Звездочеты в джунглях

Майя

Это слово вызывает ассоциации с тайнами, загадками и приключениями. Древняя исчезнувшая цивилизация, народ которой сохранился до наших дней. Удивительные города, оставленные во всем своем великолепии и поглощенные зеленью джунглей. Пирамиды, устремленные в небеса и приближающиеся к богам. Искусно вырезанные и украшенные памятники с загадочными иероглифами, смысл которых теряется в глубине веков.

Загадка майя будоражила воображение и вызывала любопытство европейцев с того самого момента, когда первые испанцы ступили на землю полуострова Юкатан и увидели остатки затерянных в джунглях городов. В открывшуюся перед их глазами картину было просто невозможно поверить: ступенчатые пирамиды, храмы на приподнятых площадках, богато украшенные дворцы, каменные колонны с резьбой. Разглядывая эти вызывающие изумление развалины, испанцы слушали местные легенды, повествующие о монархах, о городах-государствах, о славе и великолепии былых времен. Один из самых известных испанских миссионеров, которые писали о майя и Юкатане во время завоевания этих земель испанцами, брат (впоследствии епископ) Диего де Ланда («Relation de las cosas de Yucatan») сообщал, что «на Юкатане имеется множество удивительных по красоте сооружений, и это самое значительное из всего, что было обнаружено в этих землях». «Все они построены из камня и богато украшены, хотя здесь не найдено никаких следов металла, при помощи которого могла быть выполнена эта резьба».

Испанцы лишь два столетия спустя обратили внимание на эти руины — они были заняты более важными вещами, такими, как поиски сокровищ и обращение местного населения в христианство. Только в 1785 году королевская комиссия провела осмотр найденных к тому времени руин Паленке. К счастью, иллюстрированный отчет этой комиссии попал в Лондон и привлек к загадке майя внимание богатого дворянина, лорда Кингсборо. Искренне веря, что жители Центральной Америки являются потомками десяти потерянных колен Израиля, он потратил остаток жизни и все свое состояние на изучение древних памятников Мексики и расшифровку письменности майя. Его работа «Antiquities of Mexico» вместе с «Relation» Ланды служила бесценным источником сведений о прошлом этого племени.

Однако в глазах общественности честь археологического открытия цивилизации майя принадлежит уроженцу Нью-Джерси Джону Л. Стивенсу. Назначенный послом Соединенных Штатов в Центральноамериканской Федерации, он отправился в страну майя вместе со своим другом Фредериком Катервудом, который был превосходным художником. Две книги, написанные Стивенсом и проиллюстрированные Катервудом — «Incidents of Travel in Central America, Chiapas, and Yucatan» и «Incidents of Travel in Yucatan», — до сих пор, через два столетия после первого выхода в свет (в 1841 и 1843 году), входят в список рекомендуемой литературы для тех, кто занимается изучением цивилизации майя. Собственная работа Катервуда «Views of Ancient Monuments of Central America, Chiapas, and Yucatan» еще больше подогрела интерес к этому предмету. Сравнивая рисунки Катервуда с фотографиями этих же памятников, поражаешься точности и аккуратности его работ (и с грустью видишь следы эрозии, которая имела место за это время).

Особенно подробными были отчеты, касающиеся таких крупных городов, как Паленке, Ушмаль, Чичен-Ица и Копан; последний связывают с именем Стивенса еще потому, что он, чтобы без помех вести раскопки, выкупил этот участок у местного землевладельца за пятьдесят американских долларов. Всего было исследовано около пятидесяти городов майя; такое их количество не только поражает воображение, но и не оставляет сомнений в том, что изумрудный покров джунглей скрывает не просто несколько заброшенных форпостов, а целую цивилизацию. Очень важным стало открытие, что некоторые символы и знаки, вырезанные на каменных памятниках, представляют собой даты, и поэтому цивилизация майя может быть помещена в определенные временные рамки. Несмотря на то, что до полной расшифровки иероглифического письма майя и сегодня еще очень далеко, ученым удалось понять датировку и соотнести ее с датами христианского календаря.

Гораздо больше сведений о майя можно почерпнуть в их собственной богатой литературе — их книги были написаны на бумаге, изготовленной из луба растений и покрытой белой известью, которая создавала основу для нанесенных чернилами символических знаков. Правда, эти книги сотнями уничтожались испанскими священниками — в том числе и тем самым епископом Ландой, который в конечном итоге сохранил большую часть «языческой» информации в своих трудах.

До наших дней дошли лишь три (возможно, четыре) кодекса («книг в картинках»). Наиболее интересными для ученых оказались разделы, связанные с астрономией. Два других крупных литературных произведения тоже сохранились потому, что были переписаны с оригинальных кодексов или записаны из устных рассказов на языке местных племен, но латинским шрифтом.

Одна из этих книг называется «Чилам Балам», то есть предсказания жреца из Балама. Во многих деревнях Юкатана хранились копии этой книги; одной из наиболее полных переведенных копий считается «Книга Чилам Балам Чамауэля». По всей видимости, Балам — это нечто вроде трудов майяского Эдгара Кейса, в книгах содержится информация о мифическом прошлом и предсказания будущего, описания обрядов и ритуалов, сведения по астрологии и медицинские советы.

Слово балам на языке местных племен означает «ягуар», и этот факт вызвал недоумение ученых, поскольку не имел никакого отношения к пророчествам. Однако, на наш взгляд, стоит обратить внимание на то, что в Древнем Египте существовала каста жрецов, носившая название Шем и одевавшаяся в леопардовые шкуры (рис. 2ба). Эти жрецы объявляли свои предсказания во время определенных придворных церемоний, а также произносили сакральные заклинания, предназначенные для того, чтобы «открыть рот» умершему фараону и тем самым помочь ему после смерти присоединиться к богам. Археологами были найдены рисунки майя, на которых изображены жрецы в похожих одеждах (рис. 2б). Поскольку в Америке шкуру леопарда заменила шкура ягуара, это может пролить свет на смысл имени Балам. Кроме того, это еще одно свидетельство влияния египетских традиций.

Еще более интересным нам кажется сходство имени жреца-прорицателя майя с именем библейского пророка Валаама, которого царь Моава во времена Исхода евреев из Египта призвал к себе, чтобы наложить проклятие на израильтян, и который вместо этого предсказал им счастливую судьбу. Считать ли это просто совпадением?

Другое значительное произведение литературы — это «Пополь Вух», или «Книга Совета» горных племен майя. В ней рассказывается о происхождении богов и людей, приводится генеалогия вождей. Космогония и мифы творения, изложенные в этой книге, повторяют легенды других племен науа, что свидетельствует об их общем источнике. Что касается происхождения самого народа майя, то в «Пополь Вухе» утверждается, что его предки «прибыли с другого берега моря». Ланда писал, что «индейцы слышали от своих предков, что эту землю населяли пришедшие с востока люди, которым Бог открыл двенадцать путей через море».

Эти утверждения согласуются с легендой майя, известной под названием «легенда о Вотане». Она была пересказана несколькими испанскими хроникерами, в том числе братом Рамоном Ордоньесом-и-Агуйаром и епископом Нуньесом де ла Вега. Впоследствии эта легенда была собрана из различных источников аббатом Е. С. Brasseur de Bourbourg («Histoir de nations civilisees du Mexique»). В ней рассказывается о прибытии на континент — по оценкам авторов хроник примерно в 1000 году до нашей эры — «первого человека, которого бог послал заселить эту местность и наделил землей, которая теперь называется Америкой». Этого человека звали Вотан (значение этого имени неизвестно), а его эмблемой была змея. «Он являлся потомком Стражей из расы Кан. Земля, из которой он пришел, называлась Чивим». Всего он совершил четыре путешествия. Сначала он высадился на материке и основал поселение вблизи побережья. Через некоторое время Вотан двинулся в глубь континента и «у притока великой реки построил город, который был колыбелью его цивилизации». Он назвал свой город Начан, что означает «змеиное место». Во время своего второго посещения Вотан исследовал новые земли, изучив подземный мир и существовавшие под землей проходы; говорят, что один из таких туннелей пронизывал гору неподалеку' от Начана. Вернувшись в Америку в четвертый раз, он застал разлад и соперничество среди людей. Поэтому он разделил свое царство на четыре области и основал в каждой из них по городу, сделав их столицами. Одной из этих столиц был город Паленке, а другая, по всей видимости, располагалась неподалеку от тихоокеанского побережья. Местоположение остальных неизвестно.

Нуньес де ла Вега был убежден, что родиной Вотана был Вавилон. Ордоньес пришел к выводу, что Чивим — это земли народа, который в Библии назван сынами Ханаана (Бытие, 10) и является родственным египтянам. Уже в наше время Зелия Наттэл («Papers of the Peabody Museum») обратила внимание на то, что в языке майя слово Кан, обозначающее змею, созвучно древнееврейскому Ханаан. В таком случае легенда майя, утверждающая, что Вотан происходил из расы Кан и что его символом была змея, возможно, использует игру слов, чтобы сообщить, что родина Вотана — Ханаан. Отчасти это поможет ответить на вопрос, почему слово Начан, или «змеиное место», практически идентично древнееврейскому Нахаги, что означает «змея».

Подобные легенды усиливают позицию тех ученых, которые считают побережье Мексиканского залива колыбелью цивилизации острова Юкатан — причем не только майя, но их предшественников ольмеков. С учетом этой точки зрения следует уделить больше внимания месту, которое почти неизвестно туристам и которое, по мнению археологов из университета Тулана и Национального географического общества, относится к периоду зарождения культуры майя — «от 2000 до 1000 лет до нашей эры, если не раньше». Это место называется Цибильчальтун и расположено вблизи портового города Прогресо на северо-западном побережье Юкатана. Руины, разбросанные на площади в двадцать квадратных миль, свидетельствуют о том, что город был населен с глубокой древности вплоть до появления испанцев; дома в нем строились, ремонтировались и перестраивались, а обработанные и украшенные резьбой камни растаскивались для использования в испанских и даже современных постройках по всей округе. Помимо огромных храмов и пирамид, город известен своей Большой Белой Дорогой, вымощенной плитами из белого известняка и протянувшейся на полторы мили вдоль оси восток-запад города.

Цепочка главных городов майя, протянувшаяся через северную оконечность Юкатана, известна не только археологам, но и миллионам туристов: Ушмаль, Ицмаль, Майяпан, Чичен-Ица, Тулум. И это лишь самые крупные из них. Каждый сыграл заметную роль в истории майя. Майяпан был центром союза городов-государств, Чичен-Ица возвысился благодаря мигрантам толтекам. Любой из них мог быть столицей, из которой — по свидетельству испанского хроникера Диего Гарсиа де Паласио — выступил в поход великий вождь Юкатана, чтобы завоевать южные нагорья и построить самый южный город майя — Копан. Все это, сообщал Гарсия, было записано в книге, которую ему показывали индейцы из Копана, когда он посещал это место.

Несмотря на все эти легенды и археологические данные, другая группа археологов придерживалась мнения, что культура майя — или, по крайней мере, сами майя — зародилась на южных нагорьях (на территории современной Гватемалы), а затем распространялась на север. Анализ языка майя показал, что он берет свое начало «в прото-майяском обществе, которое примерно в 2600 году до нашей эры существовало на территории департамента Уэуэтенанго на северо-западе Гватемалы» (Д. /С. Моралес «The Maya Word»).

Но независимо от того, где и как развивалась цивилизация майя, ученые считают второй век до нашей эры ее «доклассической» фазой, а начало «классической» фазы наивысшего расцвета приходится примерно на 200 год нашей эры. К 900 году нашей эры владения майя простирались от тихоокеанского побережья до Мексиканского залива и Карибского моря. За эти столетия майя построили множество городов с пирамидами, храмами, дворцами, площадями, колоннами, статуями, надписями и украшениями, которые вызывают изумление ученых и туристов своим количеством, разнообразием и красотой, не говоря уже о монументальных размерах и великолепной архитектуре. За исключением нескольких городов, обнесенных стенами, города майя представляли собой открытые культовые центры, вокруг которых селились чиновники, ремесленники и торговцы и которые снабжались многочисленным сельским населением. В этих центрах каждый следующий правитель строил новые сооружения или расширял уже имеющиеся, возводя большее по размерам здание поверх старого — подобно новому слою кожуры у луковицы. А затем, за пять столетий до прибытия испанцев, майя по неизвестной причине покинули свои священные города, которые постепенно поглощались джунглями.

Один из древнейших городов майя, Паленке, расположен вблизи границы Мексики и Гватемалы, и до него несложно добраться из современного города Вилья-Эрмоса. В седьмом веке нашей эры он находился на западных границах владений майя. Европейцы узнали о его существовании в 1773 году, а раскопки его храмов и дворцов, а также изучение богатых фресок и иероглифических надписей начались в 20-х годах двадцатого века. Однако слава к нему пришла только после того, как в 1949 году (Альберто Руисом Луильером) было обнаружено, что у ступенчатой пирамиды, названной Храмом Надписей, имеется ведущая вниз потайная лестница. Через несколько лет раскопок после удаления земли и мусора, заполнявших внутреннее пространство, было сделано главное открытие — склеп (рис. 27). В самом низу винтовой лестницы треугольный каменный блок маскировал проход в гладкой стене, который все еще охранял останки воинов майя. За ним находился сводчатый склеп, стены которого были покрыты фресками. Внутри стоял каменный саркофаг, прикрытый прямоугольной каменной плитой длиной 12, 5 фута и весом около пяти тонн. Сняв крышку, археологи увидели останки скелета высокого мужчины, на котором сохранились украшения из жемчуга и нефрита. Его лицо было накрыто мозаичной нефритовой маской, а среди бусинок нефритового ожерелья лежал маленький нефритовый кулон с изображением какого-то божества.

Это открытие стало настоящей сенсацией, поскольку ни одна из ранее найденных пирамид и ни один из храмов Мексики не использовались в качестве гробниц. К загадке склепа и его обитателя добавлялась загадка изображения, вырезанного на каменной крышке саркофага: внутри богато украшенной комнаты на троне в окружении перьев или пламени сидит индеец майя и, по всей видимости, управляет каким-то сложным механическим устройством (рис. 28). «Общество древней астронавтики» и его спонсор Эрих фон Дэникен полагают, что это изображение астронавта внутри космического корабля с работающими реактивными двигателями.

-

Археологи и другие ученые высмеивают эту идею. Надписи на стенах гробницы и примыкающих зданий убедили их, что в саркофаге похоронен правитель Пакаль («Щит»), правивший в Паленке в период с 616 по 683 год нашей эры. Некоторые считают, что на крышке саркофага изображен Дракон Подземного мира, уносящий умершего Пакаля в царство мертвых; тот факт, что в день зимнего солнцестояния солнце садится точно позади Храма Надписей, усиливает символику ухода вождя вместе с заходящим солнцем. Другие, вдохновленные новой интерпретацией обрамления — кольцо символических знаков, обозначающих небесные тела и знаки зодиака, — убеждены, что рисунок изображает вождя майя, которого Небесный Змей уносит в царство богов. Похожий на крест объект, к которому обращен усопший, считается стилизованным Древом Жизни, указывающим на то, что умерший вождь обретает бессмертие в загробной жизни.

Похожая гробница, известная как «захоронение 116», была найдена на большой площади Тикаля у подножья одной из главных пирамид. На глубине около двадцати футов археологи обнаружили скелет необычно высокого человека. Его тело покоилось на постаменте из каменной кладки и было окружено (как в Паленке) жемчугом, изделиями из нефрита и керамики. Кроме того, изображения людей в пастях огненных змей (которых ученые называют Небесными Богами) были найдены в различных городах майя, например, в Чичен-Ице (рис. 29)

Ученые признают, что «невозможно удержаться от невольного сравнения с гробницами египетских фараонов». Сходство между склепом Пакаля и тех, кто царствовал гораздо раньше в долине Нила, просто поразительно (X. Ла Фей «The Maya, Children of Time», журнал «National Geographic Magazine»). И действительно, сцена, запечатленная на крышке саркофага Пакаля, аналогична рисункам, изображающим фараона, переносимого Крылатым Змеем в вечную жизнь среди небесных богов. Фараон не был астронавтом, но становился им после смерти, и, по нашему предположению, именно в этом смысл изображения в гробнице Пакаля.

В джунглях Месоамерики, Центральной и Южной Америки были найдены не только гробницы. Раз за разом поросший тропической растительностью холм оказывался пирамидой, а группы пирамид указывали на покинутый город. До начала раскопок в Эль-Мирадор — район джунглей по обе стороны границы Мексики и Гватемалы — в 1978 году, в результате которых был обнаружен город, датируемый 400 годом до нашей эры и занимавший площадь около шести квадратных миль, сторонники гипотезы южного происхождения майя (например, Дж. Морли «The Ancient Maya») считали Тикаль не только самым крупным, но и самым древним майяским городом. Пирамиды Тикаля, расположенного на северо-востоке Гватемалы в провинции Петен, и сегодня возвышаются над зеленым морем джунглей. Город оказался необыкновенно большим, и по мере обнаружения все новых руин его границы постоянно расширяются. Один лишь главный культовый центр занимает площадь более одной квадратной мили; место для него было отвоевано не только у тропических джунглей, но и у горного кряжа, на котором была искусно устроена ровная площадка. Ложбины по обе стороны хребта были превращены в резервуары с водой, связанные между собой серией дамб.

Пирамиды Тикаля, разбитые на несколько групп, являются подлинным чудом архитектуры. Это настоящие небоскребы, высокие и узкие, круто поднимающиеся на высоту более 200 футов. Крутые ступенчатые пирамиды служили высоким основанием сооруженных на их вершинах храмов. Прямоугольные храмы, состоявшие всего лишь из двух узких комнат, были, в свою очередь, увенчаны массивными декоративными надстройками, еще больше увеличивавшими высоту пирамид (рис. 30). В результате создавалось впечатление, что святилище подвешено между Небом и Землей, а крутые ступеньки становились символической лестницей в небеса. Внутри каждого храма внутрь вела череда дверей, каждая из которых располагалась на ступеньку выше предыдущей. Притолоки были изготовлены из редких пород дерева и украшены искусной резьбой. Как правило, в храме насчитывалось пять внешних и семь внутренних дверей — то есть всего двенадцать, хотя символика этого числа до сих пор не привлекала к себе особого внимания.

Сооружение взлетно-посадочной полосы в районе Тикаля ускорило его исследование, и после 1950 года в этом районе были проведены обширные раскопки; наибольший вклад в археологические работы внесла экспедиция из университета Пенсильвании. Ученые открыли, что большие площади Тикаля служили некрополями, где хоронили умерших вождей и знать; кроме того, многие из небольших строений оказались кладбищенскими храмами, но построенными не над гробницей, а рядом, и служившими в качестве надгробных памятников. Были также найдены более полутора сотен стел — украшенных резьбой каменных колонн, обычно смотревших на восток или на запад. Точно установлено, что на них изображены портреты реальных правителей и увековечены события, действительно имевшие место в период их жизни и правления. Вырезанные на них иероглифы (рис. 31) указывают точные даты этих событий, называют имена правителей (в данном случае «Череп в виде лапы ягуара») и описывают само событие; в настоящее время ученые уверены, что текстовые иероглифы являются не просто пиктографическим или идеографическим письмом, но «также записаны фонетически, по звукам, как шумерские, вавилонские или египетские» (А. Дж Миллер «Mata Rulers of Time»).

Именно с помощью таких стел археологи смогли восстановить список из четырнадцати правителей Тикаля, занимавших трон с 317 по 869 год нашей Иры. Однако можно с уверенностью утверждать, что Тикаль был центром государства майя гораздо раньше: радиоуглеродный анализ останков в некоторых Гробницах вождей позволил отнести их к 600 году до 'нашей эры.

В ста пятидесяти милях к юго-востоку от Тикаля находится Копан, город, который искал Стивенс. Он находился на юго-восточной окраине владений майя, на территории современного Гондураса. Несмотря на отсутствие ступенчатых «небоскребов», как в Тикале, по своим размерам и планировке это более типичный майяский город. Его огромный культовый центр занимал семьдесят пять акров и состоял из храмов-пирамид, расположенных группами на нескольких больших площадях (рис. 32). Пирамиды имели широкое основание, достигали семидесяти футов в высоту и отличались широкими монументальными лестницами, которые были украшены искусными скульптурами и иероглифическими надписями. На площадях располагались многочисленные святилища, алтари с — самое важное для историков — каменными резными стелами, на которых были изображены правители и указаны даты их правления. Надписи сообщают, что главная пирамида была закончена в 756 году нашей эры и что Копан достиг своего расцвета в девятом веке нашей эры — непосредственно перед внезапным крахом цивилизации майя.

Однако последующие находки городов майя в Гватемале, Гондурасе и Белизе показали, что памятники и стелы с датами существовали еще в 600 году до нашей эры, что предполагает наличие развитой письменности, которая — с этим согласны все ученые - должна была пройти определенные этапы развития или иметь источник.

Копан, как мы вскоре убедимся, играл особую роль в жизни и культуре майя.

Наиболее сильное впечатление на исследователей цивилизации майя произвели точность, изобретательность и разнообразие систем измерения времени, что свидетельствовало о высоком уровне развития астрономии.

И действительно, у майя был не один календарь, а целых три. Правда, один из них — и на наш взгляд самый важный — не имел никакого отношения к астрономии. Это так называемый Длинный счет. Дата в нем определялась путем подсчета количества дней, прошедших с исходного дня до события, указанного на стеле или памятнике. В настоящее время большинство ученых пришли к единому мнению, что загадочный День Первый приходится на 13 августа 3113 года до нашей эры (по христианскому календарю) — этот момент времени и это событие предшествовали появлению цивилизации майя.

Длинный счет, как и две другие системы измерения времени, был основан на двадцатеричной системе счисления майя и — как в Шумере — использовал систему «разрядов», когда 1 в первой колонке означала единицу, во второй колонке двадцать, в третьей четыреста, и так далее. В системе записей Длинного счета использовались вертикальные колонки, в которых младшие разряды располагались внизу, каждый множитель имел свое название и свой иероглиф (рис. 33). Множитель, равный единице, назывался кин, двадцати соответствовал уинал, и так далее — вплоть до иероглифа алаутун, соответствующего фантастическому числу в 23040000000 дней, или 63080082 года!

Однако, как уж указывалось выше, майя начинали отсчет не от эпохи динозавров, а от конкретного дня, не менее важного для них, чем день рождения Христа для тех, кто придерживается христианского календаря. Так, например, на стеле № 29 в Тикале (рис. 34) на памятнике вождю (292 год нашей эры) найдена самая ранняя дата из всех встречающихся в этом городе. Точка обозначает цифру «1», а черточка цифру «5», и, следовательно, в соответствии с Долгим счетом получается следующее число дней:

8 бактун (8 х 400 х 360) = 1152000 дней 12 катун (12 х 20 х 360) = 86400 дней

14 тун (14 х 360) = 5040 дней 8 уинал (8 х 20) = 160 дней

15 кин =15 дней

Всего = 1243615 дней

Разделив 1243615 на число дней, составляющих солнечный год (3651/4), мы получим 3404 года и 304 дня — именно такой промежуток времени отделяет увековеченное стелой событие от загадочного Первого Дня, то есть 13 августа 3113 года до нашей эры. Таким образом, на стеле указан 292 год нашей эры (3405 — 3113 = 292). Некоторые ученые считают, что майя начали использовать Длинный счет в эпоху 7 бактуна, что соответствует четвертому веку до нашей эры, а другие не исключают, что это случилось еще раньше.

Наряду с этим линейным календарем майя пользовались и двумя циклическими календарями. Один из них назывался Хааб, солнечный календарь, в котором состоящий из 365 дней год поделен на 18 месяцев по 20 дней в каждом плюс пять праздничных дней в конце всего цикла. Второй календарь — это Тцолкин, или календарь Священного Года, в котором 20-дневный цикл повторяется 13 раз, что дает Священный Год из 260 дней. Два циклических календаря были связаны друг с другом, как зубья двух шестеренок, в результате чего получался Большой Божественный Цикл, состоящий из пятидесяти двух солнечных лет; комбинация из 13, 20 и 365 может повториться только один раз в 18980 дней, то есть в пятьдесят два года. Этот большой цикл из пятидесяти двух лет в древности считался священным у всех народов Месоамерики, которые связывали его с событиями и прошлого, и будущего — таким, например, как ожидание возвращения Кетцалькоатля.

Самая старая дата священного цикла была найдена в долине Оаксака в Мексике и относится к 500 году до нашей эры. Обе системы исчисления времени, Длинный счет и Священный Цикл, являются очень древними. Одна из них историческая, ведущая отсчет пройденного времени (дней) от события, случившегося в далеком прошлом, значение и природа которого по-прежнему остаются загадкой. Другая система циклическая и привязана к 260 дням; ученые до сих пор гадают, какое важное событие происходило или продолжает происходить один раз в 260 дней.

Одни ученые полагают, что здесь имеет место чистая математика: поскольку пять циклов по 52 года составляют 260 лет, то в качестве года был принят период в 260 дней. Однако такое объяснение не устраняет проблему, а лишь переносит ее на число 52: откуда оно появилось и в чем его смысл?

Другие считают, что период длительностью 260 дней имеет отношение к сельскому хозяйству — именно такова была продолжительность сезона дождей или сухого сезона. Учитывая склонность майя к астрономии, некоторые специалисты делают попытки выявить связь между числом 260 и движением Марса или Венеры. Можно лишь догадываться, почему гипотеза, выдвинутая Зелией Наттэл на двадцать втором конгрессе американистов (Рим, 1926), не получила того признания, которого заслуживала. Она обратила внимание, что для населявших Новый Свет людей простейший способ связать сезонное движение Солнца с собственным местоположением — это определить дни, когда в полдень солнце проходит через точку зенита, то есть прямо над головой наблюдателя. Это случается два раза в год, когда траектория светила проходит с севера на юг и обратно. Индейцы, высказала предположение Зелия Наттэл, измерили интервал между днями прохождения Солнца через зенит и сделали его основой для своего календаря.

На экваторе этот интервал равняется половине солнечного года и удлиняется по мере удаления от экватора на север или юг. Так, например, на широте 15 градусов он составляет 263 дня (с 12 августа до 1 мая следующего года). К северу от экватора это сезон дождей, и потомки майя до сих пор начинают полевые работы 3 мая (в Мексике он совпадает с христианским праздником Воздвижения). Ровно 260 дням этот интервал равняется на широте 14° 42' — широте Капана.

То, что Наттэл нашла правильное объяснение происхождения 260-дневного года, подтверждается тем фактом, что Копан считался у майя центром астрономических знаний. Обнаружилось, что, помимо обычной ориентации построек в соответствии со сторонами света, некоторые из его стел были расположены таким образом, чтобы определять основные календарные даты. В другом случае на стеле («стела А») рядом с датой Длинного счета, эквивалентной 733 году нашей эры, располагались две другие даты, одна на 200 дней больше, а другая на 60 дней меньше (что в сумме составляет цикл из 260 дней). А. Эйвени («Skywatchers of Ancient Mexico») считает, что это была попытка соотнести Длинный счет (в котором учитывалась действительная продолжительность солнечного года, составляющая 3561/4 дней) с циклическим календарем Хааб, где год состоял из 365 дней. Необходимость реформы календаря могла быть причиной совещания астрономов, состоявшемся в Копане в 7бЗ году нашей эры. Это событие увековечено на квадратном памятнике, который получил название «Алтарь Q» и на котором изображены портреты шестнадцати астрономов, по четыре с каждой стороны (рис. 35). Следует отметить, что значок в виде «слезинки» перед носом каждого из них — как на изображении с гробницы Пакаля — указывает, что это звездочеты. Дата, вырезанная на памятнике, встречается и в других городах майя, и это значит, что принятые в Копане решения претворялись в жизнь во всей империи майя.

Репутация майя как знатоков астрономии была упрочена тем фактом, что их многочисленные кодексы содержат астрономические разделы, посвященные солнечным и лунным затмениям, а также планете Венера. Однако тщательный анализ показал, что это не результаты наблюдений астрономов майя, а, скорее, каталог, скопированный с более древних источников и снабжавший майя готовыми данными, позволявшими предсказывать события 260-дневного цикла. Как утверждает И. Хадингэм («Early Man and the Cosmos»), эти каталоги «представляют собой любопытную смесь точности долговременных прогнозов и неточности краткосрочных».

По всей видимости, основная задача местных астрономов заключалась в приведении в соответствие 260-дневного священного года с данными прошлых эпох, которые были основаны на движении небесных тел. И действительно, самая известная из существовавших на Юкатане и сохранившаяся до наших; дней обсерватория Караколь в Чичен-Ице (рис. 36) разочаровала исследователей, тщетно пытавшихся найти в ее ориентации связь с днями солнцестояния или равноденствия. Однако некоторые из линий наблюдения, по всей вероятности, имели отношение к 260-дневному циклу календаря Тцолкин.

Но откуда взялось число 260? Просто из-за того, что таков промежуток времени между двумя прохождениями Солнца через точку зенита на широте Копана? Но не проще ли тогда было взять число 300, выбрав место на широте около 20 градусов, например Теотиуакан?

Похоже, число 260 было выбрано произвольным образом; объяснение, что оно является результатом умножения встречающегося в природе числа 20 (количество пальцев на руках и ногах) на 13, лишь переносит проблему на число 13. Почему именно 13? Длинный счет тоже содержит совершенно произвольное число 360: необъяснимым образом оно выбивается из двадцатеричной системы и вводит единицу тун (360). В календаре Хааб число 360 тоже является основой года, состоящего из 18 «месяцев» по 20 дней, к которым добавляются 15 «лишних дней», чтобы получить полный солнечный цикл.

Таким образом, все три календаря основаны не на естественных, а на сознательно выбранных числах. Мы покажем, что числа 260 и 360 попали в Месоамерику из Месопотамии — через Египет.

Всем хорошо известно число 360 — это количество градусов окружности. Но лишь немногие знают, что мы обязаны этим числом шумерам, и что в основе его лежит шестидесятеричная система счисления.

Первый из известных календарей — это шумерский календарь Ниппура. В нем круг из 360 градусов был разделен на 12 частей, поскольку число двенадцать считалось небесным числом. Отсюда ведут свое происхождение двенадцать месяцев года, двенадцать домов зодиака, двенадцать олимпийских богов, и так далее. Проблема недостающих 51/4 дней решалась при помощи интеркаляции, то есть добавления тринадцатого месяца по прошествии определенного числа лет.

» Несмотря на то что египетская система счисления не была шестидесятеричной, они переняли у шумеров формулу: 12 х 30 - 360. Не умея производить сложные вычисления для расчета интеркаляции, они упростили себе задачу, добавив пять дней в конце каждого года. Именно эта система была принята в Месоамерике. Календарь Хааб не просто похож на египетский, а полностью совпадает с ним. Более того, ритуальный год на американском континенте согласовывался с солнечным годом — точно так же, как в Древнем Египте восход Сириуса был связан с подъемом воды в Ниле.

Шумерское влияние на египетский и месоамериканский календари не ограничивалось обусловленной шестидесятеричной системой счисления числом 360. Многочисленные исследования — и особенно Б. П. Реко, опубликованные в первых изданиях «El Mexico Antiguo», — почти не оставляют сомнений в том, что тринадцать месяцев календаря Тцолкин на самом деле являлись отражением 12-месячного календаря шумеров с тринадцатым интеркаляционным месяцем, который в Египте (а следовательно, и в Месоамерике) сократился до 5 дней, добавляемых ежегодно. Термин тун, которым майя обозначали промежуток в 360 дней, означает «небесный» и применяется к любой звезде и планете внутри зодиакального пояса. Интересно, что «куча звезд» — созвездие — носило у майя название Муул, что практически совпадает с термином МУЛ, который у шумеров обозначал «небесное тело».

Связь календаря майя со Старым Светом становится еще более очевидной, если мы обратим внимание на священное число 52, к которому привязаны все великие события Месоамерики. Многие попытки объяснить его происхождение (например, утверждение, что это результат умножения 13 на 4) игнорируют самый очевидный источник- 52 недели ближневосточного (а впоследствии и европейского) календаря. Однако такое количество недель получается в случае принятия семидневной недели, что было не всегда. Происхождение 7-дневной недели было предметом исследований на протяжении двух столетий, и наиболее правдоподобная теория заключается в том, что в основе этого периода лежат четыре фазы луны. Не подлежит сомнению, что неделя появилась как божественный период времени еще в библейские времена, когда во время Исхода из Египта Господь повелел израильтянам соблюдать седьмой день как священный день отдохновения.

Стал ли священный цикл из 52 лет результатом того, что он оказался общим знаменателем для календарей Месоамерики, или, наоборот, священный цикл из 260 дней (а не, скажем, 300) был принят потому, что он получался в результате умножения числа 52 (52 х х5 = 2б0)?

Несмотря на то что бог, эпитетом которого было «семь», являлся главным божеством еще в древнем Шумере, связанные с этим священным числом географические названия (Беер-Шеба, «источник семи») и имена (Элишева, «мой бог семь») впервые появились в Ханаане. Число «семь» появляется в Библии в качестве божественного числа после того, как Авраам пришел в Египет и остался при дворе фараона. Число семь пронизывает библейскую историю об Иосифе, о снах фараона и последовавших за ними событиями на земле Египта. В качестве еще одного свидетельства, что число 52 является следствием принятия числа семь в качестве основной единицы при составлении календаря, мы покажем, что священный цикл Месоамерики имеет египетское происхождение.

В частности, число 52 было магическим числом, ассоциировавшимся с египетским богом Тотом, покровителем науки, письменности, математики и календаря.

В древнеегипетской легенде, известной как «Сказание о Сатни-Хемуасе и мумиях» — с магией, тайнами и приключениями, достойными современного триллера, — ассоциация магического числа 52 с богом Тотом и тайнами календаря составляет основу сюжета. Миф записан на папирусе (каталожный номер Каирского музея 30646), найденном в одной из гробниц в Фивах и датируемом третьим веком до нашей эры. Археологи обнаружили фрагменты других папирусов с тем же самым мифом, а это свидетельствует, что он являлся частью канонической литературы древнего Египта, в которой были собраны истории о богах и людях.

Главным героем этого мифа был сын фараона Сатни, который «слыл великим мудрецом». Он имел обыкновение бродить по некрополю Мемфиса (в то время столицы Египта), изучая священные письмена на стенах храмов и древние книги по магии. Со временем он сам стал магом, равного которому не было во всем Египте. Однажды какой-то таинственный старец рассказал ему о гробнице, где хранилась книга, которая была написана самим Тотом и в которой открывались загадки земли и тайны небес. Это тайное знание включало в себя информацию, касающуюся «восхода Солнца и появления Луны, а также движения небесных богов (планет) в цикле (орбите) Солнца», — другими словами, знания в области астрономии и календаря.

Искомая гробница оказалась могилой Неферкаптаха, сына предыдущего фараона (ученые считают, что он занимал трон примерно в 1250 году до нашей эры). Когда Сатни попросил старика показать ему гробницу, тот предупредил, что похороненный и мумифицированный Неферкаптах не мертв и может напасть на любого, кто осмелится взять книгу Тота, лежащую у его ног. Санти не испугался, отыскал подземную гробницу, произнес над ней заклинание, и земля разверзлась, пропустив сына фараона туда, где хранилась книга.

Внутри усыпальницы Сатни увидел мумии Неферкаптаха, его сестры-жены и их сына. Книга действительно лежала у ног Неферкаптаха и «излучала свет, подобный свету солнца». Когда Сатни приблизился к книге, заговорила мумия жены Неферкаптаха, предупреждая, чтобы гость остановился. Затем она рассказала Сатни о приключениях ее мужа, когда он пытался добыть книгу. Бог Тот спрятал ее в тайнике в золотом ларце, который находился внутри серебряного ларца — и так далее; внешние ларцы были сделаны из бронзы и железа. Когда Неферкаптах, не обращая внимания на все предупреждения, взял книгу, бог Тот наложил проклятие на него самого, его жену и сына: они были похоронены заживо и, мумифицированные, сохранили способность видеть, слышать и разговаривать. Мумия предупредила Сатни, чтобы он не прикасался к книге, чтобы не повторить их судьбу.

Ни предупреждение, ни судьба предшественника не остановили Сатни. Зайдя уже так далеко, он был полон решимости получить книгу. Но когда он сделал еще один шаг, заговорила мумия Неферкаптаха. Она сказала, что существует способ завладеть книгой, не навлекая на себя проклятие Тота: нужно сыграть в игру «Пятьдесят два», «магическое число Тота».

Санти согласился бросить вызов судьбе. Он проиграл первую партию и обнаружил, что его ноги ушли в пол гробницы. Затем он проиграл вторую партию и погрузился в землю еще глубже. Как ему удалось уйти вместе с книгой, какие бедствия на него обрушились и как он в конечном итоге вернул книгу на место — все это составляет содержание мифа, этой древней версии, использованной в фильме «В поисках утраченного ковчега».

Мораль этой истории состоит в том, что ни один человек, какими бы знаниями он ни обладал, не может проникнуть в тайны Земли, Солнца, Луны и планет без божественного благословения. Не получив разрешения Тота, человек проиграет игру «Пятьдесят два». Он потерпит поражение даже если попытается проникнуть в эти тайны, вскрывая защитные слои из земных минералов и металлов.

По нашему убеждению, именно Тот, или Кетцалькоатль, подарил народам Месоамерики священный календарь и другие знания. Майя с полуострова Юкатан называли этого бога Кукульканом, индейцы тихоокеанского побережья Гватемалы и Сальвадора — Ксиутекутчтли. Все эти имена переводятся одинаково: Пернатый или Крылатый Змей.

Архитектура, надписи, иконография и памятники заброшенных городов майя позволили ученым проследить и реконструировать не только историю этой цивилизации и даты правления вождей, но и изменения в религиозных верованиях. Поначалу храмы строились на вершинах ступенчатых пирамид и предназначались для поклонения Змеиному Богу; с них велись наблюдения за небом для определения основных небесных циклов. Но затем наступили времена, когда бог — или все небесные боги — покинул эту землю. Их больше не было видно — предполагалось, что они проглочены хозяином ночи, то есть ягуаром. Поэтому изображение Великого Бога скрыто маской ягуара (рис. 37), через которую по-прежнему видны змеи, его бывший символ.

Но разве Кетцалькоатль не обещал вернуться?

Звездочеты в джунглях лихорадочно искали ответ в древних каталогах. Жрецы выдвинули предположение, что исчезнувшие боги вернутся, если им преподносить еще трепещущие сердца человеческих жертв.

Однако предсказание не сбылось. В один из дней девятого века нашей эры все календарные циклы совпали, но ничего не произошло. После этого культовые центры и посвященные богам города были покинуты навсегда, и джунгли зеленой мантией накрыли владения Змеиных Богов.