даже младенцев опричники бросали в ледяную воду Волхова. Они взялись также исправлять нравы: новгородцы любили по праздникам выпить, но было объявлено, что пьянствовать нельзя. Тех, кого ловили пьяными, били кнутом и кидали в те же самые волховские проруби.

Позднее англичанин Джером Горсей, долгое время живший в России, писал о новгородской бойне: «Мертвые тела людей и животных запрудили реку Волхов, куда они были сброшены. История не знает столь ужасной резни». Немец-опричник Генрих Штаден, уча­ствовавший в новгородском походе, рассказывал о своих «подвигах» следующее: «… Кликнув с собой моего слугу Тешату, я быстро взбежал вверх с топором в руке … Наверху меня встретила княги­ня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спи­ну и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомил­ся с их девичьей». Свой рассказ опричник завершает хвастливой фразой: «Когда я выехал с великим князем, у меня была одна лошадь, вернулся же я с 49-ью, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра».

Самые скромные подсчеты числа казненных во время опричного разгрома Новгорода говорят на менее чем о двух – трех тысячах жертв. По другим оценкам в Новгороде погибло 10-15 тыс. человек. Во всяком случае, число жертв было гораздо большим, чем в Варфоломеевскую ночь в Париже 24 августа 1572 г.

После новгородского погрома царь послал карательную экспедицию в Нарву и Ивангород, а сам пошел на Псков. Напуганные псковичи встречали государя хлебом-солью. Грозный проявил «мягкость» - казнили всего лишь несколько человек. Затем наступила очередь Москвы.

Казни на «Поганой луже». 25 июля 1570 г. царь со старшим сыном Иваном, в окружении телохранителей и опричников выехал на Красную площадь. Незадолго до этого, на площади были произведены страшные приготовления – вбиты заостренные колья, зажжен костер, над которым поставлен котел с водой и другие. На площадь вывели около 300 москвичей, в основном, приказных и дворян. «Большинство их, – пишет А. Шлихтинг – о жалкое зрелище! – было так ослаблено и заморено, что они едва могли дышать; у одних можно было видеть сломанные при пытке ноги, у других руки». Народ, по свидетельству А. Шлихтинга, оробел и пытался разойтись подальше от страшного зрелища, но царь велел говорить людям, чтобы они подходили ближе, а после этого подъехал к толпе и громким голосом спросил, правильно ли он делает, что хочет покарать своих изменников. «Живи, преблагий царь. Ты хорошо делаешь, что наказуешь изменников по делам их!», – раздались одобрительные возгласы из толпы.

После этого царь велел вывести из толпы осужденных 184 человека и объявил, что прощает их. Это свидетельство иностранных авторов подтверждает и описание следственного дела: «да туто список, ково казнити смертию, и какою казнию, и ково отпустити…». Оставшиеся 120–130 человек умирали в страшных мучениях. Многолетний глава Посольского приказа, выдающийся дипломат Иван Михайлович Висковатов, обвиненный в измене и тайных связях сразу с тремя недругами царя – польским королем, крымским ханом и турецким султаном – был разрезан на куски. Перед смертью он мужественно отверг все обвинения и обличал царя: «Великий царь, Бог свидетель, что я не виновен, и не сознаю за собою того преступления, которое на меня возводят… Но раз ты жаждешь моей крови, пролей ее, хотя и невинную, ешь и пей до насыщения». Описывая казнь Висковатого, итальянец А. Гваньини заключал: «Таков конец превосходного мужа, выдающегося по уму и многим добродетелям, канцлера великого князя, равного которому уже не будет в Московском государстве».

Казначея Никиту Фуникова казнили, обливая поочередно то горячей, то холодной водой. Участвовал в расправе и сам царь. Казни продолжались четыре часа, а после экзекуции царь приказал вынести все тела за город и бросить в одну яму для погребения. Во время массовых казней «на Поганой луже» были истреблены наиболее видные деятели московского приказного управления – дьяки и подьячие в течение многих лет управлявшие центральными московскими приказами и составлявшие опору государственного аппарата. Казни продолжались до осени.

Ту обстановку, которая сложилась в Москве в период опричнины, попытался представить А.К. Толстой:

Звон медный несется, гудит над Москвой,

Царь в смирной одежде трезвонит;

Зовет ли обратно он прежний покой,

Иль совесть навеки хоронит?

Но часто и мерно он в колокол бьет,

И звону внимает московский народ,

И молится, полный боязни,

Чтоб день миновался без казни.

В ответ властелину гудят терема,

Звонит с ним и Вяземский лютый,

Звонит всей опрични кромешная тьма,

И Васька Грязной, и Малюта.

И тут же, гордяся своею красой,

С девичьей улыбкой, с змеиной душой,

Любимец звонит Иоаннов,

Отверженный Богом Басманов.

Общие оценки погибших в годы опричного террора существенно рознятся между собой. По-видимому, количество жертв измерялось десятками тысяч, поскольку только в синодиках (поминальных списках) было сделано 4 тыс. записей (простых же людей никто не счи­тал). Все население России не превышало тогда 9 млн., горожан – 200-300 тысяч. Потомки имели полное право называть Ивана IV – Гроз­ным. Впрочем, за рубежом этого царя предпочитают называть Иваном Ужасным. Историк Р.Ю.Виппер считал, что «он растратил и бросил в бездну истребления одну из величайших империй мировой истории».

Конец опричнине помог положить, как ни парадоксально, крым­ский хан Девлет-Герей. Он прорвался к Москве летом 1571 г. по вине опричного войска, не оказавшего ему сопротивления. Иван Грозный понял: над государством нависла смертельная опасность. Опричнина была отменена в 1572 г., земли были объединены вновь.

В 1575 г. царь попытался вновь вернуться к опричнине, поставив во главе земской части России крещеного татарина – касимовского царя Семена Бекбулатовича, но это было лишь слабым подобием «первого издания» опричнины

Дискуссии о причинах введения опричнины. Сегодня два вопроса из истории опричнины вызывают наиболь­шие споры в отечественной историографии. Первый – в чем причины опричнины, и второй – в чем состоят ее последствия?

В XX в. по вопросу о социальной сущности опричнины в оте­чественной историографии господствовала концепция С.Ф. Платонова. Он рассматривал опричнину как форму борьбы с княжеско-боярской аристократией – главным противником централизованного государ­ства. Другими словами – опричнина – это была борьба высшего слоя служилых людей (князей и бояр) против низших (дворян) во главе с царем. В результате опричнины было подорвано могущество старой знати – в пользу новой знати – поместного дворянства, и тем самым усиливалась монархическая власть, избавленная от политических притязаний высшей аристократии.

Эта концепция как нельзя более кстати пришлась сталинскому режиму. Всемерно подчеркивая прогрессивный характер опричнины, фигуры Ивана Грозного, И. Сталин тем самым не только оправдывал свой собственный террор, но и гальванизировал монархические стереотипы массового сознания, культ мудрого, но строгого вождя, беспощадно сметающего на своем «правильном» пути многочисленных и коварных врагов.

Однако традиционный подход в оценке социальной сущности опричнины сегодня все меньше находит сторонников. Сошлемся только на один из аргументов, принадлежащий историку С.Г. Пушкареву, опровергающий княжеско-боярскую направленность опричнины: «Казни бояр и князей и конфискация их вотчин, конечно, ослабляли личный состав боярского князя, но для того, чтобы каз­нить неблагонадежных бояр и конфисковать их имения, Ивану вовсе не нужно было затевать всероссийскую смуту с опричниной. Наконец, в значительной своей части террор Грозного вообще не имел никако­го отношения к пресловутой «борьбе с боярством»; почему для борьбы с боярством нужно было убивать боярских мужиков или холопов? По­чему надо было убивать священников и монахов? Почему надо было избить многие тысячи новгородских торговцев, рыболовов, плотников и разграбить новгородские монастыри?». Опричнина не была антибоярской политикой. На одного казненно­го боярина приходилось 3-4 рядовых землевладельца, а на одного представителя привилегированных служилых землевладельцев – десяток лиц из низших сословий. Господствовавшая точка зрения о направленности опричнины про­тив бояр сегодня практически не находит поддержки. Аргументы против такой точки зрения приводят разные.

А.А. Зимин и В.Б. Кобрин считают, что опричнина была направлена против остатков удельно-княжеской старины, сепаратизма (стремление к обособлению, автономии) некоторых областей Московского государства, а также направлялась против сепаратистских устремлений Новгорода и сопротивления церкви как мощной противостоящей государству организации.

Другие видят корень зла в патологической злобе и даже психической ненормальности царя. С.Б. Веселовский, И.Я. Фроянов считают, что опричнина была обусловлена личными качествами царя и не имела никакого политического смысла.

Советские историки Р.Ю. Виппер и А.Л. Хорошкевич связывали установление опричных порядков с внешнеполитическими и военными затруднениями. По их мнению опричнина была учреждена прежде всего для того, чтобы любой ценой выжать из страны силы и средства для продолжения Ливонской войны и подавить любое, прямое или косвенное сопротивление всех тех, кто как-либо мешал этому. Опричные порядки, по их мнению, представляли собой систему чрезвычайных мер военного времени.

Существует и подход, согласно которому, Иван IV, окрепнув как личность и политик, все более утверждаясь в идее божественного происхождении своей власти, жаждал немедленной самодержавной власти, и его не устраивали темпы преобразований, которые отодвигали ее приход на будущее. Поэтому нередко опричнину рассматривают как форсированную централиза­цию без достаточных экономических и социальных предпосылок, а потому вылившуюся в массовый террор. «Ускоренный путь централизации в условиях России XVI в., утверждают некоторые историки, - был возможен только при использовании террора. Ускоренная централизация требовала террора, прежде всего потому, что еще не был сформирован аппарат государственной власти. Массовый террор в стране развернулся в годы опричнины…». Ее главной целью было укреп­ление личной власти Ивана IV. Опричнина дала ему безграничную власть, но стабильность монархии была утрачена. Внешне Россия повторила путь Европы, когда в ней шло формирование национальных монархий. По словам С.В. Бушуева, «Иван Грозный ничем не лучше и не хуже своих коллег». Генрих VIII Английский – страшный тиран, очень похож на Грозного царя, в чем-то даже страшнее: из своих шести жен (у Ивана Васильевича их было семь) пять он казнил, сделав плаху элементом семейной жизни. Щедр на казни и пытки был и «вселенский паук» Людовик XI.

Делаются попытки объединить сразу несколько причин, породивших опричнину. Пример тому следующее утверждение: «Он стремился к более радикальному переустройству государственного аппарата, ликвидации всех последствий феодальной раздробленности и укреплению самодержавия в сжатые сроки времени. Реализация этих задач была возможна только путем насилия и принуждений».

Ряд историков считает, что альтернативой опричнине могли стать структурные преобразования по типу реформ «Избранной рады». Это позволило бы, как считают специалисты, разделяющие эту точ­ку зрения, вместо неограниченного самодержавия Ивана IV иметь сословно-представительную монархию с «человеческим лицом».

По словам Н.Я. Эйдельмана, Россия дважды в ХIII и ХIV, а затем в ХV-ХVII вв. могла встать на путь общеевропейского развития. И оба раза «великая альтернатива» была решена не в пользу нашего Отечества: в первый раз из-за монгольского нашествия, а во вто­рой – в силу развития «деспотического самовластия». Путь в обоих случаях был «выбран» неудачный. В политическом плане он вел к деспотизму царской власти, в социальном – к крепостничеству, лишению свободы и элементарных прав миллионов ладей, в экономи­ческом – к непродуктивному народному хозяйству и неизбежному отставанию от Запада.

Итоги опричнины. Каков же результат опричнины? Отдельные исследователи видят в опричнине чуть ли не одни положительные результаты. Они отмечают, что с точки зрения эволюции Российского государства, опричнина сыграла определенную положительную роль. Во-первых, введение опричнины укрепило самодержавие, личную власть монарха. Во-вторых, опричнина ликвидиро­вала феодальную (боярскую, удельную) оппозицию царю. В-третьих, укрепился слой дворянства, на который в даль­нейшем опиралась центральная власть. Однако, по мнению тех, кто разделяет подобный подход, безуслов­но, нельзя оправдать тех методов, с помощью которых проводилась опричнина, – произвола, беззакония, наси­лия, – тормозивших прогрессивное развитие Российского государства. Опричнина стала наиболее жестоким полити­ческих явлением в истории Российского государства до на­чала XX века:

Более объективной выглядит позиция Л.И. Семенниковой. Она обращает внимание на следующие негативные последствия опричнины:

1. Важнейшая для молодой страны проблема соотношения власти (государства) и общества была решена в пользу власти. Опричнина подчинила общество неограниченной власти московского царя. Окон­чательно установилась главенствующая роль единоличного правителя – царя.

2. Главной социальной опорой власти стала бюрократия. Слой служилой бюрократии расширился. Землевладельцы в зависимости от размера владения были превращены в служилую массы, которая нахо­дилась в зависимости от царя.

3. Ликвидированы экономические независимые от власти собст­венники, которые могли стать основой формирования в России граж­данского общества. Произошло огосударствление общества: все зави­сели от государства и лично от царя.

4. Разорение и террор, сопровождавшие опричнину, вкупе с последствиями неудачной Ливонской войны 1558-1583 гг. и эпидемией чумы начала 70-х годов XVI в. привели к глубокому экономическому и общественному кризису – Смутному времени.

Вопросы для самоконтроля:

1.Каково влияние боярского правления 1538-1547 гг. на формирование личности Ивана Грозного?

2.Какая форма государственного управления начала складываться с созывом Земского Собора при Иване IV?

3. Чем было вызвано принятие царского титула в 1547 г.? Каково значение этого события?

4.Чем было вызвано падение «Избранной рады»?

5.Охарактеризуйте последствия опричнины. Почему она не могла привести к поставленным целям?

Рекомендуемая литература:

1. Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России: Государство Ивана Грозного. Л.: Наука, 1988. – 241 с.

2. Альшиц Д.Н. Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. Новосибирск, 1990. – 421 с.

3. Бахрушин С.В. Проблемы общественно - политической истории России и славянских стран. М., 1963. – 381 с.

4. Валишевский К. Иван Грозный: Репринт. воспроизведение изд. 1912 г.: [Пер. с фр.]. М., 1989. – 418 с.

5. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1992.

6. Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного: Очерки социально-экономической и политической истории середины XVI в. М.: Наука, 1960.

7. Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964.

8. Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. М.: Наука, 1982. – 184 с.

9. История России с древнейших времен до 1861 г. (под ред. Н.И. Павленко) М., 1996.

10. Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989.

11. Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969.

12. Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992.

13. Скрынников Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. Смоленск. 1998.

14. Черепнин Л.В. Земские соборы русского государства в XVI - XVII веках. М., 1972.

15. Шмидт С.О. Россия Ивана Грозного. М., 1999.

16. Хрестоматия по истории России. М., 1994, Т. 1. Раздел V II

17. Шокарев С.Ю. Москва Ивана Грозного // http: // kursy.rsuh.ru / istoria / moskva / moskva.asp? meniu = 1& razdel = 20& nomer = 4.

18. Р.А. Арсланов, В.В. Керов, М.Н. Мосейкина, Т.