Эльдорадо

Сегодня Толедо — это тихий провинциальный городок, расположенный в часе езды к югу от Мадрида, однако мало кто из гостей Испании минует его, потому за городскими стенами хранятся памятники различных культур, а также свидетельства уроков, которые преподносит нам история.

Местные предания гласят, что Толедо был основан за две тысячи лет до начала христианской эры потомками библейского Ноя. Многие утверждают, что его название происходит от древнееврейского слова Толедот («летопись поколений»); его древние дома и величественные храмы были свидетелями обращения Испании в христианство — расцвета и краха мавританского королевства и выкорчевывания богатого еврейского наследства.

Для Толедо, всей Испании и других стран 1492 год стал поворотным пунктом трех исторических процессов, протекавших на этой территории. Все эти события происходили в Испании, на земле, которая издавна называлась «Иберией» — название, единственным объяснением которому может быть термин ыбри («евреи»), которым называли первых жителей этой местности. Уступив большую часть Иберии мусульманам, раздробленные и враждующие между собой христианские королевства полуострова впервые вступили на путь объединения в 1469 году после брака короля Арагона Фердинанда и Изабеллы Кастильской. Десять лет спустя монархи развернули военную кампанию, поставив себе целью изгнать мавров и вернуть Испанию под крыло католицизма. В январе 1492 года мавры потерпели сокрушительное поражение и потеряли Гранаду, в результате чего Испания снова стала христианской. В марте того же года король и королева подписали указ об изгнании с территории страны всех евреев, которые до 31 июля не перейдут в христианскую веру. А 3 августа этого же года Христофор Колумб отправился в плавание под испанским флагом, чтобы отыскать западный путь в Индию.

Колумб увидел землю 12 октября 1492 года, а вернулся в Испанию в январе 1493 года. В качестве доказательства своего успеха он привез с собой четырех «индейцев»; а чтобы убедить короля в необходимости организации второй экспедиции под его началом, он представил коллекцию золотых украшений, приобретенных у местного населения, а также рассказы о «золотом» городе, жители которого носили на руках и ногах золотые браслеты и украшали свои шеи и уши золотыми кольцами — причем все это золото добывалось на расположенных в окрестностях города золотых рудниках.

Из первого золота, привезенного в Испанию из вновь открытых земель, Изабелла — настолько набожная, что получила прозвище «Католичка» — приказала изготовить изящную дарохранительницу и преподнесла ее кафедральному собору в Толедо, традиционному месту сбора высшего католического духовенства Испании. И сегодня в сокровищнице кафедрального собора — помещении, защищенном толстыми решетками и заполненном ценными дарами, пожертвованными церкви на протяжении нескольких столетий — вы можете увидеть (но не потрогать) первое золото, привезенное из Америки Колумбом.

В настоящее время общепризнанным является тот факт, что целью путешествия Колумба было не просто найти новые пути в Индию. Существуют веские основания полагать, что Колумб был евреем, вынужденным принять христианство, а те, кто оказывал ему финансовую помощь — тоже крещеные евреи, — видели в его затее возможность бегства в новые, свободные земли. Фердинанд и Изабелла мечтали о райских реках и источниках вечной молодости. У самого Колумба тоже были тайные амбиции, часть которых он доверял лишь своим дневникам. Он считал, что именно ему предназначено стать исполнителем древних пророчеств о начале новой эры, которая наступит после открытия новых стран «на краю Земли».

Однако он был в достаточной степени реалистом, чтобы понимать, что из всей привезенной им из первого путешествия информации наибольшее внимание привлекут рассказы о золоте. Утверждая, что «Господь покажет» ему загадочное место, «где рождается золото», он убедил Фердинанда и Изабеллу снарядить более многочисленную флотилию сначала для второго, а затем и для третьего путешествий. Правда, на этот раз монархи послали с ним армию чиновников, не отличавшихся богатым воображением Колумба, но зато более практичных, и эти люди следили за действиями адмирала и вмешивались в его решения. Неизбежные конфликты закончились тем, что Колумб вернулся в Испанию в кандалах, обвиненный в дурном обращении с подчиненными. И хотя король с королевой немедленно освободили Колумба и предложили ему денежную компенсацию, они разделяли мнение, что Колумб был хорошим адмиралом, но плохим администратором — он явно не тот человек, который способен заставить индейцев открыть истинное местоположение Золотого Города.

Колумб попытался укрепить свои позиции, ссылаясь на древние пророчества и приводя отрывки из Библии. Он собрал все известные ему тексты в «Книгу пророчеств», которую преподнес в дар королю и королеве. Этот труд был призван убедить монархов, что Испании судьбой предназначено владеть Иерусалимом и что сам Колумб избран служить осуществлению этой цели, отыскав место, где «рождается золото».

Фердинанд и Изабелла сами свято верили в Священное Писание и поэтому позволили Колумбу совершить еще одну экспедицию. Самым убедительным аргументом для них стало утверждение Колумба, что река, устье которой он открыл (в настоящее время она называется Ориноко), есть одна из четырех рек рая, а в Библии сказано, что одна из них огибает землю Хавила, «ту, где золото». В четвертом путешествии Колумба ждало больше бед и разочарований, чем в любом из предыдущих трех

Изуродованный артритом и не похожий больше на себя, Колумб вернулся в Испанию 7 ноября 1504 года. В конце этого же месяца умерла королева Изабелла, и хотя Фердинанд по-прежнему благоволил к Колумбу, он решил позволить другим людям действовать по плану, представленному в последнем рапорте Колумба, где адмирал приводил доказательства существования месторождений золота на открытых им землях.

«Испаньола снабдит ваши непобедимые величества нужным количеством золота», — уверял Колумб своих царственных спонсоров, имея в виду остров, в настоящее время поделенный между Гаити и Доминиканской республикой. Здесь испанские поселенцы, используя рабский труд местных индейцев, действительно развернули добычу золота в невиданных доселе масштабах: менее чем за два десятка лет испанская казна получила с Испаньолы золото на сумму более 500 тысяч дукатов.

Вскоре выяснилось, что ситуация на Испаньоле многократно повторялась в других частях континента. Два десятилетия промелькнули очень быстро, и после того, как местное население вымерло или ушло, а золотоносные жилы истощились, эйфория испанцев сменилась разочарованием и отчаянием, и они с еще большим безрассудством и отвагой устремились к неизведанным берегам. Одной из самых первых их целей стал полуостров Юкатан. Первые испанцы оказались здесь в 1511 году — это были жертвы кораблекрушения. Но уже в 1517 году с острова Куба на Юкатан за новыми рабами отправился конвой из трех судов под командованием Франсиско Эрнандеса де Кордовы. К своему величайшему удивлению, испанцы обнаружили каменные здания, храмы и идолы богов; на беду местных жителей (которые, как показалось испанцам, называли себя «майя»), пришельцы также «обнаружили изделия из золота, которые они взяли с собой».

История прибытия испанцев на Юкатан и завоевания полуострова известна нам в основном по записке, озаглавленной «Relation de las cosas de Yucatan» и составленной братом Диего де Ланда в 1566 году. Эрнандес и его люди, сообщает Диего де Ланда, во время похода обнаружили большую ступенчатую пирамиду с идолами и статуями животных, а также крупный город вдали от побережья. Однако индейцы, которых они пытались захватить в плен, оказали ожесточенное сопротивление, не испугавшись даже орудийных залпов корабельной артиллерии. Тяжелые потери — серьезно ранен был сам Эрнандес — заставили испанцев отступить. Тем не менее, вернувшись на Кубу, Эрнандес посоветовал организовать следующие экспедиции на эту богатую золотом землю.

Через год с Кубы на полуостров Юкатан отправилась вторая экспедиция. Испанцы высадились на острове Косумель и назвали открытые ими земли на материке между рекой Пануко и провинцией Табаско Новой Испанией. На этот раз испанцы не только вооружились, но и запаслись товарами для обмена, и поэтому многие индейцы отнеслись к ним весьма дружелюбно. Они увидели множество каменных сооружений и памятников, оценили остроту обсидиановых наконечников стрел и копий, осмотрели разнообразные изделия местных мастеров. Многие из них были сделаны из обычных или полудрагоценных камней, другие блестели, как золотые, но при ближайшем рассмотрении оказались медными. Вопреки ожиданиям, золотых предметов оказалось очень мало, а в самой местности не было никаких месторождений ни золота, ни других металлов.

Тогда откуда же местные жители получали золото — хотя и в небольших количествах? Посредством торговли, объяснили майя. Золото поступало с северо-востока: там, на земле ацтеков, имеются его богатые месторождения.

Открытие и завоевание империи ацтеков, расположенной в горах в самом центре Мексики, связано с именем Эрнана Кортеса.

В 1519 году под его командованием с острова Куба отплыла целая флотилия из одиннадцати судов, на борту которых находились шестьсот человек и большое количество лошадей, которые высоко ценились и считались большой редкостью. Часто останавливаясь и высаживаясь на берег, он медленно продвигался вдоль побережья залива. Там, где заканчивалось влияние майя и начинались земли ацтеков, он основал базовый лагерь, дав ему название Веракрус (оно сохранилось до наших дней).

Именно сюда, к великому удивлению испанцев, прибыли послы правителя ацтеков — с приветствием и богатыми дарами. По словам очевидца, Бернала Диаса дель Кастильо («Historia verdadera de la conquista de la Nueva Espana»), среди подарков был большой солнечный диск из чистого золота величиной с колесо повозки, с многочисленными выгравированными на нем рисунками. Серебряный диск еще большего размера представлял собой изображение Луны. В числе подношений был шлем, до краев наполненный золотыми слитками, а также головной убор из перьев редкой птицы кетцаль (эта реликвия сегодня хранится в Венском этнографическом музее).

Послы объяснили, что это подарки от их правителя Монтесумы божественному Кетцалькоатлю, или «пернатому Змею», великому покровителю ацтеков, которого бог войны много лет назад вынудил покинуть эту землю. Вместе с небольшой группой приближенных он отправился на полуостров Юкатан, а затем отплыл на восток, поклявшись вернуться в день своего рождения в год «Первой стрелы». Согласно календарю ацтеков длительность полного цикла составляла пятьдесят два года, и поэтому возвращение бога могло приходиться на 1363, 1415, 1467 годы, а также 1519 год — именно в тот год, когда на земли ацтеков с востока морем прибыл Кортес. Борода и шлем Кортеса — как у Кетцалькоатля (некоторые утверждают, что бог был также белокожим) — убедили ацтеков, что пророчество исполнилось.

Подарки, преподнесенные правителем ацтеков, были выбраны не случайно. В них был заложен глубокий смысл. Груда золотых слитков была подарена потому, что золото считалось священным металлом, принадлежащим богам. Серебряный диск, изображавший Луну, присутствовал потому, что, согласно некоторым легендам, Кетцалькоатль отправился на небеса, где выбрал своей обителью именно луну. Головной убор с перьями и богато украшенные одежды предназначались для вернувшегося бога. Золотой диск представлял собой священный календарь с изображением пятидесятидвухгодичного цикла, в котором был отмечен год возвращения Кетцалькоатля. Нам известно об этом календаре по другим подобным находкам, сделанным, правда, из камня, а не из чистого золота (рис. 1).

Неизвестно, поняли ли испанцы символику подарков. Если и поняли, то не проявили к ней никакого уважения. Для них все эти вещи были лишь доказательством несметных богатств, которые ждут их в империи ацтеков. Эти уникальные предметы были среди сокровищ, которые прибыли в Севилью из Мексики 9 декабря 1519 года на первом из отправленных Кортесом кораблей. Испанский король Карлос I, внук Фердинанда и властелин (как император Священной Римской империи Карл V) других европейских стран, в это время находился во Фландрии, и судно с сокровищами направили в Брюссель. Помимо символических даров Монтесумы среди золотых предметов было множество золотых фигурок, изображавших уток, собак, тигров, львов и обезьян, а также золотой лук со стрелами. Однако наибольшее впечатление производил «солнечный диск» диаметром семьдесят два дюйма и толщиной в четыре золотых реала. Великий художник Альбрехт Дюрер, видевший доставленные из Нового Света сокровища, писал, что ценность этих вещей превышает сто тысяч гульденов. Но он воспринимал эти предметы как удивительные произведения искусства, свидетельствующие о высоком мастерстве и изобретательности обитателей тех далеких земель. Однако, несмотря на всю их художественную, религиозную, культурную и историческую ценность, для короля «эти предметы» были всего лишь золотом, с помощью которого он мог финансировать подавление внутренних мятежей и ведение внешних войн.

Карл, не мешкая, приказал, чтобы эти и все последующие золотые предметы по прибытии сразу же переплавлялись в золотые и серебряные слитки.

В Мексике Кортес и его соратники действовали аналогичным образом. Медленно продвигаясь вперед и преодолевая любое сопротивление — превосходством в вооружении, дипломатией и подкупом, — в ноябре 1519 года испанцы прибыли в столицу ацтеков Теночтитлан (сейчас на этом месте находится город Мехико). Все еще веря в пророчество о возвращении бога, Монтесума и его приближенные вышли встречать Кортеса. Сандалии были только на ногах Монтесумы — остальные вышли босиком, что указывало на смирение перед белокожим богом. Повелитель ацтеков пригласил испанцев в свой роскошный дворец. Золото было везде — из него были изготовлены даже столовые приборы. Испанцам показали сокровищницу, доверху наполненную золотыми предметами. С помощью хитрости Кортес захватил Монтесуму и потребовал за его освобождение выкуп золотом. Приближенные ацтекского императора разослали гонцов по всей стране; было собрано столько золотых изделий, что их хватило для загрузки целого корабля, который отправили в Испанию. (Однако по пути судно было захвачено французами, из-за чего разразилась война.) Кортес, получавший золото и сеявший раздор в рядах ацтекских царедворцев, планировал освободить Монтесуму и оставить его на троне в качестве своей марионетки. Однако его ближайший соратник потерял терпение и приказал казнить придворных и военачальников ацтеков. В последовавшей за этим неразберихе Монтесума был убит, и испанцам пришлось вступить в настоящее сражение. Тяжелые потери заставили Кортеса оставить город, и он вернулся в столицу ацтеков лишь в августе 1521 года — получив серьезное подкрепление с Кубы и после многочисленных сражений. К тому времени, как разгромленные ацтеки окончательно покорились Испании, в слитки было переплавлено золото общей стоимостью около 600 тысяч песо.

Когда испанцы покоряли Мексику, она действительно казалась им Страной Золота, но после того, как создававшиеся веками золотые предметы закончились, испанцам стало ясно, что это не библейская земля Хавила, а Теночтитлан не легендарный Золотой Город. Поэтому поиски золота, от которых не могли отказаться ни короли, ни искатели приключений, переместились в другие регионы Нового Света.

К тому времени испанцы уже основали колонию в Панаме, на тихоокеанском побережье перешейка, откуда посылали экспедиции и агентов в Центральную и Южную Америку. Именно здесь они услышали захватывающую легенду об Эльдорадо, а если точнее, об el hombre dorado, или «позолоченном человеке». Он был королем, и его страна была настолько богата золотом, что каждое утро кожу монарха натирали смолой или маслом, которое затем посыпали золотой пылью, покрывавшей правителя с головы до пят. Вечером он окунался в озеро, смывая с себя золото и масло, а наутро ритуал повторялся снова. Король правил в городе, который находился на золотом острове посреди озера.

По свидетельству хроники «Elejias de Varones Ilust-res de Indias», первые конкретные сведения об Эльдорадо были сообщены Франсиско Писарро в Панаме одним из его капитанов. Эта версия имела следующий вид: один из индейцев в Колумбии слышал о стране, богатой изумрудами и золотом. Среди обычаев этой страны был такой: правитель раздевался и плыл на плоту к центру озера, чтобы принести жертву богам. Царственное тело спрыскивалось ароматными маслами, поверх которых наносился слой из золотой пыли — от макушки до самых пяток, — отчего тело начинало сверкать, как солнце. Для того, чтобы присутствовать при этом ритуале, со всей страны собирались паломники, принося с собой дары из искусных золотых украшений и редких драгоценных камней. Все эти дары бросались в священное озеро.

По другой версии, священное озеро находилось где-то на севере Колумбии, а позолоченный правитель отвозил огромное количество золота и изумрудов на середину озера. Здесь, выступая как посланец многочисленной толпы, которая собиралась на берегу, кричала и играла на музыкальных инструментах, он бросал все эти сокровища в озеро, как дар богам. В этой версии «золотой» город назывался Маноа и находился в стране Беру — или Перу, как произносили это название испанцы.

Слухи об Эльдорадо распространялись среди прибывших в Новый Свет европейцев со скоростью пожара и вскоре достигли самой Европы. Устные рассказы вскоре были зафиксированы на бумаге, и в Европе начали циркулировать разнообразные брошюры и книги, описывающие и загадочную страну, и озеро, и короля, которого никто никогда не видел, и даже сам ритуал золочения, который монарх совершал каждое утро (рис. 2).

Одни искатели приключений, например Кортес, отправились в Калифорнию, другие в Венесуэлу, руководствуясь при этом собственными соображениями, но Франсиско Писарро и его подчиненные в своих поисках опирались исключительно на рассказы индейцев. Некоторые действительно направились в Колумбию и исследовали озеро Гуатавита — эти поиски с переменным успехом шли на протяжении четырех столетий, и результатом их стали уникальные золотые предметы и убежденность охотников за сокровищами, что если озеро полностью осушить, то с его дна можно поднять золотой клад.

Другие, в том числе и сам Писарро, приняли версию о Перу. Две экспедиции, отправленные с базы в Панаме вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки, обнаружили достаточное количество изделий из золота, чтобы убедить организаторов в правильности выбранного направления поисков. Главнокомандующий и губернатор Писарро (провинции, которая еще не была завоевана) отплыл в Перу во главе отряда из двухсот человек. Это было в 1530 году.

Неужели он надеялся такими малыми силами покорить страну, которую защищали тысячи воинов, беззаветно преданных своему правителю, Инке, почитавшемуся как воплощение бога? Писарро рассчитывал повторить стратегию, которую успешно применил Кортес: при помощи хитрости захватить правителя, получить за его освобождение выкуп золотом, а затем оставить на троне как марионетку испанцев.

То, что среди самих инков, как называл себя этот народ, шла гражданская война, дало испанцам дополнительные преимущества. Они обнаружили, что после смерти императора его первенец от «младшей» жены стал оспаривать право наследования, которое принадлежало сыну, рожденному в законном браке. Когда вести о приближении испанцев дошли до его соперника, которого звали Атауальпа, он решил пропустить чужеземцев в глубь своей территории (таким образом они удалялись от своих судов и подкрепления), пока он не захватит столицу страны Куско. Достигнув главного города империи, испанцы направили к Атауальпе послов с подарками и предложением начать мирные переговоры. Они предложили, чтобы два вождя встретились на городской площади без оружия и без охраны — в качестве демонстрации добрых намерений. Атауальпа согласился. Но когда он приблизился к площади, испанцы перебили его охрану, а самого его взяли в плен.

За освобождение вождя они потребовали выкуп - большая комната должна была быть наполнена золотом до высоты вытянутой руки. Атауальпа согласился, подумав, что нужно заполнить помещение предметами из золота. По его приказу из храмов и дворцов принесли золотую утварь — кубки, кувшины, подносы и вазы всевозможных форм и размеров — и украшения, в числе которых были фигурки зверей и искусные копии растений, а также пластины, использовавшиеся как облицовка общественных зданий. Несколько недель всеми этими сокровищами заполняли комнату. Но затем испанцы заявили, что в договоре речь шла о золоте, а не о занимавших много места предметах, и после этого золотых дел мастера инков еще месяц переплавляли произведения искусства в золотые слитки.

Тем не менее судьба Атауальпы в точности повторила печальную судьбу Монтесумы. Писарро намеревался освободить его и оставить на троне в качестве марионеточного правителя, но его рьяные военачальники и представители церкви устроили пародию на суд и приговорили Атауальпу к смерти, обвинив в идолопоклонстве и убийстве единокровного брата, своего соперника в борьбе за трон.

По свидетельству одной из хроник того времени, полученный за вождя инков выкуп был эквивалентен 1326539 pesos de ого («мер золота») — около 200 тысяч унций. Это богатство — после того, как пятую часть в соответствии с законом отделили в пользу короля — было поделено между Писарро и его приближенными. Доля каждого члена экспедиции намного превосходила даже самые смелые ожидания, но все это были мелочи по сравнению с тем, что ждало их впереди.

Когда конкистадоры вошли в столицу инков Куско, то увидели храмы и дворцы, буквально покрытые золотом снаружи и доверху наполненные им изнутри. В императорском дворце они обнаружили три комнаты, до самого потолка заполненные золотыми украшениями, и пять комнат с серебром, а также запас из 100 тысяч золотых слитков, весивших пять фунтов каждый и ожидавших своей очереди, чтобы превратиться в произведения искусства. Золотой трон, снабженный золотой скамеечкой, был сконструирован так, чтобы превращаться в паланкин, где император мог бы отдыхать, откинувшись назад, и весил 25 тысяч песо (около 4000 унций); даже шесты для переноски этого паланкина были покрыты золотом. Везде стояли молельни и усыпальницы предков, заполненные статуэтками, изображениями птиц, рыб и мелких животных, а также серьгами и нагрудниками. В огромном храме (испанцы назвали его Храмом Солнца) стены были облицованы толстыми золотыми пластинами. Сад храма был искусственным; в нем буквально все — деревья, кусты, цветы, птицы и фонтан — было сделано из золота. Во дворе было засеяно целое поле маиса (местная разновидность кукурузы), на котором стебель каждого растения был искусно изготовлен из серебра, а початок из золота; размеры поля составляли 300 на 600 футов — 180 тысяч квадратных футов золотой кукурузы!

Но очень скоро легкие победы испанцев в Перу сменились упорным сопротивлением инков, а первоначальное богатство съедалось инфляцией. Для инков, как и для ацтеков, золото было даром или собственностью богов, а не средством обмена. Они никогда не использовали его как товар или как деньги. Испанцы же видели в золоте средство для удовлетворения своих желаний. У них оказалось много золота, но отсутствовали привычные вещи и даже предметы первой необходимости. Вскоре они уже платили шестьдесят золотых песо за бутылку вина, 100 песо за плащ и 10 тысяч песо за лошадь.

Однако в Европе приток золота, серебра и драгоценных камней вызвал настоящую золотую лихорадку, и европейцы снова заговорили об Эльдорадо. Независимо от того, сколько золота поступало из Нового Света, европейцы упорно настаивали, что Эльдорадо еще не найден и что правильная интерпретация рассказов индейцев и расшифровка загадочных карт позволят обнаружить Золотой Город. Немецкие путешественники были убеждены, что его нужно искать у истоков реки Ориноко в Венесуэле или в Колумбии. Другие делали вывод, что это совсем другая река — возможно, бразильская Амазонка. Вероятно, самым романтичным из них — учитывая его происхождение и монаршую поддержку — был сэр Уолтер Рэли, который в 1595 году отплыл из Плимута на поиски легендарного Маноа, чтобы присоединить его золотой блеск к короне королевы Елизаветы. Он так представлял себе этот город:

«О Эльдорадо царственный, град золотой! Сияние его ничто не омрачит — хоть будь то бури перемен или судьбы капризной воля, туда стремятся с надеждой пылкой, которой умереть не суждено».

Подобно многим другим людям до и после него, Рэли считал Эльдорадо — короля, город, страну — еще не исполнившейся мечтой, «надеждой пылкой, которой умереть не суждено». В этом смысле все, кто отправлялся на поиски Эльдорадо, были звеньями одной длинной цепи, которая началась задолго до египетских фараонов и звеньями которой являются обручальные кольца и золотые запасы государств.

Тем не менее именно эти мечтатели, одержимые жаждой золота, открыли Западу неизвестные народы и цивилизации Америки. Тем самым они, сами не осознавая этого, восстановили связи, существовавшие с незапамятных времен.

Почему же поиски Эльдорадо продолжались с неослабевающей настойчивостью даже после открытия несметных золотых и серебряных сокровищ Мексики и Перу, не говоря уже о других территориях, не подвергшихся такому варварскому разграблению? Непрекращающиеся и все более интенсивные поиски можно объяснить убежденностью, что источник всех этих богатств все еще не найден.

Испанцы усиленно расспрашивали местное население об источнике накопленных сокровищ и без устали исследовали каждую возможность. Вскоре им стало ясно, что ни в Карибском море, ни на Юкатане нет месторождений золота: майя сообщали, что все золото получено ими от торговли с южными и западными соседями, а также объясняли, что ювелирное искусство унаследовано ими от предыдущих обитателей этих мест (в настоящее время ученые называют эти племена толтеками). Понятно, отвечали испанцы, но откуда берут золото остальные? У богов — таков был ответ майя. На языке местных племен золото называлось теокуитлатлъ, в буквальном переводе «выделения богов», то есть их пот и слезы.

В столице ацтеков испанцы убедились, что золото действительно считалось металлом богов, кража которого была серьезным преступлением. Ацтеки также указывали на толтеков как на своих учителей в ювелирном деле. А кто обучил толтеков? Великий бог Кетцалькоатль, отвечали ацтеки. В своих докладах испанскому королю Кортес писал, что расспрашивал Монтесуму относительно источника золота. Вождь ацтеков сообщил, что золото поступает из трех районов на территории его страны: с тихоокеанского побережья, с берега залива и с внутренних районов на юго-западе, где находились золотые копи. Кортес послал своих людей для изучения указанных месторождений. Во всех трех местах индейцы просто намывали золото в руслах рек или собирали самородки, вымытые дождями на поверхность. Обнаруженные золотые рудники оказались заброшенными — встреченные испанцами индейцы в них не работали. «Там нет действующих рудников, — писал Кортес. — Самородки собираются с поверхности, а основным источником золота служит речной песок. Золото хранится в виде песка в маленьких тростниковых трубочках или в небольших котелках переплавляется в бруски». Подготовленный таким образом драгоценный металл отправляли в столицу, чтобы вернуться к богам, которым он всегда принадлежал.

Большинство специалистов в области горного дела и металлургии согласились с выводами Кортеса — что ацтеки разрабатывают лишь золотые россыпи (то есть собирают самородки и песок с поверхности и в руслах рек), но не строят настоящие рудники с шурфами и тоннелями в толще горных пород, — но загадка осталась. И захватившие этот регион испанцы, и горные инженеры последующих столетий упорно говорили о доисторических золотых рудниках, найденных в различных районах Мексики. Кажется невероятным, что древние жители Мексики — такие, как толтеки, появившиеся в этих местах за несколько сотен лет до нашей эры, — могли обладать более высокой технологией, чем пришедшие им на смену (и значит, предположительно более цивилизованные) ацтеки, и поэтому гипотеза о «доисторических рудниках» была отвергнута учеными, а шурфы стали считаться делом рук испанцев, которые попробовали добывать золото, но затем отказались от этой затеи. Выражая точку зрения, доминировавшую в начале двадцатого века, Александр дель Map («A History of the Precious Metals») писал: «Что касается доисторических рудников, то следует принять во внимание тот факт, что ацтеки не знали железа, и следовательно, о подземных рудниках... не может быть и речи. Современные исследователи действительно обнаружили в Мексике старые шахты и свидетельства горных разработок, которые показались им доисторическими рудниками.

Несмотря на то, что сообщения о таких находках появились даже в официальных публикациях, дель Map был убежден, что эти места представляли собой «древние выработки в сочетании с вулканическим смещением пластов или чем-то вроде этого, сопровождавшимся выбросом лавы, что было расценено как свидетельство глубокой древности». Этот вывод, настаивал он, вряд ли можно считать обоснованным.

Однако это утверждение идет вразрез с тем, что говорили сами ацтеки. Они рассказывали, что их предшественники, толтеки, были не только искусными золотых дел мастерами, но также знали, где находятся месторождения золота и умели добывать его в толще горных пород. Вот что говорится о толтеках в ацтекской рукописи под названием «Codice Matritense de la Real Academia» (т. VIII), переведенной на английский язык Мигелем Леон-Портиллой («Aztec Thought and Culture»):

«Толтеки были умелым народом; что бы они ни делали, все было хорошо, совершенно и достойно восхищения... Художники, скульпторы, ювелиры, гончары, ткачи, прядильщики — все они были искусными мастерами. Они открыли зеленый драгоценный камень, бирюзу; они знали, где есть бирюза. Они нашли те места и горы, скрывающие в своих недрах золото и серебро, медь и олово, и металл луны».

По мнению большинства историков, толтеки населяли центральное высокогорье Мексики за много столетий до начала христианской эры — по меньшей мере за тысячу или даже за полторы тысячи лет до появления ацтеков. Возможно ли, чтобы они умели добывать под землей, в шахтах, золото и другие металлы, а также драгоценные камни, такие, как бирюза, в то время как те, кто пришел им на смену — в частности ацтеки, — были способны лишь собирать самородки с поверхности земли? И кто передал толтекам секреты горного дела?

Как говорили ацтеки, это был бог Кетцалькоатль, Пернатый Змей.

Загадка сочетания огромных запасов золота, с одной стороны, и неумения ацтеков добывать его, с другой, повторилась и в землях инков.

В Перу, как и в Мексике, местные жители добывали золото, собирая самородки и золотой песок, вымываемые дождями из горных пород в русла рек Но объем получаемого таким путем золота был слишком мал, чтобы объяснить сказочное богатство инков. О размерах золотого запаса инков можно судить по официальным записям, которые велись в Севилье, порту, где разгружались суда, прибывавшие в Испанию из Нового Света. В «Индейских архивах» — дошедших до наших дней — указывается, что за пять лет (1521 — 1525) в Европу было перевезено 134000 pesos de ого. За последующие пять лет (только за счет награбленного в Мексике!) эта цифра возросла до 1038000 песо. С 1531 по 1535 год, когда стали прибывать корабли не только из Мексики, но и Перу, количество золота увеличилось до 1650000 песо. В период 1536—1540 годов, когда главным «поставщиком» стало Перу, приход золота составил 3937000 песо, а еще через десять лет (50-е годы шестнадцатого века) общая сумма равнялась 11000000 песо.

Один из ведущих историков того времени, Педро де Сьеса де Леон («Перуанские хроники»), сообщал, что после покорения Америки испанцы ежегодно «изымали» у инков 15000 арроб золота и 50000 арроб серебра, что составляло более 6 миллионов унций золота и более 20 миллионов унций серебра — ежегодно! Сьеса де Леон не упоминает о том, сколько лет продолжали «изыматься» столь фантастические суммы, но приведенные им цифры позволяют составить представление об объеме драгоценных металлов, награбленных испанцами в землях инков.

В хрониках говорится, что после получения первого большого выкупа за правителя инков, разграбления Куско и разрушения священного храма в Пачакамаке на побережье испанцы стали специалистами по «изыманию» такого же огромного количества золота в обширных провинциях. На территории всей империи инков дворцы и храмы были богато украшены золотом. Другим источником благородного металла были места погребений. Испанцы узнали, что у инков существовал обычай запечатывать дома усопших — людей знатного происхождения и правителей, — где мумифицированные тела окружались предметами роскоши, принадлежавшими при жизни их владельцам. Испанцы также заподозрили, и не без основания, что индейцы часть золота где-то прятали.- уносили в пещеры, закапывали в землю, бросали в озера. И еще были уаки, специальные места поклонения, где собиралось и хранилось золото для истинных его владельцев, богов.

На протяжении полувека после испанского завоевания Америки и даже в семнадцатом и восемнадцатом столетиях умы европейцев бередили истории о найденных сокровищах, места хранения которых часто выдавали под пытками сами индейцы. Так Гонсало Писарро нашел спрятанные сокровища вождя инков, который правил веком раньше. Некий Гарсиа Гутьеррес де Толедо обнаружил несколько курганов, где покоились священные сокровища, из которых в период с 1566 по 1592 год было извлечено более миллиона песо золота. А уже в 1602 году Эскобар Корчуэло, разорив уаку Ла-Тоска, стал обладателем золотых изделий стоимостью в 60 тысяч песо. После осушения реки Моче на дне русла нашли золото весом около 600 тысяч песо; среди прочих ценностей, согласно хроникам, был «большой золотой идол».

Жившие полтора столетия назад — то есть ближе описываемым событиям — два исследователя (М. А. Риберо и Й. Й. фон Чуди, «Перуанские хроники») так обрисовывали сложившуюся ситуацию:

«Во второй половине шестнадцатого века за каких-то двадцать пять лет испанцы вывезли из Перу на родину более четырехсот миллионов дукатов золотом и серебром, и можно не сомневаться, что девять десятых этих ценностей были попросту награблены захватчиками; при этом мы не учитываем огромное количество золота, спрятанного индейцами в земле и под водою, чтобы сберечь его от алчных иноземных захватчиков; так, рассказывают, прославленная золотая цепь, изготовленная по приказу инки Уайны Капака в честь рождения его первенца, Инти Куси Уаллапы Уаскара, теперь покоится на дне озера Юркое». (По преданию, эта цепь, толщиной с руку, была более двухсот метров в длину.) «Мы также не считаем одиннадцать тысяч лам, навьюченных золотым песком в драгоценных вазах из этого же металла, на которые несчастный Атауалъпа надеялся купить себе жизнь и свободу и которые погонщики предали земле в Пуне, услышав о жестоком вероломстве, проявленном в отношении их обожаемого монарха».

То, что эти несметные сокровища были добыты грабежом накопленных богатств, а не в рудниках, известно не только из хроник — это подтверждают и цифры. Всего через несколько десятков лет, как только истощились все запасы драгоценных металлов, объемы доставлявшегося в Севилью золота сократились до 6—7 тысяч фунтов в год. Именно тогда испанцы, пользуясь своим преимуществом в вооружении, стали рекрутировать индейцев для работы на рудниках. Этот труд был так тяжел, что к концу века местное население почти все вымерло, и испанский двор ввел ограничения на использование труда индейцев. Были открыты богатые залежи серебра, такие как в Потоси, и началась их разработка, но количество добывавшегося золота по-прежнему не шло ни в какое сравнение с несметными богатствами, накопленными до прихода испанцев.

Пытаясь найти ответ на эту загадку, Риберо и фон Чуди писали:

«Золота в Перу, несмотря на его ценность, было гораздо больше, чем других металлов. Если сравнить его количество во времена инков с тем количеством, которое, по прошествии четырех веков, удалось добыть испанцам на рудниках и в реках, становится очевидным, что индейцы знали местонахождение залежей этого драгоценного материала, которое ни испанцам, ни их потомкам так и не удалось обнаружить». (Они также предсказывали, что «придет день, когда перуанская земля откроет свои недра, в которых спрятаны сказочные богатства, превосходящие все богатства сегодняшней Калифорнии». И когда в конце девятнадцатого века Европу охватил новый приступ золотой лихорадки, многие специалисты в области горного дела поверили, что в Перу вскоре будет найдена так называемая материнская жила, первоисточник всего золота на земле.)

Дель Map выражал общее мнение, говоря, что на землях Анд, как и в Мексике, «у перуанцев до испанского завоевания из драгоценных металлов было почти исключительно одно золото, намывавшееся в реках. Там не было найдено ни одного рудника. Только в некоторых местах велись незначительные работы на склонах холмов, где выходили на поверхность жилы золота и серебра». Это заключение также верно в отношении инков (и мексиканских ацтеков), однако вопрос о доисторических рудниках — о добыче металлов в толще горных пород — в Андах, как и в Мексике, оставался открытым.

Сказочное богатство инков вполне объяснимо, если допустить, что еще задолго до них кто-то занимался разработкой золотых жил. Фактически, как указывается в одной из лучших современных работ по этому вопросу (С. К. Лотроп, «Inca Treasure As Depicted by Spanish Historians»), «современные шахты расположены в местах добычи золота аборигенами. Не раз сообщалось о древних рудниках, где были найдены примитивные инструменты и даже захороненные тела рудокопов».

Помимо проблемы происхождения индейского золота, остается нерешенным еще один, очень существенный, вопрос: «Зачем индейцам было нужно столько золота?»

После нескольких столетий историки и исследователи пришли к выводу, что золото не имело для коренных народов Америки никакой практической ценности и служило лишь для украшения храмов богов и жилищ вождей — тех, кто правил людьми от имени богов. Ацтеки буквально осыпали испанцев золотом, думая, что их предводитель — вернувшееся божество. Инки, которые сначала тоже приняли появление испанцев за исполнение пророчества о вернувшемся из-за моря боге, потом не могли понять, почему те отправились в далекий путь и вели себя так странно из-за металла, от которого человеку не было никакой практической пользы. Все ученые сходятся во мнении, что ни ацтеки, ни майя не использовали золото в качестве денег и не обменивали его на другие товары. И все же они собирали дань с покоренных народов золотом. Почему?

Среди руин, расположенных на перуанском побережье доинкских поселений в Чиму, прославленный исследователь девятнадцатого века Александр фон Гумбольдт (по профессии горный инженер) обнаружил много золота в местах захоронений. Он был озадачен: почему индейцы, для которых золото не имело никакой практической ценности, опускали его в могилы вместе с телами усопших? Может быть, индейцы верили, что оно понадобится им в загробной жизни — в царстве мертвых они будут использовать золото точно так же, как использовали его их предки?

Кто же положил начало подобным традициям и поверьям — и когда?

Для кого золото представляло ценность? Кто добывал его в недрах земли?

В ответ испанцы слышали только одно: боги.

Инки утверждали, что золото — это застывшие слезы богов.

Они не знали, что их слова перекликаются со словами библейского Господа, переданными пророком Аггеем:

Мое серебро и Мое золото, говорит Господь Саваоф.

Именно в этих словах, на наш взгляд, кроется ключ к разгадке тайн богов, людей и древних цивилизаций Америки.