Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Лекция 2. Формирование православного вероучения






Формирование православного вероучения. Эпоха Вселенских Соборов. Борьба с ересями. Понятие и занчение Символа веры. Символы веры в христианстве: Апостольский, Никео-Царьградский и др. Икона «Символ веры».

В ранней христианской церкви точного аналога термину «вероучение» не существовало: первоисточником основополагающих положений («истин») веры рассматривалось, как пишет о нём Василий Великий, «переданное тайно Апостольское предание». «Апостольское предание» в связи с этим воспринималось как «предание истины», под которым понималась не только суммы информации, исходящей от апостолов, но и, в более широком смысле, «полнота благодатной жизни во Христе», «помазание истины».

В самих посланиях апостолов о важности преданий как вероучительных источников говорится: «братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2Фес.2: 15), «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1Кор.11: 2). Апостольское предание в раннехристианскую эпоху являлось единственным источником вероучения и передавалось как изустно, так и в виде списков новозаветных книг, бережно сохранялось христианскими общинами.

Однако в дальнейшем это предание подвергается опасности искажения: возникают ереси. Т.е. христианское общество того времени встает перед новой для него проблемой: как сохранить вероучение неизменным в условиях агрессивного влияния его искаженных форм.

В ответ на этот вызов времени Церковью созываются Вселенские Соборы. Необходимо пояснить феномен соборности, его значение в христианской картине мира.

 

Слово «соборность» происходит от греческого «каф олон»по всему целому (согласно целого) ==>

κ α θ ο λ ι κ ὴ Ἐ κ κ λ η σ ί α = кафолическая Церковь =

«всеобщая», «всеобъемлющая», «вселенская».

 

Существительное κ α θ ο λ ι κ ό τ η ς (рус. кафоличность) появилось значительно позже.

 

Первым христианским богословом, использовавшим термин «кафолическая церковь», был священномученник Игнатий Богоносец. В своем Послании к Смирнской Церкви он так и заявляет: «Где будет епископ, там должен быть и народ, так как где Иисус Христос, там и кафолическая церковь». В основе учения св. Игнатия Богоносца о Церкви лежит евхаристическая экклезиология: Церковь Божия пребывает в местной Церкви потому, что в её Евхаристическом собрании пребывает Христос во всей полноте и во всём единстве Своего тела. Поскольку св. Игнатий Богоносец, употребляя этот термин, его не объясняет, можно предположить, что он уже был понятен его современникам.

Для перевода терминав русской научно-богословской литературе чаще всего употребляется слово «кафолическая» (латинскую версию того же слова — «католическая» — зарезервировала для себя Римско-католическая Церковь).

 

Кстати, русская православная Церковь до 1917 г. в книгах называлась зачастую Православной Кафолической Восточной Греко-Российской Церковью.

 

 

Смысл понятия «кафолическая» разъясняет Кирилл Иерусалимский в Огласительном поучении, посвященном изложению учения о Церкви:

Церковь называется Кафолической (Соборной) потому, что находится по всей вселенной от концов земли до концов ее, что повсеместно и в полноте преподает все то учение, которое должны знать люди, учение о вещах видимых и невидимых, небесных и земных, что весь род человеческий приводит к истинной вере, начальников и подчиненных, ученых и простых людей, и что повсеместно врачует и исцеляет все роды грехов, совершаемых душой и телом, имеет в себе всякий вид совершенства, являющегося в делах, словах и во всяких духовных дарованиях.

Полная (кафоличная) церковь — это церковь, в которой есть хотя бы один епископ и один христианин-мирянин.

Термин «кафолическая», кроме того, употребляется для отличения истинной Церкви от еретических сообществ.

Поэтому, продолжает Кирилл Иерусалимский, если ты придешь в какой-нибудь город, то не просто спрашивай «где храм Господень?», ибо и прочие нечестивые еретики пещеры свои называют храмами Господними, и не спрашивай просто «где церковь?», но «где Кафолическая Церковь?» Ибо именно это есть собственное имя «Святой и всеобщей нашей Матери Церкви, которая есть Невеста Господа нашего Иисуса Христа, Единородного Сына Божия».

 

Каждая Поместная Церковь, то есть Церковь конкретного места, входит в состав Церкви Вселенской. Это подчеркивает Киприан Карфагенский, сравнивая Церковь с солнцем, от которого исходят лучи, со стволом, от которого отходят ветви, с источником, из которого проистекают ручьи:

Отдели солнечный луч от его начала — единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева — отломленная потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником — разобщенный иссякнет. Равным образом иерковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростирает ветви свои, обремененные плодами; обильные потоки ее текут на далекое расстояние — при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая изобилием плодотворения.

В толковании на 1-е Послание апостола Павла к Коринфянам, говоря о Церкви как о Теле Христовом, Иоанн Златоуст заостряет внимание на словах вы есть тело Христово, а порознь — члены (1 Кор 12, 27). Что значит «порознь»? — спрашивает Златоуст. И отвечает:

Он сказал «тело», а так как все тело составляла не Коринфская Церковь, но вселенская, то и присовокупил «порознь», то есть ваша Церковь есть часть Церкви вселенской, тела, составляемого всеми Церквами, так что вы обязаны быть в мире не только друг с другом, но и со всею вселенской Церковью, если вы в самом деле члены одного тела.

Таким образом, Поместная Церковь, будь то Коринфская, Римская или какая-либо иная, есть лишь часть Церкви Вселенской, обнимающей собой все Поместные Церкви. Это, однако, не означает, что Поместная Церковь имеет какой-то частичный, неполный характер. Каждая Поместная Церковь, будучи членом единого целого, Вселенской Кафолической Церкви, обладает в то же время в самой себе всей полнотой церковности и кафоличности. Иными словами, Кафолической Церковью является не только Вселенская Церковь как совокупность Поместных Церквей, но и каждая Поместная Церковь, находящаяся в общении с другими Церквами.

Таким образом, Поместная Церковь, хотя и кафолична во всей полноте, не самодостаточна: ее кафоличность реализуется в общении с другими Поместными Церквами. Ярким подтверждением этого является тот факт, что епископ не может рукоположить своего преемника: согласно древней канонической практике, епископ одной Поместной Церкви (епархии) избирается народом Божиим, но поставляется епископами соседних епархий. Следовательно, кафоличность Поместной Церкви обеспечивается не только тем, что она возглавляется епископом, но и тем, что этот епископ получил рукоположение от епископов других Поместных Церквей и находится с ними в общении. Общение епископов между собой составляет неотъемлемую черту кафоличности как соборности.

Здесь уместно сказать о том, что славянское слово «соборность» прочно вошло в современный церковный язык и широко используется не только в русском, но и в других европейских языках (в том числе даже в греческом) не столько в качестве синонима кафоличности, сколько в своем собственном качестве — как термин, указывающий на соборную структуру Церкви, ее соборное управление.

Такому использованию слова «соборность» положили начало русские славянофилы, прежде всего А.С. Хомяков, в экклезиологии которого это понятие имело важнейшее значение. Хомяков воспринимал Церковь не только и не столько как организацию, скрепленную внешним авторитетом иерархии, сколько как единый соборный организм, члены которого скреплены единством веры на принципах равенства и свободы:

В вопросах веры нет различия между ученым и невеждой, церковником и мирянином, мужчиной и женщиной, государем и подданным, рабовладельцем и рабом, где, когда это нужно, по усмотрению Божию, отрок получает дар видения, младенцу дается слово премудрости, ересь ученого епископа опровергается безграмотным пастухом, дабы все было едино в свободном единстве живой веры, которое есть проявление Духа Божия. Таков догмат, лежащий в глубине идеи собора.

На языке славянофилов «соборность» — термин не юридический, и относится он не столько к церковному управлению, сколько к Церкви как таковой, к ее внутреннему характеру.

Соборность Церкви выражается не только в Соборах, но и в общении епископов между собой; в обмене посланиями; в том, что епископ поставляется двумя или несколькими епископами области; в том, что, вступая на кафедру, новопоставленный епископ извещает об этом епископов соседних епархий. Самым же главным связующим фактором и гарантом соборности является именно участие всех епископов, клириков и мирян различных Поместных Церквей в Евхаристии, которая совершается повсеместно, но остается единой и неразделимой.

Соборность, согласно православному пониманию, проявляется и в том, что все епископы, несмотря на возможную разницу в положении, звании и значимости, равны между собой. Предстоятель Поместной Церкви (патриарх, митрополит или архиепископ) является первым среди равных: в сакраментальном плане, так же как и в плане богословской непогрешимости, он отнюдь не выше и не лучше других епископов. В этом смысле для Православной Церкви путеводными являются слова святого Киприана, сказанные на Карфагенском Соборе 256 года: «Никто из нас не станет делать из себя епископа епископов».

Первые церковные соборы не были " организованы" или " подготовлены". Никакой библейский или церковный авторитет их никогда не " учреждал " и не давал указаний о порядке их проведения. Ранние церковные соборы выросли из самой природы христианской веры, как она понималась ранними христианами. Следствием служения Христу и свидетельства апостолов об этом служении было основание общины, которая приняла Св. Духа в Пятидесятницу. В общине и для общины создавались новозаветные писания. Эта же община, после серии вероучительных кризисов и дебатов, сохранила то, что Тертуллиан назвал " правилом веры".

В жизни церковной общины был изначальный этап, описанный в первых двенадцати главах книги Деяний: община была соразмерна Иерусалимской Церкви и руководили ею Двенадцать, возглавляемые Петром. Соборность, объединявшая " множество учеников" (Деян.6: 2), созываемых Двенадцатью, уже была практикуема во всех случаях, когда надо было принять важное решение, такое, например, как избрание Семи (Деян.6: 1-6). Этот образец корпоративных решений в каждой поместной церкви был формой соборности, остававшейся неизменной в раннем христианстве. Она позднее найдет выражение в избрании епископов " всем народом" (Ипполит, Апостольские предания I, 2) и в Киприановом принципе: episcopus in ecclesia in episcopo (" епископ в Церкви и Церковь в епископе").

Тот момент, когда этот образец соборности, существовавший в Иерусалимской матери-Церкви, приняли и христианские общины вне Иерусалима, был очень важным и переходным пунктом в истории раннего христианства. Когда Евангелие, благодаря служению Павла, начало распространяться среди язычников, по всему римскому миру были основаны новые общины. Каждая из этих общин должна была стать той же самой Церковью. В каждой из них совершалась та же самая евхаристическая трапеза, преображая общину в Тело Христово. В писаниях апостольских отцов, особенно св. Игнатия Антиохийского, каждая из этих поместных церквей рассматривалась как кафолическая Церковь, то есть всякий раз, когда " двое или трое собраны" во имя Христа, Он пребывает с ними вполне, " собрание" - это не " часть" Тела, но Самое Тело, caput et corpus.

Переход от первоначального положения дел, когда Церковь была церковью только в Иерусалиме, к новой ситуации, когда Церкви суждено было стать той же самой и в Антиохии, и в Коринфе, и в Риме, описывается в повествовании об " апостольском соборе" в Иерусалиме (Деян.15). Это собрание не только приняло важнейшее решение, провозвестив вселенский характер христианского Евангелия, но и молчаливо признало радикальное изменение в структуре - а следовательно, и в значении - самой Иерусалимской Церкви. С тех пор как Петр " пошел в другое место" (Деян.12: 17), руководство матерью-Церковью перестало быть исключительно руководством первоначальных " свидетелей". Воскресение Христа фактически уже и на этом собрании Двенадцати больше не упоминается, и руководство принадлежит " апостолам и пресвитерам" (Деян.15: 6) - позднее оно определено еще более точно как руководство " Иакова и пресвитеров" (Деян.21: 18).

Эти детали важны для нашей цели, так как они хорошо иллюстрируют две различные экклезиологические ситуации.

1. Первоначальное собрание, или собор Двенадцати в Иерусалиме, было высшим и верховным свидетельством истины Воскресения Христова: совместным возвещением Евангелия самими очевидцами. Позднее, однако, когда очевидцы рассеиваются, " апостольская" вера, ими возвещенная, должна была сохраняться церквами. Поэтому возникла нужда поддерживать консенсус, единство, тесную связь между поместными церквами. Эта задача и будет осуществляться соборами.

2. Господствующей экклезиологией послеапостольской Церкви, как это обнаруживается из писаний свв. Игнатия и Иринея, была евхаристическая экклезиология. Где бы церковь ни находилась - в Иерусалиме или в любом другом уголке мира, - она была поистине Церковью Божией, потому что каждое воскресенье свидетельствовала о присутствии Христа в таинстве Общей Трапезы.

Апостол Петр получил от самого Господа торжественное обетование: " Ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою " (Мф.16: 18). Эти слова Христа были сохранены для нас в Евангелии Иерусалимской Церкви, где Петр предстоятельствовал Евхаристии и был поэтому голосом Церкви, которую " врата ада не одолеют ". Но Церковь, та же самая Церковь, позднее была основана и в других местах, и другие тоже должны были наследовать обетование, данное Петру.

Уже у св. Игнатия Антиохийского образ епископата ассоциируется с образом камня (Послание к Поликарпу 1, 1). А у Киприана Карфагенского идея, что каждый епископ, как глава и пастырь своей поместной церкви, является преемником Петра и " камнем" веры, выражена вполне ясно. Для Киприана - согласно большинству ученых - преемственность Петра вовсе не ограничивается Римом: каждая поместная церковь есть Церковь и как таковая наследует обетование, данное Петру.

Древнейшая церковная традиция требует соборности в момент епископского посвящения, которое совершается в присутствии и при участии нескольких епископов. Подобно этому согласие нескольких епископов в спорном вероучительном или дисциплинарном вопросе должно было рассматриваться как более убедительный признак " веры Петровой", чем свидетельство одного епископа. Наиболее логичным и непосредственным способом проверки такого консенсуса, по крайней мере отчасти, был поместный собор.

Наибольшее количество сведений относительно соборов, от III века, оставила нам Африканская церковь. Но экклезиологические предпосылки соборного института были повсюду в кафолической Церкви одни и те же: мы знаем, что соборы состоялись в Малой Азии, Антиохии и других местах. И к 325 г. Никейский собор сделал эту практику всеобщей, в рамках новой имперской системы: собор епископов должен был созываться в каждой провинции дважды в год, чтобы обсуждать нерешенные экклезиологические вопросы, действовать в качестве " суда", разрешать конфликты (Первый Вселенский собор, правила 4 и 5).

Вселенские Соборы - собрания предстоятелей и представителей всех Поместных Церквей, созываемые для низложения ересей и утверждения истин вероучения, для установления правил, обязательных во всей Церкви, и для решения вопросов, имеющих общецерковную важность.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.01 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал