Способы создания комического в прозе Саши Черного для детей.

Один индеец был приглашен на обед к англичанину. Когда была откупорена бутылка эля, ее содержимое стремительно вылетело, превратившись в шипящую пену. Индеец был поражен. На вопрос: «Что же тут странного?» индеец ответил: «Я удивляюсь не тому, что пена выскочила из бутылки, а не понимаю, как вы могли ее туда заключить?

И. Кант

Комическое в философских и литературоведческих трудах до определенного времени рассматривалось исключительно как средство искоренения тех или иных социальных пороков. Впоследствии категория комического в литературе и философии приобретает более широкий функциональный аспект.

Комический эффект в литературных произведениях создается при помощи собственно языковых и несобственно языковых средств. Языковые средства подразделяются на четыре группы: фонетическую, лексическую, морфологическую и синтаксическую. К остальным относят:

1) искажение явлений действительности;

2) неожиданные сопоставления;

3) объединение несовместимых понятий;

4) алогичные явления [44, c. 474 – 78]

К фонетическим средствам создания комического принадлежат: звуковые комбинации (ассонанс, аллитерация); структурные элементы устной речи, в которой есть отклонения от общепринятых литературных норм (ассимиляция, метатеза); звукоподражание и звукосимволизм; интонация и ударение.

В сказке Саши Черного «Отчего Моисей не улыбался, когда был маленький» насмешливость интонации дочери фараона вызывает комический эффект: «А может быть, это бегемот приплыл с твоей родины, с верховьев Нила, чтобы тебя проведать…Разве ты не видишь? Это – корзинка!» [59]

На лексическом уровне эффект комического в произведениях создается за счет использования сравнения, каламбура, парадокса, перифраза.

Саша Черный в детской прозе активно использует лексические средства. Сравнения у писателя поразительно точные. Характерным примером может послужить строчка из сказки «Первый грех»: «…сердце забилось, как муха в стакане». [59]

Замечания фокса Микки в повести Саши Черного зачастую основаны на приеме каламбура: «Вода замерзает зимой, а я каждое утро» [59]. Здесь писатель играет прямым и переносным значением слов.

В «Дневнике фокса Микки» есть примеры и алогизма: «…скоро деревья будут лысые» или «Зинин дядя совсем лысый, вся шерсть с головы облезла». [60].

Парадоксально столкновение басенной традиции и детского взгляда на литературу в рассказе Саши Черного «Люся и дедушка Крылов»:

«— Например, «Ворона и Лисица». Я была в парижском зоологическом саду, нарочно проверяла. Принесла с собой тартинку с сыром, сунула лисице в клетку, — а она не ест! Ни за что не хотела есть… Как же так? Чего же она к вороне лезла со своими комплиментами? «Ах, шейка!», «Ах, глазки!» Скажите, пожалуйста!» [59]

Термин «несобственно языковые средства» не является научным, в данной работе он служит для обозначения тех приемов, в которых присутствуют как языковые, так и внеязыковые элементы.

1) Искажение явлений действительности.

В прозе Саши Черного искажение действительности для создания комического эффекта происходит через приемы шаржа и пародии.

В одном из рассуждений фокса Микки Саша Черный использует прием шаржирования, указывая на значимую черту ветра – невидимость: «Ни морды, ни живота, ни зада у него нет. Чем он дует – понять не могу…» [59].

В «Дневнике фокса Микки» шаржированный образ часто создается при помощи олицетворения и приема сравнения: «Автомобили, как пьяные носороги, летят, хрипят – и все на меня!..» [59].

Саша Черный умело при помощи одного портретного шаржа дополняет другой: «На соседнем балконе сидит преотвратительная собачонка. В ушах пакля, в глазах пакля, на губах пакля» и «Катышком прибегает ее хозяйка, такая же коротенькая, лохматенькая, пузатенькая, живот на ходу застегивает и, боже мой, чего она не наговорит…» [59]. Тут он описывает маленькую собачку и ее хозяйку.

Относительно пародии в прозе Саши Черного надо отметить, что у него есть явные пародии («Дневник фокса Микки») и неявные. К примеру, в рассказе «Люся и дедушка Крылов» в одном из диалогов есть перекличка с идеями научных трудов З. Фрейда. Правда, перекличка происходит чисто на читательских ассоциациях, поэтому нельзя точно говорить о намеренном пародировании:

«Во-первых, я в прошлый раз во сне ошиблась… Назвала вас Василием Андреевичем, а ведь вы… Иван Андреевич. Правда?

— Ну, беда не велика. Давай-ка подумаем, почему ты ошиблась. Ты что днем читала, когда меня первый раз во сне видела?

— «Ундину», дедушка. Третий раз читаю и начитаться не могу.

— Так. А кто «Ундину» написал, знаешь?

— Жуковский. Поэт. Гладкое такое личико, как яйцо, и добрые глаза.

— Знаю, знаю, как же. А как Жуковского звали?»

— Василий Андреевич!

— Вот и ясно! Со мной говорила, а о нем думала» [59].

В. Пропп в своей работе «Проблемы комизма и смеха» делает значимое замечание по поводу пародии: «Пародия смешна только тогда, когда она вскрывает внутреннюю слабость того, что пародируется». [40, с. 288]

Саша Черный в «Дневнике фокса Микки» определенно раскрывает внутреннюю слабость мемуаристики того времени, так как записи собаки часто вызывает улыбку: «Третью неделю живу в Париже, 16, рю д´ Ассомпсион, телефон Отей 12-37. Третий этаж направо. Кордон силь ву пле!» [59]

2) Неожиданные сопоставления или эффект неожиданности.

Саша Черный часто в детской прозе использует неожиданные сравнения, что вызывает комический эффект: «Жарко было, как в желудке у верблюда». [60]

3) Объединение несовместимых понятий.

При этом приеме наблюдается несоответствие между заявленными взглядами и поступками. К примеру, в рассказе Саши Черного «О мыши, которая легкомысленно забралась в чемодан», где мышь строит из себя парижанку-интеллигентку, а на самом деле оказывается простой мышью, с которой приключилась беда [60]

4) Алогичные явления.

К ним относят ошибки в умозаключении или неверные ассоциации. Рассуждения героя повести вызывают улыбку: «Пляшут фокс-трот. Должно быть, собачий танец» [59]

Главный герой повести «Дневник фокса Микки» на протяжении всей книги наблюдает окружающий мир глазами «простодушного», воспринимая все непосредственно и буквально, поэтому привычные для нас фразы: «глаза на лоб полезли», «собачья жизнь», «собачий ветер» вызывают у него недоумение. Рассуждения Микки о людских странностях также лежат в основе комизма повести. Помимо этого его непосредственность заставляет читателя взглянуть на привычное по-новому, как будто через прием «остранения» [68].

Помимо языковых средств в повести «Дневник фокса Микки» можно отметить, что средствами создания комического эффекта служит само поведение Микки. От обиды на котят, которые не оценили сердца Микки, он решает: «Сделаюсь диким фоксом, буду жить на каштане и ловить голубей. У-у-у!» [59]