IV Вселенский Собор 451 года в Халкидоне.

Террор власти кончился вместе со скоропостижной смертью императора Феодосия II. На престол взошла его сестра Пульхерия. Она казнила Хрисафия и вступила в формальный брак с сенатором Маркианом, с условием, что она по-прежнему останется девицей. При восшествии на престол в 450 году Маркиан по просьбе Пульхерии был впервые венчан на царство архиепископом Анатолием Константинопольским. Вероятно, тогда же в чин венчания вошел и библейский обряд миропомазания[143].

Под давлением Хрисафия, Пульхерия скрывала свои симпатии и к Флавиану, и к папе Льву. Все епископы, сосланные Диоскором, были возвращены, а Евтих удален из Константинополя под надзор.

Двор не мог заявить об ошибке и преступлении императора. И обвинить пришлось во всем, естественно, одного Диоскора. Для придания этим решениям церковного статуса имперское правительство распорядилось собрать собор в Никее.

К назначенному сроку свыше 500 епископов были доставлены на казенные средства в предместье Константинополя – Халкидон. Запад представляли кроме пяти легатов папы еще только два африканца.

«Правительство Маркиана, наученное горьким опытом двух предшествующих, анархически протекших соборов (III Вселенского в Ефесе в 431 году и " Разбойничьего" там же в 449 году), решило взять на себя ответственность за внешний порядок»[144].

Участники собора были рассажены в два ряда: с одной стороны — римские легаты и их единомышленники, с другой — Диоскор и епископы Константинополя, Антиохии и Иерусалима. По окончании первого заседания римские легаты потребовали, чтобы Диоскор был немедленно переведен в число подсудимых – их место было в середине зала. Однако на последующие собрания Диоскор не явился и был осужден заочно, «при этом не как еретик, но как нарушитель церковных канонов»[145].

Протоиерей Валентин Асмус таким образом объясняет причины этого: «…в богословском отношении подавляющее большинство участников Собора были последователями св. Кирилла Александрийского. Именно поэтому очень многие из них всего два года назад поддержали и деяния Диоскора на Ефесском Соборе 449 года. Так что Собору предстояла нелегкая задача: он должен был дать определение веры, лишенное какой бы то ни было односторонности. Была односторонность у некоторых последователей Антиохийской богословской школы, которая вылилась в ересь несторианства, но была также односторонность и у многих последователей богословия св. Кирилла, как мы это видели на примере архимандрита Евтихия»[146].

Основой ороса Халкидонского собора, ставшего IV Вселенским, стало послание Собору папы Льва Великого («Томос»), которое он передал через легатов.

Итак, Халкидонский собор постановил, что в Господе Иисусе Христе в едином Лице или единой ипостаси, соединяются две природы, — и соединяются неслитно, неизменно, неразлучно, нераздельно. «Неслиянное соединение природ — это такое соединение, при котором каждая природа — и Божественная, и человеческая — сохраняет свои свойства в полном объеме. Неизменное соединение — это соединение, при котором человечество не изменяется, не превращается в Божество, и, наоборот, Божество не превращается в человечество. Эти два первых определения осуждают монофизитскую ересь»[147]. «Нераздельно», - сказано против ереси Нестория, а «неразлучно» - против еретического мнения, что в день Страшного суда, Спаситель оставит человеческую плоть, как уже отслужившую, ненужную [148].

Под оросом Собора поставили свои подписи всего только 355 епископов (!) и их заместителей[149]. Феодорит Киррский и Ива Едесский также произнесли анафему на Нестория и были приняты в общение.